Полагаем, что надобно напомнить этому ученику, что его учитель Блашер объяснял значение слова «Икра'» («Прочитай») как «Анзир» («Испугай!») и «Уд'у» («Призови»), то есть «Напугай людей и призывай их.», но ученик, более горячий в силу молодости своей, использует свидетельство, которое сам учитель уже считал неприемлемым». Следует отметить, что поскольку ученик не желал отрицать мнения своего учителя о знакомстве Пророка (С) с чтением и писанием, то в своей докторской диссертации, написанной под его руководством, он пошел еще дальше в сторону преувеличения, уклонясь от верного пути.
Верность или ошибочность предположений относительно владения или невладения Пророком Аллаха (С) грамотой, навыками чтения и письма, надеемся, прояснится более или менее после прочтения нижеследующей части нашей беседы.
Пророк ислама (С) был неграмотным. Вескими доказательствами неучености Пророка Аллаха (С) являются знамения Священного Корана, хадисы и бесчисленные исторические известия, из которых мы приведем несколько наиболее значимых примеров:
|
|
1. Айат: «ал-Лазина йаттабиуна-н-набиййа-л-уммийа, ал-лази йаджидунаху мактубан индахум фи-т-Таурати ва-л-Инджиль...»[362] («Кто следует Посланнику сему, необразованному, неученому Пророку, которого они находят записанным у них и в Торе и в Инджиле»). В толковании этого айата изложено множество мнений, которые в большинстве своем говорят о том, что Пророк Аллаха (С) не был знаком ни с чтением, ни с письмом.
Некоторые комментаторы и ученые-богословы ясно говорят, что слово «уммий» обозначает человека, не умеющего ни читать, ни писать. Другие утверждают, что слово «уммий» происходит от слова «уммат» («община»), то есть идолопоклонники, которых знали и иудеи, и христиане.[363] Поэтому слово «уммий» в данном айате выражает лишь то, что Пророк Аллаха (С) сам происходил из массы простого народа, преимущественно не владевшего грамотой, не знакомого с чтением и письмом. Однако некоторые считали, что под понятием «уммат» подразумевались просто арабы, не умевшие ни читать, ни писать, а Пророк (С) был выходцем именно из их среды. Другие, правда, полагают, что слово «уммий» произведено от арабского слова «умм» («мать»), и в этом контексте оно означает, что Пророк (С) как не мог при рождении от матери обладать способностью читать и писать, так и в период пророчества не мог ни читать, ни писать.[364] Были и иные ученые, предполагавшие, что слово «уммий» восходит к эпитету города Мекки («Умм ул-кура» – «Мать городов»), имея в виду, что Пророк был уроженцем этого города. Несомненно, что население Мекки в преобладающем большинстве не умело читать и писать.
|
|
2. Айат: «Ва ма кунта татлу мин каблихи мин китабин ва ла та-хуттуху би йаминика, изан лаартаба-л-мубтилун».[365] («Ты до него не прочитал ни одного Писанья, не обозначил ни одной буквы собственной рукой, - иначе бы в сомнение пришли все те, кто его ложью нарекает»). Этот айат прямо и ясно говорит, что Пророк Аллаха (С) до нисхождения Священного Корана ничего не читал и, вообще, не был знаком с чтением и никогда ничего не писал.
