Тема 8. Культурно-исторический выбор России: от древности до наших дней

8.1. Предпосылки формирования
русского культурно-исторического типа

Ключевые слова: князь, дружина, славяне, варяги, русь, Русская земля, община, село, рало, плуг, соха, борона-суковатка, изба, челн, ладья, сани, рубаха, кожух, кокошник, гривны, колты, бортничество, ремесла, оружейное и ювелирное дело, былины, вече, язычество, идол, мировое древо, рай, пращур, Род и Рожаницы, Святовит, Перун, Хорс, Стрибог, Даждьбог, Симаргл, Мокошь, Велес.

История славянских народов уходит в глубокую древность. Около 2 – 3 тыс. до н.э. славянские (или балтославянские) племена выделились из индоевропейской общности и осели на территории Центральной и Восточной Европы. Академик Б.А.Рыбаков соотносил с праславянами некоторые известные археологические культуры эпохи до нашей эры, но первые бесспорные археологические и письменные известия о славянах датируются VI в. н.э.; готский историк Иордан упоминает их под именем склавен и антов. Славянские народы, как свидетельствуют антропологические, археологические, лингвистические, исторические исследования, жили в зоне широколиственных лесов у крупных рек, занимались пашенным земледелием, держали скот (для молока, мяса, шкур), имели территориальную общину. Среди славянских народов выделяют 3 ветви: южных славян (болгар, словен, македонцев), западных славян (чехов, словаков, поляков) и восточных славян (русских, украинцев, белорусов).

Уже три века насчитывает проблема соотношения упоминающихся в «Повести временных лет» племенных названий славян, варягов и руси. Например, во фрагменте о призвании варягов много и поныне не решенных вопросов. Варяги и русь – одно племя или разные? Кто такие варяги – норманны-скандинавы, прибалтийские славяне, другое племя? Какова их роль в русской государственности? Почему новгородцы – варяжского рода?

«В лето 6366 (862). Изгнали варягов за море и не дали им дани, и начали сами собой владеть. И не было среди них правды, и встал род на род <…> И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались те варяги – русь <…> Сказали руси чудь, словене, кривичи все: “Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Приходите княжить и управлять нами”. И избрались три брата со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли к словенам первым, и срубили город Ладогу, и сел в Ладоге старейший Рюрик, а другой – Синеус – на Бело-озере, а третий – Трувор – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же, люди новгородские – от рода варяжского, прежде же были словене».

Возникновение понятия «Русская земля» как географического, исторического, культурного единства разных племен на первых страницах русских летописей, когда еще нет ни русского народа, ни русского государства, является важным фактором русской истории: здесь истоки традиционного русского патриотизма.

Особенный интерес вызывает летописная русь, давшая имя нашему государству. О ее происхождении и роли нет общепринятого мнения и поныне. Еще в прошлом веке высказано мнение о том, что слово ‘русь’ восходит к скандинавскому корню ‘roþs’ и может означать ‘гребцы, мореплаватели’. Так могли называть скандинавов, которые приходили на гребных судах в северо-восточные земли славян и финно-угров; поскольку они были профессиональными воинами и их нанимали в княжескую дружину, то и ее стали называть их именем – ‘русь’. Трудность заключается в том, что сами приходящие так себя не называли. Академик Б.А.Рыбаков связывал название племени с речкой Рось в Поднепровье. Филолог-славист академик О.Н. Трубачев обосновывал южное, северно-причерноморское происхождение корня ‘рус’; Азовско-Черноморская Русь существовала издавна, как и Киевская, и Новгородская Руси. На протяжении всего I тысячелетия н.э. греческие, арабские, западноевропейские источники упоминают этноним жившего в Северном Причерноморье и Таврии (древнее название Крыма) народа ‘рос’, ‘рус’; в XII в. в Крыму был даже город Росия, Русия. О.Н.Трубачев связывает эти известия с индоарийской древностью и словом ‘ Roka’, ’Rauka’ означающим ‘белый, светлый’. Еще одну концепцию разрабатывал историк А.Г. Кузьмин: руги, русы, рутены, руйяны и другие встречающиеся в западноевропейских источниках сходные наименования относятся к кельтскому племени ругов, живших до эпохи Великого переселения народов (IV – VI вв.) в Придунайском Норике, а впоследствии расселившихся по всей Европе, в т.ч. в Поднепровье (их потомками были поляне-русь, отличавшиеся по образу жизни и типу захоронений от славянских племен). Представители племени русов и пришли в Северную Русь с дружиной Рюрика, а в ходе объединения двух центров Руси (Новгорода и Киева) произошло воссоединение разных потоков одного племени.

Название славян восходит к ‘слову’: словене – одаренные словом, словесные, понятно говорящие, в отличие от ‘немцев’ – тех, кто ‘немовал’, говорил непонятно. По некоторым реконструкциям, и ‘человек’ – это ‘чловек’, ‘цловек’, ‘словек’ – словесный, словесник, имеющий дар слова. По другой этимологии, в этом слове соединились два корня; ‘чел’ – то же, что ‘цел’, целый; старинное значение слова ‘век’ – сила, мощь, возраст (“веки изнемогают”, – говорят в народе: силы уходят), т.е. человек – это ‘целый возраст’, тот, кто имеет полную силу, взрослый муж, важный член коллектива. При этом в разные времена ‘человеками’ могли быть разные люди: «каковы веки, таковы человеки», – говорит русская пословица.

От древнего названия народов – ‘языки’ (корень ‘яз – уз’ дает группу слов ‘узы’, ‘узкий’, ‘узел’, ‘связь’, ‘союз’) – происходит термин ‘ язычество’. В основе мировоззрения языческих народов лежат космологические мифы, мифология, обожествление природных стихий. Восточнославянская мифология не получила такой развитости и систематизации, как древнегреческая или египетская. Она прослеживается фрагментарно по данным археологии (раскопкам языческих святилищ и погребений), исторической лингвистики (реконструируемому языку древнейших славян), этнографии (устным преданиям и обрядам), позднейших письменных полемических сочинений христианских авторов. Для языческого сознания характерны устойчивые мифологемы, имеющие древнейшее индоевропейское происхождение. Вертикальную структуру мира (небо, земля, подземный мир) и горизонтальную организацию пространства (север, юг, запад, восток) определяло «мировое древо», память о котором осталась в сказках: выросший до неба дуб, взобравшись на который герой обретает счастье; могучий дуб, на котором хранится сундук с жизнью Кощея Бессмертного. Кстати, первоначально слово ‘дуб’ означало просто ‘дерево’ (что сохранилось в слове ‘дубина’). Почитание священных рощ и деревьев перешло и в христианство. Дохристианское происхождение имеет понятие ‘рай’, этимологически связанное со словами ‘рой’, ‘река’, означающими поток, течение; т.е. рай – это ‘заречный’, ‘за течением’, загробный мир, отделенный от мира живых водной преградой. Это восходит к древнейшим представлениям о посмертном преодолении водной границы.

