Каменного ножа

Поэтому те операции, к которым наши предки в эпоху перехода от обезьяны к человеку на протяжении многих тысячелетий посте­пенно научились приспособлять свою руку, могли быть вначале только очень простыми... Но решающий шаг был сделан, рука стала сво­бодной и могла теперь усваивать себе все новые и новые сноровки, а приобретенная этим большая гибкость передавалась по наследству и возрастала от поколения к поколению.

Рука, таким образом, является не только органом труда, она так­же и продукт его».

Не столь важно то, что Энгельс в 70-е годы XIX в., когда была написана эта работа, не мог еще знать, что приобретенные признаки не передаются по наследству. Хотя здесь уместно вспомнить Канта, кото­рый утверждал, что специфически человеческое свойство — знание приобретается и передается путем научения, а не наследования как инстинкты у животных. Но важнее все же другое ~ неясен побудитель­ный мотив и механизм, который «доставляет» руке иные виды деятель­ности. Неясно, если рука продукт труда, то получается, что трудиться начинает все-таки обезьяна, отбирая тем самым у человека его сущно­стное свойство. Неясен также и механизм возникновения речи:

«...формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась по­требность что-то сказать друг другу».

Затем Энгельс рассматривает развитие мозга, органов чувств, по­явление общества и т.д. Не будем останавливаться на дальнейшем

построении, а зададимся вопросом: почему же Энгельс, человек весь­ма не глупый, не замечает очевидную нелепость своей конструкции? На мой взгляд, он стал заложником теории. Логика здесь такова. Еще в середине 1840-х годов Марксом было доказано, что труд есть специ­фически человеческое качество, отличающее человека от животного. Маркс и Энгельс (как сам Энгельс неоднократно подчеркивал) со­здают по сути естественно-научную теорию. В середине XIX в. Чарлз Дарвин создает теорию естественного отбора как механизма эволю­ции. Венцом эволюции является человек, полезное качество которо­го, позволившее ему победить в этом «конкурсе на выживание», — это труд. У Энгельса человек возникает так же, как и другие виды животных, — в результате естественно-природного процесса.

В работах Энгельса можно обнаружить и иные примеры прямой работы теории. Работа Энгельса «Происхождение семьи, частной соб­ственности и государства» написана в значительной мере на этногра­фическом материале, собранном Льюисом Морганом. Но при харак­теристике низшей ступени первоначального состояния человека — «дикости» Энгельс вынужден, ввиду отсутствия материала, прибег­нуть к чисто умозрительной конструкции:

«Детство человеческого рода. Люди находились еще в местах свое­го первоначального пребывания, в тропических или субтропических лесах. Они жили, по крайней мере частью, на деревьях; только этим и можно объяснить их существование среди крупных хищных зве­рей. Пищей служили им плоды, орехи, коренья; главное достижение этого периода — возникновение членораздельной речи. Из всех народов, ставших известными в исторический период, уже ни один не находился в этом первобытном состоянии. И хотя оно длилось, веро­ятно, много тысячелетий, доказать его существование на основании прямых свидетельств мы не можем; но, признав происхожде­ние человека из царства животных, необходимо допустить такое переходное состояние [выделено мной. — М. Р.]»⁹⁵.

Не претендуя на дальнейший полноценный анализ историософии марксизма, поскольку это потребовало бы отдельного исследования⁹⁶, приведу лишь классические выдержки из более поздних произведе­ний самого Маркса, в которых он излагает квинтэссенцию своей тео­рии:

«В общественном производстве своей жизни люди вступают в опре­деленные, необходимые, от их воли не зависящие отношения — про-

^и Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства// Там же. С. 225-226.

⁹⁶ Не удержусь от того, чтобы сразу же отправить заинтересованного читателя к замечательной книге Вс. Вильчека «Прощание с Марксом», где дан оригиналь­ный анализ основных идей марксистской социальной теории.

изводственные отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокуп­ность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юри­дическая и политическая надстройка и которому соответствуют оп­ределенные формы общественного сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и ду­ховный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание. На известной ступени своего развития материальные производи­тельные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями или — что является только юриди­ческим выражением последних — с отношениями собственности, внут­ри которых они до сих пор развивались. Из форм развития произво­дительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда на­ступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей гро­мадной надстройке»⁹⁷.

