Материальные препятствия к рождению детей: мнимые и действительные

Самым важным мотивом отказа от рождения детей, по мнению 38,3% участников опроса, являются материальные трудности. И действительно, все говорит за то, что ларчик высокой репродуктивной активности людей открывается ключиком материального благоденствия. Российский исследователь В.В.Елизаров приводит весьма убедительный аргумент в пользу меркантилистской концепции репродуктивности. Он считает, что "число детей стало определяющим фактором бедности", и приводит соответствующие статистические данные, согласно которым доля однодетных семей, живущих за чертой бедности, составляет 34%, а с тремя и более детьми - прозябают в бедности 72% [46. С. 84-85]. Большая доля правды в этом есть, если посчитать, что рост цен почти в три раза опережает прибавки к пособиям на детей [46. C. 83]. И все же отнесемся критически к широко бытующему утверждению, что число детей в семьях находится в прямо пропорциональной зависимости от количества денег и иных материальных благ. Исходный импульс для такого сомнения исходит из факта снижения рождаемости как раз в наиболее зажиточных странах мира. Поэтому попробуем разобраться на конкретном социологическом материале, всегда ли материальный мотив является реальной причиной снижения репродуктивного тонуса современной молодежи.

В опросе в 1999 году 488 жителей Могилёвской области мы задали такой вопрос: «Сколько детей Вы имели бы, если бы у Вашей семьи имелись все материальные условия?». Оказалось, что даже в этих идеальных условиях репродуктивный потенциал молодёжи до 30 лет не обеспечил бы простого воспроизводства поколения. Как известно, для этого нужно, чтобы каждые 100 родителей произвели на свет 120-125 детей, наши же молодые респонденты даже при условии реализации всех их материальных запросов готовы родить только 111 детей. Этот факт свидетельствует о том, что решить задачу повышения рождаемости одними только материальными средствами невозможно.

Обратим внимание на группу респондентов, отказавшихся от пополнения своей семьи из-за материальных трудностей, и посмотрим, в каких условиях они живут. Каждый пятый из них (21%) не имеет детей, 64% обзавелись одним ребенком, а 14% уже родили по двое и более детей. Причем интересно, что среди бездетных супругов ссылку на материальные трудности при отказе от продолжения рода сделали в 2 раза больше респондентов, чем в группе многодетных участников опроса (43% против 21%). Это первая странность. Второе настораживающее несоответствие состоит в том, что 22% отказавшихся от детей по материальным причинам проживают отдельно от родителей, в своем доме или квартире. Еще 32% ведут с родителями совместное хозяйство, что далеко не всегда усугубляет материальное положение молодых. Снимают квартиры 9% и живут в общежитии 37% из состава этой группы. В итоге более половины тех, кто сослался на материальные трудности, препятствующие рождению их ребенка, имеют вполне сносные жилищные условия. В дополнение к этому, каждый третий (33%) из этой группы респондентов имеет сбережения, которые накапливаются явно не на очередного ребенка. На фоне этих фактов позволительно поискать реальные причины отказа от рождения детей теми молодыми супругами, которые сослались на отсутствие материальных условий. Попытаемся проинтерпретировать приведенные выше цифры В.В. Елизарова несколько в ином контексте. Не обстоит ли дело так, что одни люди отказываются от рождения ребенка ради материального благополучия, добиваясь на этом поприще определенных успехов, а другие делают ставку на детей, рискуя при этом оказаться за чертой бедности? В пользу такого предположения говорит следующий факт: ориентация на материальное благополучие как важнейшую жизненную ценность среди супругов, желающих иметь всего лишь одного ребенка, в два раза выше, чем у тех, кто планирует родить троих и более детей (соответственно, 54% и 27%). Что касается фамилистской ориентации, то здесь пропорции обратные. Причина бедности, стало быть, не всегда в количестве детей. В известной степени детерминантой уровня материального достатка людей является их жизненный выбор, способность зарабатывать деньги и внутренняя потребность в этом. Не стоит поэтому идти на поводу у обыденного сознания и делать детей пугалом молодежи, вступающей в семейную жизнь.