Покойный Сайид Муртаза Аллам ул-худа говорит: «Настоящий айат свидетельствует, что Пророк (С) до своего призвания на пророчество не умел писать, но после начала его пророчества мы вполне можем допустить, что он научился и читать, и писать, то есть мы вправе допустить это, равно как и то, что и после начала, и в процессе своей пророческой миссии он тоже не мог читать и писать. То есть мы не можем заявлять что-то категоричное в обоих случаях. Содержание этого айата говорит, скорее, о неграмотности Пророка (С) до пророчества, а не после него. Причина, указанная в айате, подтверждает неумение Пророка (С) читать и писать до его пророчества, ибо, в противном случае, его противники и недоброжелатели могли бы найти повод усомниться в его пророческой миссии, будь он грамотен и если владел бы чтением и письмом. Однако если он обрел грамоту после начала пророческой миссии, то это не давало никакого повода для сомнений его недругам. Быть может, Пророк ислама (С) овладел навыками чтения и письма после начала своей пророческой деятельности благодаря Джабраилу.[366]
Проблема неграмотности Пророка Аллаха (С) до его пророчества не из тех, которую после начала пророческой миссии он непременно должен был бы устранить. Он продолжал жить в соответствии с условиями того времени и среды, в которой рос и воспитывался, а когда достиг зрелого возраста, у него уже не было возможности осваивать чтение и письмо. К тому же Всевышний Господь, избрав его на пророчество и возложив на него эту историческую и судьбоносную миссию, низведя ему Откровение, избавил его от этой необходимости. Хотя сам Пророк (С) с чрезвычайной настойчивостью и упорством стремился-разжечь в душах и сердцах людей своей эпохи великую страсть и жажду к знаниям, к овладению искусством письма и чтения. Это наглядно видно в его речах и проповедях в Медине, когда он призывал всех мусульман обучать своих детей, давать им разнообразные знания. Мы помним, что после победы в сражении при Бадре по повелению Пророка (С) каждому грамотному пленнику было вменено в обязанность обучить грамоте, чтению и письму по десять детей мусульман, что служило гарантией их освобождения из плена.
Исходя из этого не было никаких препон к тому, чтобы Пророк Аллаха (С) сообразно важным историческим переменам, происходившим в его эпоху, к концу своей жизни проявил интерес к изучению грамоты, чтения и письма. Конечно, можно понять, что целью его при этом не могло быть достижение каких-то высот в искусстве овладения ими. Быть может, этот интерес был вызван и реализован в силу различных условий и обстоятельств. Поэтому в некоторых суннитских и шиитских хадисах овладение Пророком (С) умением чтения и письма к концу жизни не предполагается делом столь уж далеким от истины.
3. Третьим доказательством (из числа коранических айатов) неучености и необразованности Пророка Аллаха (С) в начале его пророческой миссии могут служить нижеследующие два айата:
а) «Лакад манна-л-Лаху ала-л-му'минин из ба'аса фихим Ра-сулан мин анфусихим йатлу алайхим аййатихи ва йузаккихим ва йуаллимухум-л-китаба ва-л-хикмата, ва ин кану мин каблу лафи залалин мубин»[367] («Аллах уже явил свое благоволенье верным, назначив им Посланника из них самих, кто им знамения Его читает и очищает их, Писанию и мудрости их учит, хоть пребывали они прежде в явном заблужденье»). Покойный ат-Табарси в своем комментарии на этот айат пишет: «Всевышний Бог тем и облагодетельствовал правоверных, что избрал из их же числа Пророка, то есть Пророка неученого, не умевшего, как и они, читать и писать, дабы знали они, что его мощь – это ниспосланное Откровение и Небесные Божественные законы.[368]
|
|
б) айат: «Хува-л-лази баса фи-л-уммийина Расулан минхум йат-лу алайхим айатихи ва йузаккихим ва йуаллимухум ал-китаба ва-л-хикмата, ва ин кану мин каблу лафи залалин мубин».[369] («Он средь невежд избрал Посланника для них, кто им Его знамения толкует, чтобы очистить их и обучить Священному Письму и мудрости Господней»). Тот же ат-Табарси в истолковании настоящего айата пишет, что Всевышний послал Пророка (С) к неученому народу, из которого он и сам происходил, при этом не умел читать и писать.[370]
И в других коранических айатах прямо или косвенно, а иногда вскользь и намеком говорится о неучености Пророка (С) ко времени начала его пророческой миссии и далее на протяжении всей его жизни, но чтобы не растягивать эту нашу беседу, мы не станем их приводить. Существует, как уже говорилось, множество различных хадисов, прямо указывающих на необразованность нашего Пророка (С), но для более широкого ознакомления с ними отошлем уважаемых читателей к сборникам хадисов, толковым словарям и комментариям.[371]
4. Четвертым доказательством научености Пророка (С) является полная осведомленность его близких, сподвижников и друзей о состоянии его здоровья, укладе и образе жизни, человеческих качествах, свойствах и особенностях характера, интересах и увлечениях. Эти близкие и друзья Пророка (С) впоследствии рассказывали обо всех сторонах его жизни столь много и подробно, что эти рассказы представили историкам возможность составить многотомные книги под названием «Житие Пророка», в которых отражены даже самые мелкие и, казалось бы, совершенно незначительные детали его жизни. Но среди всего этого изобилия сведений в этих книгах ни словом не упоминается о том, что Пророк ислама (С) умел читать и писать. Разве это обстоятельство не может служить веским и неопровержимым доказательством необразованности Пророка (С)?