Огромное значение в жизни древних славян имел род, племя. Причастность к роду – важнейшая категория самосознания, сформировавшаяся еще в индоевропейской общности: слово ‘свой’ восходит к ‘su’ – ‘род, рождать’ и означает ‘родовой, родной, родственный’, ‘принадлежащий своему роду, к своим людям’. Из этой основы происходит целое гнездо современных слов: ‘сын’ (рожденный), ‘сестра’ (своя, своего рода женщина), ‘свойство’ (брачное родство), ‘свекровь’ (своя кровь), ‘свояк’, ‘сват’; отсюда же ‘свинья’ (плодовитая), а также ‘свой’, ‘собой’, ‘(о)собь’, ‘особа’, ‘особенный’ (сам по себе), ‘собственность’ (“собина”), ‘свебы’ (швабы, свеи, шведы – свои люди). ‘Смерть’ – это ‘св-мерть’, т.е. ‘свое умирание, своя мертвость’ (естественная, а не насильственная). Поразительно, что и наше слово “свобода” (в другой форме ‘свобьство’) восходит к той же основе и первоначально было собирательным именованием соплеменников и означало большую семью, людей своего рода. О древнейшем периоде славянской истории напоминает глагол ‘знать’, происходящий от ‘gen’ – ‘родить, быть в родстве’; отсюда и ‘признаться’ (признать себя, за собой), и ‘жена’, и ‘ген’, и ‘генетика’. Этот термин употреблялся только по отношению к людям (‘знаться’ – общаться); по отношению к вещи говорили ‘ведать’ – понимать ее суть. С родовыми отношениями связано понятие ‘природа’ – рождающая; в это гнездо слов входят не только ‘сродник’, ‘родственник’, ‘родимый’, ‘родитель’, ‘порода’, ‘родина’, ‘родник’, но и ‘выродок’ (вышедший из рода), ‘отродье’ (отторгнутый родом), ‘урод’ (как бы сбоку рода). Идея рождения воплотилась в древнейшем славянском образе ‘мать сыра земля’, которая, орошаясь с неба животворящим дождем, обеспечивает произрастание плодов; это – отзвук представлений о браке неба и земли. Поклонение Роду и Рожаницам (божествам плодородия) отразилось в сюжетах народных вышивок. Следами обожествления духов предков в современном языке является выражение ‘чур меня’ – фактическое обращение к защите (от ‘щур’, ‘пращур’; Чур – покровитель родичей, охраняющий границы).

Представление о времени в язычестве основано на вечном круговращении природных циклов, отражавшихся в сельскохозяйственном календаре. Древний смысл слова ‘год’ – добро, благо (англ. ‘good’), отсюда – ‘погода’, ‘непогодь’, ‘годный’, ‘угодный’, ‘пригожий’, ‘негодяй’, ‘негодование’, ‘выгода’, ‘выгадать’ (выждать время для добра). В числе древнейших славянских слов – ‘бог’ (богатство), ‘вера’ (вира, закон), ‘душа’, ‘дух’, ‘грех’ (горек), ‘закон’ (за-кон, за границу, на границе), ‘спаситель’ (кто пасет, заботится), ‘судьба’ (суд божий), ‘супруги’ (идущие в одной упряжке, несущие одно ‘иго’ – так называлась деревянная колодка с двумя полукруглыми вырезами, надеваемая на шеи пары волов, чтобы они шли ровно, не уклоняясь и не отставая).

Пантеон славянских богов накануне христианизации реконструируется по первой (языческой) религиозной реформе св. князя Владимира 980 г. Возле двора князя были установлены: Перун (бог молнии, грома, от ‘пер’ – ‘переть’, ‘поражать’, ‘пря’, ‘распря’ покровитель князя и дружины), Хорс (солнечное божество иранского происхождения; от этой же основы – ‘хор’, ‘хоровод’, ‘хорошо’, ‘колесо’, ‘около’, ‘околица’), Даждьбог (дающий, наделяющий), Стрибог (бог воздушной стихии, ветра, его сопоставляют с богом огня Сварогом), Симаргл (священная птице-собака из иранской мифологии, охраняющая семена, побеги, ростки), Макошь (мать урожая, судьбы, жребия). Не вошел в пантеон известный по многим источникам Велес (Волос) – «скотий бог». Об идолах дает представление каменное изваяние X в., найденное на берегу притока Днестра р.Збруч. Каждая из 4-х граней Збручского идола разделена на три зоны, соответствующие небу (верховное божество, предположительно Святовит), земле (люди) и подземному миру (предположительно Велес); верховное божество венчает огромная княжеская шапка.

Материальная культура восточных славян издавна определяется их принадлежностью к оседлым племенам: осев на земле (древнейший тип поселения – село), они стали ее обрабатывать. Население Древней Руси занималось пашенным земледелием и в качестве орудий труда использовало: рало (деревянный плуг), плуг с железным лемехом, соху с железными сошниками, деревянную борону-суковатку (из елей с подрубленными сучьями), топор (для подсечного земледелия), мотыгу, серп. Наряду с сельским хозяйством были распространены охота, сбор ягод, рыболовство, бортничество, ремесла – получение железа из болотных руд, кузнечное дело, гончарство, обработка дерева, плетение, ювелирное дело, изготовление одежды, тканей, кожаных изделий. Комплекс находок из дружинного кургана 2-й половины X в. «Черная могила» под Черниговом свидетельствует о высоком развитии производства оружия и военных доспехов: мечей, шлемов, кольчуг, стрел, копий; есть и два ритуальных сосуда из турьих рогов, искусно окованных серебром. В Гнездовских курганах 1-й четверти X в. под Смоленском найдена глиняная корчага (типа амфоры) с древнейшей русской кириллической надписью; наиболее авторитетное ее прочтение академика О.Н.Трубачева расшифровыва­ется как ‘горуня’, принадлежащая Горуне, Горюну.

Жилищами древним славянам служили полуземлянки, обмазанные снаружи глиной, или наземные срубные сооружения с печью: изба – это ‘истба’, ‘истобка’, ‘истопка’. К жилью примыкали хозяйственные постройки: сараи, амбары, ремесленные мастерские. Из средств перемещения известны челн (долбленая однодеревка), более внушительных размеров ладья, волокуша, сани, колесные повозки. Основу и женской, и мужской одежды составляла длинная холщовая (льняная, конопляная, шерстяная) рубаха с длинными рукавами, мужчины носили штаны, кожаный ремень, на ногах у всех были сапоги, лапти или поршни (обувь из цельного куска кожи). Князья и дружинники поверх рубахи надевали ‘корзно’ – плащ из дорогой ткани, застегивавшийся у плеча на особую застежку; зимой носили овчинную или меховую шубу мехом внутрь – ‘кожух’. Богатым был кичкообразный (‘кичка’ – макушка) женский головной убор (кокошник), дополнявшийся височными кольцами, колтами, жемчужной обнизью, ожерельем из бус, шейными гривнами, перстнями, браслетами.

Все это свидетельствует, что дохристианская Русь накопила огромный хозяйственный опыт, сопряженный с познанием законов природы и агрокультурой, сформировала приемы обработки глины, дерева, металла, развила декоративно-прикладное искусство, а также имела обширную сферу устного поэтического творчества, в которую входили исторические и обрядовые песни, воинские славы, предания, поддерживавшие преемственность традиций.

Выявляются характерные черты славян уже в языческий период. Равнинные просторы Восточной Европы и наличие территориальной, а не кровно-родственной общины обуславливали легкость ассимиляционных процессов, отсутствие глубоких генеалогий, важную роль общественного самоуправления (вече). «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим», – сообщал византийский автор VI в. Прокопий Кесарийский. Общинный характер жизни, развитые вечевые традиции, свободолюбие, гостеприимство, милосердное отношение к пленным – древние особенности славянской жизни. Маврикий Стратег в конце VI – начале VII вв. отмечал:

«…свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться <…> Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем ни было нужно <…> Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья».