Другой причиной, маскируемой меркантилистской мотивацией, является низкое качество брачно-семейных отношений, супружеская неудача значительной части "отказников" от детей. Каждый третий респондент из этой группы считает свой брак явно или относительно неудачным или же сомневается в нем. Причем среди признавших свое супружество откровенно неудачным ровно половина сослалась на материальные трудности, якобы мешающие им рожать детей. Среди сомневающихся в своем брачном выборе таких ответов было 41%. И та, и другая цифра выше среднего значения этого варианта ответа по всей выборке.

Еще одной реальной причиной, скрывающейся за пресловутыми "материальными трудностями", является элементарная социальная незрелость некоторых молодоженов, психологическая неготовность стать отцом и матерью. Каждый десятый из числа сославшихся на материальные проблемы, якобы не позволяющие им иметь детей, отметил также, что отложил рождение ребенка, т.к. хочет пожить для себя. Несмотря на то, что с возрастом родительский инстинкт самопожертвования крепнет, необходимо, однако, отметить факт усиления эгоистической тенденции в молодежном сознании, что никак не на пользу демографической ситуации в стране.

Как видим, далеко не всегда меркантилистская мотивация отказа от рождения ребенка отражает действительное положение дел. Подлежит социологической "расшифровке" и сам термин "материальные трудности". В современных условиях он не включает в себя физическую невозможность прокормить и одеть ребенка. Речь идет о поддержании определенного уровня потребления материальных благ, так называемого "стандарта потребления". "Стандарт потребления" - понятие, впрочем, динамичное, изменяющееся во времени и социальном пространстве. Для каждой социо-культурной среды существует свой собственный стандарт потребления, соответствовать которому обязан всякий, желающий приобщиться к референтной для него социальной группе. Опасность для демографической ситуации в республике представляет то, что, во-первых, материальные блага приобретают в молодежном сознании статус важнейшей жизненной ценности и, во-вторых, стремительно возрастает нормативный уровень потребления этих материальных благ. А если принять во внимание то, что реальных возможностей для поддержания престижного уровня потребления, как правило, не хватает, то молодые чаще всего жертвуют самыми бессловесными существами - своими еще не рожденными детьми.

Итак, при внимательном рассмотрении оказалось, что за мотивом "материальные трудности" в трети случаев скрывается более серьезная причина отказа от детей - супружеский конфликт принципиального характера. Второй вывод будет звучать несколько парадоксально. Материальные трудности, якобы мешающие молодым людям рожать детей, обусловлены не столько отсутствием каких-то вещественных условий для этого, сколько отношением к ним как к высшей жизненной ценности. Материальные блага из средства, условия укрепления семьи для части молодежи превращаются в цель их жизни, заслоняющую собой семью и детей. Средство приобретает статус цели, вторичное становится первичным. Происходит кардинальная смена жизненных приоритетов, в первую очередь, в сторону меркантилизации как общественного, так и индивидуального сознания. В мотивации наших респондентов как раз и проявились истинные мировоззренческие приоритеты, ради которых они готовы пожертвовать даже детьми. Когда молодые люди говорят, что не могут позволить себе иметь ребенка из-за материальных трудностей, они тем самым дают нам повод предположить, что достижение материального благополучия для них важнее, чем рождение ребенка. Экспансия бытового материализма, или "вещизма", на все более широкое социальное пространство, особенно в молодежной среде, катастрофически снижает его репродуктивный потенциал. Попытаемся представить масштаб этого снижения в цифровом выражении. Итак, отказались рожать детей по материальной причине 38,3% участников опроса. Из них, как минимум, 13% считают свой брак неудачным, что и является истинной причиной нежелания иметь детей. Поэтому их можно вычесть из состава группы, мотивирующей свой отказ от детей материальными трудностями. В ней остается 33,3% от общего количества участников опроса. Если предположить, что каждый из них, в случае устранения так мешающих им материальных трудностей, произведет на свет хотя бы по одному ребенку, то это количество детей и будет представлять абсолютный "вес" материального фактора. В данном случае он "весит" 333 не рожденных ребенка на каждую тысячу молодежных семейств.

