Отправная точка

Иосиф Дискин

Стратегия

Ориентиры демократической модернизации

В предыдущей статье «Свой путь»¹ мы обсуждали специфику российской модернизации: силовое навязывание сверху идейно сконструированных моделей, слабо связанных с предшествующим историческим развитием России, характером функционирования ее социальных институтов. Кардинальные перемены последних полутора десятилетий в России предопределили исчерпанность прежней модели модернизации, блокирующей социальную активность, предприимчивость и инициативу – главные ресурсы успешно развивающихся стран. Налицо императив – смена модели модернизации России, переход к модернизации снизу. Нам нужна национально ответственная, демократическая модернизация.

Сегодня для перехода к демократической модернизации быстро формируется социальная опора – растет «Новая Россия»: социальные слои, полагающиеся на собственный жизненный опыт, способные самостоятельно решать свои проблемы. Но это сословие еще не определяет курс развития страны. Далее все по аббату Сийесу: нужно сделать «Новую Россию» «чем-нибудь», реальным субъектом демократической модернизации. Негативно она уже определилась – «нет» новым политическим и экономическим экспериментам. Но контуры идейно-политической консолидации еще только проглядывают. Если проследить тренд ориентиров «Новой России», то можно утверждать, что эти слои – база для органичной, а не фасадной демократии. Они сохранили ценность справедливого общественного устройства, но не приемлют уравниловки. Исследования показали, что «Новая Россия» готова принять принципы новой социальной справедливости, «справедливости развития»: бедным – защиту, активным – поддержку, богатым – закон.

Отправная точка

Прагматичный характер современной жизни требует немедленного решения задач модернизации снизу. Но прежде чем начать, нужно найти амулет от заклятия Черномырдина: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Без него «начинанья, взнесшиеся мощно, теряют имя действия» (Уильям Шекспир). Цена краха модернизационного перехода вынуждает к сугубой осторожности. Festina lente («торопись медленно», лат.)!

Слишком часто вроде бы разумные шаги предпринимались вне общего контекста идущих перемен и задач преобразований. Благие намерения немедленно натыкались на тысячу препятствий. Реформы с неизбежностью подстраивались под обстоятельства и теряли свой изначальный замысел, лишь увеличивая тяжкий груз неудач.

Прокладка курса начинается с определения системы координат. Они должны характеризовать модернизационный процесс, давать его сущностную оценку. Здесь разумно провести сверку координат, в том числе определить место популярных сегодня постановок целей национального развития. Это позволит воссоздать более общее пространство целей, в котором многие из этих частных постановок обретут свое место.

В первую очередь следует озаботиться мерой «модерности». Если для модернизации сверху такой мерой было соответствие изначальному образцу, то для модернизации снизу это оценка успешности решения актуальных проблем страны и общества. В новой истории России президент Владимир Путин предложил в качестве такого критерия «конкурентоспособность». Конкурентоспособность экономики и государства.

Это вполне логично. Конкурентоспособность является характерным признаком «модерности». Действительно, если экономика, государство, да и общество выдержали острую конкурентную борьбу, свойственную сегодняшнему миру, то они, безусловно, обладают требуемой долей «модерности». Однако достаточные условия модернизации не вполне ясны.

Вполне очевидно, что они требуют максимального использования основного ресурса современного развития – человеческого и социального капитала, мобилизации предприимчивости и инициативы, творческого потенциала. Следовательно, успешная модернизация нуждается в соответствующих социально-экономических и политических условиях, которые воспринимаются как социально справедливые активными слоями общества, определяющими динамику его развития.

Действительно, если активные слои населения не считают справедливым имеющееся общественное устройство, то они начинают борьбу. Либо политическую – с существующим общественным строем, либо обращаются к оппортунистическим моделям поведения, то есть ищут любые, в том числе иллегальные, формы обхождения норм, блокирующих социально-экономическую активность. Актуальна также внутренняя и внешняя эмиграция. Очевидно, что все это ломает путь модернизации. Легко вспомнить примеры из отечественной истории.

Несколько иные последствия, если социальная система не воспринимается справедливой пассивной частью общества. Когда речь идет о меньшинстве, то его отчуждение, эскапизм и даже маргинализация серьезно ухудшают общественную атмосферу, но все же не критичны для судеб модернизации. Более того, успех модернизации позволяет все больше ресурсов тратить на поддержку активности и обеспечение гарантий достойной жизни социально уязвимых слоев. Есть перспектива перетягивания на сторону «активных».

Если же речь идет о «подавляющем» пассивном большинстве, то шансов на модернизационный успех мало. На счастье, «Новая Россия» быстро приближается к критическому рубежу численности и потенциального влияния.

Сказанное позволяет выдвинуть тезис, что органичная модернизация снизу требует воспроизводства общественного устройства, отвечающего актуальным представлениям о социальной справедливости активных слоев общества.

В силу этого вопрос о характере справедливости, отвечающей современным условиям России, становится одним из центральных. Наиболее радикальная версия ответа предложена лидером «Единой России» Борисом Грызловым, выдвинувшим в качестве ориентира «общество возможностей»². Сама концептуализация социального устройства страны, его базирование на единых принципах, безусловно, позитивны, так как позволяют уйти от «социальной шизофрении», когда разные социальные сектора базируются зачастую на противоположных принципах. Но обращает на себя внимание крайний радикализм концепции. Он становится понятен, если вспомнить, что либертарианцы выдвинули ее в противовес идее «социального государства», которое, по их мнению, оставляло слишком много простора для вмешательства государства в социальную и экономическую жизнь. Программы социальной защиты-де ограничивают свободу и снижают эффективность общественного функционирования.

Если отбросить привычную для СМИ версию об идейной неразборчивости «Единой России» и отнестись серьезно к идее лидера «партии большинства», то значит, эта партия серьезно меняет свое позиционирование. Из социал-консервативной она дрейфует в сторону радикального либерализма, на что не решался даже СПС.

Реализация данной концепции предполагает изменение действующей Конституции, определяющей нашу страну как «социальное государство». Также это требует кардинального пересмотра всех социальных функций государства, например отказа от государственных пенсий в пользу лишь накопительной системы социального обеспечения.

Однако столь радикальная позиция, как представляется, не соответствует современным реалиям России. Если призывы к ужесточению социальной конкуренции еще можно понять в условиях избалованного обилием социальных программ Запада, то у нас подобные либертарианские экстраваганцы приведут лишь к сегрегации, к недоступности качественного образования и здравоохранения для большинства населения страны.

Трудно предположить, чтобы большинство избирателей сознательно могли поддержать подобный социальный курс в противовес, например, «справедливости развития», которая, как показывают исследования, в гораздо большей степени соответствует представлениям о справедливости наиболее активных социальных групп современной России.

Социальная справедливость – не только экзистенциальный критерий, но и инструментальное условие модернизации. В целом сама дискуссия об актуальной концепции социальной справедливости крайне важна, так как она стимулирует осознание роли справедливого общественного устройства в модернизирующейся России.

Взаимосвязь справедливости и модернизации позволяет лучше понять значение демократического развития. Вне демократических механизмов принципиально невозможно обеспечить баланс интересов и соответственно справедливое социальное устройство. Эмпирический критерий требуемого общественного устройства – свободное социальное самочувствие россиян, ощущение ими искреннего внимания к их интересам, учета насущных нужд и забот.