Фабрика грез в эвакуации

Сталинское кино было забюрократизировано до невозможности. Каждый вложенный рубль подлежал строгой отчетности. Многоступенчато утверждалась любая деталь сценария, кинопроб, отснятого материала… Это была такая же жестко планируемая отрасль социндусгрии, как и любая другая.

Как и вся советская промышленность, с началом войны кинематограф был быстро и успешно эвакуирован. Из Москвы «фабрика красных грез» переехала в Алма-Ату. Там «Мосфильм» слился с «Ленфильмом», образовав Центральную объединенную киностудию (ЦОКС). Кинематографистов также приняли Ташкент (столица советского Узбекистана не была главным городом советского кино военных времен, хотя так почему-то принято считать), Тбилиси, Баку, Ашхабад.

Эвакуация шла планово — съемочными группами. С «Мосфильма» сначала уехала «Машенька», следом за ней — «Парень из нашего города». На новом месте звезды кино обжились не сразу. Актриса Лидия Смирнова («Моя любовь», «Парень из нашего города», «Она защищает Родину») рассказывала: «Я почему-то очень хорошо помню Пудовкина. У него в руках авоська, а в ней буханка черного хлеба, который он пытался на что-нибудь выменять или продать, как и все остальные…» И это Всеволод Пудовкин — влиятельнейшая фигура нашего кино, многократный лауреат Сталинских премии. Но вскоре все более-менее наладилось: и с бытом, и с творчеством, да и особого выбора у звезд не было: вывезли вас из-под бомбежки, теперь — арбайтен.

В павильонах крошечной Алма-Атинской кинофабрики бал правил т. н. «короткий метр» — короткометражные художественные фильмы, входившие в «Боевые киносборники». Первый такой сборник демонстрировался в армии уже в августе 41-го. Это были молниеносно отснятые короткие сиквелы, в которых популярные герои предвоенного кино — Чапаев, Максим, Щорс — вновь вернулись на экран, обычно — в исполнении тех же актеров. Образы советской мифологии теперь служили новым целям, новые сюжеты были о войне. Любовь Орлова снова разъезжала на разбитом велосипеде в роли Стрелки из картины «Волга — Волга». Но теперь она развозила письма от фронтовиков, став ведущей «Боевого киносборника № 4».

^{Кинозвезды военного времени — в касках. У солдат, побывавших на передовой, боевые сцены в «Двух бойцах» вызывали улыбку. Но фильм бойцы все равно любили}

Появились киноновеллы, основанные на реальных событиях. Например, советский вариант Ивана Сусанина — фильм «Пир в Жирмунке», сюжет которого был взят прямиком из сообщений Совинформбюро.

Все, кто мог держать в руках оружие, ушли из Жирмунки в партизаны. Лишь пожилая Прасковья осталась в деревне. Когда немцы входят в деревню, она встречает их хлебом-солью, накрывает на стол. Только еда — отравлена. Прасковья, чтобы не вызвать подозрений, ест вместе с врагами. И умирает вместе с ними.

Как только наладили выпуск полнометражных картин, выпуск киножурнала был прекращен. Свою боевую задачу он выполнил — хоть как-то, чем-то помог советским людям психологически пережить страшное начало войны.

Теперь герои «короткого метра» мигрировали в большое кино.

Колхозный повар Антоша Рыбкин хотел попасть в разведку, но остался на фронте при своей прежней специальности. Это сюжет из «Боевого киносборника». А вот уже ему посвящен целый большой фильм — «Антоша Рыбкин» (1942). Перед атакой на село проводится отвлекающий маневр — концерт фронтовой бригады. Повару Антоше поручают подменить не достающего артиста, облачают его в мундир немецкого ефрейтора, а он (ведь мечтал раньше быть в разведке, а не на полковой кухне!) на свой страх и риск пробирается в тыл противника и помогает нашим освободить село. Сюжет у этой фронтовой комедии, конечно, от реальности далек. Но находчивый герой красноармейцам нравился, давал солдатам психологическую разгрузку между боями, на часок — отвлекал от страшной реальности.

Бравый солдат Швейк сначала появился в «Боевых киносборниках», а в 1943 году — и на «полном метре», в картине «Новые похождения Швейка (Солдатская сказка)».

«Секретарь райкома» (1942), «Она защищает Родину» (1943), «Радуга» (1944), «Нашествие» (1945), «Человек № 217» (1945)… Их смотрела вся страна.

«С 1944 года в СССР был практически восстановлен довоенный прокат. В том году среди самых кассовых картин значились следующие: „В шесть часов вечера после войны“ Ивана Пырьева (26 миллионов 100 тысяч зрителей), „Радуга“ Марка Донского (23 миллиона 600 тысяч), „Зоя“ Лео Арнштама (21 миллион 870 тысяч), „Сердца четырех“ Константина Юдина (19 миллионов 440 тысяч), „Кутузов“ Владимира Петрова (17 миллионов 730 тысяч), „Небо Москвы“ Юлия Райзмана (15 миллионов 570 тысяч)»[345].

Сегодня эти фильмы практически не известны, что несправедливо. Они — такая же наша история, как и сражения Великой Отечественной. Но их редко показывают по телевидению — или просто никогда. Мне всегда казалось, что нужна специальная телепрограмма, посвященная нашему историческому и, в частности, военному кино. Пусть бы ее вел популярный в стране человек, скажем, Михаил Задорнов. Телезритель «шел бы на Задорнова», а встречался с Историей и Памятью.

Фильму «Два бойца» (1943) везет чуть больше — его еще можно иногда увидеть по ТВ. При том, что как раз это кино особенно далеко от фронтовых реалий. Об этом писал еще Пудовкин в «Правде» от 6 октября 1943 года:

«В картине имеются отдельные недостатки — боевые эпизоды сняты авторами несколько наивно. Немцы, например, наступают в фильме густой толпой и покорно падают всем подразделением от первой очереди советского пулемета…»

Однако правда настоящей фронтовой дружбы героев заставляет зрителей и сегодня, как почти 70 лет назад, верить этому фильму. А когда одессит Аркадий Дзюбин поет «Темную ночь», все становится на свои места.

Условность окончательно превращается в реальность. Искусство, одним словом.