Итак, нам необходимо признать приоритет элементарного импульса, который толкает мужчину к женщине, приоритет и реальность сугубо онтологические, причем онтологические совершенно недвусмысленно.
Вот пример происходящего с теорией "принципа удовольствия" как основы всякого влечения. Конечно, можно признать, что в большинстве случаев, когда мужчина чувствует влечение к женщине и желает ее, скорее всего он испытывает предчувствие того удовольствия, которое она ему может дать, что заранее отражается на выражении его лица и в его поведении во время оргазма, что в конечном счете определено заранее "целями рода". Предполагается, конечно, рождение наилучшего потомства. Тем не менее, необходимо сказать, что насколько все это "сознательно", настолько и удалено от нормального, здорового эроса. В своем естественном развитии всякое страстное переживание и всякая глубокая привязанность направляется к тому, что называется "удовольствием", — но не оно является верховной и отдельной самостоятельной целью. Если же все это так, то приходится говорить о сладострастии и распущенности — то есть о проявлениях диссоциации, дегенеративности и "рационализации" физической любви. При нормальном, здоровом состоянии эроса идея удовольствия не является определяющим мотивом, но есть некий импульс, который, пробуждаясь от сексуальной полярности как таковой, провоцирует опьяненность вплоть до оргазма в телесном союзе. Тот, кто любит истинно, обладая женщиной, так же мало думает об удвольствии и потомстве феминизм оказался сперва в заблуждении, когда в первое время пытался положить "принцип удовольствия" — Lustprinzip — в основу не только эроса, но и всей психическои жизни человека. И в этом он просто был порождением своей эпохи, ибо в диссоциированной форме простого "удовольствия", в которую принципиально выродился эротизм в эпоху упадка, подобную нашей, сексуальность, как таковая, есть некое "одуряющее" средство, которое, впрочем, используется так же профанически, как и наркотики.1 Но тот же фрейдизм вынужден был быстро отказаться от первоначальных посылок, чему свидетельством служит сама работа З.Фрейда "По ту сторону принципа удовольствия".2
|
|
Все это, конечно, не означает осуждения всякого ars amandi как извращенно упадочного. Ars amandi — искусство любви существовало всегда и вовсе не было ограничено техникой чистого сладострастия. Это искусство было известно в древние времена и до сих пор сохранилось на Востоке. Именно там женщины, обучавшие таким искусствам, были почитаемы и уважаемы, в равной степени как и те, кто владел секретами любого другого искусства и знал их применение. В классической античности гетеры, как известно, высоко ценились и уважались такими людьми, как Перикл, Фидий, Алкивиад; Солон воздвигнул храм, посвященный богине "проституции"; некоторые элементы культа этой богини в определенных формах поклонений и ритуалов, предназначавшихся Венере, достигли Рима. В Японии некоторые из этих женщин были удостоены особой чести — их скульптуры устанавливались в святилищах. Как и в случае с любым другим искусством, в традиционной сфере за Ars amandi скрывается некая тайная наука. И мы действительно имеем свидетельства связи женщин, владеющих этим искусством, с определенными культами.
|
|
1 Как говорит один из персонажей Андре Мальро, всякое желание есть яд. Китай был побежден опиумом, мусульманский мир — гашишем, Запад — женщиной... Видов отравы много. Запад из них избрал любовь.
2 § fmtml. Jenseits des Lustprinzips. Leipzig-Wien, 1921
Разумеется, довольно трудно ожидать, чтобы высшие возможности эроса проявились и развертывались в полном объеме, если оставить их на произвол судьбы и в тех грубых и слепых формах, которые предопределяет примитивная спонтанность. Существенно важно увидеть, что развитие этих возможностей в пограничных формах восприятия и ощущения, к которым так чувствительно эротическое переживание, — или содержит в себе и даже допускает преобладание наиболее глубокого, психического измерения эроса — или вырождается в поисках распутства и внешнего "удовольствия". Едва ли нужно отмечать, что по поводу Ars amandi легче всего впасть в самообман: нет такой любовной техники, которая, даже в области "удовольствия", смогла бы привести к чему-либо интересному, сильному и качественно отличному — без предпосылок внутреннего, психического порядка. Простое прикосновение руки может инЬгда привести к большему опьянению, чем любая сознательная активация "эрогенных зон". К этому мы еще вернемся.
И понятно, что слово "удовольствие" мы сознательно заключаем в кавычки, ибо оно имеет отношение лишь к некоему "посредническому" аспекту физической любви. Между тем, наверное, полностью отметать сексологические толкования — крайность. Но при этом их всегда следует очищать от мусора материализма.