Особенное тяготение древних русичей к перемещению, освоению нового пространства, стремление к воле сформировали, по Д.С.Лихачеву, такое качество, как удаль – «храбрость в пространстве». При этом Русь расширялась за счет свободных, малонаселенных земель, и не стремлением к грабежу и господству, а жаждой узнавания и, по возможности, духовного и культурного освоения новых пространств. Надо отметить и религиозную одаренность славян, их обращенность к высшим религиозным понятиям и формам религиозного опыта: и в XIX в. сказительницы и вышивальщицы изображали космологические, а не обыденные сюжеты. Понятие ‘правда’, которая «и в огне не горит, и в воде не тонет», – это и истина, и закон, и праведность, и справедливость, недаром первый записанный закон восточных славян так и назывался – «Русская правда». С светлым характером славянского язычества связан факт заимствования из греческого языка слова ‘ад’; соответствующего славянского понятия не выявлено. Как отмечал Прокопий Кесарийский, «судьбы (предопределения, рока) они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу…» Современный исследователь В.В.Бычков тоже фиксирует «общий мажорный настрой восточнославянской художественно-эстетической культуры, всего миропонимания славян», большое значение в их жизни красоты. Вот образец описания богатыря-крестьянина Микулы Селяниновича:

А у оратая кудри качаются,

Что не скатен ли жемчуг рассыпаются,

У оратая глаза да ясна сокола,

А брови у него да черна соболя,

У оратая сапожки зелен сафьян <…>

У оратая шляпа пуховая,

А кафтанчик у него черна бархата.

В основе язычества как религии – поклонение природным явлениям и феноменам; для него характерны чародейство, магизм, важность ритуала. Языческое мировоззрение не выделяло человека из природы; поклоняясь ее стихиям, он был слит с ней, не различал материальные и духовные аспекты бытия. Мир представлялся как нечто заданное, неизбежное, невольное, осознание человеком своей личности, волевого действия, свободы выбора возникнуть не могло. Языческая этика – это природное понимание сущности человека, что, как замечает Г.К.Вагнер, «освобождало нравственные оценки от чувства человеческой справедливости, то есть от сознания вины. <…> во главу угла ставилась личная доблесть, но не совесть, что неизбежно вело к произволу».

Памятники культуры: «Русская Правда», былины, Збручский идол, курган «Черная Могила» под Черниговом (X в.), Гнездовская корчага (Смоленск, X в.).

8.2. Формирование архетипов русской культуры
в эпоху средневековья

Ключевые слова: крещение, православие, древнерусская культура, византийская культура, церковь, кириллица, свв.Кирилл и Мефодий, книжность, церковнославянский язык, икона, мозаика, монастырь, летописи, духовность, святость, софийность, художественная образность и символизм, традиционализм и ретроспективность, канон, гражданственность и патриотизм, знаменный распев, Святая Русь, прп. Сергий Радонежский, прп. Андрей Рублев, соборность, царь, самодержавие, симфония, соборная монархия, «Москва – Третий Рим», Аристотель Фиораванти, Золотые ворота, Лобное место, Поклонная гора, смута, патриарх Никон, раскол, этноконфессиональные компоненты культуры.

В конце X в. происходит событие, чрезвычайное по своим последствиям, в котором, как пишет историк Русской Церкви митрополит Макарий (Булгаков), «решилась вечная судьба всех будущих сынов России». Это – Крещение Руси. Ему предшествовал описанный в «Повести временных лет» выбор веры: выслушав миссионеров разных конфессий, св. равноап. кн. Владимир принимает восточное греческое христианство как наиболее подходящее славянской душе обдуманно, свободно и самостоя­тельно, по совету с боярами, не понуждаемый никакими военно-политическими обстоятельствами. Знаменательный факт и фактор русской культуры заключается в ответе «славных и умных, числом десять» мужей о греческой службе: «…и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом, знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми…» Эта духовная и эстетическая чуткость язычников, сумевших воспринять глубину и красоту православного богослуже­ния, – залог последовавшего вскоре расцвета русской культуры.

С принятием христианства на Руси совершаются большие сдвиги: 1) во внутриполитической и внешнеполитической областях – объединение славянских племен, переход их к феодализму, развитие государственности, усиление культурных и политических контактов с Западом и Востоком;

2) в этноконфессиональной сфере – освоение новых религиозных, философских, этических, эстетических представлений и формирование национальных черт характера;

3) культурологические изменения – создание своей письменности и литературы, расцвет книжности, искусств, культуры.

Как говорят, в конце X века в купель святого крещения вошли племена полян, древлян, кривичей, вятичей, радимичей, а вышел русский народ, давший миру митрополита Илариона и Владимира Мономаха, прпп. Сергия Радонежского и Андрея Рублева, свв. кнн. Александра Невского и Дмитрия Донского, Дмитрия Пожарского и Кузьму Минина, А.В.Суворова и М.И.Кутузова, прп. Серафима Саровского и А.С. Пушкина, Г.К.Жукова и нашего современника воина Евгения Родионова, отказавшегося снять нательный крестик в чеченском плену… Но эти знаменитые личности, символы русского духа, стали возможны лишь благодаря миллионам безвестных представителей русского народа, принявших евангельские заветы в свое сердце, введших дух Христа в бытовую повседневность, стремившихся на земле жить, как на небе, по правде, и слагавших песни, в которых весь мир производится от Бога:

У нас белый свет взят от Господа,

Солнце красное от лица Божия,

Млад-светел месяц – от груди Его

Зори белые от очей Божиих,

Звёзды частые – то от риз Его,

Ветры буйные – от Свята Духа.

Древнерусская культура стала частью христианской цивилизации в ее восточно-европейском православном варианте, а Русское государство – крупнейшей державой, которая, выражаясь словами митрополита Илариона (начало XI в.), «ведома и слышима всеми четырьмя концами земли».

Христианская культура Руси развивается на основе: славянского языческого наследия, византийской традиции и достояния христианской Болгарии, создавшей фонд общеславянской письменности.

Дохристианское славянское наследие вошло в фонд русского средневековья, обеспечило быстрое освоение новой по типу культуры и ее своеобразие. Но основой формирования стала византийская культура, прошедшая к X в. многовековой путь и впитавшая наследие античности и христианского Востока. Храмовое и монастырское зодчество, мозаичное и иконописное дело, фресковая и миниатюрная живопись, декоративно-прикладное церковное искусство и богослужебные обряды, высочайшие достижения философско-богословской мысли и рафинированная книжная культура, богатейшие традиции хорового пения – эти новые виды культурной деятельности освоили и творчески развили древние русичи. Изменились представления о времени, которое получает направленное развертывание от Сотворения мира до Страшного суда, а центральным событием становится рождение Спасителя – с него начинается собственно история, наша эра. Произошло философское осмысление принципиально иной, чем в язычестве, концепции мироздания и места человека в нем. Противостояние духа и материи, борьба двух начал (божественного и дьявольского, спасительного и губительного) призывали человека к личной ответственности и сознательному выбору, обращаясь к каждому словами прп.Кирилла Белозерского (жившего уже в московский период): «Посмотри на себя и задумайся над внутренним твоим сокровенным миром».

Восприятие огромных культурных богатств было облегчено через посредство христианской Болгарии, создавшей общеславянский фонд книжно-письменного наследия на славянском языке. Христианская культура – письменная по преимуществу (неслучайно Христос на иконах изображается с книгой), всюду с христианством распространяются письменность и книжность. Славянская письменность была создана в 860-е годы св. братьями византийцами Кириллом (в крещении Константином) и Мефодием. Просветители славян создали не только азбуку (глаголицу, кириллицу), но и книжно-письменный богослужебный (литургический) язык по образцу греческого языка – цельный историко-культурный феномен. Как говорил А.С.Пушкин, греческий язык даровал славянскому «законы обдуманной своей грамматики, свои прекрасные обороты, величественное течение речи; словом, усыновил его, избавя таким образом от медленных усовершенствований времени». Церковнославянский язык – достояние всего славянства; в России он существовал в качестве литературного языка по XVIII в., в качестве богослужебного – используется до сих пор. Современный русский язык – его прямой наследник и продолжатель.