|
|
5. Еще одним доводом неучености и необразованности Пророка ислама (С) является его горячее стремление к тому, чтобы ниспосылаемое ему Откровение фиксировалось в письменном виде, его рьяное усердие к верному воспроизведению и сохранению Священного Корана посредством записи или удержания в памяти. Следовательно, для сохранения Корана использовалось два средства: письмо и человеческая память. В случае невозможности использования одного из этих двух средств нередко Пророк (С) сам диктовал айаты чтецам Корана, одновременно требуя от своих помощников и писарей записывать их. Если поблизости не оказывалось писарей, он сам старался запоминать их наизусть. Таким образом, если бы Пророк (С) владел умением писать, то в случае отсутствия писаря он сам мог бы записывать нисходящее Откровение. Однако в многочисленных повествованиях о жизни Пророка (С) нет даже намека на подобного рода ситуацию. Поэтому, когда вдруг средь глубокой ночи ему вдруг нисходило Откровение и рядом не оказывалось, разумеется, ни одного писаря, он прибегал к помощи своей феноменальной памяти. Кстати, на эту тему существует огромное число хадисов, из коих проистекает следующее: во-первых, Пророк Аллаха (С) повторял айаты про себя. Абдуллах ибн Мугфиль рассказывал: «В тот день, когда Пророк (С) одержал победу над мекканцами и взял Мекку, он, сидя верхом на коне, читал про себя суру «Аль-Фатх»; во-вторых, как мы еще увидим в других разделах настоящей книги, Пророк (С) декламировал айаты Корана своим близким. Анас рассказывал: «Пророк Аллаха (С) как-то говорил Убайю ибн Ка'абу: «Всевышний Господь повелел мне прочесть тебе Коран»; в-третьих, близкие Пророка (С) нередко читали Коран пред ним ему самому. Ибн Мас‘уд говорил: «Пророк (С) как-то велел мне: «Почитай мне Коран». Я удивился: «Почитать тебе? Ведь Коран ниспослан тебе самому!» Он молвил: «Да, почитай мне Коран». И я прочел Пророку (С) суру ««Ан-Ниса’» (Женщины)»; в-четвертых, кроме всего этого, Пророк (С) читал Коран Джабраилу (Мир ему!), а Джабраил читал Коран Пророку (С). Ибн Аббас рассказывал, что Пророк Аллаха (С) в щедрости и благодетельности был наидобрейшим и добродетельнейшим из людей, и особенно непревзойденным в этом во время месяца рамадан, то есть в тот месяц, когда каждую ночь к нему спускался Джабраил (Мир ему!) и навещал его. Эти посещения происходили в каждую ночь рамадана и продолжались до окончания этого месяца. И за это время Пророк (С) полностью прочитывал ниспосланные ему айаты Корана.[372]
В хадисе, приписываемом её светлости Фатимат уз-Захре (Да упокоит её Аллах!), рассказывается, что она однажды поведала: «Пророк как-то поделился со мной: «Джабраил (Мир ему!) каждый год показывал мне и обсуждал со мной правила чтения Корана. А в этом году мы уже дважды вместе прочитали Коран. Я считаю это знаком приближения моей смерти».
