Глава 4. Наследники маршала Тухачевского 61 страница

«Некачественная сборка и нарушение технологии на авиазаводах, использовавших недостаточно квалифицированную рабочую силу, приводили не только к снижению летных данных вновь выпущенных машин, но также к авариям и катастрофам…

На многих штурмовиках и истребителях, выпущенных в январе — марте 1943 года, было обнаружено растрескивание и отставание обшивки, ставшие причиной нескольких катастроф и аварий в строевых частях. Причина крылась как в плохом качестве клея и лакокрасочных покрытий, так и порой в низком качестве используемой древесины».

Если использовать логику причинно-следственных связей, то можно придти к выводу, что у следствия плохого качества клея и лакокрасочных покрытий, как и используемой древесины, тоже была своя причина. Кроме того, как отнестись вот к такому фрагменту из работы данного автора, где он дает такую оценку случившемуся:

«Все дефектные самолеты принадлежали сериям, выпущенным в феврале — марте 1943 года. Аналогичная ситуация сложилась во 2-й воздушной армии, где осмотр нескольких десятков машин выявил недостаточно прочное крепление обшивки к поверхности крыла у Як- 1 и Як- 7б, выпушенных в марте 1943 года».

А теперь внимание! Продолжение абзаца.

«На ранее построенных истребителях подобных дефектов обнаружено не было».

Как же все это объяснить и состыковать с ранее высказанным? Что, в этот период с февраля по март, изменилась технология сборки? Нет! Изменилось качество клея и лакокрасочных изделий, — вот что было выявлено в результате проверки. А после того, как работники НКВД «прошерстили» деятельность химических предприятий, сразу резко снизилось число брака в производстве самолетов. Что-то после этого, проведенного органами внутренних дел мероприятия, подобные явления, как отслоение обшивки, не наблюдалось ни на заводах авиационной промышленности, ни тем более, на фронтах. Кроме того, более пристальное внимание уделили военной приемке в системе ВВС Красной Армии. Не потому ли притянули к ответу после войны в 1946 году начальника главного управления заказов ВВС Селезнева, главного инженера ВВС Репина, и за компанию члена военного совета ВВС Шиманова? Не было ли мотивом в данном расследовании, что за преступления перед своим народом, нет срока давности?

Теперь давайте, рассмотрим подготовку к Курской битве схематично, зная, что к авиации приложили свои «грязные руки» наши Мазепы. Все происходит как в шахматной партии. Сильные противники, сильные ходы.

В январе 1943 года мы были поставлены перед фактом, что у немцев появился «Тигр» с толстой лобовой броней, которая не «по зубам» нашей артиллерии и танкам. Но найден выход с применением ПТАБ — авиационных кумулятивных бомб. Использование — штурмовая авиация.

Ответные действия немцев, через «пятую колонну». Снижение качества клея и лакокрасочных изделий для отделки поверхностей самолетов, что привело к массовому выходу из строя, как истребительной, так и штурмовой авиации.

Сильный ход Сталина. Помните, похолодевшего Яковлева и красного Дементьева, нервно теребящего злополучную обшивку? В дальнейшем Александр Сергеевич вспоминал, что, Петр Васильевич проявил «невероятную энергию и инициативу». Кто бы сомневался в этом!

«Благодаря экстренным мерам, принятым наркоматом, действительно удалось в течение двух-трех недель на многих сотнях самолетов укрепить обшивку крыла, полностью устранить опаснейший дефект, который в критический момент войны мог обречь нашу истребительную авиацию на бездействие и лишить воздушного прикрытия наши войска».

Хорошо, что успели, так как, первоначально, именно, на 10-е июня было запланировано наступление немцев на Курской дуге. Разведка доложила об этом. Но Гитлер сам протянул со сроком наступления (получилось в июле): хотел как можно больше подготовить тяжелых танков, что невольно сыграло нам на руку (у немцев не было стахановского движения и ударников социалистического труда, вот и не потели сверх нормы). А ведь предатели в погонах рассчитали все точно. Начни германское командование наступление в намеченный срок, т. е. 10-го июня, то нам, практически, нечего было бы поднимать в воздух.