Таковы основные позиции «исторического материализма». Конеч­но, их не надо упрощать, не стоит редуцировать материалистическое понимание истории до формулы «бытие определяет сознание». Про­тив такой примитивизации теории Маркса выступал в конце своей жизни Энгельс:

«Согласно материалистическому пониманию истории в историчес­ком процессе опредепяющим элементом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что будто экономический момент явля­ется единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение — это базис, но на ход истори­ческой борьбы также оказывают влияние и во многих случаях опре­деляют преимущественно форму ее различные моменты надстрой­ки...»*⁸.

Наиболее уязвимы построения Маркса там, где он сам противо­речит логике своей теории. Например, рассматривая классовую борьбу как двигатель исторического процесса, Маркс пишет о борьбе эксплу­ататоров и эксплуатируемых в каждой общественно-экономической формации, в результате которой побеждает новый класс, становя-

⁴⁷ Маркс К. К. критике политической эконом и и//М арке К., Энгельс Ф. Соч. Т. 13. С. 6-7.

Фридрих Энгельс — Йозефу Блоху. С.394.

щийся системообразующим на следующем этапе исторического раз­вития. Например, при феодализме противоборствующими классами являются «помещик и крепостной», а победу одерживает буржуа. Но почему пролетариат должен победить буржуазию? Ведь пролетариат не новый, а системообразующий класс капиталистического общества. И Марксу приходится создавать дополнительную теорию, согласно которой пролетариат — единственный класс, который осознает свое положение и сознательно борется против буржуазии. Но это положе­ние вступает в противоречие с изначальной теорией:

«Материалистическое понимание истории исходит из того положе­ния, что производство, а вслед за производством обмен его продук­тов, составляет основу всякого общественного строя; что в каждом выступающем в истории обществе распределение продуктов, а вме­сте с ним и разделение общества на классы или сословия, определя­ется тем, что и как производится и как эти продукты производства обмениваются. Таким образом, конечных причин всех общественных изменений и политических переворотов надо искать не в головах людей, не в возрастающем понимании ими вечной истины и справед­ливости, а в изменениях способа производства и обмена; их надо искать не в философии, а в экономике соответствующей эпохи»⁹⁹.

Один из существенных недостатков «исторического материализ­ма» как раз и состоит в преувеличении значения классовой борьбы как двигателя исторического процесса.

«Пожалуй, самой большой слабостью марксистской теории являет­ся недооценка силы связей между людьми, возникающих по причи­нам, совершенно не зависящим от производства. Трудно оспорить то, что религиозная, расовая или национальная принадлежность является в долгосрочном плане как минимум столь же важной, как и принад­лежность классовая. От подобных связей нельзя просто отмахнуться, назвав их "ложным сознанием", внедряемым правящим классом, что­бы низшие сословия не осознали, что подвергаются эксплуатации; вероятнее всего, эти связи удовлетворяют фундаментальную чело­веческую потребность».

Джон Гош¹⁰⁰

Развитие социальной теории в XX в. пошло именно по этому пути — исследования человеческих связей во всем их многообразии. Русский социолог, один из основоположников современной американской социологии П. А. Сорокин определял социологию как «науку о чело­веческих взаимодействиях».

^w Энгельс Ф. Развитие социализма от утопии к науке//Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. М., 1979. Т. 3. С. 147. ¹⁰⁰ ТошДж. Указ. соч. С. 210.

Маркс и Энгельс верили, что уже к 70-м годам XIX в. уровень развития производительных сил позволяет перейти к социально спра­ведливому механизму распределения. Они ориентировались, в част­ности, на развитие техники, прогресс которой в эпоху промышлен­ной революции был несомненен.

Проект будущего общества, по крайней мере в том виде, в кото­ром он представлен в работах Энгельса, поражает своей наивностью, своим простодушным гуманизмом:

«...общественные производительные силы, выросшие настолько, что буржуазия не может с ними более справиться, лишь ждут того, чтобы объединившийся пролетариат ими овладел и установил такой строй, который представит каждому члену общества возможность участво­вать не только в производстве, но и в распределении и управлении общественным богатством и который путем плановой организации всего производства увеличит до таких размеров производительные силы общества и создаваемые ими продукты, что каждому будет обеспечено удовлетворение его разумных потребностей в постоян­но возрастающих размерах»¹⁰¹.

