Паутина вероятности 7 страница

Подойдя метра на три к трупу, я ещё пару раз выстрелил в развороченную взрывом и моими очередями головогрудь странного существа. Но он даже не шелохнулся, значит действительно сдох. Осматривать тело в кромешной темноте было зряшным занятием, но подстраховаться на случай если его захотят забрать стоило. Чуть приподняв тушу с той стороны где из неё не сочилась слизь, я быстро повязал тонкую проволоку, к каком-то заковыристому наросту на брюхе паука. А потом на колышках расставил по периметру с расстоянием от трупа метров на десять, пяток РГОшек. Таким образом, если кто и сдёрнет тело, то так и так подорвётся, хотя учитывая невероятные способности паука, сумевшего подойти на расстояние удара ножом к хорошо замаскированному противнику, большой надежды на успех не было. Однако далеко от трупа уходить не стоит: может быть охотник был не один, но поделил с товарищами сектора поиска и сместившись за его границы я рискую попасть в поле зрение ещё одного шестиногого шустряка. Поэтому я лишь отошёл к своей стоянке-западне, свернул лагерь и сместился чуть южнее, оказавшись на равнине, поросшей невысоким сухостоем, а затем просто залёг в неглубокую вымоину, поросшую низким кустарником и так просидел до самого рассвета, проспав часа три. Разбудил меня сдвоенный взрыв, донёсшийся со стороны заминированного трупа «ананси». Или он сам ожил и решил по-тихому удрать, или некто не заметил ловушки и попытался сдёрнуть тело. В любом случае, на результат следовало посмотреть. Но позволил я это себе не сразу, а только после того, как позавтракал парой кусков хлеба, кружкой воды и куском варёной свинины, которую очень уважаю. После этого, снова осмотрев оружие и уничтожив следы ночёвки, я двинулся в сторону, откуда раздался взрыв, но подходил к месту не прямо, а зигзагами, на случай если противник ведёт наблюдение или всё ещё находится на месте взрыва.

Труп паука лежал на месте, но к нему прибавилось ещё пара человеческих тел, одно из которых поскуливало, свернувшись в позе эмбриона и держась за живот. Пауки оказались умнее и послали на поиски товарища людей, решив, не без оснований, не рисковать своими, а отправить того, кем можно в случае чего и пренебречь. Высокий радиационный фон, стёганные штаны, демисезонные кроссовки и кожаные куртки с поддетыми под низ ветровками, сразу без вопросов выдали клановую принадлежность поисковой команды. Бандиты. И судя по нашивкам в виде коронованного черепа на треугольном щите, эти граждане принадлежали к группировке самого Борова. Только его ближние и человек сорок кодлы, носили подобные нашивки, чтобы данники и просто случайные прохожие знали, с кем связываются. Бандюки были неплохо вооружены: покойный ныне урка до сих пор крепко сжимал в холодеющих испещрённых синими наколками руках МР-5, а вот живой ещё «эмбрион», тщетно пытался дотянуться до выроненного из рук и валявшегося неподалёку, АКСУ с откинутым прикладом. Осмотрев окрестности, я понял, что больше пока никто не придёт и, забрав у покойника германскую трещотку, стал неторопливо её калечить (ну не забирать же всякий хлам с собой), мониторя усилия второго бандита по обретению утерянного ствола. Получив изрядное количество поражающих элементов в область брюшины и теряя кровь, а с нею и оставшиеся силы, бандит не сдавался, и полз к автомату не сводя с меня яростного взгляда. Закончив с разборкой «германца» и закинув его части в «воронку» притаившуюся за холмом, я медленно подошёл к валявшемуся чуть поодаль АКСУ и подтянул его к себе за слишком длинно выпущенный ремень. Урка почти добрался до ствола. Ему оставалось доползти всего-то полметра, а тут нехороший прапор забрал приз прямо из-под носа. Отсоединив магазин, я нарочито неспешно, стал приводить в негодность довольно запущенное своим последним владельцем оружие. Урка хриплым шёпотом выматерился, причём довольно изобретательно и витиевато.