Но немцы тоже, как понимаем, не сидели, сложа руки. Снова их неожиданные ответные действия. Видимо, узнали, как досталось Дементьеву (Шахурину) в Кремле от Сталина. Последовала немедленная реакция немецкого командования. Снова читаем у Виталия Горбача:

«…В течение июня было совершено до 14 налетов на Ярославль, Саратов и другие промышленные города. Попытка командования ВВС Красной Армии сбить активность немецких бомбардировщиков путем организации повторных ударов по аэродромам результата не дала».

До Омска далеко, руки коротки для немецкой бомбардировочной авиации, не достать. Значит, умно поступил Сталин, эвакуировав важные предприятия далеко вглубь страны. Тогда немцы решили нанести бомбовый удар по авиазаводу № 292 производящий истребитель ЯК-1. Город Саратов, в котором и находился данный авиазавод, был в зоне досягаемости немецкой бомбардировочной авиации. В ночь с 23 на 24 июня 1943 года немецкие бомбардировщики прорвались сквозь систему ПВО города и обрушили бомбовый удар по авиазаводу. Урон, нанесенный заводу, был страшный: практически он был разрушен. Также сгорела документация и заготовительные цеха. В 7 часов утра 24 июня на завод прилетело московское начальство. Среди них был и многострадальный Петр Васильевич Дементьев. Опять в центре событий оказалась наша истребительная авиация.

Теперь слово за Сталиным и советским народом. Директор завода И.С.Левин вспоминает, что прибывший замнаркома, увидев масштабы катастрофы, предложил эвакуировать остатки промышленных мощностей, оснастку и работников завода в Сибирь (надо полагать в Омск, где делали Як- 9). Но, он, посоветовавшись с руководящим составом своего завода, отверг доводы высокого начальства и предложил в свою очередь, силами заводчан, восстановить завод в наикратчайшие сроки. Сталин, выслушав по телефону Левина, ответил:

«Внимательно все подсчитайте, посоветуйтесь с товарищами на заводе, в обкоме, с Дементьевым и доложите ГКО. Передайте коллективу, что мы поможем саратовцам. Нужно только быстрее организовать выпуск истребителей».

Левин, в своих воспоминаниях, отражает факт ликования Германского командования. Видимо, директору сообщили, что Берлинское радио трубит о победе доблестной авиация фюрера: она смела с лица земли Саратовский авиационный завод. Представляете, какую важную роль играл данный завод в тот момент, в сложившихся условиях войны! Невозможно описать словами подвиг заводчан. Как это возможно было, чтобы после жуткого бомбардировочного погрома, через пять дней!!! начать выпуск продукции. А уже несколько недель спустя выпуск самолетов составил около 25 % от планового выпуска!!! Разумеется, в этом деле заводу помогала вся страна. А выпуск недостающих истребителей фронту, как повышенное обязательство, взяли на себя другие авиазаводы. Уже к середине сентября саратовцы вышли на плановые показатели выпуска продукции. Конечно, результат бомбежки сказался на выпуске самолетов. Но если бы не трудовой подвиг саратовцев, в самые «жаркие» дни Курской битвы, то, несомненно, на фронте было бы еще тяжелее. Но, а мы, опять чуть-чуть, но все же, забежали вперед.

Небывалый трудовой героизм советского народа — вот сильнейший ответный ход Сталина, который в очередной раз сорвал подлые планы нашей «пятой колонны». По теме Курская битва можно привести не один пример негодяев-хрущевцев, которые отодвигали нашу победу, как могли. Не все из них получили заслуженную «награду» от Сталина. Жуков, как уже знаете, все же избежал Лубянских посиделок. А жаль! История нашей страны могла бы повернуться в лучшую сторону.

В продолжение темы можно сказать следующее. Вызывает удивление некое пассивное поведение службы ПВО страны. Немцы, почти в течение нескольких недель июня, безраздельно хозяйничали в нашем глубоком тылу, нанося бомбовые удары по важным производственным объектам. Ведь службы ВНОС фиксировали же перелет линии фронта, большой группы бомбардировщиков врага. Почему же не были приняты меры по перехвату самолетов или по активной обороне важных объектов? Разумеется, если гитлеровцам были переданы безопасные маршруты проникновения в обход постов наблюдения, то, тогда, другое дело. Иначе, чем объяснить такой безнаказанный разбой? Кроме того, в нашем тылу действовали и разведывательно-диверсионные группы, которые наводили на цели вражеские бомбардировщики. Мне довелось, в свое время беседовать со свидетелями воздушных налетов на Саратов в 1942-43 годах. Они отмечали, что когда немецкие самолеты подлетали к городу, то довольно большое (с их точки зрения) количество вражеских агентов пускали ракеты в сторону авиазавода и нефтеперегонного завода Крекинг. Вполне возможно, что это была часть нашей «пятой колонны», которые помогали Гитлеру. По рассказу одного свидетеля, который, во время налета был наблюдателем, ему с товарищами удалось обнаружить и схватить ракетчика, который прятался на склоне одного, близлежащего от завода, оврага. Задержанный был передан в руки районной милиции, от которой все наблюдатели получили благодарность.