Во всяком случае и как бы то ни было, исторические данные свидетельствуют об одном реальном обстоятельстве в жизни Пророка ислама (С) – его незнакомстве с письмом и чтением, ибо в противном случае, ему не было бы нужды прибегать к помощи памяти, к чтению и запоминанию Корана наизусть. Он бы записывал Коран, и ему не было бы никакой необходимости повторять его изустно с тем, чтобы достоверно сохранить его в памяти.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Писание Священного Корана
Писание Корана при жизни Пророка ислама (С) В ходе нашей предыдущей беседы на тему «Введение к писанию Корана в эпоху Пророка ислама (С)» мы говорили, что одним из непременных условий сохранения и оберегания Корана от всяких ошибок, извращений и искажений было его записывание. Мы также отмечали, что Пророк Аллаха (С) придавал огромное значение и уделял пристальное внимание записи Откровения. При его жизни и во время его призвания на пророчество в Мекке проживало небольшое число грамотных людей, знакомых с письмом и чтением, и некоторых из них Пророк (С) выбрал и пригласил к себе для записывания Откровения.
Прежде чем приступить к нашей беседе о писании Корана и Откровения во времена Пророка ислама (С), необходимо напомнить, что ученые-приверженцы Сунны, основываясь на содержании хадиса, переданного со слов самого Пророка (С), убеждены в том, что во времена Пророка (С) писцы не писали ничего, кроме записывания Корана и в соответствии с указанием самого Пророка (С) воздерживались даже от письменной фиксации хадисов. Рассказывают, что Пророк (С) потребовал: «Ла тактубу анни гай-ра-л-Кур’ана шайан, ва ман катаба анни гайра-л-Кур’ани шайан, фалйамхуху»[373] («Не пишите из моих сказываний ничего, кроме Корана. А тот, кто запишет с моих слов что-либо, кроме Корана, пусть уничтожит его»).[374] Шиитские же ученые убеждены в том, что и при жизни Пророка (С) люди записывали хадисы, мотивируя это отсутствием каких-либо препон и запретов.[375]
Однажды Пророк (С) с целью бережного сохранения коранических текстов, независимо от того, что они хранились в его памяти или памяти других людей, распорядился записывать их. Тех, кто занимался записыванием коранических текстов, называли «куттаб ул-вахйи» («писцы Откровения»), число которых, по подсчетам мусульманских ученых и группы востоковедов, достигало сорока трех или сорока пяти человек, и в их обязанность, возложенную на них Пророком (С), входило только записывание с его слов текста айатов и сур Корана.[376]
Вот имена некоторых из тех, кого именовали «куттаб ул-вахйи»:
1- Али аби Талиб;
2- Абубакр ибн Кухафа;
3- Умар ибн Хаттаб;
4- Усман ибн Аффан;
5- Зайд ибн Сабит;
6- Убай ибн Ка'аб;
7- Зубайр ибн Аввам;
8- Абу Суфйан;
9- его сын Муавия ибн Абу Суфйан;
10- Йазид ибн Абу Суфйан;
11- Саид ибн Ас ибн Умайя и его сыновья:
12- 13 Абан и Халид;
14- Ханзала ибн Раби‘ аль-Асади;
15- Муайкиб ибн Абу Фатима ас-Садуси;
16- Абдуллах ибн Аркам аль-Азхари;
17- Шурахбиль ибн Хасана;
18- Абдуллах ибн Раваха;
19- Тальха ибн Убайдуллах;
20- Са'ад ибн Абуваккас;
21- Амир ибн Фухейра;
22- Абдуллах ибн Абусарах;
23- Сабит ибн Кайс;
24- Ала ибн аль-Хадрами;
25- Халид ибн аль-Валид;
26- Амр ибн аль-Ас;
27- Мугира ибн Шу'ба;
28- Хузайфа ибн Иман;
29- Хувайтиб ибн Абдулазиз аль-Амири;
30- Фатима ас-Садуси;
31- Ала ибн Акаба;
32- Джухей ибн ас-Салт;
33- Хасин ибн Нумайр (Хасан ибн Нумайр);
34- Аркам ибн Абу Аркам;
35- Хатиб ибн Амр;
36- Абу Салама ибн Абдулашхаль;
37- Мус'аб ибн Умайр;
