И все же сил на то, чтобы закрыть дверь не осталось

Ирман прикрыл глаза и отступил на шаг назад. Замер, вслушиваясь в тишину, царящую в школе. Глубоко и медленно вдохнул в себя холодный воздух.

Может, Сеттон всего лишь призрак прошлого, который пришел навестить его? Или обыкновенный глюк, плод уставшего за день сознания. Или фантом в текучем эфире...

Кто бы он ни был...

Ирман поднял руку, которая почему-то мелко подрагивала, и прикрыл глаза ладонью, чтобы стало еще темнее.

Кто бы он ни был, ему лучше уйти...

Если он вернулся, чтобы исчезнуть с рассветом, пусть исчезнет сейчас и больше никогда не появляется...

Время медленно отсыпало песок в каменную чашу бытия. Крупица за крупицей минуты падали на дно застывшего эфира и мешались с обрывками воспоминаний, которые, подобно кадрам старого кино, всплывали в памяти, мелькая перед глазами. В душе боль и радость сменяли друг друга. Кружились в замысловатом танце, рождая видения. Взрывались в сердце лишь для того, чтобы россыпью искр озарить предстоящий нелегкий путь. Но как бы Амис ни уверял себя в том, что теперь, после всех совершенных им ошибок, после всех неудач и разочарований его ждет неминуемый успех, время твердило об обратном. Безжалостно утекая сквозь пальцы, оно смеялось над парнем, подшучивало, впуская в замкнутое пространство коридора кого угодно, но только не Ирмана. И к вечеру, уставший, но все еще не потерявший надежду, Амис чувствовал, как в груди начинает расти ком разочарования. Страх, словно искусный музыкант, дергал напряженные нервы подобно струнам арфы, извлекая из нитей души уродливую мелодию, вплетая в нее крики боли, проклятия, угрозы и мольбы о помощи. И никто кроме Амиса не слышал этой симфонии. Никто бы и не подумал, что пустой коридор полнится звуками, от которых в жилах стыла кровь, превращаясь из живительной влаги в яд, сваренный ведьмой-судьбой.

Погрузившись в эту безумную какофонию внутренних звуков, Амис даже не заметил, как солнце скрылось за горизонтом. Коридор медленно погрузился во тьму, и тени, до этого ютящиеся в углах, словно почувствовав, что пришло их время, начали выползать из своих закромов и наполнять собой помещение. Минута, еще одна, и еще, и вот уже его окружала тьма. Наполненная образами и воспоминаниями, холодная и удушливая, тьма, закрадывающаяся в самое сердце его существа. И в этом темном, почти непроницаемом коконе, появившаяся в начале коридора фигура Ирмана показалась Амису призраком. Полупрозрачным, неприкаянным призраком, ищущим свое место в этом бессмысленном и беспощадном мире. И все же видение оказалось не фантомным.

- Ничего не выйдет!

Уверенность в голосе Гердера была злой и полнилась раздражением. Ирман был словно на иголках и только поэтому Амис не стал идти ему навстречу и кидаться в бой с просьбами выслушать и понять. Он продолжил сидеть на подоконнике, внимательно наблюдая за движениями зверя.

Ирман же, рявкнув свое "приветствие", быстро прошествовал к комнате и скрылся за дверью, но... не закрыл ее. Не захлопнул по своему обыкновению, не отрезал себя от внешнего мира, прячась в своей берлоге, в своей крепости, пусть стены ее и были ненадежными и шаткими.