А вот несколько строчек официоза из «Истории второй мировой войны» (т.7) по нашей теме:

«В июне немецкие бомбардировщики совершили ночные налеты на крупные промышленные центры — Ярославль, Горький, Саратов. В общей сложности противником было произведено свыше 1200 самолето-вылетов. Семь раз звучал сигнал воздушной тревоги в Горьком, девять раз в Саратове. При отражении налетов истребители и зенитная артиллерия сбила более 40 немецких самолетов. Однако отдельные налеты немецкой авиации средствами противовоздушной обороны отразить не удалось, и часть промышленных объектов пострадала. В связи с этим ГКО принял специальное решение о дальнейшем укреплении Войск ПВО страны».

Ну, как? Очень похоже на то, что изложено выше? Поэтому, видимо, и называется, официальная точка зрения. Ни правых, ни виноватых. Ни горько, ни сладко. Так, серединка, на половинку. Зато, теперь знаем, что, если от семи до девяти раз прозвучит сигнал воздушной тревоги, в каком-нибудь тыловом городе, то одного крупного промышленного объекта мы лишаемся.

Сильно отклонились мы от Каменного моста с убитыми подростками, но зато узнали о проблемах нашей авиации перед битвой на Курской дуге и познакомились с героическим прошлым авиазавода № 292 на берегах Волги в Саратове. Кроме того узнали и о деятелях нашей «пятой колонны».

Подводим итоги. Наступило 5-е июля, и начались дни тяжелейших сражений на Курской дуге. С самой лучшей стороны проявили себя штурмовики ИЛ- 2 со ПТАБами. Здорово пожгли немецкие «тигры» с «пантерами». Истребители тоже не остались в стороне от этого дела. Прикрывали с воздуха штурмовые группы «Илов». Снова возвратимся к очерку П.Я.Козлова «Штурмовики».

Началось немецкое наступление и «… ПТАБ обрушили на танковые колонны гитлеровцев летчики 291-й штурмовой авиадивизии полковника А.Н.Витрука. За день эта дивизия уничтожила до 30 «тигров» и «пантер».

В 225-й штурмовой авиадивизии первым «испробовать» действия ПТАБов поручили старшему лейтенанту Григорию Рогачеву. Опробование прошло успешно, вскоре он со своей группой «илов» обрушил уже многие сотни этих бомбочек на скопление вражеских танков в районе Саймонова. Фотоконтроль штурмовки зафиксировал полтора десятка танков, горящих жаркими смоляными кострами…

Конечно, в первые дни боевого применения нового оружия всех особенно интересовала его эффективность. Полученные данные тщательно фиксировались и докладывались командованию. Вот примеры таких донесений из штаба штурмовой авиадивизии:

«15 июля 1943 г. 4 экипажа 614-го Курского авиаполка штурмовали танки противника (среди них 8 «тигров»), которые контратаковали наши войска на юго-западной окраине Подмаслова. Экипажи сбросили ПТАБ. На земле горело 7 танков, в том числе 4 тяжелых».

«16 июля 1943 г. 23 экипажа 810-го авиаполка в районе Подмаслова, Федоровки, Филатова помимо других типов бомб сбросили 2700 ПТАБ. Уничтожено 17 танков».

В считанные дни боевая эффективность ПТАБов была заслуженно признана весьма высокой. Тактика боевого применения этой бомбочки особенно удачно сочеталась с тактикой боевых действий штурмовиков Ил-2. Начиная с Курской битвы два этих вида оружия с неизменным успехом действовали «сообща» до самого конца войны».

Но это, как говориться, хорошо то, что хорошо кончается. Если бы не крутой разговор в Кремлевском кабинете Сталина, еще не известно было, как повернулись бы события на Курской дуге. К победе многие могут примазаться.

