Песнь четвертая, академическая

ЖИЗНЬ ПОД СТАНКОМ

«Наука умеет много гитик»*

Научный фольклор

Пляж «Отрада»

После армейской службы, надо полагать, жизнь на гражданке воспринималась намного легче.

Смотря кому, где и в чем. Но, в моем случае, ты затрагиваешь «широкую, волнующую тему». Я стал археологом и работал в самой престижной научной системе - в Академии наук. Так вот, по моим впечатлениям, Советская армия – жалкое подобие той жесткой феодальной системы и иерархии, которая была создана в этом ведомстве. Главным начальником всей советской археологии был академик Борис Александрович Рыбаков, по кличке Бобби Фишер. Он был директором самого главного археологического учреждения страны – Института археологии АН СССР, властным и сильным человеком. Это была целая эпоха. Из Москвы Рыбаков управлял всей археологией Советского Союза, используя жесткое гэбэшное влияние. Директорами своих «вассальных» подразделений – феодов, т.е. республиканских и региональных Институтов археологии – Рыбаков, как сюзерен, назначал, лично. Он как бы жаловал эти должности. В Западной Европе такие пожалования назывались бенефициями, на Руси – кормлением. Как правило, «вассалы» были сотрудниками КГБ или тесно с ним связаны. Вы молодые люди и не можете себе этого представить.

Это же сфера науки. О каком влиянии ГБ может идти речь?

При чем тут наука? В Академии постоянно идет жестокая борьба за власть, сопровождаемая бесконечными сварами. Самые обычные феодальные разборки. Им же, в сущности, делать больше нечего. Иван Иванович Артеменко, которого прислали «для партийного укрепления» в киевский Институт археологии на должность директора из Москвы, тоже был родом из КГБ. В свое время он заведовал в московском Институте так называемым первым отделом. К археологии он имел такое же отношение, как эта пивная будка, примерно, к печенегам. Артеменко был кандидатом наук. Кто и как ему написал диссертацию, мне совершенно неведомо. В то время он уже был человеком моего нынешнего возраста. Я не помню, кого он сменил. Не сильно в курсе дела. Потому что эти неведомые нам люди ушли в небытие, и никто о них теперь даже не вспоминает. Какой-то академик Шевченко, по-моему, был его предшественником. Или профессор. Или доктор наук... Хрен их разберет. Они все время так развлекались, жрали друг друга бесконечно. Не наукой же заниматься. Да им и незачем. Помню, когда Артеменко назначили директором Института, и я спросил Станко: «Как он вам?». Он ответил, глумливо ухмыляясь: «Пожуём – увидим».