— Сссука! Это ты подлянку устроил? Да ты знаешь, кто мы…

— Будешь орать. — прострелю тебе один хитрый нерв на шее. Голосовые связки, как и всё остальное, будут парализованы, подыхать будешь молча. — Тихо пообещал я уголовнику. — Мне не интересно кто ты такой, как по мне, то явно бобик на длинном поводке у шестёрки Борова, или того хуже. — Тут я указал стволом почти оприходованного «чебурашки»[16]на труп. — Ты и твой приятель стали на посылках у этих шестиногих тварей, что ниже нуля абсолютно.

— Ах ты… — Но сил на длинную тираду не хватило, урка закашлялся, поперхнувшись сгустком чёрной от крови слизи и бессильно рухнул ничком — Убей меня, а?

— Можно. Только скажи сначала, как долго вы тут шаритесь?

— Дай слово, что убьёшь быстро. — В голосе бандита слышалась обречённость, он сдался и потёк.

— Даю слово, говори.

— Я… Аахх-аа… — Бандит захрипел и в судорогах покорчившись пару секунд затих.

Получилось почти так, как я и думал, поэтому развернувшись к покойнику спиной, я направился к «воронке», чтобы уничтожить и второй трофейный ствол. Отойти успел только на пару шагов, затем резко сместился влево и присел. Вовремя: над тем местом, где мгновением раньше находился мой затылок прикрытый только маской-«душегубкой», просвистел брошенный достаточно сильно нож. Бандиты вообще большие артисты когда дело касается их шкуры. Многие из них разыграют настоящий спектакль, лишь бы выйти живым из очередной «пиковой» ситуации. Этот урка не был исключением. Но поскольку он пару раз безотчётно лапнул левый рукав кожанки, я понял, что ожидается некий спектакль, где урка попытается подманить фраера ушастого поближе и пырнуть ножиком. Как он планировал спастись, ума не приложу. Но скорее всего, просто решил прихватить с собой на тот свет виновника фейерверка послужившего поводом для данного траурного события. Однако я решил до конца опустить урку, чтобы он понял, всю тщетность своих усилий. Это как со своенравной промысловой лайкой — мало показать собаке свою силу, надо ещё дать понять, что ты умнее её. С людьми точно также, а на уголовников и хулиганьё вообще действует безотказно. По моим прикидкам этот конкретный подранок проживёт ещё около часа, прежде чем потеря крови его доконает. Урка естественно не мог знать, что я более сведущ в ранениях, нежели кажется на первый взгляд, хотя оценка состояния противника — неотъемлемая часть любого боя, помогающая верно раскинут шансы на выигрыш. Поэтому он хорошо сыграл. Но зритель в моём лице был более требовательным, поэтому аплодисменты и гонорар не последовали.

Поднявшись с земли и подобрав традиционную финку с наборной рукоятью, прибрал эту «точилку» в пустой подсумок. Гранат больше не осталось, а на этот кусок плохого железа и плавленой причудливым образом пластмассы у меня были некоторые планы. Выкинув АКСУ, я неспешно вернулся обратно и присел на прежнем месте на корточки, прямо напротив посеревшего от потери крови лица бандюка.

— Спасибо за финку, добавлю в коллекцию, если ты не против. Думал, что на дурачка наскочил? Нехорошо, родной. Так на чём мы там остановились?…

— Хитрый, сука. — Урка перевёл дыхание и снова сплюнул кровью, чёрная слизь стекала по его небритому недели две подбородку и терялась в траве — Но …

— Хорош! — Пора было заканчивать, тошнотные позывы и приступы мигрени уже давали знать о близости Выброса. Поэтому на лирику времени уже не оставалось. — Или толкуй по делу, или свяжу и кину тут. — Бандит оскалился. — Не надейся, в рот «уздечку»[17]воткну, язык не прокусишь, да и есть ещё один способ. — Тут я чуть сконцентрировался и направленным пси-импульсом пощекотал урке мозги. Тот взвыл и в глазах его показался страх: не то мелкое чувство, которое возникает при мелких потрясениях, а настоящий СТРАХ. — Но давать тебе беспамятство перед смертью слишком много чести или толкуй мне «откуда-куда- зачем» или я тебя как рыбу выпотрошу… Ну, живо!..