Помните, как хитрый Новиков, якобы, сам провернул дело по разгрому немецких танков, а Сталину, просто, напомнил об этом? Так вот, в самый напряженный момент битвы, когда земля горела в районах Белгорода и Орла, неужели люди Хрущева решились подсунуть вождю дело о «Четвертой империи»? Тут не только, в сердцах, волчатами назовешь, подобных детенышей, а как-нибудь и покруче, и покрепче. К счастью, для Микоянов на фронтах все закончилось крупной победой наших войск, и наступил перелом в войне. А то бы, под горячую руку, «дело волчат» могло бы завершиться и более суровым приговором.

В завершении темы о Саратовском авиационном заводе. Директор Левин выезжая на фронт по делам о выпускаемых самолетах, оказался свидетелем допроса пленного немецкого летчика бомбардировочной авиации. По иронии судьбы он был одним из тех, кто бомбили завод в июньские дни и были удостоены высоких наград Германии. Ему, видимо, намекнули, что он сбит истребителем Як-1 выпущенным с разбомбленного им завода. Когда ему представили Левина, то он заметил, что «директор, может быть, и есть, но завода нет. Нет завода. Мы его полностью уничтожили. Мы его превратили в груды пепла и щебня».

Его разум тевтона, был не в состоянии оценить произошедшее и понять силу духа советского человека, его высокие морально-волевые качества. Чтобы разбомбленный завод выпускал продукцию?! Нет! Нет! И еще раз, нет! С допроса он ушел преисполненный уверенностью, что русские водят его за нос.

Ну, а в Москве вождь проявил милость к задержанным «волчатам». А может, отложил на потом, дескать, после войны разберемся, кто есть ху? Все-таки, сказку о Ромео и Джульетте оставили, видимо, с дальним прицелом, но прозрачно намекнули, что все знаем. Отсюда, и соответствующее по духу, решение властей.

«1943 года, декабря 18 дня, мы, Народный Комиссар Государственной Безопасности Союза ССР тов. Меркулов и Прокурор Союза ССР тов. Горшенин, рассмотрев материалы расследования в отношении арестованных МИКОЯНА Вано, МИКОЯНА Серго, БАРАБАНОВА Леонида, (В данном месте у автора А.Терехова стоит знак «инкогнито». Он дал слово интервьюеру, что не будет использовать их фамилию при публикации своей книги. Возможно, что это ХАММЕР Арманд. — В.М.), БАКУЛЕВА Петра, РЕДЕНСА Леонида, ХМЕЛЬНИЦКОГО Артема и КИРПИЧНИКОВА Феликса, НАШЛИ: в конце 1942 года и в начале 1943 года ученик 7-го класса 175 школы гор. Москвы Шахурин Владимир предложил некоторым из своих товарищей по школе создать тайную организацию. Вначале организация носила характер игры, но затем под влиянием Шахурина Владимира, начитавшегося переводов фашистских книжек, выродилась в явно антисоветскую организацию. Участники организации в своих беседах восхваляли немецко-фашистскую армию и немецко-фашистских лидеров. Участникам организации были присвоены звания, заимствованные у немецких фашистов, ‘‘рейхсфюрер’’, ‘‘фельдфюрер’’ и ‘‘фельдмаршал’’, а сама организация была названа ‘‘Четвертая империя’’. В беседах между собой участники организации обсуждали вопросы о способах ведения пропаганды, направленной к подрыву советского строя, о свержении после войны Советской власти. Некоторые из участников организации предавались любовным развлечениям, заводя ‘‘романы’’ с девочками. В итоге всей этой уголовщины и морального разложения создалась обстановка, приведшая к тому, что 3-го июня с. г. руководитель организации Владимир Шахурин на романтической почве убил из револьвера, принадлежавшего Вано Микояну, свою знакомую ученицу той же школы Уманскую Нину, после чего застрелился сам. Сообщники Шахурина Владимира, понимая антисоветский характер организации ‘‘Четвертая империя’’, никому не сигнализировали о существовании организации и сохраняли ее в тайне, а Микоян Вано не сообщил о факте убийства Шахуриным Нины Уманской. Поведение участников организации тем более преступно, что оно имело место в условиях Великой Отечественной войны, когда весь советский народ напрягает свои силы в борьбе с немецким фашизмом. Считаем необходимым… выслать из гор. Москвы в разные города Сибири, Урала и Средней Азии сроком на один год под поручительство родителей… срок высылки считать со дня освобождения из-под стражи.