38- Абдуллах ибн Джахш;
39- Абдуллах ибн Зайд;
40- Мухаммад ибн Салама аль-Ансари.[377]
Первые писари Откровения в Мекке и Медине. Ученые говорят, что самым первым человеком, записывавшим Коран в Мекке, был Абдуллах ибн Саад ибн Абусарах, а самого первого писаря Откровения в Медине звали Убай ибн Ка'аб. Поэтому они пишут, что первым из курайшитов, кто стал секретарем Пророка (С) в Мекке, был Абдуллах ибн Са'ад ибн Абусарах, отступившийся в начале от веры, но потом вновь перешедший в ислам после завоевания Пророком (С) города Мекки. А в Медине первым, на кого была возложена обязанность записывания Откровения, был Убай ибн Ка'аб, выполнявший в Медине эту работу задолго до Зайда ибн Сабита.[378] В периоды отсутствия Убайя ибн Ка’аба в Медине эту обязанность исполнял Зайд ибн Сабит.[379] Однако на основании преданий и исторических сведений ученые делают вывод, что наиболее успешным в записывании Откровения на начальном этапе пророчества был Али ибн Абуталиб, а вслед за ним – Зайд ибн Сабит и, может быть, потому, что оба они раньше и дольше других были рядом с Пророком (С).[380] Доктор Абдуссабур Шахин пишет: «Али ибн Абуталиб (Мир ему!) – сын дяди Пророка (С) принял ислам еще в юном возрасте и в большинстве событий и сражений за веру находился бок о бок с ним, был его помощником и соратником. Он вошел также при жизни Пророка (С) в число собирателей и составителей Корана, знавших его наизусть, и был одним из его писцов.[381]
Не следует забывать, что Убай ибн Ка'аб тоже являлся одним из наиболее успешных писцов Корана, ибо хранил в памяти огромное число коранических текстов, на что указывает ат-Табари: «Этот Коран находился в разрозненном виде на руках у различных лиц по одному-два айата, по одной-две суре, или чуть менее или более того. Но ни у кого не было больше, чем у Убайя ибн Ка’аба, ибо он постоянно сопровождал Пророка (С) и находился в его услужении. И всякий раз, когда нисходило Откровение, будь то ночью или днем, он всегда его записывал. Другие помощники не всегда пребывали при нем неотрывно...»[382]
О Зайде ибн Сабите со слов Хариджи ибн Зайда также писали, что некие люди явились к нему и попросили поведать им какой-нибудь рассказ о временах жизни Пророка (С). Зайд ибн Сабит сказал: «Ну что мне рассказать о временах Пророка (С)? Мы были соседями, и каждый раз, когда нисходило Откровение, он звал меня и я записывал его».[383]
Повествуют также, что когда снизошел айат «Ла йастави-л-ка'идуна мин аль-му'минин гайру улийа-з-зарар ва-л-муджахиду-на фи сабили-л-Лахи»[384] («И меж собой не сравнятся из верующих те, кто сидит у домашних очагов и не несет потерь, и те, кто на пути Господнем все силы отдает, добро свое и жизнь.»), Пророк (С) велел: «Скажите, чтобы пришел Зайд и захватил с собой доску, перо и лопатку». Когда Зайд явился, Пророк (С) велел: «Пиши: «Ла йсатави-л-каидуна» («И меж собой не сравнятся»)[385]
Этот короткий рассказ и остальные ему подобные предания показывают, что упомянутые три личности, то есть Али ибн Абу-талиб (Мир ему!), Убай ибн Ка'аб и Зайд ибн Сабит, по причине постоянного нахождения рядом с Пророком (С) занимали выдающееся место и играли наиважнейшую роль в деле письменного увековечения Божественного Откровения и сохранения коранических текстов. В последующих главах настоящей книги мы еще поговорим об этом и приведем более наглядные примеры и доказательства правоты наших суждений на эту тему. Кстати, даже Ибн ан-Надим – автор известного «Аль-Фихриста», в одном из его разделов, озаглавленном «Составители Корана в эпоху Пророка (С)», первым называет имя Али ибн Абуталиба и только затем перечисляет другие имена.[386]