Нам хорошо памятен лозунг КПСС: «Задача партии — удовлетво­рение все возрастающих потребностей трудящихся». Правда, по срав­нению с приведенной цитатой из работы Энгелься из лозунга исчезло ключевое слово — «разумных». Итак, Энгельс пишет не о том, что будут удовлетворены все потребности, а только разумные, хотя и во все возрастающих размерах. А какие потребности являются разумны­ми? Наш современник скорее всего затруднится ответить на этот воп­рос, потому что потребности у всех разные. Но, по-видимому, не бу­дет слишком смелым предположение, что Маркс и Энгельс имели в виду в первую очередь собственно физиологические потребности, порожденные «телесной организацией» человека (вспомним аксиома­тику «Немецкой идеологии»). А если это так, то, может быть, это и не так уж наивно? Известно, что в ведущих странах Запада пособия по безработице, например, вполне хватает для обеспечения разумных (физиологических) потребностей человека.

Как известно, одной из фундаментальных идей Маркса—Энгель­са была идея об общественном разделении труда как системообразую­щем факторе социального развития. В будущем обществе разделение труда должно будет исчезнуть и не создавать больше почвы для соци­альных конфликтов:

«...упразднение классов предполагает такую высокую ступень раз­вития производства, на которой присвоение особым общественным

¹⁰¹ Энгельс Ф. Карл Маркс//Маркс К., Энгельс Ф. Избр. произв.: В 3 т. М., 1979. Т. 3. С. 91-92.

классом средств производства и продуктов, — ас ними и политичес­кого господства, монополии образования и духовного руководства, — не только становится излишним, но и является препятствием для эко­номического, политического и интеллектуального развития. Эта сту­пень теперь достигнута [выделено мной. — М.Р.].-. Свойствен­ная современным средствам производства сила расширения разры­вает оковы, наложенные капиталистическим способом производства. Освобождение средств производства от этих оков есть единственное предварительное условие беспрерывного, постоянно ускоряющего­ся развития производительных сил, а благодаря этому — и практи­чески безграничного роста самого производства. Но этого недоста­точно. Обращение средств производства в общественную собствен­ность устраняет не только существующее теперь искусственное торможение производства, но также и то прямое расточение и унич­тожение производительных сил и продуктов, которое в настоящее время является неизбежным спутником производства и достигает своих высших размеров в кризисах. Сверх того, оно сберегает для обще­ства массу средств производства и продуктов путем устранения бе­зумной роскоши и мотовства господствующих теперь классов и их политических представителей. Возможность обеспечить всем членам общества путем общественного производства не только вполне до­статочные и с каждым днем улучшающиеся материальные условия существования, но также полное свободное развитие и применение их физических и духовных способностей, — эта возможность дос­тигнута теперь впервые, но теперь она действительно достигну­та [выделено мной. — М. Р.].

Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство про­дукта над производителем. Анархия внутри общественного производ­ства заменяется планомерной, сознательной организацией. Прекра­щается борьба за отдельное существование. Тем самым человек те­перь — в известном смысле окончательно — выделяется из царства животных и из звериных условий существования переходит в условия действительно человеческие»¹⁰².

На этом собственно и должна закончиться предыстория человече­ства. Пройдет еще полвека — рубеж XIX-XX вв., и 3. Фрейд напишет:

«Если в деле покорения природы человечество шло путем постоян­ного прогресса и вправе ожидать еще большего в будущем, то труд­но констатировать аналогичный прогресс в деле упорядочения чело­веческих взаимоотношений»¹⁰³.

¹⁰² Энгельс Ф. Анти-Дюринг: Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. М., 1973. С. 286-287.

¹⁰³ Фрейд 3. Будущее одной иллюзии... С. 20.

