Проблема высокого искусства и ремесла

Но искусство может существовать не только в возвышенно-очищающих формах. Оно может способствовать разрешению обыденных противоречий человеческой жизни, становясь ремеслом в доиндустриальных обществах и дизайном в обществах индустриальных. Здесь искусство наполняется волевыми и рациональными импульсами, которые сближают его с прикладной наукой. Ремесло и дизайн могут быть столь же далеки от высокого искусства, как прикладная наука от фундаментальной.

Итак, мы видим, что и наука, и искусство как формы предельного бытия человека, сталкиваясь с обыденным бытием, порождают достаточно сходные формы. Технотворчество в науке близко по своим экзистенциальным корням к ремеслу в искусстве; дизайн как наиболее распространенное ремесло XX века почти полностью сливается с технотворчеством, выступая эстетикой технотворчества.

§ 48

Противостояние искусства и науки
в начале XXI века. Возможность синтеза

Высокое искусство противостоит фундаментальной науке по способу бытия и содержанию. Прикладные сферы обеих этих форм культуры совмещены. Но не сближаются ли высокое искусство и фундаментальная наука общей отстраненностью от обыденно-прикладной сферы?

В первой книге нашего исследования, сопоставляя теоретическую философию, философскую эссеистику и философское искусство, мы выяснили, что теория выражается в форме понятия, искусство же — в форме образа. Понятийное мышление и действие в науке — рациональное мышление и действие; художественное мышление и действие в искусстве — интуитивное. В начале XXI века два эти способа отношения к миру достаточно явно противостоят друг другу. В этом — одна из причин ослабления гениальности в науке и искусстве. Очевидно, что полнокровное бытие науки и искусства как форм культуры требует соединения каждой из них со своей противоположностью. Чистая воля к познанию и чистая воля к творчеству, воплощаясь в науке и искусстве, приходят к кризисам.

Почему?

Наука есть сфера рационально-понятийного мышления, соединенного преимущественно с волей. Искусство есть сфера образного созидания, соединенного преимущественно с вдохновением. Может быть, противостояние науки и искусства есть противостояние не познания и творчества, а воли и вдохновения? Действительно, наука и искусство в своей повседневности несут в себе волю или вдохновение и уже потому должны быть соединены.

Заманчиво ответить именно так, однако при этом признать равноправие науки и искусства в их синтезе. Весьма вульгарно было бы сводить науку только к воле. Более того, в высших своих проявлениях и наука, и искусство вдохновенны, тогда как в прикладных формах как науки, так и искусства доминирует однонаправленный и узко-рацио­нальный волевой порыв. Эйнштейн по характеру своей деятельности ближе к Леонардо да Винчи, чем к сотруднику своей лаборатории.

В высших своих формах наука и искусство устремлены к синтезу, который осуществляется в гениальном познании и творчестве. Без достижений искусства теоретическое познание вырождается в механистическое огрубление картины мира и при помощи техники превращает саму действительность мира людей в механизм.

Отбрасывая возможности теоретического познания, художественное творчество становится вакханалией образов и произведений, между которыми часто утрачивается связь.

Соединение достоинств искусства, стремящегося к созиданию нового бытия, и возможностей науки, систематически познающей-осваивающей бытие, было необходимо всегда. И оно происходило всегда в личности Гения. Но на рубеже XX-XXI веков такое соединение стало болезненно актуально. Ибо всеми переживается необходимость гуманизации мира, который мы построили.

Гуманизация мира означает смягчение отношений между людьми, расширение горизонтов видения, преодоление уродливой специализации отчужденных людей-полуавтоматов XX века и возвращение им космической целостности, которой достойна каждая личность. Такая гуманизация требует новой гениальности, способной осуществить синтез науки, удивительно расширившей свои пределы и пределы сознания, и искусства, удивительно углубившегося в себя и в подсознание человека.

В результате должно появиться нечто, находящееся за пределами и науки, и искусства. Должно появиться нечто, находящееся за пределами объективации, обезличивающей и охлаждающей Познающего и Творящего.

Что это будет? Новая мифология? Философия? Религия?

Мы ответим на вопрос о сущности этого синтетического явления в последней части этой книги. Сейчас же подведем итоги лекции, которые позволят подойти к более глубокому пониманию культуры в ее отличии от рода и цивилизации.

§ 49