Народный комиссар государственной безопасности Союза ССР Меркулов. Прокурор Союза ССР Горшенин».

Что сказать по поводу данного постановления? Уже много страниц потрачено на доказывание наличия антисоветского заговора, который проявил себя в самом начале войны, даже чуть раньше. Высвечены фигуры партийного, советского и военного руководства, замешенные в этом антинародном деле. Почему в антинародном? Так сколько загублено было бойцов Красной Армии ради того, чтобы с помощью Гитлера восстановить строй при котором, сохранялись бы династические привилегии родов «советской» элиты.

Автор, Александр Терехов, в своей книге и ряде интервью, давая оценку трагедии разыгравшейся на мосту, подчеркивал социальный фактор произошедшего. Дети хотели, чтобы их жизненный статус-кво сохранился навечно. Во всяком случае, при их жизни. Чтобы все было так, как в детстве: дачи, квартиры, машины, барахло и все прочие материальные блага. Яблоко от яблони недалеко падает. Родители, впрочем, с этим были солидарны. Взлетев на самый верх карьерной лестницы, и получив доступ в Кремлевскую кормушку, кто ж откажется от продолжения пиршества? А все эти высокие слова о служении народу останутся пустой трескотней с трибуны съездов, пленумов и разного рода партийных собраний. Работа отойдет на второй план, так как первой заботой станет упрочение своей позиции на этой иерархической лестнице. Плевать они хотели на весь этот социализм, с его человеческим лицом. При существующем строе, на страже которого стоял Сталин, им ничего «на халяву», не светило. Отсюда и такая лютая ненависть к нему. Сталин требовал от властной советской верхушки работы, работы и еще раз, работы. Почитайте воспоминания настоящих сталинских наркомов. Одна мечта — выспаться досыта. Все остальное время, только работа, т. е. служение советскому обществу. Были ли привилегии? Конечно, были. Не об этом речь. Меру надо было знать во всем, в том числе и в этом деле. У Терехова промелькнуло:

«Почему-то она (Шахурина — В.М.) тянулась к Вере, жене секретаря московского горкома Щербакова. Своего сына Вера растила в советской простоте — он плавал кочегаром и масленщиком на пароходе, учился в военно-морской школе. Она с удивлением слушала рассказы Софьи Мироновны про необыкновенную одаренность Володи — мальчика растили как барина, преподавательницы приходили к нему на дом».

Вот вам яркий пример настоящего советского воспитания: я имею в виду семью А.С. Щербакова. Кстати, многие из партийно-советской элиты о самом Александре Сергеевиче отзывались нелицеприятно. Оно и сразу видно: деспот и тиран. Родного сына отправить в кочегарку?! Нет, таким не место на партийном верху. Еще чего доброго, заставит других сыновей стоять, к примеру, у станков или прочей железной «глупости». И что вы, думаете? Есть «правда» для верхов! На праздничном вечере 9 мая 1945 года, посвященном окончанию войны, Щербакову что-то, поплохело с сердцем и он, в одночасье скончался. Уверяют, что какого-то яркого следа, в истории партийной жизни страны не оставил. Или постарались, чтоб не оставил. Действительно, сын самого Щербакова — работает масленщиком?! Не звучит. Другое дело, занятие иностранными языками дома, с частными преподавателями. Почти, как в песне. Первым делом, первым делом — за границу (осваивать местные диалекты), ну, а самолеты, как у папы? — Самолеты, мы оставим на потом. На приватизацию.

Часть 3. Истории о сыновьях Кремлевских богов

Как причудливы, порой, переплетаются судьбы людей? Вот и в нашем исследовании, о трагическом событии 1943 года с детьми высшей номенклатуры, надо рассказать еще об одном чаде. С его отцом в данной главе мы расстались на Курской дуге, на Воронежском фронте, а вот о его старшем отпрыске, не упомянули, нигде ни разу. А ведь занятная получается история, если ее тоже наложить по времени на предыдущие события, о которых говорилось в данной главе, в том числе и о Каменном мосте. Речь пойдет о Леониде Хрущеве — летчике, «пропавшем без вести» в одном из воздушных боев, на Западном фронте.