С другой стороны, некоторые писцы Откровения не только вызывали неудовольствие Пророка (С), но и по каким-то неведомым нам теперь причинам, заслужили его неприязнь и даже отвращение. Факты, которые будут приведены ниже, охарактеризуют нам отдельных из них, отличившихся безответственностью и халатной беспечностью. В числе таких можно назвать имена Муавии ибн Абу Суфйана и Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха. Так, о Муавии пишут: «Ибн Махджуб со слов Имама аль-Бакира рассказывал: «Когда Муавия в присутствии Пророка (С) записывал Откровение, он мечом, который держал в руке, показал на торс Муавии и молвил: «Если кто-нибудь доживет до того дня, когда этот человек станет вдруг эмиром и предводителем людей, то он заслужит того, чтоб разрубить этот торс мечом».[387]
Об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе, одном из писарей Откровения, аль-Маджлиси пишет: «Со слов Кысса (вероятно, Кысс ибн Са'ида) передают, что айат «Ва ман азлама мимман ифтара ала-л-Лахи казибан, ав кала увхия илаййа, ва лам йувха илайхи шайну, ва ман кала саунзилу мислама анзала-л-Лаху»[388] («И есть ли нечестивее того, кто ложь возводит на Аллаха иль говорит: «Дано мне Откровение от Бога», – тогда как не было оно ему дано? Или того, кто говорит: «Я низведу для вас подобное тому, что свыше вам Аллах низводит») ниспослан об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе – молочном брате Усмана. Абдулла был одним из тех, кто принял ислам, прибыв в Медину.[389] Поскольку он обладал красивым почерком, то был принят в число писцов Откровения.
Затем аль-Маджлиси со слов ас-Садука (Да будет доволен им Аллах!) пишет: «Что касается Муавии, то люди несколько заблуждались, принимая его за благочестивого человека, ибо знали его как одного из писцов Откровения, но это занятие не придает никому какого-либо преимущества или превосходства над другими людьми, и в этом смысле нет никакой разницы между Муавией и Абдуллахом ибн Са'адом ибн Абусарахом, ибо, несмотря на то, что оба были писцами Откровения, они принадлежали к числу лицемеров эпохи Пророка (С). Например, Абдуллах сам заявлял: «Саунзилу мисла ма анзала-л-Лаху» («Я низведу для вас подобное тому, что свыше вам Аллах низводит»). К тому же он искажал ниспосылаемое Откровение в том смысле, что когда Пророк (С) говорил ему: «Пиши: «Ва-л-Лаху гафурун рахим», он писал: «Ва-л-Лаху азизун хаким». Или когда он диктовал ему «Ва-л-Лаху азизун хаким», тот писал «Ва-л-Лаху алимун хаким». Пророк Аллаха (С) дознавался, что Абдуллах искажает его слова, но тем не менее говаривал: «Он – единственный», то есть он – один и потому не в силах создать помеху. Потому-то и Абдуллах нередко бахвалился перед людьми, что Мухаммад (С) даже не догадывается о том, что происходит. Он, мол, диктует одно, а я пишу другое, но в то же время он нахваливает меня: «Он – один такой, он – единственный». Если его слова таковы же, какие пишу я, то я, значит, и сам могу создавать айаты, подобные тем, что ниспосылает ему Бог. Вследствие поведения Абдуллаха Господь предостерег своего Пророка (С) от этого нечестивца вышеупомянутым айатом «И есть ли нечестивее того, кто ложь возводит на Аллахa. Или того, кто говорит: «Я низведу для вас подобное тому, что свыше вам Аллах низводит», который он ниспослал в порицание ему.
