УЧАСТНИК: У меня такое чувство, что, когда ты работаешь с клиентом, который страдает каким-либо серьезным заболеванием, ты сначала как будто отстраняешься, как бы спрашиваешь свою интуицию о чем-то, как бы ищешь некий образ. Не мог бы ты кое-что рассказать об этом?
Б. X:. Да, когда я не знаю, что делать, я отстраняюсь, это правда. Я отступаю в некую область, которая пуста. Моя голова не отдыхает — напротив. Я концентрируюсь в неком «пустом пространстве» и жду. И мне приходит, возможно, указание, возможно, возникает некий образ, тогда я начинаю. Потом возникает картина следующего шага и т. д. Я отдаю себе отчет в том, что для меня самого неясно то, что я делаю. Я не уверен и в том, что это поможет. Я пробую что-то из того, что увидел, и снова отстраняюсь.
Я полагаюсь на то, что в душе клиента что-то придет в движение, может, благодаря тому, что я отстранился. Иногда нечто особенное приходит в движение, даже если терапевт не справился. К этому тоже надо относиться спокойно. Так терапевт может не терять связи с реальностью, так же как и клиент, а в душе может развиться нечто исцеляющее.
|
|
Решающее проявится, если ждать. Оно показывается сначала неясно, иногда ясно, ему нужно последовать. Если его ухватить крепко, это помешает тому, чтобы показалось нечто следующее. Итак, самое важное в нашей работе — это войти в нее, дать себя нести и довериться тому, что происходит. Тогда почувствуешь, где больше силы и где меньше.
Как начать сразу с главного? Тот, кто размышляет, что он должен делать и что может, тот не видит главного. Когда человек смотрит на дерево, стараясь рассмотреть его повнимательней, то видит только один лист. Рассматривая каждый лист, он упускает в целом дерево из виду. Это такой вид внимания — подразумевающий точность и близость рассмотрения.
Но существует и другой вид внимание — внимания, направленное на целое. Не рассмотрение частного, а взгляд на целое. Те, кто уже читал мои книги, вероятно, заметили, что в них можно найти решение далеко не для всех ситуаций, возникших в процессе настоящего курса. То, что написано в книгах, — это отдельные листья дерева. Целое — намного больше.
Необходим особый вид внимания, чтобы найти главное. Я называю это феноменологическим подходом. Я опишу, что происходит со мной, когда я работаю с клиентом. Сначала клиент рассказывает мне что-то, я слушаю в пол-уха. Я не хочу слышать, что именно он говорит мне. Я не хочу знать точно, что он говорит. Я не концентрируюсь на том, что он говорит мне, а сразу смотрю на нечто большее. Вдруг клиент произносит
некое слово, от которого я просыпаюсь. В данном случае это были слова: «гражданская война» — отец воевал в гражданскую войну. Во всем, что он говорил, были только эти слова, которые меня задели. В них энергия. Еще не зная точно, что делать, я знаю: именно с этим я буду работать. Я открываюсь воздействию этих слов и чувствую, кто мне нужен для расстановки. Для меня энергия была сосредоточена в одном человеке — его отце. Я попросил его поставить своего отца. Я не знал, что из этого получится. Я только знал, что отец — очень важная фигура. Тогда клиент поставил своего отца. Затем я ждал, что произойдет. Я увидел движения отца, предался им и понял: в расстановке должен быть кто-то еще, но я не знал точно, кто именно. Я предположил, что это могли быть солдаты, и расставил их, но не знал, что будет дальше.
|
|
Произошли некие движения, а когда они закончились, внезапно мне стало ясно: клиента тоже необходимо ввести в расстановку. Я подумал об этом только тогда, не раньше. Я взял клиента за руку, но не знал, куда его поставить. Держа его за руку, я почувствовал, он должен попасть в поле зрения отца, и поставил его таким образом. Я и тогда не знал, что из этого получится. Отец начал движение. Когда клиент оказался рядом с отцом, он стал смотреть на умерших. Я попытался почувствовать, что происходит, когда клиент смотрит на умерших. В этом ли для него решение или нет? Я почувствовал, что там для него решения нет. Тогда я, с некоторым усилием, повернул его голову в сторону от умерших — и решение пришло. Важное предложение поступило от отца. Он почувствовал, что хочет склониться вместе с сыном перед другими. Сам я об этом не подумал. Предложение исходило от отца. Оно пришло из созвучия с целым.
Этот метод — всегда блуждание в потемках, но в созвучии с тем, что выявляется, от чего поступают импульсы и сила, которая ведет вперед.
Теперь представьте себе, что я расспрашивал бы участников, как они себя чувствовали. Это дало бы силу или отняло ее? Отняло бы. Я не хотел знать, что произошло в действительности. Это сохранило силу. При таком подходе нужно знать мало, хотеть знать мало, знать только то, что необходимо для решения. Последствие: то, что происходит, не отягощает терапевта. Он не знает этого и не хочет знать. Как только он захочет знать, это обременит его. Эту работу должно делать с огромной
14-5433
осторожностью и глубоким доверием движению, идущему из глубины души, движению, которое ведет к решению.
Иногда продвижение вперед становится невозможным. Сигнал не поступает. Тогда самое трудное для терапевта — это признать, что он не может продолжать. Он должен остановиться в согласии с душой, даже если он оказался несостоятельным. Это к вопросу о подходе. Такой работе можно научиться, отдаваясь ей с открытым сердцем, познавая силы, которые действуют, отрешившись от себя самого и доверяя этим силам.