Статья «О сыновьях Хрущева без румян» (http://www.stalin.su)

«Правду, полную и документированную, о старшем лейтенанте Леониде Никитиче Хрущёве никто и никогда не узнает, так как его папаша в 1953 и 1954 годах, получив(?) доступ к архивам, провёл их чистку и изъял из личного дела сына протоколы допросов в немецком плену и другие компрометирующие Леонида документы. Об этом говорят авторы публикаций о сыне Хрущёва, в частности, Николай Над, которого интересует: «Почему из «личного дела» его сына так внаглую выдраны страницы, касающиеся тех военных лет, когда в судьбе его Лёньки появились вопросы? А взамен, хотя и наспех, но уверенно выдранных (от которых, правда, остались клочки) через 10–15 лет после войны вдруг возникли новые, датированные уже 60-ми… Выходит, в нём было что-то такое, что не давало Хрущёву покоя до конца жизни».

Однако, как всегда бывает в подобных случаях, версий — хоть отбавляй! Одна из них представляется наиболее правдоподобной. Это версия генерал-майора КГБ в отставке, прослужившего в контрразведке 37 лет, участника Великой Отечественной войны Вадима Удилова, написавшего книгу «За что Хрущёв отомстил Сталину», фрагмент которой был опубликован в «Независимой газете» 17 февраля 1998 года. А уже 4 апреля того же года та же газета публикует материал, полученный из США от внучки Леонида Хрущёва, — Нины Хрущёвой «За что сталинисты мстят Хрущёву?» Но доводы, которые приводила из-за океана 27- летняя выпускница Принстонского университета, были малоубедительны и не опровергали версию осведомлённого бывшего старшего офицера госбезопасности.

Речь идёт о том, что Леонид Хрущёв в начале 1941 года совершил уголовное преступление на почве злоупотребления алкоголем, он должен был предстать перед судом, но благодаря отцу избежал не только наказания, но и суда. Вторым преступлением Леонида Хрущёва было убийство сослуживца во время попойки, после чего, по свидетельству Степана Микояна, который дружил с Леонидом, его судили и дали восемь лет с отбытием на фронте».

Остановимся на время с чтением данной публикации. Те же события, но в изложении автора Н.Добрюхи представлены «Аргументами и фактами» в 2007 году и смотрятся немного по-другому. Из двух уголовных дел уже получается, как бы, одно. Каким образом оказался причастным ко второму событию Степан Микоян, один из сыновей Анастаса Ивановича, приходится только догадываться. Не стоит удивляться этому в отношении данных семейств Микоянов и Хрущевых. По делу «волчат» так накручено, Агата Кристи, в подметки не годится. Итак, новая версия случившегося в изложении упомянутого автора Н.Добрюхи.

«Точную дату случившегося в Куйбышеве назвать мне никто не смог. Всё-таки столько лет прошло! Но то, что это действительно было, утверждают два известных в Москве человека. Первый, от кого я это услышал, — Герой Советского Союза лётчик Степан Анастасович Микоян. Именно он посоветовал мне разыскать артистку Большого театра Валентину Филипповну Петрову, которая, по его словам, об этой истории расскажет точнее и больше — ибо она находилась, что называется, рядом с местом событий… Однако начну с рассказа, который я получил из рук самого Степана Микояна.

«В Куйбышеве я ходил на процедуры в поликлинику, где познакомился с двумя старшими лейтенантами, тоже проходившими амбулаторное лечение после ранения: Рубеном Ибаррури, сыном вождя испанской компартии знаменитой Долорес, и Леонидом Хрущёвым…

Вот так живешь, живешь в Москве и не знаешь, что у приятеля отца — Хрущева, есть взрослый сын Леонид. Спасибо войне, что свела и познакомила в Куйбышеве, а то бы никогда в жизни и не встретились бы. Описываемые события, скорее всего, произошли до августа 1942 года, так как Рубен Ибаррури, погиб 3 сентября под Сталинградом. Испанский юноша отдал свою жизнь за нашу Родину, а наш герой из Кремлевской элиты что-то не поспешил за ним на фронт, чтобы продолжить дружбу в боевых условиях, пока в дело не вмешался отец.