Русский язык формировался в лоне христианской традиции, поэтому религиозная лексика не только вошла в быт (благо-дарю, спасибо(г)); ее высокие духовные смыслы проникли в повседневную жизнь славян: брат – не только родич, но и друг; государь – и хозяин семьи, и руководитель на службе, и глава государства; жизнь – не просто физическое бытие (для этого использовалось слово ‘живот’), но житие, в чем подчеркивается морально-этический аспект. Слово ‘целовать’ (‘целывать’) тоже идет от почитания святынь и означает ‘делать целостным, спасать’. Само понятие ‘вера’ стало не только религиозной, но и этической категорией: ‘верный’ – это и православный, и преданный; как и ‘неверный’ – неверующий, а также изменяющий слову и убеждениям; характерны слова ‘вероломный’ (предатель), ‘достоверный’ – достойный веры, заслуживающий доверия.

Освоение русскими новой культуры, впитавшей достижения греко-римской, ближневосточной, южнославянской мудрости, произошло очень быстро: в ходе собственного культурного творчества русские сумели переосмыслить новое в соответствии с национальными и историческими особенностями и воплотить их в самобытные произведения мирового уровня. Причины этого – в довольно высоком развитии дохристианской восточнославянской культуры, в духовной и эстетической чуткости и творческих способностях русичей. Но все-таки самое важное заключается в том, что православная вера вошла в душу русского человека, во многом совпала с его мировосприятием, обогатив и подняв его на новый уровень.

На протяжении XI – XVII вв. русская культура обладала единством и целостностью своих частей. Ее главная характеристика – унаследованная от Византии духовность, т.е. обращенность к Высшему миру, к Небу, к Богу, размышления над основными вопросами жизни народа и человека. Как писал Д.С. Лихачев о древнерусской литературе, ее «можно рассматривать как литературу одной темы и одного сюжета. Этот сюжет – мировая история, и эта тема – смысл человеческой жизни». Важная черта – синкретический характер, т.е. взаимопроникновение разных сфер знания (религии, философии, истории, историософии, науки) друг в друга и слитность их с художественным творчеством и нравственно-практической деятельностью. Восприятие религии как центра и главного источника жизни, а молитвы как богообщения – обуславливало высоту и красоту церковных искусств, их деятельностные, диалоговые, требующие соучастия аспекты и воспитывающую, взыскующую человеческих усилий и подвига направленность. Все искусства были формой художественного отражения мысли, направленной к Богу и обращенной к человеку. Храм и икона, книга и шитьё, летопись и песнопение – целостные религиозно-философско-этико-эстетические феномены, рожденные восприятием мира как Божьего творения, призывающие к постижению божественной Мудрости и к достижению божественной сущности человека.

Именно религиозные и художественно-эстетические феномены (а не рационально-словесные – богословие, философия, схоластика, как в Западной Европе) оказались наиболее ярко выраженными. Среди них главный – святость, определивший лицо древнерусской культуры («Святая Русь»). Святость получила на Руси такую высоту и чистоту звучания, что затмила и преобразила многое несвятое, встречавшееся, как и в других странах. Святые, как писал И.А.Ильин, – это не просто добрые, праведные или благочестивые люди, а те, кто несет на себе печать иного мира, кто, преодолев разлад между телом и духом, стал причастен запредельной Реальности. Святость и священное были ступенью в Вечность, понятиями несравненно более высокими, чем прекрасное, поэтому священное не могло не быть, так сказать, прекраснее прекрасного, самым прекрасным, какое только возможно. Высокую художественную красоту воплощения священного современные исследователи называют софийностью и подразумевают под этим единство мудрости, красоты и святости. Красота мудрости и мудрость красоты воплотились в литературе, в храме, в иконе.

Русскому средневековому искусству был присущ особый художественный язык со своими средствами.

1. Художественная образность и символизм восходят к представлениям о том, что видимые, ве­щественные предметы обозначают мир неви­димый и таинственно связывают Небо и Зем­лю. Как учил псевдо-Дионисий Ареопагит, «вещи явленные суть воистину образы вещей незримых». Отображая явления видимого мира, произведение прообразует феномены невидимого мира, постигаемого «духовными очима». Христианский православный храм (собор Софии Премудрости Божией в Киеве) представляет собой величественный об­раз Вселенской Церкви, образ мира, от его начала и до конца. Церковь – от греч. ‘χύριαχον’, Божий дом (отсюда же ‘кирха’); другое наименование – храм – восходит к славянскому ‘хоромы’ (сооружению с возвышенным верхом). Древний византийско-русский храм имеет крестово-купольный тип: его важнейшие признаки – пространственный крест, образованный пересечением двух центральных широких проходов (нефов), и купол, поставленный над средокрестием. Четыре стены соответствуют сторо­нам света, купол символизирует Небесную Церковь (в нем обычно изображается Христос Вседержитель), мощные крещатые в плане или круглые столбы, на которые опирается купол, олицетворяют «столпов» Церкви, святых. Как купол держится на столбах (столпах), так и Церковь держится святыми и праведниками, изображенными на столбах. Такой тип храма стал символом Неба на земле и символом Церкви как идеального мира, в котором происходит духовное общение с Богом: все устремлено к центральному куполу – метафоре Неба, где обитает Творец. В центральном подкупольном пространстве, наиболее освещенном и наиболее значимом, явлен идеал жизни пред лицом Бога, взирающего с высоты.

Образ – важнейшее понятие художественного языка иконы. Икона, по словам С.Н.Булгакова, не просто священное изображение, а нечто большее – «место благодатного присутствия, как бы явления» Христа, Богоматери, святых для молитвы им. Антропоморфный характер иконного образа (т.е. изображение Бога в виде человека) обоснован догматом Боговоплощения, вочеловечивания Христа. Но сведение иконного образа до живоподобного, создающего иллюзию видимого мира, никак не являет Богочеловека, образ Откровения подменяет преходящим образом мира сего. Поэтому символическая, знаковая образность русской иконы ограничена и со стороны абстрактных, слишком отвлеченных форм, и со стороны натуралистических, чувственных: обе крайности рвут связь человека с Богом. В каком-то смысле, по замечанию Л.А.Успенского, христианское искусство всегда «неудача», т.к. призвано передать в постижимом непостижимое, в изобразимом неизобразимое, иное, иноприродное.

2. Традиционализм и ретроспективность – обращенность к текстам и образам Св.Писания, которые могут толковаться не только исторически, но и аллегорически и аналогически, т.е. относиться к современности. Эта черта ярко запечатлелась в древнерусской литературе, насыщенной библейскими образами, а также в православном богослужении, в ходе которого события Священного Писания переживаются как происходящие сейчас и с нами, нынешними.

3. Каноничность – важнейшая черта средневекового искусства. Канон – в переводе с греческого ‘норма’, ‘правило’. Канон давался самим Богом в процессе богообщения, поэтому только люди особого духовного опыта (святые отцы) имели право формулировать канон. Подчиняясь канону, мастер включался в соборный опыт Церкви. Ограничивающий, но и направляющий, канон исключал произвол, непродуманность, снимал с художника ряд формальных задач, давал возможность сосредоточить свои усилия на главных, содержательных проблемах, что обеспечивало высочайший художественный уровень произведений. От создателя требовалась не столько художническая одарённость, сколько пророческая восприимчивость, т.к. он должен был возможно более полно и ярко воплотить передаваемое ему божественное Откровение, выразить не свой индивидуальный опыт, а церковную веру. «Самомышления», самовыражения, вымысла не допускалось, творчество понималось как служение. Нарушение этого воспринималось как безóбразность и безобрáзность. Но каноничность не означала абсолютной неизменности, ибо восприятие византийских канонов русскими сопровождалось самостоятельной переработкой и приспособлением к местным условиям, задачам, строю мышления. Это обуславливало самобытный и творческий характер русского средневекового искусства.

