Глава 25. БОГИ, ставшие рыцарями короля Артура по правде говоря, английским читателям лучше знакомы не эти фрагментылегенды об Артуре

БОГИ, СТАВШИЕ РЫЦАРЯМИ КОРОЛЯ АРТУРА По правде говоря, английским читателям лучше знакомы не эти фрагментылегенды об Артуре. Образ, с которым сегодня чаще всего ассоциируется это имяв сознании читателя, - не Артур в ипостаси бога, а Артур "благородныйкороль", основатель знаменитого Круглого стола, из-за которого он посылаетсвоих верных рыцарей "охранять земли и искоренять зло человеческое", каксказано в "Королевских идиллиях" Теннисона. Эта концепция обязана своимпроисхождением даже не "Смерти Артура" сэра Томаса Мэлори, а именно"Королевским идиллиям" Теннисона, однако надо отметить, что Теннисоннастолько осовременил старинное предание, что в его версии от старинногоАртура не осталось практически ничего, кроме имени. Справедливости ради надопризнать, что поэт и сам признается, что его творение имеет лишь косвенноеотношение к славному герою, ибо...седой король, чье имя - древний призрак, А образ сходит, словно мгла, с вершин Туда, где дремлет кромлех[1], в книге Гальфрида[2] Приписанный ему иль Маллеору... [1] Кромлех (валлийск. cromlech от crom - изогнутый и llech - плоскийкамень) - архаическое сооружение, состоящее из двух и более необтесанныхкаменных монолитов, стоящих вертикально прямо на земле и накрытых сверхумассивной каменной плитой. Служило в качестве надгробного монумента,дольмена (прим. перев.) [2] Гальфрид - Гальфрид Монмутский, средневековый английский историк,книги которого широко используют легенды и мифы, возводя их в рангисторических источников, автор "Истории бриттов" (прим. перев.) Однако на самом деле он всего лишь воспользовался старинной легендойдля создания идеального образа совершенного английского джентльмена - титул,на который едва ли стал бы претендовать реальный Артур. В этом образе ужепрактически не осталось никаких следов его мифологического прототипа.Сказанное в значительной мере относится и к знаменитой книге Мэлори. Мыможем быть совершенно уверены в том, что добрый сэр Томас даже неподозревал, что персонажи, которых он столь подробно описывает, некогдамогли не иметь ничего общего с теми христианскими рыцарями, в коих онипревратились на страницах французских романов, легших в основу егокомпиляции, созданной уже в XV веке. Старинные боги время от времениподвергались весьма и весьма активной эвгемеризации[1]. Персонажи "ЧетырехВетвей Мабиноги" всегда воспринимались исключительно как боги. Однако вболее поздних валлийских преданиях их божественные одежды уже порядкомпоистрепались и висят на них лохмотьями, а первые же норманнскиеинтерпретаторы этих преданий придают бывшим богам еще более явныечеловеческие черты. К тому времени, когда Мэлори в XV веке создавал наоснове иноязычных романов свою знаменитую "Смерть Артура", старинные образыуспели измениться настолько, что читателям, знавшим богов еще в их древнихипостасях, было бы очень нелегко узнать их черты и деяния под маскамисредневековых рыцарей. [1] Эвгемеризация - псевдоисторическая интерпретация мифов, наделениеих персонажей чертами реальных исторических лиц (прим. перевод.). Мы выбрали "Смерть Артура" Мэлори в качестве наиболее полного образчикасочинений Артуровского круга, отдав ей предпочтение перед более раннимиваллийскими поэмами и преданиями. Это объясняется тремя причинами.Во-первых, "Смерть Артура" - это par exellence английский роман об Артуре,из которого черпали сведения об этом персонаже все последующие авторы,включая и Теннисона. Во-вторых, множество памятников иноязычной литературы,посвященных жизни и подвигам Артура, просто невозможно вместить в тесныерамки отдельной главы. В-третьих, тонкий вкус и чутье Мэлори помогли емуотобрать лучшие и наиболее типичные памятники иноязычных литератур и искусновплести их образы в ткань своего произведения. Поэтому мы встречаем в нембольшинство наших старинных британских богов как из более ранних пантеонов,так и из круга персонажей, связанных с образом Артура, действующих настраницах "Смерти Артура" под маской средневековых рыцарей. Кстати сказать, любопытно, что сэр Эдвард Стрэйхи в своем предисловии кизданию кэкстоновской версии "Смерти Артура" использует для общей оценкипрозаической поэмы Мэлори практически тот же образ, которым столь эффектновоспользовался в свое время Мэттью Арнольд в своей книге "Исследованиякельтской литературы", чтобы охарактеризовать подлинное содержание"Мабиногиона". "Мэлори, - пишет он, - воздвиг огромный и величественныйсредневековый замок, стенами которого служат обветшалые и даже кое-гдепревратившиеся в развалины творения прежних веков". По-видимому, Мэлорипросто не представлял себе, до какой степени обветшали и стали руинами этипамятники седой древности, ибо он устраивает беспорядочную путаницуперсонажей старинной мифологии. В его творении не только действуют рука обруку боги и герои древних и более поздних пантеонов, но даже одни и те жебожества, слегка видоизменив имена, вновь и вновь проходят перед читателем всамых разных образах. Возьмем в качестве примера древнего бога смерти Аида.Приняв образ короля Брандегора, или Брандегориса (то есть Брана из Гоуэра),он приводит с собой пять тысяч вооруженных воинов, противостоящих королюАртуру, и в то же время под именем сэра Брандела, или Брандилеса (то естьБрана из Гвэлса[1]), является одним из рыцарей Круглого стола, сражающимсяна стороне Артура, будучи его верным вассалом. Далее. Под именем УтерПендрагон (Утер Бен) выступает отец Артура, тогда как в ипостаси короля БанаБенвикского ("Квадратная ограда", что, вне всякого сомнения, означает то жесамое, что Кэр Педриван у Талиесина и Карбонек у Мэлори) он предстаетиноземным монархом, союзником Артура. [1] Остров Грассхольм, сцена "Появление благородной головы" Другой пример. Огирвран, отец Гвиневры, превратился в Леодегранса. Ставкоролем Уриенсом, или Урьенсом, из Гора (Гоуэра), он женится на одной изсестер Артура, сражается против него, но в конце концов признает его своимсюзереном и упоминается в числе рыцарей Артура. В "Смерти Артура" Уриенможет быть отождествлен с королем Рьенсом или Рионсом Северо-Валлийским и скоролем Нентресом Гарлотским, а затем, меняя облики и имена, словно Протейбританских богов, он неожиданно появляется в изолированном эпизоде в ролиБалана, сражающегося со своим братом Балином до тех пор, пока они оба неубивают друг друга. Нетрудно заметить, что божеств подземного царства в романахАртуровского цикла обычно можно узнать по тому, что они ассоциируются не собжитыми и цивилизованными районами Англии, а с дикими и отдаленными землямисевера и запада Британии и с еще более дикими и необжитыми островами.Подобно тому, как Бран и Уриен являются королями Гоуэра, Аравн, под покровомискаженных вариантов имени превратившись в Ангиша или Ангиссанса, становитсякоролем Шотландии или Ирландии, то есть земель скоттов и гэлов, чьи владыкивраждовали с бриттами. Пвилл, владыка Аннвна, точно так же выступает поддвумя личинами. В качестве Пеллеса, "короля чужой страны" и Хранителя Св.Грааля, он являет собой персонаж большого мифологического значения, хотя егопервичное происхождение и окружение столь же чужды позднейшей христианскойретуши, как чужды сам Пеллес и его королевский сан облику рыцарей Артура.Владыка Аида фигурирует в качестве "близкого сородича ИосифаАримафейского"[1], человека, "не жалевшего сил ради укрепления христианстваи святой церкви". Кроме того, он предстает в роли отца Элэйн (Элен),отдавшего ее в жены сэру Ланселоту и подарившего новобрачным пышнуюрезиденцию под названием "Замок Блиан". Это название, как нетрудно показать,связано с одним из вассалов Пвилла по имени Тернион, упоминаемым в ПервойВетви "Мабиноги". Под другим именем - именем сэра Пеллеаса, героя идиллииТеннисона "Пеллеас и Эттар", - он предстает в новом варианте архаическогомифа, получившего новую жизнь. После пассажа, описывающего его несчастнуюлюбовь к Эттар (или Эттард, как называет ее Мэлори), Пеллеас предстаетженатым на Нимуэ - персонаже, чье первоначальное имя, Рианнон, меняется донеузнаваемости, превратившись под рукой безвестных переписчиков после рядапромежуточных вариантов в привычное Вивьен. С Пеллесом, или Пеллеасом,ассоциируется его сын, король Пеллеан, или Пелам, а также Хранитель Грааля,которым мог быть не кто иной, как сам Придери. Как и прежде, в ипостасибожества в "Мабиноги Мэта", он терпит поражение от одного из богов света.