Глава 7. Если вы загубили молодость, то оставьте хоть что-нибудь для зрелости

Если вы загубили молодость, то оставьте хоть что-нибудь для зрелости. А загубить молодость – дважды два. С неба потом она не упадёт сладкой манной. Не бери жизнь вслепую только лбом, есть ещё ум, на него и рассчитывай. И не догоняй двух зайцев, а тем более трёх, поймай хоть одного. А то, как аукнется, так и откликнется. Жизнь – штука каверзная и подлая. Не мы ею управляем, а она часто стирает наши мечты, но мы всё-таки должны вносить в неё свои коррективы, иначе будет регресс.

Нюрка истин этих не знала, а может какие-то и были под её узким лбом. Но баба она была хоть и не броской, но и не дурнушкой. Однако не смогла удержать мужа, бросил он её подлец-вертихвост, оставив ей двух маленьких детей. Сам умотал куда-то, будто на север искать летучее счастье и дармовые деньги. Но уехал-то не один, а с женщиной, которая прилила к нему, как банный лист к ж… И сейчас эта брошенка не могла мириться с тем, что какая-то нахалка сидела в чужом тёплом гнезде: «Подбросила Ульяна, как кукушка, своих «кулачат» Фёдору, сволочь черномазая, а тот дурак и тянет лямку на троих… Эх, Фёдор, Фёдор, выгнал из хаты Катерину с дитём и взял эту хохлушку…» Никак не могла смириться Нюрка с такой несправедливостью. И злило, и раздражало в Ульяне всё: «кулацкая» одежда и «кулацкий» говор, да и вся её броская с ног до головы южная красота. А красота порой бывает такой тяжёлой и яркой, что мы не можем на неё смотреть. Тяжело переносим человека с такой яркой красотой. Из-за этого она, Нюрка, к Ульяне и не ходила, хотя и жили рядом, и были одних лет. Обе и по образованию стояли на одном уровне: не подходили академий и институтов, а еле могли читать по слогам и кое-как каракулями писали. Обе ту грамоту взяли самоучкой, когда учились в сельских школах их братья. Обе в меру были здоровые и в чём-то больные, как и каждый человек. Обе имели детей и уж, конечно, посудачить по-бабьи нашлось бы о чём. Ведь обе по-своему несчастные, потеряв любимых мужчин.

Но вряд ли можно было осуждать Нюрку? Брошенная женщина, какой бы она ни была, какую бы не занимала должность и раньше, и много лет спустя, всегда смотрела на счастливую, если не с завистью, то, наверное, с болью. Женщины, неудавшуюся личную жизнь, глушат работой. Но до поры до времени. Постучит в дверь старость, сожмётся сердце, захочется заплакать. Анализируешь свою жизнь вдоль и поперёк, перетряхиваешь оставшиеся позади годы: где оступился, как потерял своё счастье, почему оно проклятое улизнуло, вырвалось из рук и никогда уже не вернулось потом? Да и было ли оно то счастье вообще? Любимых не просто найти, тысячи проходят мимо, но дорогой и любимый человек один. И ветер его не принесёт, всегда будет нелётная погода, если наломал дров по молодости и по глупости. Из-за упрямства, из-за нежелания уступать, а может не умения любить…

Ульяна тоже не ходила к соседке, потому что постоянно была окружена своей и мужа роднёй: успевай только встречать да посещать. У Фёдора два родных брата да мать. И своих надо навещать: то Макара с Ольгой, то к матери хоть разок в неделю нужно сходить. Не Ульяна выдумала эти обычаи, не ей их нарушать. Но Нюрка, встретившись с соседкой у колодца или в магазине, а то просто у плетня, вежливо, даже как-то заискивающе здоровалась. «Съедая соседку глазами» или, поджав губы, спрашивала о здоровье и благополучии. Потом, окинув цепким взглядом всю её фигуру, выискивала в ней что-нибудь такое, над чем вроде шутливо можно поиздеваться. Если человек не находит в другом плохого, то и хорошее можно выставить в виде недостатка: «Ой, соседушка, не носите эту кофту, бо она на вас висит, как седло на корове…»

Трудно живётся человеку некрасивому, Но ещё труднее, если судьба наградила его красотой или умом. Тут вам подковырки вслух и исподтишка, тут вам и унижения от чёрной зависти, которые идут рядом с красотою или талантом. Но на каждый роток не накинешь платок…