Каноничны православный храм, икона, житие; каноничными были и формы богослужебного пения, полученные Русью от Византии. Древнее церковное пение – в своей основе монодическое (одноголосное), мужское, без инструментального сопровождения, характеризовалось эпическим, величественным складом. Излагавшееся при письме особыми знаками – крюками, или знаменами, оно получило название знаменного пения, или распева. Каждый крюк имел условное значение, обозначал определенную попевку и служил средством для восстановления в памяти заученных на слух напевов. В ходе освоения византийской певческой системы русские распевщики приспособили принятые музыкальные формы к русским текстам с иным, чем греческие, ритмическим строем; переложили на музыку ранее не нотированные богослужебные сборники; ввели особые, связанные с народным творчеством музыкальные обороты.

4. Народность и патриотизм – идея любви и служения родной земле. Образ Русской земли появляется очень рано в литературе: эта идея сформировала ее пафос, стала непременной чертой: «поэт в России – больше, чем поэт». Безвестный автор конца XIII в. так воспел красоту родной земли:

«О светло-светлая и украсно украшенная Земля Русская! И многими красотами удивлена еси: озерами многими удивлена еси, реками и кладезями местно чтимыми, горами крутыми, холмами высокими, дубравами чистыми, полями дивными, зверями разноличными, птицами бесчисленными, городами великими, селами дивными, виноградами обительными, домами церковными, и князьями грозными, боярами честными, вельможами многими... Всего еси исполнена земля Русская, о правоверная вера христианская!»

В ходе преодоления монголо-татарского нашествия, возглавленного московскими князьями, складывалось понимание Москвы как «сердца России». В столицу переселялись «лучшие люди», образовывавшие слободы и общины – Дмитровскую, Ростовскую, Устюжскую, Новгородскую, Псковскую, позже Татарскую, Армянскую, Грузинскую. Местные святыни – иконы, соборные и вечевые колокола – помещались в московские храмы и звонницы. Военно-оборонитель­ное единство земель и ополченческая организация (земля – основа военного ополчения) сформировали феномены крепостного права и самодержавия, которые современными исследователями оцениваются как обусловленные историческими реалиями и имеющие ряд смыслов. Несвобода Руси – государственная необходимость, только так Русь могла выжить. Недаром Гоголь восклицал: «Монастырь наш – Россия!»

В середине XV в., после признания Константинополем унии с католиками и падения его вскоре после этого под ударами турков, Русская митрополия стала автокефальной, т.е. получила право самостоятельно избирать митрополита Собором епископов (а не поставлять, как раньше, в Константинополе). С этим связано распространение на Руси концепции «Москва – Третий Рим». «Первым Римом» был сам Рим – столица огромной империи, где родился Христос и начали складываться христианские представления. «Вторым Римом» стал Константинополь – место формирования догматов и канонов христианской Церкви. Его падение в 1453 г., брак Ивана III с византийской принцессой Софией Палеолог (племянницей погибшего последнего византийского императора Константина XI), переход к Москве герба Восточной Римской империи (двуглавого орла) и статуса единственной великой православной державы, окончательное освобождение Руси от ига в 1480 г. – этапы становления «Третьего Рима». Формулирование этой идеи принадлежит псковскому иноку Филофею: «Третьего нового Рима – державного твоего царствования – Святая соборная апостольская Церковь во всей поднебесной паче солнца светится <…> Все царства Православной веры сошлись в твоё царство. Один ты во всей поднебесной христианам царь <…> Два Рима пали, а третий стоит, а четвёртому не быть…»

Идея духовного преем­ства Москвой роли Третьего Рима нашла воплощение в градострои­тельной структуре и образе столицы. Она, как Киев и Владимир, строилась по образу Константинополя, Царьграда. Городу в целом усваивалось, помимо обычного, сак­ральное, символическое значение. Крепостные стены – это не только оборонитель­ные сооружения, но и образ божествен­ной силы, духовная защита. «Семь холмов», квадратные в плане (в соответствии с прообразами Палатийского дворца римских императоров и царского дворца в Константи­нополе) па­латы царского Кремлевского дворца, двуглавый орел на правительственных зданиях, ратные (сполошные) колокола, поставленные по образцу цареградских на трех стенах Московского Кремля (сохранилась только Царская башенка возле Спасских ворот), именование Кремлевского Успенского собора (архитектор Аристотель Фиораванти) святой Софией, т.к. в день Успения Богородицы (15/28 августа) празднуется икона св.Софии Новгородского извода, – прямые «римские» реминисценции. Как Первый и Второй Рим, Москву строили «разных орд люди» – итальянцы, греки, сербы, болгары, немцы, англи­чане, шведы, татары, что символизировало духовное единство всего человечества.

Но Москва подражала и Святому городу Иерусалиму. Геометрический или символический центр города отмечался открытым – Лобным (переведено с греч. ‘Голгофа’) – местом, где служили праздничные молебны, обращались к народу с проповедями, с княжескими посланиями. Здесь соединились иерусалимская Голгофа («пуп земной»), где был распят Христос, и римско-византийские Миллиарии (от них отсчитывались все расстояния в империи). Как и в Иерусалиме, в Москве возникли собор Воскресения Христова со столпом Ивана Великого в центре Кремля, Большой Государев сад напротив Кремля в Замоскворечье (по аналогии с Гефсиманией) с церковью Софии Премудрости Божией, Поклонная гора – возвышенность, с которой путник впервые видел город целиком и где он, слезая с повозки, молился и поклонялся городу. Функцию Золотых ворот (названных по подобию тоже с Иерусалимом, где через них Христос вошел в город за неделю до Воскресения) приняла на себя Спасская башня и ворота Кремля. Через них, как и в Константинополе, в неделю Ваий (Вербное воскресенье) царь, патриарх и народ шли торжественным крестным ходом («шествие на осляти»), прообразующим Вход Господа в Иерусалим; кроме того, Спасские ворота – место триумфальных входов в Кремль царей. Москва приобрела значение церковного и державного центра, стала Третьим Римом и Новым Иерусалимом, столицей мирового православия.

Основополагающий принцип устройства Российского общества – соборность. По митрополиту Санкт-Петербургскому и Ладожскому Иоанну (Снычеву), она заключается в триединстве народа («земли»), Церкви и власти и в их совместном служении на благо Отечества. Единство народа обусловлено единством религиозно-нравствен­ного начала в государстве, обществе, семье, личности («плюрализм хорош при выборе праздничного меню», – пишет владыка Иоанн). Единство власти олицетворяет монарх во главе государства (самодержавная монархия), единство Церкви – патриарх; совместное действие государственной и церковной властей на общественном поприще называют симфонией. Симфонические принципы взаимодействия Церкви и государства приняты Русью от Византии, но были известны славянам с древности (в формах вечевой демократии). Такое устройство обеспечивает общность идеалов, ценностей, согласие общества. Принцип соборности реализуется через соборы. Соборные решения принимаются единогласно, в отличие от других демократических форм (в частности, парламента), на Соборе нет диктата арифметического большинства, т.к. каждый соборянин обладает «правом вето», а итоговый документ подписывают все участники. Конечно, собор не может быть успешным, пока общество не готово к спасительному единению; с другой стороны, созванный Собор – это мощный стимул к достижению единства. В грамоте Собора 1613 г., завершившего события Смутного времени и возведшего на престол новую династию Романовых, говорится: «Послал Господь Бог Свой Святый Дух в сердца всех православных христиан, яко едиными усты вопияху, что быти на Российском царстве государем, Царем великому государю Михаилу».