Бандит знал не так уж и много: их с почившим ранее приятелем отрядили в качестве проводников к паукам, которых бандит видел до этого только пару раз. С ними общался только доверенный человек Борова — афганец. Его звали Салим — авторитет на подхвате у Борова довольно опытный в прошлом боевик, воевавший от Приднестровья до Чечни, но не поделивший что-то с тамошними арабами и сваливший сначала в Украину, а спустя год после второго взрыва на ЧАЭС, перебравшийся в Зону. Здесь он быстро поднялся, прославившись не столько жестокостью, сколько своим хладнокровием и расчетливостью. Боров приблизил талантливого уголовника к себе и скоро Салим стал его «правой рукой», взяв под контроль всё что касалось боевых операций группировки. При этом он не гнулся перед положенцем. Однако, проявляя должное уважении, никогда не лез на первые роли. Говорят, что его пытались перекупить, но Салим не поддался, принеся Борову головы гонцов, присланных «свободными», аккуратно упакованными в холщёвый мешок. Столь высокая преданность у многих вызывала сомнения. Однако я понял, что Салим не совсем тот, за кого выдаёт себя. Слишком уж грамотно поставлено всё, что касается проводки караванов, торговли людьми и поставками артефактов за пределы периметра. Вот и сейчас, тревожный звоночек уже разбудил заснувшую было чуйку.

Что касается пауков, то раненый про них знал не много: появились из ниоткуда около месяца назад, обосновались в северном квадрате Тёмной долины, а с Боровом общались только в присутствии Салима и ещё одного негра, явно американца. Общались пауки с людьми голосом, идущим из хитрого устройства у них на морде, нечто вроде динамика. Говорили мало, в основном приказывали или спрашивали об особенностях местности. Недели две назад вернулись с хорошей добычей и практически без потерь. Про пленников урка ничего не знал, сказал только, что их было двое, а один сильно хромал. Обоих сразу же увели к Борову, а потом одного забрали пауки. Кого конкретно, бандит не знал.

Выполнив своё обещание и забросив оба трупа вслед за их оружием, я принялся осматривать тушу закоченевшего уже паука. Несомненно это был разумный вид, одетый в нечто наподобие экзоскелета из неизвестного мне материала, лёгкого и достаточно прочного. Пробить эту броню мне удалось только благодаря небольшому расстоянию и высокой кучности «ковруши», а вот метров с пятидесяти, паука уже наверняка не достать. Про девятый миллиметр я даже молчу: горох он и в Африке горох. Никаких привычных мне средств связи или информационных накопителей я на трупе не обнаружил, поэтому просто соорудил систему блоков из троса да гнутых кусков арматуры — выволок тушу к «воронке», которая радостно ухнув не оставила от паука ни малейшего следа.

Со всеми этими плясками, возникло серьёзное отклонение от первоначального маршрута и на след группы захватившей Дашу, я вернулся только через три часа. Что бы там не сказал пленный, но причин менять первоначальный план поисковых мероприятий смысла не имело. Любые сведенья нуждаются в поверке, а тем более столь отрывочные. И дело было даже не в том, что уголовник мог соврать: думаю, что испуг от моей маленькой демонстрации был достаточно силён, чтобы отбить охоту у раненого урки к вранью. Просто рядовой бандит не мог знать много. Группировка Борова точно копировала структуру уголовных сообществ за периметром и состояла из нескольких иерархически разделённых групп, где информация, блага и полномочия строго ранжированы по положению и влиянию внутри сообщества. Такая структура не даёт информации распространяться за пределы узкого круга лиц, что способствует эффективным действиям всей банды в целом.