Однако его победителем на этот раз выступает не Артур, ставший преемникомГвидиона, а Балин, то есть все тот же галло-британский бог Солнца Беленус. [1] Иосиф Аримафейский - согласно Евангелию, тайный ученик ИисусаХриста, выкупивший после распятия Его тело у римлян и положивший Его в своемгробе, собрав капли Его крови в особую чашу. Именно эта чаша с кровью Христасо временем получила название Святого Грааля. По преданию, после вознесенияХриста Иосиф Аримафейский уехал в Британию, где построил первую в мирецерковь во имя Пречистой Девы Марии. Он же посадил в Гластонбери терновник,проросший из веточки тернового венца Спасителя. С тех пор в Гластонбериежегодно в день Рождества Христова по православному календарю (25 декабря постарому стилю, 7 января по новому) происходит чудо цветения терновника С1929 г возникла традиция подносить цветы гластонберийского терновника вкачестве рождественского дара правящему монарху Великобритании (прим.перев.) Другое божество тьмы, Гвин ап Нудда, предстает читателю сразу под тремяразными именами. Этот персонаж, которого Мэлори в своей "Смерти Артура"называет и сэром Гвинасом, и сэром Гуинасом, и даже сэром Гвенбаусом икоторый есть не кто иной, как староваллийский бог Гвинвас (или Гвин),неизменно выступает на стороне Артура. Корнуолльский Мелвас, образ которогоразделился, превратившись сразу в двух рыцарей, делит между ними и своипривычные атрибуты. В качестве сэра Мелиаса или Молеуса де Лиля (чтоозначает "Островитянин")[1] он является рыцарем Круглого стола и во времяконфликта между Артуром и Ланселотом принимает сторону последнего, сражаясьпротив короля. Однако в ипостаси сэра Мелиагранса, или Мелиаганса, он, как ив более старых мифах, похищает королеву Гиневру и увозит ее в свой замок. Вто же время под сомерсетширским именем Аваллон или Аваллах он принимаетучастие в эпизоде со Св. Граалем. Король Эвелэйк становится сарацинскимправителем, которого Иосиф Аримафейский обращает в христианскую веру иувозит с собой в Британию. С патетическим энтузиазмом новообращенного онпытается завладеть священной чашей, но не удостаивается такой чести. Однаков качестве воздаяния за благочестивое усердие Промысел Божий обещает ему,что тот не войдет во врата смерти, пока не увидит собственными глазами, какрыцарь его крови в девятом колене его потомков получит Св. Грааль. Этосделал сэр Персиваль, и король Эвелэйк, которому тогда исполнилось тристалет, мирно почил. [1] Де Лиль (франц. Le l'Isle) - букв. "С острова" (прим. перев.). Переходя от богов тьмы к божествам света, мы видим, что в "СмертиАртура" фигурирует немало этих небожителей. Ллудд, излюбленный персонажранних мифов, становится под пером Мэлори королем Лотом, или ЛотомОркнейским, в результате любовной истории с женой которого Артур становитсяотцом ее ребенка - будущего сэра Мордреда. Кроме того, супруга Лота была иматерью сэра Гавэйна, или Гавэна, рождение которого Мэлори, правда, никак несвязывает с Артуром, хотя первоначальный вариант мифа заключал в себе именнотакую коллизию. Сэр Гавэйн из артуровской легенды - тот же персонаж, что иваллийский Гвалхмей, преемник еще более ранней фигуры, Ллеу Ллоу Гиффеса,точно так же как сэр Мордред, валлийский Медравд - является наследникомбрата Ллеу, Дилана. И подобно тому, как сэр Мордред сохраняет мрачныйхарактер Медравда, так и сэру Гавэйну даже у Мэлори присущи атрибутысолнечного божества. Мы узнаем, это его силы постепенно возрастают отрассвета до полудня, а затем вновь и так же постепенно сходят на нет назакате. Это - осколок языческой символики, весьма соответствующий образусэра Эдварда Стрэйхи, который в средневековых преданиях предстает этакимдревним камнем посреди кирпичей более позднего здания. Зевс позднейшего