Последний XVII век древнерусского периода отмечен противостоянием царя, патриарха и старообрядцев – расколом. Патриарх Никон создавал на Руси Святую Землю, духовную столицу Святой Руси – Новый Иерусалим. Размышляя над этими событиями, писатель А.Л. Казин полагает, что у каждого из участников этой драмы была своя правда: Никон, вопреки имперской Москве, строил чисто церковный центр; царь считал вверенное ему Богом государство земным отражением небесной правды (по словам Никона, «расширился над Церковью вопреки Божественным законам и даже возгорелся на самого Бога широтою своего орла»). Старообрядцы полагали, что близится пришествие антихриста, и фактически «ушли» из русской истории. Но Святая Русь, вопреки всем частным «правдам» и нестроениям, продолжала нести «неудобоносимое бремя Православного Царства», которое есть не награда, а «иго, крест, тяжкое историческое задание» (сло­ва современного историка А.В. Назаренко).

Подвижнический труд князей и царей, церковных иерархов и монахов, летописцев и литераторов, иконописцев и храмостроителей, святых и старцев воплотился в высших достижениях культуры. Но и простые люди, составляющие большинство народа, восприняли истины православия достаточно глубоко: слова ‘крестьяне’ и ‘христиане’ – синонимы и происходят от слова ‘крест’. Сегодня обосновано, что концепции о, так сказать, «природном» язычестве русского народа, его невежестве в понимании своей веры и противостоянии церкви (двоеверия, языческих пережитков, бытового православия, обрядоверия) – ложны. Выявлены определяющие этноконфессиональные компоненты культуры (концепты), лежащие в основе этнической идентичности русских: понятие о Боге и о грехе, вера в бессмертие души, любовь к храмам, милосердие, паломничество к святыням. Целостный феномен православной культуры является определяющим фактором этнического сознания и конфессиональной жизни русских.

В сложившемся на Руси в древнерусский период едином для всех сословий и лиц церковно-государственном «жизнестрое» каждый нес свое тягло: крестьянин пахал, дворянин воевал, монах молился, царь правил, все – именем Бога. Это – соборная монархия, в которой все являются чадами Церкви. Вера пронизывала все сферы жизни, определяла облик человека и его ценностные ориента­ции, давала мощный импульс развитию его духовных сил и способно­стей. Древнерусская культура – это не только теоцентриче­ская, но и антропоцентрическая культура, культура души человека – но души, вдунутой Богом. Цель соблюдения этических принципов – достижение не счастья и благополучия, а праведности и спасения души. По мнению некоторых историков, Московская Русь – наиболее полное в истории воплощение христианского царства на земле.

Памятники культуры: Софийский собор в Киеве, Киево-Печерская Лавра, Успенский и Дмитриевский соборы во Владимире, церковь Покрова на Нерли, ансамбль Московского Кремля, церковь Покрова на Рву (храм Василия Блаженного); «Повесть временных лет» Нестора, «Слово о Законе и Благодати» митрополита Илариона, «Поучение» Владимира Мономаха, «Слово о полку Игореве», «Задонщина», «Домострой» Сильвестра, «Житие» протопопа Аввакума; иконы «Богоматерь Нерушимая Стена», «Спас Нерукотворный», «Богоматерь Великая Панагия» («Ярославская Оранта»), «Троица» и Звенигород­ский чин прп. Андрея Рублева, «Апостол» первопечат­ника Ивана Федорова, Лицевой летописный свод XVI в., ансамбль Нового Иерусалима патриарха Никона, парсуна, Симон Ушаков.

8.3. Реформы Петра I и модернизация культуры России
в ХIХ – ХХ вв.

Ключевые слова: модернизм, европеизация, секуляризация, Священный Синод, император, Академия наук, Московский университет, просвещение, М.В. Ломоносов, В.И. Баженов, М.Ф. Казаков, Д.Г. Левицкий, Ф.С. Рокотов, Ф.И. Шубин, Ф.Ф. Ушаков, А.В. Суворов, Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин, Е.П. Хабаров, С.И. Дежнев, прп. Герман Аляскинский, живопись, скульптура, усадьба, дворцово-парковый ансамбль, дворянство, интеллигенция, прп. Серафим Саровский, А.С. Пушкин, Н.В.Гоголь, Ф.М. Достоевский, славянофилы, западники, Н.Я.Данилевский, «Могучая кучка», передвижники, А. Блок, С.А. Есенин, В.Г. Распутин, В.И. Белов, В.М. Шукшин, Д.И. Менделеев, И.П. Павлов, К.Э. Циолковский, метро, спутник, космический корабль, Ю.А. Гагарин; Палех, акмеизм, декадентство, модерн, футуризм, нигилизм, анархизм, Октябрьская социалистическая революция, В.И.Ленин, И.В.Сталин, Великая Отечественная война, «оттепель», «застой».

XVIII век – век модернизации культуры России. Как историко-культурное явление модернизация связана с отвержением свойственных своей культуре традиционных принципов и воспроизводством инокультурных ценностей. Так, единый для всего общества духовный идеал сменяется многими частными идеями; на смену устремленности в вечность приходит ориентация на выборочные образцы прошлого; вместо символизма распространяется реализм, обращенный к сиюминутному настоящему. Изменения затрагивают и тип мировосприятия человека: вместо человека духовного рождается человек психический, душевный. Модернизм свидетельствует об обмирщении веры и культуры, отходе человека от Бога.

В России эпоха модернизма начинается несколькими столетиями позже, чем в Европе, и христианские ценности успели утвердиться в русском характере, что обусловило особый драматизм столкновения нового и традиционного типов миропонимания. В принципе, русская культура имела открытый характер во все времена: многие ее шедевры созданы при посредстве греческих, болгарских, романских, итальянских мастеров. Весьма интенсивными были западные влияния в XVII в.: они проникали на Русь через Украину (католическая культура Польши) и через Новгород и Псков (протестантская культура Северной и Центральной Европы). В царствование Алексея Михайловича польская культура и язык значили примерно то же, что французский язык в XIX в. и английский язык в наше время. Но все эти влияния и заимствования носили характер инноваций, при определяющем значении базовой культуры. В XVIII в. происходит насильственная вестернизация (от ‘west’ – запад) России, попытка изменить сам тип культуры, и связана она с именем Петра I.

Личность, деяния, роль Петра I в русской истории и культуре вызывают самые противоречивые суждения: от царя-антихриста до Отца Отечества. Как пишет один из современных авторов, «пока жива Россия, не умолкнут споры о Петре Великом, начатые еще его современниками». Надо признать, что сам император, вошедший в историю одновременно как великий преобразователь и великий разрушитель, дал этому множество поводов, его личность противоречива и не сводима к единству. Вопреки распространенному мнению, Петр был человек церковно-православный: ставил кресты на местах своего спасения, читал и пел на клиросе, основал несколько монастырей и храмов, перенес в Петербург из Владимира мощи св.кн. Александра Невского и из Москвы икону Казанской Божией Матери и другие святыни, молитвенно почитал свт. Митрофания Воронежского, приобщился святых тайн перед кончиной монастырей. Перед Полтавской битвой Петр обратился к войску с такими словами: «Воины, пришел час, который решит судьбу Отечества. Вы не должны помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь… Имейте в сражении перед собой правду и Бога, защитника вашего. А о Петре ведайте, что ему жизнь не дорога, жила бы только Россия во славе и благоденствии, для благосостояния вашего». Но было в нем и явное западничество – правда, дисциплинированное патриотическим служением.

