Главное, чтобы костюмчик сидел

- Ух! – Облегченно выдохнул Иван и заметно повеселел. С интересом оглянулся по сторонам и громко произнес. - Что с того, что, куда бы я ни направлялся, я встречу себя самого? Из этого вовсе не следует то, что мне остается сидеть на одном месте и становиться жвачкой для Уна. Ведь, если я один, то это не означает, что я одинаковый. А раз я разный, то и вокруг, и везде вовсе не одно и то же. Жлобик просто хотел задурить мне мозги. А я, чуть было не поддался.

И И двинулся, куда глаза его глядели. А, постольку, поскольку глаза его глядели в темноту, то он в темноту и двинулся, рассудив, примерно, следующим образом:

- Коли я могу это описать, значит, я это воспринимаю и осознаю. Если я говорю – вот это темнота, стало быть, я ее вижу. А если я ее вижу, то она есть ничто иное, как свет. – И своему открытию порадовался и удивился. – Ну, надо же! На самом деле, тьма – это свет! А жряк и здесь хотел смухлевать, травя байки о какой-то беспросветности. Ну, уж дудки! Теперь меня не проведешь.

- А хочешь, проведу? – Раздался поблизости голос.

Мрак неожиданно прояснился, и Иван обрел способность видеть. Теперь он отчетливо различал рельефы, контуры и очертания открывшегося ему мира. Он стоял посреди цветущей долины, за которой простиралась горная гряда, а небо, брызжущее солнцем, наполняло сиянием ароматный воздух.

- Я вижу! – Воскликнул Иван.

- И не удивительно. – Отозвался тот же голос. До тех пор, пока ты был уверен, что темнота – это отсутствие света, ты, естественно, и видеть ничего не мог. Ибо ты сам отрицал такую возможность. Но, как только ты понял, что темнота и есть истинный свет, ты прозрел. И стал видеть. Логично?

- Логично, - довольный собой, ответил ученик, - но, - задумавшись на миг, прибавил он, - я не вижу тебя, того, кто со мной говорит. Кто ты?

- Я тот, которого ты не видишь, но, который видит тебя. Я тот, которого ты не ведаешь, но, который ведает тебя.

- Гм… - С некоторой растерянностью промычал Ванятко. – А куда же ты хотел меня провести?

- А куда угодно я могу тебя провести. – Спокойно отозвался голос.

- А! – Ликуя, догадался Иван. – Ты проводник! Верно?

- Как скажешь, так и будет. – Прозвучал голос. – И ты сам в этом уже убедился на примере света и тьмы. Скажешь так, и будет так, скажешь сяк, будет сяк. Что говоришь, то и получаешь.

- А если я тебя никак не назову? – С бойкой находчивостью спросил школьник.

- А если никак не назовешь, то, как призовешь?

- Ты говоришь какими-то загадками. – Попенял ученик.

- И не мудрено. Я ведь тот, который разувает твой ум. Вот тебе еще одна загадка – если я тот, кто разувает ум, то кто я?

Иван задумался. Он настолько сильно погрузился в свои размышления, что вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал, как кто-то хлопнул его по плечу.

- Здорово, друг.

- Здрасьте… - Он увидел щеголеватого маленького человечка, облаченного в лиловый плащ, при шпаге. На голове того красовался в тон плащу колпак, вышитый бисерными узорами.

- Как дела, Иван? – Участливо поинтересовался человечек.

- Все отлично. – Вежливо ответил ученик. – Вот только я тут над задачкой одной призадумался.

- Да, да, над задачкой. – Словно, подтвердил человечек. – От того ты такой озадаченный. И кто ж тебя так озадачил?

- Тот, кто разувает ум.

- А-а! – Звякнув шпажкой, понимающе протянул человечек. – Это – известный фокусник.

- Да что вы? И кто же он такой?

- О нем все знают, но мало, кто его знает. Его признают, но не узнают. Его все видят, но сам он не видим. А, когда видят, то не ведают, что это он. Потому, чего о нем говорить? Не это главное, и не он главный.

- А что главное? – Поинтересовался Иван, несколько сбитый с толку репликами человечка.

- Главное? А главное, - важно ответил тот, поправляя трепетно складки на плаще, - чтобы костюмчик сидел. Вот что главное, Иван.

Иван не без чувства удовлетворения отметил про себя, что человечек уже второй раз обратился к нему уважительно. Это ему понравилось, а человечек показался вполне даже симпатичным.

- А куда ты направляешься? – Спросил, ощущая свою важность, Иван.

- О! – С готовностью ответил симпатичный собеседник. – Я не направляюсь, а шествую.

- В смысле, путешествуете?

- В смысле, шествую. – Строго поправил человечек. – Разве ты не видишь мои плащ, колпак и шпагу?

- Как же, вижу.

- Красивые, правда?

- Красивые. – Согласился И.

- Так как же ты можешь говорить, что при таком наряде я путешествую?

- Да, уж простите, чепуху смолол. – Извинился Ваня, чувствуя себя пристыженным.

- Тот-то и оно. - Подытожил владелец наряда. И более снисходительным тоном добавил, переходя на «вы». – Я вам великодушно прощаю, Иван, ваше дремучее невежество, полную отсталость в области высокой моды и, простите, отсутствие вкуса. – Человечек вскинул свой вздернутый носик, любовно ощупал колпак и продолжил. – Я знаю, что вы мне завидуете.

- Я?! – Изумился И.

- Да, вы. – Категорично отрубил человечек.

- Вот уж, право, чего нет, того нет. С какой стати мне вам завидовать?

- А с той стати, что я лучше, а вы чуточку похуже. – Раздуваясь от собственной важности, ответил человечек, начиная походить на головастика.

- Ой, - внезапно догадался Иван, - да ведь это же жряк. И колпак тот же, и раздувается, как головастик.

- Я не просто жряк! – Запальчиво крикнул раздутый человечек. – Я самый важный и главный жряк!

- Да, полноте вам, не волнуйтесь вы так. – Попытался урезонить И бедолагу. Но тот распалялся все сильней и сильней, пока, в конце концов, не лопнул, наполнив воздух массой мелких полупрозрачных мошек.