Когда Абдуллах услышал порицающий его выходки айат, он тут же исчез и откуда-то издалека тайком стал высмеивать и порочить Пророка (С), после чего Пророк (С) отдал относительно него такое распоряжение: «Тот, кто найдет и изловит Абдуллаха ибн Са'ада, – даже если для этого он будет вынужден сорвать оболочку и завесу Ка'абы, – должен убить его». Таким образом, Пророк Аллаха (С) данным распоряжением объявил его своим кровником» (мах-дур уддамм)».
Рассказав эту историю, ас-Садук далее поясняет: «Дело в том, что когда Благородный Пророк (С) говорил об Абдуллахе, что он – один такой и единственный, хотя тот искажал в записи айаты Откровения, он имел в виду, что тот не ведает, что творит, ибо чтобы он ни писал и как бы он ни искажал Божественное Откровение, оно не писалось в том виде, в каком хотел он, а писалось так, как диктовал его Пророк (С). Имея в виду это, Пророк (С) говорил: «как бы вольно или невольно ни намеревался Абдуллах извратить текст, он не мог добиться своего, так как Откровение записывалось в том виде, в каком его диктовал я сам. Если Абдуллах как-то умудрялся искажать текст, то все равно Джабраил (Мир ему!) выправлял его и уведомлял меня о его злонамеренных искажениях».[390]
Исходя из изложенного, злонамеренность Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха по отношению к Священному Писанию никак не могла отрицательно воздействовать на коранический текст, ибо были и другие, заслуживающие полного доверия писцы Откровения, добросовестность и благочестие которых не вызывали сомнений и которые записывали эти тексты одновременно с ним. Кроме того, что искажения, корыстно допущенные Аблуллахом, в тексте выявлялись и исправлялись благодаря самому Откровению, так еще записанный им текст сличался и сопоставлялся с текстами, записанными иными писцами Откровения. Р.Блашер ставит по данному поводу вполне резонный вопрос: насколько достоверны эти записанные коранические тексты или насколько можно верить им и полагаться на них? То есть если мы вполне можем верить части писцов Откровения, то что можно сказать об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе, кроме лишь того, что он был вероотступником и обвинялся в том, что вместо «азизан хакиман» писал «гафуран рахиман».[391]
Во-первых, следует сказать, что Абухаййан несколько иначе истолковывает в своей книге обвинение, выдвинутое против Абдуллаха.[392] Однако это обвинение в адрес Абдуллаха – единственное в истории записания Корана, и оно не может компрометировать тексты, записанные другими писцами. Тем более что всякая замена, пропуск, излишество, изменение букв или ошибки, допущенные при написании Откровения, тщательно проверялись самим Пророком (С) и Джабраилом (Мир ему!) и устранялись ежегодно. Другие писцы Откровения тоже сравнивали друг с другом записанные коранические тексты и исправляли ошибки и разночтения.
Вопрос, поставленный Р.Блашером, из которого он хотел, видимо, сделать далеко идущие выводы, беспочвен, и с учетом вышеизложенного не может породить какие бы то ни было сомнения в верности фиксирования коранических текстов. К великому сожалению, ранее упоминавшийся его ученик Мустафа Мандур, по-своему интерпретируя историю об Абдуллахе, делает неожиданно другой вывод, но в отношении Пророка (С). Он говорит: «По всей вероятности, Пророк (С) и не догадывался о том, что при записывании Абдуллах подменивал слова в Коране».[393]
Прежде чем возразить Мустафе Мандуру, уместно было бы отметить, что источником рассказа об Абдуллахе ибн Са'аде ибн Абусарахе для него, наверное, послужили сведения, приведенные на третьей странице книги «Аль-Масахиф» Ибн Абудауда, хотя, надо сказать, что упомянутый рассказ в данной книге никакого отношения к Абдуллаху не имеет и, вообще, его имя в ней даже не упоминается. Этот рассказ, совершенно отличающийся от рассказа, изложенного в книге аль-Маджлиси, Ибн Абудауд передает в следующей форме: «Хаммад ибн Салама со слов Сабита, а тот со слов Анаса ибн Малика поведал нам, что некий человек записывал для Пророка (С) текст Откровения. Когда Пророк (С) продиктовал ему «сами'ан, басиран», тот написал «сами'ан, алиман», а вместо «сами'ан, алиман» написал «сами'ан, басиран», хотя человек этот читал и знал наизусть суры «Аль-Бакара» и «Ал Имран». А это значит, что прочитавший эти две суры прочитал большую часть Корана.