Сложно ответить на вопрос, есть ли вина Маркса и Энгельса в том, что «устранение безумной роскоши и мотовства господствующих... классов» было воспринято в революционной России как требование уничтожения самих этих классов, тогда как в западном мире давно научились решать эту проблему через систему налогообложения? Ви­новаты ли Маркс и Энгельс в том, что принцип социально справед­ливого распределения трансформировался в формулу Шарикова: «от­нять и поделить»? Сам же Энгельс представляет себе механизм унич­тожения классовых различий весьма наивно:

«...распределение, поскольку оно управляется чисто экономически­ми соображениями, будет регулироваться интересами производства, развитие же производства больше всего стимулируется таким спо­собом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности. Способу мышления образованных классов... должно, конечно, казаться чудовищным, что настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять не­обходимость в его деятельности как архитектора. Хорош был бы социализм, увековечивающий профессиональных тачечников!»¹¹".

Примечательно, что у Энгельса речь идет не об уравнительном распределении, а о таком, которое позволит каждому максимально реализовать свои способности. Откуда же стойкое убеждение в том, что при социализме «потребности людей будут удовлетворяться полно­стью и поровну»^т? Могу предложить лишь гипотезу: на концепцию Маркса—Энгельса проецируется идеал утопического социализма (ко­торый, как известно, является одним из источников марксизма), выработанный в то время, когда человек воспринимался как суще­ство по преимуществу разумное, а люди как одинаковые от рождения. Для такой проекции есть существенные основания в гуманистической вере Маркса и Энгельса в разумность человека.

Итак, Маркс и Энгельс создали грандиозную теоретическую мо­дель исторического процесса, оказавшую огромное методологическое воздействие на социально-политическую и историческую науку XX в. Изъяны этой теории обусловлены, на мой взгляд, во-первых, исход­ной аксиомой, сводящей сущность человека к его телесной организа­ции, и, во-вторых, распространение на весь исторический процесс положений, сформулированных в результате изучения современного Марксу и Энгельсу капиталистического общества.

^1М Энгельс Ф. Анти-Дюринг... С. 202. ¹⁰⁵ ТошДж. Указ. соч. С. 34.

«Как и другие социальные теории, универсалистские рецепты Мар­кса не избежали чрезмерного влияния проявлений современной ему обстановки. Классовая самоидентификация и классовая борьба были характерными чертами находящихся на стадии индустриализации Германии, Франции и Британии, где Маркс провел свою жизнь, но они куда меньше проявлялись в более ранние периоды, и исследова­тели доиндустриальных обществ испытывают огромные трудности, пытаясь применить к ним марксистскую теорию в полном объеме».

Джон Гош¹⁰⁶

Подведем итоги:

• на рубеже XVIII-XIX вв. в результате, по преимуществу, ос­мысления результатов Великой французской революции приходит по­нимание, что исторический процесс — процесс саморазвивающийся и в глобальном масштабе неподвластный человеческому разуму;

• под влиянием этого фактора формируются новые требования к научному историческому знанию: оно должно служить основой зако­нотворчества и принятия политических решений и формировать на­ционально-государственную идентичность;

• разочарование в рационалистическом идеале человека эпохи Просвещения заставляет философов уделять специальное внимание проблеме социальной сущности человека как субъекта истории;

• Гегель и Конт дают два варианта ответа на вызов времени: исто­рия нужна для понимания настоящего и социального действия и ис­тория нужна как материал для социологии, задача которой открыть законы развития общества, равнозначные естественно-научным за­конам, что даст возможность социального предвидения;

• концепция Гегеля по сути первая собственно историческая кон­цепция, охватывающая весь исторический процесс как целое;

• под воздействием позитивизма изменилось представление о ко­нечных целях научного исторического познания, но исследовательс­кая практика историков не претерпела существенных изменений;

• наиболее существенное воздействие на исследовательскую прак­тику оказал историзм, credo которого сформулировал Леопольд фон Ранке: «показать, как все происходило на самом деле»;

• наиболее системную, всеобъемлющую и в силу этого влиятель­ную теорию исторического процесса — «исторический материализм» сформулировали Маркс и Энгельс;

• в построении теории Маркса—Энгельса наиболее спорными моментами являются исходная аксиома, сводящая сущность человека к его телесной организации, и распространение на весь исторический процесс положений, сформулированных в результате изучения со­временного им капиталистического общества.

¹⁰⁶ ТошДж. Указ. соч. С. 210.

Литература