цикла, Эмрис или Мирддин, выступает в "Смерти Артура"под обоими этими именами. Имя Эмрис превращается в Борс, и король БорсГалльский становится братом короля Бана Бенвикского - то есть все того жеБрана "Квадратная ограда", бога-богатыря подземного царства. Мирддин женикогда не является читателю в таком обличье. Еще более популярный персонаж,Мерлин, сохраняет черты и атрибуты небесного божества. Он стоит как бы встороне от рыцарей и почитается значительно выше их, обладая в некоторыхслучаях даже более высоким статусом, чем сам король Артур, по отношению ккоторому он занимает примерно такое же положение, какое занимает в"Мабиноги" Мэт по отношению к Гвидиону. Как и Мэт, он выступает в роличародея; как и Мэт, слышит в этом мире любое слово, сказанное даже самымслабым шепотом, если только ветер подхватит его; более того, он являетсяпрактически всеведущим. Рассказ о его исчезновении в том виде, в каком онпредставлен в "Смерти Артура", является лишь переделкой и расширениемпервоначальной истории, когда мифологическое начало уступает место фактору,который романисты именуют "женской линией". Всем известно, что великийволшебник воспылал безумной страстью к некой "деве озера", которую Мэлориименует Нимуэ, а Теннисон - Вивьен. На самом деле под обоими этими именамивыступает все та же Рианнон. Как сказано в "Смерти Артура", "Мерлин не желалоставить ее в покое, он хотел всегда быть рядом с ней... она ужасноутомилась от него, однако ей приходилось держаться с ним как нельзя болеегалантно, ибо она испытывала страх перед ним, потому что юн был сыномдьявола, и она никоим образом не могла избавиться от него. Однажды случилосьтак, что Мерлин предстал перед нею в скале, в которой заключено великоечудо, и с помощью своих чар сделал так, что скала эта превратилась в камень.И тогда она, прибегнув к женской хитрости, упросила Мерлина забраться подэтот волшебный камень, чтобы выведать для нее какие-нибудь чудеса. Когда жеМерлин послушался ее, она устроила так, что он, несмотря на все своистарания, уже никогда не мог вернуться из-под камня обратно. И тогда онапоспешно покинула Мерлина и скрылась". Могилу Мерлина, оказавшегося заживо погребенным, и сегодня можно видетьв конце долины Валь дес Феес в Бресильенском лесу в Бретани, Франция.Каменная башня, возвышающаяся над ней, являет собой весьма прозаическийаналог знаменитой башни из воздушной пряжи, в которой небесный бог, попреданию, вкушает вечный покой. И все же эта каменная усыпальница далеко нестоль непоэтична, как кожаный мешок, в который Рианнон, этот первоначальныйпрообраз Нимуэ, бросила своего пленника Гвавла - прототип Мерлина, словнобарсука в мешок (см. главу 19 - "Приключения богов Аннвна").Элен, супругаМирддина, встречается у Мэлори в образах сразу пяти разных Элэйн. Двое изних являются женами бога тьмы, носящего имя короля Бана и короля Нентреса.Третья названа дочерью короля Пеллинора - персонажа, чье происхождениеостается неизвестным. Но двумя наиболее известными из них являются дамы -возлюбленные сэра Ланселота: Прекрасная Элэйн, Элэйн Прелестная, ЭлэйнДева-Лилия Астолата [1], и более счастливая, хотя и не столь прекрасная,Элэйн, дочь короля Пеллеса и мать Галаада, сына сэра Ланселота. [1] История этой Элэйн представлена в "Королевских идиллиях" Теннисонаи в "Смерти Артура" сэра Томаса Мэлори. Итак, теперь, когда все наиболее крупные персонажи британской мифологииперечислены в их новой ипостаси - образах рыцарей и заняли свои места вартуровской легенде, самое время обратиться к реальному содержанию романасэра Томаса Мэлори. Его внешний, событийный план - история Артура, короляБритании, которого большинство современников Мэлори без тени сомнениясчитали вполне реальным историческим лицом. Вокруг этой центральной темы исосредоточено описание правления Артура и его деяний, поданное в формеотдельных эпизодов, повествующих о славных подвигах рыцарей, составлявших,по преданию, нечто вроде элитарной королевской гвардии. Но, за исключениемэтой "исторической" канвы, страдающей явными преувеличениями и искажениями,весь