Поэтому найдя след, я снова пошёл вперёд, всё ближе подбираясь к резиденции Борова, под которую положенец выбрал заброшенное здание, судя по инфраструктуре бывшее некогда крупным автохозяйством. Комплекс хорошо охранялся, но проникнуть за первые два кольца охраны мне не составит особого труда, поскольку уголовники ленивы и слишком злоупотребляют всякими радостями бытия в виде алкоголя и всяких препаратов «расширяющих границы восприятия». Но вот дальше непременно будут проблемы, поскольку люди Салима, это не обдолбанные и кривые от сивухи урки, а опытные бойцы, которых он сам отбирал в личную «гвардию» Борова. Народ там, судя по слухам был разный, но дураков не наблюдалось, хотя как обычно это бывает с иррегулярными формированиями, у каждого есть червоточина, но на изучение слабостей опять не времени…

Снова по нарастающей пришло чувство тревоги, рука заныла как-то по особенному тоскливо и я подобрался, ожидая подвоха. Но ничего странного не произошло, хотя позже я добавил испытанные ощущения в архив личных восприятий, чтобы не дёргаться зазря. След раздваивался: люди взяли себе одну лошадь, двоих пленников и ушли, держа направление на базу Борова. Пауки и трое из выдержавших путешествие захваченных бойцов «Долга» и оставшиеся три лошади пошли в сторону Свалки, но держали направление в сторону ущелья на северо-востоке, образованного двумя грядами мусорных гор, в народе именовавшегося Пятачок. Само место было ни чем не примечательно, но надолго там никто не задерживался, а когда все копались в причинах, почему в этом в общем-то обычном и нейтральном к людям месте никто не хочет останавливаться более чем на час или два — никто толком не мог объяснить причину. Все как один говорили, что просто, мол, неуютно там. А пауки гнали пленников именно в ту сторону, и вскоре я понял, почему плечо и рука словно горели огнём. Дойдя до небольшой, метров пятнадцать в поперечнике, поляны в конце ущелья или скорее, огромных размеров оврага, меня, слегка замутило. Люди и лошади никуда больше с поляны не ушли. Три человеческих скелета с остатками кожи, одежды и засохшими клочками плоти были нанизаны на длинные арматурины, воткнутые в землю вертикально. Они образовывали правильный треугольник, ориентированный строго на юг вершиной. А внутри треугольника в вырытой вручную яме, глубиною два с половиной и шириной около пяти метров, засохли остатки костей и внутренности лошадей. Скорее всего, изначально яма была наполнена кровью и требухой, во исполнение некоего ритуала, который длился, судя по следам около десяти часов. В основании треугольника, на земле до сих пор оставалась радиоактивная метка, очевидно, что тут был портал из тех, которые сталкеры замечают в разных уголках Зоны. Пауки провели какой-то обряд и исчезли — их следы вели к проплешине, а назад никто не выпадал. Что тут произошло на самом деле остаётся только гадать, но большого энтузиазма эта мысль у меня не вызывала. Щёлкнув пяток кадров для архива, я вышел из ущелья и вернулся на след людей, поскольку Даша действительно была у них, сведенья пленного урки нашли своё подтверждение.

На базу к бандитам соваться пока смысла не было: Салим не дурак, чтобы держать девушку на базе, зная с кем имеет дело в моём лице. Сейчас, уже повнимательнее присматриваясь к фактам известным об этой тёмной лошадке, всё больше было за то, что Салим — креатура иорданской или турецкой разведки. Но для турок всё было слишком тонко, а вот иорданцы подходили как нельзя лучше. Поэтому мне наверняка организована встреча, а Даша вообще где-нибудь вне периметра спрятана, поскольку сама по себе девушка для моих врагов никакой ценности не представляет.

Вариант, избранный для вызволения моей неугомонной амазонки стал вырисовываться в общих чертах ещё сутки назад, когда стало понятно, как будет играть противник. Раз Боров и те, кто его подкармливает решили забрать что-то моё, то я заберу кое-что у них. А что может быть для уголовника ценнее всего на свете, как не собственная шкура? Вот и получалось, что следовало провести комплексную операцию, по доставке местного «дона Корлеоне» в одно приватное и очень тихое место для более близкого знакомства. Но делать это с наскока не следует: пока в помощниках у «дона» ходит такой пёс как Салим — нечего и думать о том, чтобы просто выкрасть Борова и потребовать обмена на девушку. Салим, как минимум, искушён в нашем с ним общем ремесле ни чуть не меньше чем я сам. А как максимум он много опытнее. Кроме того: имеет под началом впятеро, против моего, больше хорошо подготовленных людей, представляющих собой отлично слаженную команду. Переиграть их в открытом бою или даже при игре в нашу профессиональную забаву «кошки-мышки»[18], можно будет только ценой неприемлемых для меня потерь.

