Положение Алжира после Первой мировой войны

Существенным фактором активизации освободи­тельного движения явилось возвращение домой в 1918 г. 260 тыс. алжирцев (солдат, рабочих, студентов), находившихся под влиянием революционных идей и отвергавших колониальный режим правления. Ярким под­тверждением тому стало, в частности, участие рекрутов-алжир­цев в восстании французских моряков в Одессе в апреле 1919 г. Усилению антиколониальных настроений способствовали также поступавшие сообщения о бурных политических событиях, проис­ходивших в 1918—1920 гг. в Турции, Египте, Сирии, Ираке и дру­гих арабских странах.

Рост народных волнений, порождавшихся произволом коло­низаторов и грабительским вывозом из страны продовольствия и минерального сырья, подвигнул французское правительство пойти на снятие ряда ограничений прав алжирцев. Согласно декрету 1919 г. ликвидировались существовавшие различия в налогообложении коренных жителей и европейцев, алжирские землевладельцы, купцы, интеллигенция, чиновники и бывшие военнослужащие приобрели возможность участвовать в выборах в органы самоуправления. Но равноправие достигнуто не было — арабы и берберы, как и прежде, считались «подданными», а алжиро-европейцы — гражданами Франции.

Половинчатость проведенных реформ и сохранявшаяся этнокон-фессиональная дискриминация аборигенного населения вызывали протесты в среде националистически настроенных кругов местной буржуазии и интеллигенции. В1920—1923 гг. антиколониальное дви­жение возглавил эмир Халид, внук героя антифранцузской патрио­тической войны 1832—1847 гг. Абд аль-Кадира, пытавшийся учредить ассоциацию «Алжирское братство» и возглавивший газету «Отва­га» («Икдам»). В ней он ратовал за установление юридического и политического равенства соотечественников и французов, доби­вался свободы прессы и объединений, распространения на Алжир социального и рабочего законодательства метрополии, введения все­общего обязательного образования, участия коренного населения в работе парламента Франции и т. д. Хотя преобладающая часть выд­винутых Халидом требований оказалась отвергнута, а сам он в 1923 г. был выслан из Алжира, тем не менее его деятельность способство­вала отмене в 1928 г. так называемого «туземного кодекса», что уп­ростило для мусульман порядок выезда на заработки во Францию.

Формально продолжательницей движения эмира Халида в 1927 г. стала объединившая выборных лиц местной администрации национал-реформистская Федерация туземных избранников. До­биваясь дальнейшей демократизации системы местного самоуправ­ления, ее лидеры перешли со временем на позиции ассимиляторства, отказа от религиозной и национальной самобыт­ности и превращения Алжира в «часть Франции».

В марте 1926 г. при поддержке Коммунистической партии Фран­ции в эмиграции образовалась национально-революционная ассо­циация алжирских рабочих «Североафриканская звезда», провозгласившая своей задачей «защиту материальных, духовных и социальных интересов североафриканских мусульман». Несмот­ря на преследования и запреты, в дальнейшем она развернула про­паганду непосредственно на территории Алжира, где сумела привлечь к себе довольно широкие антиколониально настроенные группы населения.

Если в годы Первой мировой войны в промышленном секторе Алжира насчитывалось не более 25 тыс. рабочих, то к концу 20-х гг. их численность возросла до 180 тыс., причем 60 % из них являлись представителями коренного населения. В основном они были заня­ты на принадлежавших европейской буржуазии, в том числе коло­нистам, многочисленных предприятиях по переработке продуктов сельского хозяйства. Национальная буржуазия подвизалась главным образом в сфере коммерции, ростовщичестве, спекуляции земель­ными участками, зерном, шерстью, в сфере услуг. Лишь в редких слу­чаях отдельные ее представители решались вкладывать средства в промышленность (прежде всего в консервную и табачную). В сель­ской местности развитие капиталистических отношений сопровож­далось дальнейшим обезземеливанием большей части крестьянства. К 1930 г. число алжирцев, владевших землей, составляло 600 тыс., 713 тыс. были издольщиками (хаммасами) и 467 тыс. — батраками. Вместе с тем крупные и средние алжирские землевладельцы посте­пенно переходили к современным методам ведения хозяйства, заим­ствуя опыт у занимавших привилегированное положение колонистов-европейцев, на каждого из которых приходилось в 4 раза больше земли, чем на каждого владевшего землей алжирца.