цикл романов, в сущности, сводится к нескольким основным мифам,предстающим перед читателем не только в пересказе, но и в основательнойпереработке под пером многочисленных компиляторов. Норманнским беллетристам,перерабатывавшим "Matiere de Bretagne"[1], мифология бриттов предстала впроцессе активной трансформации, когда одни боги уже успели стать смертнымивоинами, а другие превратились в друидов и магов, обладающих столь жеземными чертами. Под пером этих компиляторов британские воины сталинорманнскими рыцарями, совершающими подвиги доблести и чести при дворахславных монархов, черпая вдохновение в фантастических описаниях рыцарскихдобродетелей, культивируемых трубадурами, в то время как друиды почтиотказались от своей друидической практики, попахивающей языческимварварством, и обратились к обыкновенной магии, распространенной у всехлатинских или, лучше сказать, романских народов. Более того, когда реальноесодержание и raison d'etre[2] этих преданий забылись и отошли в прошлое, ихадаптаторы и переработчики получили, так сказать, полную свободу действий. Убольшинства авторов романов были свои собственные любимые герои и персонажи,которых они и делали центральными фигурами своих новелл. Сэр Гавэйн, сэрПерсиваль, сэр Тристан и сэр Овэйн (все они, по-видимому, некогда выполнялиу бриттов роль местных солнечных богов) выступают в качестве центральныхперсонажей в романах, названных их именами, и в историях о малодостоверныхдеяниях христианизированных рыцарей мало что напоминает об их языческомпроисхождении. [1] "Matiere de Bretagne" (франц.) - "Анналы Британии" (прим. перев.) [2] Raison d'etre (франц.) - здесь: смысл (прим. перев.) И лишь огромному труду ученых мы обязаны возвращением к читателюсобытий и имен, давно и прочно забытых уже к тому времени, когда из-подпечатного пресса Какстона вышла знаменитая книга Мэлори. Но забвение не естьуничтожение, и древние мифы в их новой оболочке сохранили все свои прежниечерты, подобно тому как геологи находят в скальных породах окаменелостиследы древней жизни. В таком качестве они и донесли до нас три ключевыхмотива, играющих огромную роль в кельтской мифологии: рождение бога Солнца,битва между силами света и тьмы и набеги на Аид добрых богов света,предпринятые ради блага рода человеческого. Первый из этих мотивов подробно рассмотрен в главе 23, "Явление Артурав мифологии". В ней представлен пересказ мифологической истории появлениясолнечного бога, изложенной в "Мабиноги Мэта фаб Матонви". Артурпросто-напросто сменил Гвидиона. Вместо Аранрод, супруги одряхлевшегоархаического бога небе Нвивра, мы видим жену короля Лота, столь же ветхогонебесного бога Ллуда. Ллеу Ллоу Гиффес вновь появляется в образе сэраГавэйна (Гвалхмея), а Дилан превращается в сэра Мордреда (Медравда), амудрый Мерлин, Юпитер новой системы персонажей, занимает место своего стольже премудрого прототипа, Мэта. С этим первым мифологическим мотивом связанвторой - битва между силами света и тьмы. В "Смерти Артура" встречаютсясразу несколько версий этого сюжета. Ведущее место среди них занимаетвосстание представителя злых сил, сэра Мордреда, против Артура и сэраГавэйна, напоминающее более архаические противостояния Балана, то есть богатьмы Брана, и Балина - солнечного бога Беленуса; при этом смертельный ударПелламу, Придери в старых мифах наносит тот же самый Балин, или Беленус. Этот мифологический сюжет имеет и более расширенную форму, в которойборьба между силами света и тьмы ведется за обладание прекрасной девой. Так(не вдаваясь в околичности), можно вспомнить, что за руку Гвенвифар боролисьАртур и Медравд, или, в более ранней версии мифа, Артур и Гвин. В "СмертиАртура" Гвину, чье корнуолльское имя Мелвас превратилось в искаженное "сэрМелиагранс", удается похитить Гиневру, но спасает ее уже не Артур. Эта рольили, лучше сказать, привилегия достается новому герою - сэру Ланселоту,который преследует Мелиагранса, одерживает победу над ним, убивает коварногосоперника и спасает прекрасную пленницу. Однако необходимо заметить, что вранних преданиях образ сэра