К историко-культурным реформам Петра можно отнести:

1) развитие науки и техники;

2) развитие светского профессионального образования и книгопечатания, особенно учебной литературы;

3) секуляризацию культуры (развитие светской живописи, скульптуры, гравюры, дворцово-парковых и архитектурных ансамблей гражданского назначения);

4) создание новой столицы – Санкт-Петербурга;

5) переход к регулярной застройке городов;

6) реформу календаря (введение эры от Рождества Христова и начала года 1 января);

7) введение гражданского шрифта и арабских цифр;

8) развитие периодических печатных изданий (газеты «Ведомости»);

9) европеизацию внешнего облика (брадобритие, европейское платье, ношение мундиров);

10) создание публичного театра («комедиальных храмин»);

11) введение ассамблей с участием женщин;

12) усиление светскости и рационализма в бытовом укладе жизни.

В области государственно-церковных отношений Петр I заменил патриарший престол Священным Синодом («департаментом духовных дел») и фактически отказался от симфонического единства и согласия духовной и светской властей. Таким образом упразднялась целостность религиозно-церковного сознания русского народа, Церковь подвергалась рационалистическому, прагматическому (протестантскому) воздействию, а официальная Россия переставала быть Святой Русью.

Духовный смысл петровских реформ сегодня определяют как столкновение идеационной (главное – идея) и сотериологической (направленной на спасение души) культуры Руси с материалистической и эвдемонической (устремленной к наслаждению) западной культурой. Как показали последующие события, петровские реформы не достигли ядра русского духа, не произвели цивилизацион­ного слома, ибо в сознании и Церкви, и народа, и самого царя главной осталась идея предстояния и ответа перед Богом. Петр продолжал быть священным помазанником («батюшка православный царь»), ответственным перед Богом за свой народ, и, значит, «рабом Божиим». Православная духовная традиция осталась преобладающей. Как выражается А.Л.Казин, модернизировали Россию, но не убили Святую Русь. И хотя часть народа ушла в леса, горы, скиты, чтобы не участвовать в новой жизни, магистральная линия развития «большой» России – все в том же вселенском служении всех ради всех. О.В.Кириченко высказывает предположение, что имперский период был способом усвоения новых (парламентских) форм управления и сохранения ценностей монархического строя под эгидой православного императора, что позволило России пережить грядущие испытания в течение еще двух веков.

XVIII в. – век русского просвещения, когда развиваются разные модели образования: общеобразовательное начальное (цифирные школы – в них изучают арифметику, геометрию, письмо), профессиональное (школа математических и навигацких наук в Сухаревой башне в Москве, артиллерийская, инженерная, медицинская, горнозаводская школы). Эти школы были государственными и светскими. Выходит в свет переведенное с немецкого и дополненное самим Петром руководство по поведению «Юности честное зерцало». Зарождается академическое образование: детище Петра – Петербургская Академия наук, созданная в 1725 г. «дабы науки размножены и в лутчее состояние приведены были». В 1755 г. открылся Московский университет, носивший надсословный характер, «для генерального обучения разночинцев»; при нем работали библиотека, типография, устраивались публичные лекции. Возникают элитные дворянские учебные заведения закрытого типа: Шляхетский корпус, Пажеский корпус, Смольный институт, Царскосельский лицей.

Учение становится важнейшим делом молодых людей, что принесло ощутимые плоды в области литературы, архитектуры, изобразительного искусства, географических открытий, наук, военного дела. Крупнейший деятель послепетровского времени – выпускник московской Славяно-греко-латинской (первого на Руси высшего учебного заведения) и Петербургской академий М.В. Ломоносов, чье имя овеяно всенародной славой, а произведения составляют золотой фонд русской культуры. Это – чрезвычайно разносторонняя и цельная личность; как отмечал А.С. Пушкин, «историк, ритор, механик, химик, минералог, художник и стихотворец, он все испытал и все проник…» Выдающиеся русские мастера – архитекторы В.И. Баженов и М.Ф. Казаков, художники Д.Г. Левицкий и Ф.С. Рокотов, скульптор Ф.И. Шубин, композитор Д.С. Бортнянский – вышли на уровень высших достижений мировой культуры. Россию этого времени прославили великие полководцы и военачальники (Ф.Ф. Ушаков, А.В. Суворов), историографы и литераторы (Г.Р. Державин, Н.М. Карамзин). Сформировалась и духовная система образования, давшая новое по типу и пониманию своих задач ученое монашество, готовое проповедовать в светской аудитории, сотрудничать с правительством. Но просвещение, достигшее вершин при Екатерине II, обнаружило и ограниченность просветительского рационализма: в сознании, лишенном абсолютных ценностей, апофеоз ratio мог совмещаться с нравственным релятивизмом, вседозволенностью, распущенностью. «Столетие безумно и мудро» – назвал XVIII век А.Н. Радищев.

Поразительных успехов добились путешественники и первооткрыватели. Начиная с похода Ермака (1580-е гг.), Русь, как пишет прот. Лев (Лебедев), «вышла “из берегов”, из своих исконных национально-исторических границ, превращаясь в мировую державу, и стремительно двинулась на Восток. <…> Двигаясь в направлении, обратном тому, в котором шли когда-то несметные монгольские полчища, Русь пошла забирать себе почти всю бывшую империю Чингисхана». Уже к середине XVII в. «колумбы Росские» (термин М.В. Ломоносова) достигли Амура (Василий Поярков и Ерофей Хабаров), Охотского моря, Колымы; обогнули Азиатский материк, доказав разделение Азии и Америки (Федот Попов и Семен Дежнев во главе семи плоскодонных весельно-парусных судов – кочей). За 60 лет Русь прошла – перемахнула! – от Урала до Тихого океана. Жажда воли, познания, подвига, желание послужить Отечеству толкали первопроходцев «на край» и «за край» света. Для сравнения: путь от Атлантического океана на востоке до Тихого на западе в США был преодолен за 350 лет. В XVIII в. Академией наук были организованы исследования Камчатки, Сибири, Ледовитого океана. Витус Беринг (датчанин на русской службе) и А.И.Чириков, селенгинский купец Андреян Толстых, основатель Российско-Американ­ской компании курянин Г.И.Шелехов и ее директор каргопольский купец А.А. Баранов, подвергаясь бесчисленным трудам и опасностям, не только прокладывали пути к островам северной части Тихого океана, к побережью Аляски и Калифорнии, но и приводили «в подданство под высочайшую руку» новые народы, изучали их быт и нравы, открывали для них школы, знакомили с православием, крестили. С конца XVIII в. к берегам Америки посылались и специальные церковные миссии; в составе первой находился прп. Герман Аляскинский, вторую возглавил свт. Иннокентий (Вениаминов), будущий митрополит Московский. В 1803 г. И.Ф. Крузенштерн и Ю.Ф. Лисянский отправились в первую кругосветную экспедицию.

Серьезные последствия имела сословная реформа Петра. В ходе ее многочисленные группы были сведены в несколько сословий, перед каждым из которых ставилась задача несения определенной повинности, службы. Как отмечает О.В.Кириченко, расширилось само понимание служения: от участия в службе в определенном чине за плату до служения Отечеству всех лиц в государстве, включая царя. Самым многочисленным слоем России по-прежнему оставалось крестьянство; оно, в основном, давало материальную базу для царских преобразований. Поскольку модернизационные процессы в большей степени захватывали аристократическую среду, крестьянство слабее соприкасалось с инокультурными ценностями; именно оно стало хранителем культурных традиций, фольклора, быта, рукописных и старопечатных книг. Духовная культура крестьянства продолжала оставаться основой культуры русской народности. Идеология ведущего сословия – дворянства, в которое вошли все группы аристократии, представленные прежде отдельными чинами, – вырастала из многовекового служения царю, патриотического духа, умения защищать Русскую землю. В это сословие входило вплоть до начала XX в. много лиц неаристократического происхождения. Особыми чертами характера военной служилой аристократии являлись смелость, властность, внутренняя свобода, достоинство, честь, понятие о долге как священном обязательстве. Дворянская усадьба, особенно после Указа о вольности (от службы) дворянства 1762 г., стала местом, где осуществлялось взаимовлияние дворянского и крестьянского образа жизни.

