Тайна храмовой сокровищницы

Деньги «имели хождение» и в Римской империи тоже.

Соответственно, были люди, у которых их было много.

Надувать народ на бумажных деньгах государственные финансовые воротилы тогда ещё не научились — в ходу были монеты из серебра и золота. Как и сейчас, как и во все времена вообще, выше ценилась валюта более дорогая — золото. Его копили, им расплачивались, его было легче перевозить, чем серебро, им любовались, от него впадали в транс.

Были и такие индивиды, которые делали деньги непосредственно из денег.

Вот одна из возможностей того времени.

За один грамм золота давали несколько граммов серебра. Причём в разных местах курс был различен. Если в Риме за 1 грамм золота давали 12, 5 грамма серебра, то в Александрии — всего лишь на другом берегу Средиземного моря, несколько дней плавания на триере — за 1 грамм золота давали 4, 7 грамма серебра. Разница колоссальная — вози, меняй, рентабельность валютного арбитража 150 % — несколько ходок триеры, и будешь миллиардером, скупишь в скором времени хоть всю Римскую империю.

Однако ж не скупили.

Почему-то.

Признаюсь, точная причина мне неизвестна. Скорее всего, достаточных исторических свидетельств для точного объяснения причины не сохранилось. Но думаю, что валютным спекулянтам не удалось скупить Империю не потому, что не нашлось ни одного, кто бы догадался заработать несколько сотен тонн монет на простейшей операции.

Обогащению помешать не могли и штормы: были в течение года и продолжительные — в несколько месяцев — периоды, для судоходства совершенно безопасные.

Безопасно Средиземное море было в те времена и с военной точки зрения: пиратов отправили на пропитанный кровью песок цирков ещё при Августе, внешних врагов по берегам во времена Тиберия не было, не случайно Средиземное море считалось в Империи Внутренним озером.

Так что же мешало афере века (а то и тысячелетия)? «Внешники», находившиеся у власти? Введение ими особых сборов?

Но для «внутренника» юридические нормы не помеха (при любой, сколь угодно сложной системе законов «внутренник» их всё равно обойдёт, вернее, не сможет не обойти). Другое дело, что «внешники» могли действовать и сверх закона.

Но и при произволе «внешников» способ есть. Фиговый листок религии.

Например, цепь обменов объявляется не валютной операцией, а богоугодным делом. Скажем, собранные с паломников разного рода «святые» (храмовые, божьи и т. п.) деньги можно было обменять на золотые дарики в Александрии, их отвезти в Рим и там поменять на калиброванные серебряные динарии, и всё это отвезти в Храм к первосвященникам. Налоговому же инспектору можно было объяснить, что во всех этих операциях нет никакой коммерции — деньги святые, дескать, обменяли, да и всё. Богу служим, а не Маммоне.

В самом деле, ну не предполагать же, что первооткрывателями этого фигового листка в наше время стала какая-нибудь неоригинальная секта типа церкви саентологов! Её посвящённые члены даже и не скрывают, что зарегистрировали свою коммерческую компанию как церковь исключительно для ухода от налогов. Наш православный патриархат с обильно освещённой в прессе льготно-торговой аферой с табаком и водкой — тоже не финансовый гений-первооткрыватель.

Как утверждают историки античности, «святую» валютную аферу между Римом и Александрией во времена Христа и Тиберия прокручивали первосвященники Иерусалимского храма.

Кроме исторических свидетельств, есть современная, наработанная веками практика иудеев и даже «библейско-пророческое обоснование».

Не отдавай в рост брату твоему ‹т. е., поясняли, иудею. — А. М. › ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, чт`о можно отдавать в рост.

Иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всём, чт`о делается руками твоими, на земле, в которую ты идёшь, чтоб овладеть ею.

…и ты будешь давать взаймы многим народам, а сам не будешь брать взаймы; и господствовать будешь над многими народами, а они над тобою не будут господствовать.

Втор. 23:19, 20; 15:6

Понять этот текст можно по-разному, более того — противоположно. Одни понимают в «прямом» смысле, то есть как призыв к безжалостному финансовому порабощению г`оев (соответствующие цитаты из иудейских толкований любят приводить авторы-антисемиты). Финансовое порабощение предполагает предварительную идеологическую обработку, культивирование в гоях жадности.

Но с таким буквальным пониманием слов Торы не соглашались даже ветхозаветные пророки.

За грех корыстолюбия его Я гневался, и поражал его, скрывал лице, и негодовал; но он ‹народ Божий того времени — иудеи. — А. М. ›, отвратившись, пошёл по пути своего сердца ‹жадного. — А. М. ›.

Ис. 57:17

Если бы «рост» и «господство» входили в замысел Божий, то Иисус и апостол Иоанн с Павлом были бы первыми в ойкумене банкирами, и скупили бы всю Империю, тем более, помнится, золото Иисус мог указать даже во чреве не пойманной ещё рыбы (Матф. 17:27). Постижение Пути — не в обретении власти или богатства. Дальше всех по этому Пути прошёл Иисус, Он — аскет и не владел даже личным имуществом, а не то что банком.

Но священники-вожди не совмещались с Духом, сформировавшим Иисуса.

Раввинат и во времена Иисуса понимал Втор. 23:19, 20 таким образом, что религиозная обязанность всякого «продвинутого иудея» — поработить займами всех инородцев, а верх святости — обманывать национальные правительства и так далее. «…И господствовать будешь над многими народами…»

Горение раввината встречало пламенное одобрение паствы. Чтобы результативней грабить, необходимо внушение о поддержке тебя вышними силами.

Иными словами, Храм и во времена Пилата был, по сути, банком.

Суммы для «святых» валютных махинаций собирались огромные.

Составлялись они из нескольких потоков.

К примеру, в Храме в жертву разрешалось принести ягнёнка только беспорочного, но беспорочного не в абсолютном смысле слова, а в субъективном — по оценке дежурного храмового священника. На практике это означало, что верующий мог пригнать в Храм своих овец хоть стадо, но ни один из этих барашков не принимался храмовым функционером. Человек, пригнавший стадо издалека, не видел смысла гнать ягнят обратно, он продавал их в самом Иерусалиме — задешево! предложение огромно! — а затем тут же на храмовом дворе (изначально предназначавшемся для молитвы «приближённых») покупал уже «беспорочного». Легко догадаться, что покупал он такого же, как у него, ягнёнка, но за четырёхкратную цену. Монополия называется.

В Храме это была не единственная «монополия». Платить в Храм подать можно было только в шекелях (священных, храмовых), а их купить можно было только на дворе храма у менял, состоявших со священниками в доле. При этом цена на шекели заламывалась такая, что Христос назвал Храм «домом торговли» (Иоан. 2:16).

Под Пасху в обширном Храмовом дворе желающие принести очистительную от грехов жертву евреи просто кишмя кишели, словом, денег для последующего обмена в Александрии собирали тонны.

В сумме, по самым скромным подсчётам, приведённым в некогда солидном журнале «Знание — сила» (Кирилл Коликов. Иисус и менялы. № 6, 1996), в Храм после обмена приходило около 9, 5 тонны золота.