Из-за стесненных жилищных условий отложили рождение ребенка 31,1% всех участников опроса. Из них каждый пятый (19%) вовсе не имеет детей, 61% уже породили по 1 ребенку, а 18% обзавелись двумя. В этой группе респондентов, сославшихся на отсутствие жилья, 42% живут в общежитии, 33% - с родителями, 11% снимают квартиру или комнату, а 14% имеют отдельную квартиру или собственный дом. Интересно, что далеко не все молодые супруги, живущие в общежитии или снимающие жилье, мотивировали свой отказ от ребенка отсутствием жилищных условий. Среди снимающих жилье эту причину выдвинули лишь 57%, а среди обитателей общежитий и того меньше - 36%. В итоге получается, что часть молодежи действительное отсутствие жилья не считает весомой причиной отказа от детей, а другая часть, напротив, имея дом или квартиру, сослались на наличие жилищной проблемы. Следовательно, здесь присутствует какой-то иной фактор, отвращающий некоторых молодых супругов от детей. Используя уже имеющийся опыт, предположим, что этот фактор - низкое качество супружеских отношений самих респондентов, их разочарование друг в друге. Так оно и оказалось, по крайней мере, для части участников опроса. В группе молодежи, отказавшейся от рождения ребенка из-за отсутствия жилья, 13% оценили свой брак как явно неудачный или скорее неудачный, чем удачный, и еще 15% сомневаются в его будущем. 16% - часто конфликтуют, а у 14% в данной группе опрошенных появляются мысли о разводе. Причем среди размышляющих о разводе, часто конфликтующих супругов-неудачников каждый третий мотивировал свой отказ от детей отсутствием жилья. Для сравнения скажем, что среди любящих друг друга, не ссорящихся супругов эту причину выдвинул лишь один из пяти респондентов.

Разумеется, мы далеки от мысли считать отсутствие достойного жилья безобидной, малозначимой причиной спада репродуктивного тонуса молодого поколения. Антисемейной следует считать такую социальную политику, при которой строились так называемые "хрущевки" - дома с квартирами-клетушками. Доля четырехкомнатных квартир, благоприятствующих рождению как минимум двоих детей, в Англии, например, составляет 86% от всего жилищного фонда, в США - 82%, в Польше - 22%, в Румынии - 18%, даже в Индии - 11%. А вот в России, как, вероятно, и в Белоруссии - всего 0,4%! [122. С. 33].В моём, например, многоэтажном доме, построенном в середине 90-х годов, т.е. относительно новом ещё доме, доля 4-х комнатных квартир составляет всего 6 процентов.

Однако и здесь, как в случае с меркантилистской мотивацией, необходимо, во-первых, учитывать стремительно возрастающий уровень требований молодежи к жилищным условиям и, во-вторых, не всегда верить на слово сетующим на отсутствие жилья, искать действительные причины малодетности современной семьи. Как пишет С.Д.Лаптенок, "следует иметь в виду, что объективные факторы и причины оказывают влияние на рождаемость в семьях с различной силой и далеко не однозначное. Это можно показать на примере обеспеченности жильем. Порой, улучшение жилищных условий развивающейся семьи содействует появлению очередного ребенка, а в ряде случаев - наоборот, ибо возникают непредвиденные заботы супругов о комфорте в квартире, модной мебели и т.д." [70. С. 105].

Как бы там ни было, но отсутствие достойного жилья для молодых семей обходится обществу недородом (за вычетом супругов-неудачников) 26О детей на каждую тысячу семей.

Устранить фактор материальных трудностей в обозримом будущем вряд ли удастся. Дело здесь не только в экономическом кризисе, не позволяющем государству сколько-нибудь существенно материально стимулировать высокую рождаемость. С этой точки зрения ситуация, конечно, непозволительная для современного общества. В России, например, где уровень жизни хоть не намного, но выше, чем у нас, в структуре доходов многодетной семьи пособия на детей составляют всего 6% [5. С. 105]. Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что природа материальных трудностей, как это ни парадоксально звучит, вовсе не материальная (в философском смысле этого слова), а идеальная, оценочная. Их источник - чаще всего не отсутствие или нехватка денег, жилья, вещей или еды, а комплексирующее сознание индивида, болезненно переживающее внешнее, "вещное" превосходство ближнего, у которого перечисленных ценностей оказалось больше. Закон увеличения материальных потребностей, столь убедительно описанный еще Карлом Марксом, порожден экспансирующим массовым производством, заинтересованным в постоянном сбыте все более увеличивающихся объемов своей продукции. Вся европоцентристская цивилизация построена на меркантилизме. Поэтому с горечью приходится констатировать, что подстегиваемая средствами массовой пропаганды бесконечная гонка за стремительно растущим стандартом потребления материальных благ не оставляет шансов на увеличение числа счастливых и многодетных семей в ближайшей перспективе.