«Леонид Хрущёв был хороший, добрый товарищ. Мы с ним провели, встречаясь почти ежедневно, около трёх месяцев. К сожалению, он любил выпить. В Куйбышеве, в гостинице, жил в это время командированный на какое-то предприятие его товарищ, имевший «блат» на ликёро-водочном заводе. Они покупали там напитки в расчёте на неделю и частенько распивали их в гостиничном номере. Я, хотя почти не пил, часто бывал там. Бывали там и другие гости, в том числе и девушки. Леонид, даже изрядно выпив, никогда не буянил, он становился ещё более добродушным и скоро засыпал.

Мы познакомились и подружились тогда с двумя молодыми танцовщицами из Большого театра, который был там в эвакуации, — с Валей Петровой и Лизой Остроградской…

Когда меня уже в Куйбышеве не было, там произошла трагедия, о которой я узнал от одного приятеля Леонида, приехавшего в Москву, а потом рассказ подтвердила и Валя Петрова…»

Что же это за «товарищ» Микояна, который приехал в Москву из Куйбышева? Не тот ли, у которого был «блат» на ликеро-водочном заводе? Потом, очень трудно понять, что именно подтвердила Валя Петрова, потому что ее рассказ смахивает, вроде, как бы на другую историю? Получается, прямо таки еще один «Каменный мост», правда с одним трупом. Но закончим читать версию Степана Микояна плюс то, что поведал ему приятель из Куйбышева.

«По его рассказу, однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно «под градусом», в разговоре кто-то сказал, что Леонид — очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом из пистолета бутылку с его головы. Леонид долго отказывался, но потом всё-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счёл это недостаточным, сказал, что надо попасть в саму бутылку. Леонид снова выстрелил и попал моряку в голову. Его осудили на восемь лет с отбытием на фронте (это тогда практиковалось в отношении осуждённых лётчиков). Он не долечив ногу, уехал на фронт, добившись переучивания на истребитель Як-7Б. Когда он был проездом в Москве, мы с ним встретились, но об этой истории я ещё не знал, а он мне ничего не сказал».

Не находите, что получается, какой-то осовремененный пересказ сюжетов повестей из русской классической литературы со стрельбой по мишеням из живых людей? Почему могла взбрести в голову, пусть и хмельного моряка, мысль, что горлышко от бутылки, не есть сама бутылка? Тем более что попасть в горлышко, значительно труднее, чем в саму бутылку. Занятнее выглядело бы, если Леня первый раз попал бы в пробку, которой была бы заткнута бутылка. Это было бы все же более весомой причиной для «моряка», при повторной стрельбе. А так, все это как-то затеняет событие и невольно обеляет Леонида Хрущева. По рассказу выходит, что «моряк» сам настоял на повторном выстреле? Какие могут быть в таком случае претензии к нашему «герою»? Также не ясны обстоятельства, в силу чего, «моряк» оказался на фронте, а не на море? И что побудило его добровольно согласиться исполнять роль сына Вильгельма Телля? Но, в данной истории получается, что Степан Микоян распивал-распивал с Леонидом Хрущевым «блатное» спиртное, а как дошло дело до стрельбы — вдруг, оказался в столице нашей Родины Москве и говорит, что Валя Петрова, дескать, лучше его эту историю знает. А сам Леонид Хрущев, наверное, как набрал в рот хмельного в Куйбышеве, так с полным ртом и ходил, в дальнейшем, по Москве? Иначе, почему не поделился с собутыльником своим горем? Пришлось Степану «пытать» постороннего человека, чтоб узнать о Куйбышевских «новостях». У Николая Добрюхи тоже возникли сомнения по данной истории, но, несколько по другому поводу.

«Забегая вперёд, скажу, что мои знакомые из прокурорской среды слова о «восьми годах с отбытием на фронте» сочли крайне сомнительными — дескать, в военную пору за подобный дебош с кровавым исходом виновному точно присудили бы «вышку». И смягчение приговора вряд ли могло произойти без вмешательства первых лиц государства. Собственно, это подтверждают и другие свидетели…»

Теперь та же история, но в изложении другого лица. Почему-то эта история рассказанная Валей Петровой, не убеждает меня в своей правдивости. Понятное дело, что столько лет прошло после войны? Потом на память налегли отпечатки послевоенных политических событий, что тоже, согласитесь, деформирует сознание, не так ли?