После этого события тот человек перешел в христианскую веру и впоследствии говорил, что я, мол, находясь при Мухаммаде (С), писал все, что мне вздумается.
Анас ибн Малик также рассказывал, что человек тот покинул этот мир и его предали земле, однако земля не приняла его и выбросила наружу. Его захоронили еще раз, но вновь земля отказалась его принять. Со слов Абу Тальхи Анас говорил, что он, дескать, видел его тело, валявшееся на земле.[394]
Очевидно, что в этом рассказе, который может быть вымышленным и подложным, имя Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха вовсе не упоминается.
Хотелось бы также напомнить Мустафе Мандуру, что ухищрения Абдуллаха в общем-то длились недолго, и, как видно из предания, переданного Абухаййаном, проделки имели место всего несколько раз, что подтверждается и историком аль-Балазури. К тому же изменения, вводившиеся Абдуллахом, были совершенно незначительны и не могли в принципе отрицательно повлиять на содержание и смысл айатов. Тем более что эти его проделки в любом случае очень скоро обнаруживались и разоблачались. Поэтому подобного рода эпизоды не должны и не могут вызывать каких-либо сомнений в истинности и верности запечатления Корана в письме писцами Откровения.
Выдающийся ученый, каким был Маджлиси, выдвигает очень интересную версию о выборах Муавии и Абдуллаха ибн Са'ада ибн Абусараха в качестве писцов текстов Откровения. Поскольку среди безбожников, неверующих и язычников господствовало такое заблуждение, что Пророк ислама (С) сам сочиняет коранические айаты, увязывая их содержание с тем или иным событием или происшествием, то Пророк (С) пригласил этих двоих, принадлежавших к лицемерам, то есть объявлявшим себя мусульманами, но скрыто придерживавшимся язычества, для записывания Откровения, дабы им открылась истина о том, что эти айаты ниспосылаются Всевышним и обладают особым стилем и определенной специфичностью, и любое их изменение в нем не укрывается от взора. Так, он обнаружил, что не все писцы Откровения были добросовестными и честными, как, например, Пречистый Салман и Абузар, но были среди них и такие, как Муавия и Абдуллах, которых Пророк (С) включил в число писцов Откровения, дабы правдивость и истинность его призыва открылась всем с еще большей силой.[395]
Во всяком случае и при любых обстоятельствах проблема писания Корана во времена Пророка (С), исходя из сведений авторитетных источников, была чистым и праведным делом, к которой не могла примешаться скверна. Следует сказать и о том, что по велению Пророка по одному экземпляру записанных текстов Корана писцы оставляли в его доме, а по одному экземпляру хранили у себя.[396]
О записании Корана во времена Пророка (С) существует бесчисленное множество рассказов и легенд, представлявших собой своеобразные вехи и эпизоды в истории создания Корана. И чтобы не растягивать нашу беседу на эту тему, мы приведем два исторических примера.
Представители, направляемые Пророком (С) к народам других регионов в качестве учителей Корана и религиозных миссионеров, имели с собой экземпляры Корана. История принятия Умаром ислама, происшедшая после того, как он увидел в доме своей сестры листок, исписанный айатами Корана,[397] ставит проблему записания Священного Писания впереди или в самое начало пророчества Благочестивого Пророка (С).