Еще одна возникшая в это время социальная сила – интеллигенция, состоящая из образованных и одаренных людей творческих профессий из всех сословий. Рассматривая характерные черты и историческую миссию интеллигенции, ученые все чаще приходят к критическим выводам: она стремилась не к служению, а к учительству, к праву быть единственным воспитателем. По мнению О.В. Кириченко, дворянство и интеллигенция стали антиподами, причем интеллигенция выступала в качестве элиты нетрадиционного типа, используя свою способность выражать общественное мнение в разрушительных для монархии, государства, Православной Церкви целях: именно интеллигенция подготовила и провела буржуазную и социалистическую революции; она же стала и первой их жертвой.

XIX век, отмечающий расцвет самосознания и культуры России, показал, что, овладев западной цивилизационной формой, Россия сохранила духовную независимость от Запада. В процессе осмысления всенародной победы 1812 г. и явления декабризма складывается художественная атмосфера первой половины столетия, получившая название «золотого века». Это – расцвет современной по языку и форме культуры. Прп. Серафим Саровский, А.С. Пушкин и поэты его круга, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь и Ф.М. Достоевский творили, размышляя над исторической миссией и будущим России. Было осознано определяющее значение слова: литература и критика стали амвоном, с которого провозглашалась истина. Общественно-политическая мысль XIX в. представлена антиномичными потоками: западническим (радикальным свободомыслием) и почвенническим (славянофильством). Открыл эту полемику П.Я. Чаадаев своим «Философическим письмом», в котором ставится вопрос об особенностях и месте России в мировой истории, при этом Чаадаев допускал уничижительные высказывания. Интересен ответ А.С. Пушкина, вставшего на защиту русской истории: «Что же касается нашей исторической ничтожнос­ти, то я решительно не могу с вами согласиться. <…> клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал»[2]. Обсуждение проблемы об исторических путях России продолжили славянофилы А.С.Хомяков, И.В.Киреевский, К.С.Аксаков. Религиозно-поэтическую формулу русской культуры дал Ф.И. Тютчев:

Эти бедные селенья, Эта скудная природа – Край родной долготерпенья, Край ты русского народа!	Удрученный ношей крестной, Всю тебя, земля родная,
Не поймет и не заметит Гордый взор иноплеменный, Что сквозит и тайно светит В наготе твоей смиренной.	В рабском виде Царь небесный Исходил, благословляя.

Русская культура недоступна чужому взгляду, ибо она – преклонение и умаление перед божественной красотой и силой. Это, по слову А.Л.Казина, некая литургия (с греч. ‘общественное служе­ние’) верных, постоянно совершающаяся на Русской земле. Уже в наше время на Русском Севере записано предание, которое начинается со слов: «Когда Христос ходил по Водлозеру…» Духовный характер русской культуры отмечал и Максимилиан Волошин:

Зато в нас есть бродило духа – совесть

И наш великий покаянный дар,

Оплавивший Толстых и Достоевских

И Иоанна Грозного... В нас нет

Достоинства простого гражданина,

Но каждый, кто перекипел в котле

Российской государственности, – рядом

С любым из европейцев, – человек.

Большой отклик у современников нашла книга Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» (1871), в которой впервые (за 40 лет до О.Шпенглера и за 80 лет до А.Тойнби) была предложена теория культурно-исторических типов, определяющих особенности развития, сформулирована концепция самобытности всякой цивилизации. Именно славянскому культурно-историческому типу, полагал Данилевский, предстоит «синтезис всех сторон культурной деятельности в обширном значении этого слова». Осмысление «мессианской роли России», идей соборности и «богочеловечества» продолжилось в философской мысли на рубеже XIX–XX вв. (В.С.Соловьев, С.Н. Булгаков, П.В. Флоренский, Н.А.Бердяев, С.Л.Франк, Г.В.Федотов). Эта эпоха, получившая название «серебряного века», характеризуется интересом к национальным художественным традициям, иконе, фольклору. После 1917 г. в среде русской эмиграции сформировались евразийские подходы к самоопределению России (философы Н.С.Трубецкой, П.Н. Савицкий, П.П.Сувчинский).

Тяга к правде, поиски Истины, размышления о путях России воплотились и в живописи XIX в. «Явление Христа народу» А.А. Иванова – грандиозное полотно, представляющее явление Истины, сознанием которой призывался проникнуться каждый. Художники-передвижники, вдохновлявшиеся строками Н.А.Некрасова: «Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты», осознавали свое творчество как социальное служение. Многие разделяли идеи революционного обновления общества (И.Е.Репин «Отказ от исповеди», «Крестный ход в Курской губернии», «Чаепитие в Мытищах»). В центре исканий художников была религиозная тематика; к ней обращались идейный вождь передвижничества И.Н. Крамской («Христос в пустыне»), Н.Н. Ге («Тайная вечеря», «Что есть Истина?», или «Христос перед Пилатом»), В.Д. Поленов («Христос и грешница»), В.М. Васнецов (росписи Владимирского собора в Киеве, эскизы для церквей Спаса-на-Крови в Санкт-Петербурге, зарубежных русских православных церквей), М.В. Нестеров («Видение отроку Варфоломею», «Святая Русь», «Душа народа»).

В XIX в. на национальных основах складывается русская музыкальная классика. Отцом и родоначальником русской оперы называют М.И.Глинку («Жизнь за царя», «Руслан и Людмила»). Поистине «Могучую кучку» составили М.П. Мусоргский (оперы «Борис Годунов», «Хованщина», фортепианная сюита «Картинки с выставки»), А.П. Бородин (опера «Князь Игорь»), Н.А. Римский-Корсаков (оперы «Псковитянка», «Снегурочка», «Царская невеста»). На небывалую высоту русскую музыку поднял П.И. Чайковский (оперы «Евгений Онегин», «Пиковая дама», балеты «Лебединое озеро», «Щелкунчик», «Спящая красавица», Первый концерт для фортепиано с оркестром, Торжественная увертюра «1812 год», написанная по случаю освящения храма Христа Спасителя в 1880 г.). Творчество С.В. Рахманинова («Симфонические танцы», поэма для солистов, хора и оркестра «Колокола», Литургия св.Иоанна Златоуста, Всенощное бдение) проникнуто романтически-возвышенным чувством любви к родной русской земле, истории народа, православной вере, запечатлело борения божественного и мирского начал.

Во 2-й половине XIX в. в России распространяется марксизм, пришедший из Европы. В основании этого политико-экономичес-кого учения лежит проект антропоцентрической (безбожной) цивилизации, имеющей смысл бытия в земном процветании. Особенность этого учения – в капитализации социокультурного и социо-психологического уклада жизни. В России особый отклик нашла религиозно-эсхатологиче­ская сторона марксизма, имеющая корни в библейском хилиазме (учении о земном рае): в революции видели путь к дорогой русскому сердцу правде (например, явные Евангельские ассоциации в поэме А.А.Блока «Двенадцать»). Парадоксальным образом в русской культуре соединились базовые религиозно-исторические ценности (идея праведности) с идеей радикальной переделки бытия в силу его несправедливости. Русская интеллигенция увидела в революции возможность религиозного обновления мира и мировое спасение, призыв к новому Небу и новой Земле. Апокалипсический смысл революции, духовный катаклизм, светопреставление ярко отразились, например, в творчестве А. Белого.

Родине

---

---

Рыдай, буревая стихия, В столбах громового огня! Россия, Россия, Россия Безумствуй, сжигая меня!	Сухие пустыни позора, Моря неизливные слез – Лучом безглагольного взора Согреет сошедший Христос.
В твои роковые разрухи, В глухие тв