Ланселота, к немалому удивлению тех, для когоартуровские саги без Ланселота и королевы Гиневры кажутся чем-то вроде"Гамлета" без Гамлета, совершенно не встречается. Валлийские песни ипредания единодушно молчат о нем, так что его, по всей вероятности, следуетсчитать порождением фантазии норманнских беллетристов, незаметно приписавшихсвоему герою доблестные деяния, которые ранее приписывались другим рыцарям. Однако романизированные переложения этих двух мифов авторами "Matierede Bretagne" представляют для нас куда меньший интерес, чем обработкатретьего. Привлекательность артуровских легенд заключается не только вописании битв Артура и любовных перипетий его супруги Гиневры, но и в том,что обеспечило этим историям столь долгую и прочную популярность, - мы имеемв виду христианское предание о борьбе за Св. Грааль. Влияние этой легенды,послужившей источником вдохновения для бесчисленных произведений литературы,изобразительного искусства и музыки, столь велико и многообразно, чтопопытка свести его первоисточники, как и истоки артуровских легенд вообще, кязычеству представляется почти кощунственной, ибо оно практически несказалось на его поистине мистическом очаровании. Тем не менее вся эталегенда явно восходит к куда более примитивным языческим мифам, повествующимо волшебном неиссякаемом котле плодородия и вдохновения. В более поздних романах Св. Грааль являет собой священную христианскуюреликвию, обладающую чудодейственными свойствами. В "Смерти Артура"рассказывается о том, что в ней возлежал Пасхальный Агнец, съеденныйГосподом и апостолами на Тайной вечере, а после крестной смерти ИисусаХриста его тайный ученик, Иосиф Аримафейский, собрал в Святой Грааль капликрови Спасителя. Но прежде чем быть отождествленным с этим преданием,древний миф рассказывал о магическом котле, присутствующем во всехответвлениях кельтской мифологии. Это и знаменитый "Непустеющий котел"Дагды, способный накормить всех и никого не оставить недовольным (см. главу5, "Боги гэлов"), и котел обновления Брана, возвращающий мертвых к жизни(см. главу 20, "Сватовство к Бранвен и голова Брана"), и котел ВеликанаОгирврана, из коего появились на свет музы (см. главу 23, "Явление Артура вмифологии"), и котел, захваченный Кухулином у короля Города Теней (см. главу12, "Ирландская Илиада"), и котел, отвоеванный Артуром у владыки Аида (см. главу 23, "Явление Артура в мифологии"), а также еще целый ряд мифическихсосудов, обладающих волшебными свойствами. При переходе от языческой версиик ее христианизированной переработке изменения затронули едва не все чертыдревнего мифа. Так, взять хотя бы основные атрибуты котла, захваченногоАртуром, и перечисленные Талиесином в его "Похищении в Аннвне". Котел этотпринадлежал Пвиллу и его сыну Придери, которые жили в Потустороннем мире,носившем, помимо прочих титулов, и такие названия, как Поворачивающийсязамок, Четвероугольный замок, Замок веселья, Королевский замок, Стеклянныйзамок и Замок богачей. Это волшебное место было со всех сторон окруженоморем, и попасть туда иным путем было практически невозможно. Там не былонедостатка в вине, и счастливые обитатели того мира проводили время, пируя,и услаждаясь музыкой, и предаваясь всем радостям жизни, не знающей ниболезней, ни старости. Что же касается котла, то он по наружному краю былукрашен сверкающими жемчужинами; огонь под ним поддерживали своим пламеннымдыханием девять дев; из этого котла, вне всякого сомнения, звучали словапророческой мудрости, и, в довершение всех чудес, он никогда не готовил пищудля лжеца и труса (см. главу 23, "Явление Артура в мифологии"). Итак, этодает нам обширный объем материалов, позволяющих провести параллель междуязыческим котлом и христианской чашей, Святым Граалем. В поисках таких параллелей нам не придется идти слишком далеко, ибобольшинство их можно найти в самом романе сэра Томаса Мэлори. Этотмистический сосуд принадлежал королю Пеллесу, то есть Пвиллу, который хранилего в замке под названием Карбонек. Это название под пером маститыхфилологов обрело форму Кэр баннавг, что означает "квадратный" или"четырехугольный замок", то есть, другими словами, это тот самый КэрПедриван, который упоминается в поэме Талиесина. О характере же места,именуемого Замком богачей и Замком веселья, где "густое вино лилось рекой, иего пили все", мы находим в тексте "Смерти Артура" целых два упоминания.Одно из них повествует о том, как после явления Грааля - принесенного,кстати сказать, девой или ангелом - весь замок наполнился дивнымблагоуханием, и каждый из рыцарей обнаружил на столе перед собойвсевозможные яства и напитки, какие только можно себе вообразить. Граальнедоступен для взоров грешников (христианская облагороженная версия мысли отом, что котел не станет варить пищу для трусов и лжецов), однако одинвзгляд на него исцеляет достойных от ран и хворей, а рядом с Граалем нестрашны ни болезни, ни старость: последний из этих атрибутов не упоминаетсяМэлори, но присутствует в более позднем романе под названием "СвятойГрааль". И хотя у Мэлори мы не встречаем никаких упоминаний ни о котле,окруженном со всех сторон водой, ни о "поворачивающемся" замке, достаточноотложить "Смерть Артура" и взять в руки "Святой Грааль", чтобы найти оба.Гвалхмей, прибыв к замку короля Пелеура (Придери), видит, что тот окружен совсех сторон водой, а Передур, оказавшись на том же самом месте, изумленнозамечает, что замок этот поворачивается, да притом так быстро, что дажеобгоняет ветер. Более того, лучники, стоящие на стенах замка, стреляютнастолько метко, что их стрелам не могут противостоять никакие доспехи, чеми объясняется странная строка из поэмы, гласящяя, что из всех воинов,ушедших с Артуром в поход, из Кэр Сиди вернулись лишь семеро. Весьма показательно, что сам Артур никогда не делает попытки овладетьГраалем, хотя его языческий прототип в более древнем мифе и захватываетпрообраз Святой чаши. У Мэлори мы находим сразу четырех соперников -претендентов на мантию Артура: это сэр Пеллеас, сэр Борс, сэр Персиваль исэр Галаад. Первого из них, сэра Пеллеаса, можно сразу сбросить со счетов.Дело в том, что Пеллеасу, бывшему Пеллесу или Пвиллу, было незачем искатьГрааль, ибо он некогда был владельцем ее прообраза. Участие в поисках сэраБорса также весьма сомнительно, ибо Борс - не кто иной, как бывший Эмрис,или Мирддин. Если обратиться к старой британской мифологии, легко заметить,что бог неба никогда не принимал участия в насильственном захвате илипохищении сокровищ у владык подземного царства. Итак, остаются два реальныхпретендента - сэр Персиваль и сэр Галаад. "Сэр Персиваль" - этофранко-норманнское имя Передура, героя истории, входящей в состав КраснойГергестской книги. В этой истории излагается наиболее ранняя из дошедших донас версий захвата Грааля. Она возникла еще задолго до формированияосновного корпуса норманнских романов об Артуре, представляя собой некоепромежуточное звено между мифологическими преданиями и описаниями рыцарскихподвигов. Таким образом, наиболее архаичным и "примитивным" персонажем -искателем Святого Грааля надо признать Передура, то есть сэра Персиваля. Сдругой стороны, самым поздним и молодым соискателем бесспорно является сэрГалаад. Однако есть все основания полагать, что Галаад, или, по-валлийски,Гвалхавед, то есть "Летний Сокол", - это тот же самый солнечный герой, что иГавэйн, по-валлийски Гвалхмей, то есть "Майский Сокол". Оба, как гласитистория "Куллвх и Олвен", были сыновьями одной и той же матери - Гвиар.Именно сэру Галааду в одном из романов Артуровского круга удается добытьСвятой Грааль. Попытки провести разграничение между ними ни к чему непривели. Оба персонажа обладают свойствами солнечного божества.Гвалхмей-Гавэйн, преемник Ллеу Ллоу Гиффеса, и Передур Паладрир, чтоозначает "Копейщик с длинным копьем", вправе претендовать на равную честь.Еще более важно, что поиски Грааля, почитавшегося некогда главным сокровищемАида, ведет персонаж, занявший в позднейших легендах место Ллеу Ллоу Гиффесаи Луга Ламфады в более ранних мифах гэлов и бриттов, сохранив при этоматрибуты долгорукого солнечного божества, ведущего вечную борьбу с силамиТьмы.