Сориентировавшись на местности, я взял курс на Сортировку. После моего визита, сапёры «Долга» так и не собрались вычистить стоянку до конца и теперь только очень немногие отваживались заходить туда. Тем временем погода ухудшилась, стало темно словно в сумерках, дождя ещё не было но на востоке сверкали зарницы и слышались громовые раскаты — верный признак близкого Выброса. Следовало поторопиться и достичь заброшенной стоянки менее чем за три часа, иначе меня непременно накроет. Ускорив шаг, я двинулся прочь от владений Борова, но с твёрдым намереньем вернуться уже с готовым планом «сюрприза».

Путь не осложнился встречей ни с людьми ни со зверьём, хотя на самом подходе к Сортировки меня около часа сопровождала крупная стая слепых собак, державшая дистанцию и ближе чем на два десятка метров не приближавшаяся. Сообразив, наконец, куда направляется этот кусок мяса, вожак стаи издал тоскливый вой и стая мгновенно сменила направление и ушла в сторону пустошей, выискивая добычу полегче. Наученные прошлым опытом звери не совались туда, где расставил свои ловушки человек, поэтому я был ограждён хотя бы от их визитов.

Выброс каким-то образом делал зверьё более агрессивным, но это не относилось к псам: собаки в своём поведении напоминали людей — их корёжило и пригибало к земле, а многие гибли, составляя стае основной рацион на первые несколько часов после того, как катаклизм закончится. Остальные, особенно кабаны и псевдоплоть, наоборот делались храбрыми на столько, что решались нападать даже на хорошо экипированные группы военных. В архиве я нашёл запись о том, как после второго взрыва на ЧАЭС, послужившего началом новой эпохи в истории Зоны отчуждения, пара десятков псевдогигантов неожиданно атаковала первую линию карантинного заслона, северо-восточнее того места, где сейчас был собственно Кордон. Обезумевшие звери пёрли на пулемёты и атаковали непрерывно в течение двух суток. Военные бросили все силы на борьбу с прорывавшимися «мутантами» и ценой огромных потерь им удалось обратить остатки стихийного прайда псевдогигантов в бегство, но уничтожить зверей окончательно само собой не получилось. Что побудило спокойных, в общем то зверей, никогда первыми на людей не нападавших и живших поодиночке или семьями к такому явному акту агрессии так и осталось невыясненным. Но с тех пор вояки регулярно обновляют полосу укрепрайона в том месте, а далеко в тылу размещена оперативно-тактическая группа, имеющая в своём составе танковую бригаду старых, ещё советских Т-72 и сводную эскадрилью ударных вертолётов. Но никто точно не уверен, что прорыв повторится и совсем непонятно, где это может случиться в очередной раз.

Зашёл я на стоянку, со стороны дороги ведущую на базу «Долга», где кажется, только вчера мы с подругой уничтожили троих бандюков посланных Бесом с целью нас же и грохнуть, под шумок начавшейся тогда на Сортировке бойни. Ничего кардинально не изменилось с тех пор как я был здесь в последний раз, так — обычное запустение, на кучки палых листьев и какого-то мусора нанесённого в здание терминала за всё то время, что стоянка была необитаема. Холодная бочка с остатками прогоревшего костра внутри, раскиданные в беспорядке тарные ящики, да пара мумифицированных трупов в сервисных ямах. Покойников так и не удосужился кто-нибудь убрать. Вообще-то я знал, что и мне следует сидеть тихонечко, но вдруг представил, что вот так и мои кости будут валяться в грязи и их пнёт проходящий мимо бродяга. Само собой это сантименты и когда придёт моё время перейти в разряд бренного праха, для меня всё будет безразлично, но вот что-то не давало мне покоя и мешало просто найти люк ведущий в систему стоков и затихариться там, в преддверии Выброса. И я принялся за работу, благо трупы уже иссохли, а духовские растяжки я сдёрнул или обезвредил ещё в первый свой визит сюда, оставив только самые опасные из ловушек, предварительно пометив их для особо любознательных путников при помощи яркой краски. Всего тел насчитывалось восемь и я просто стаскал их в зло гудящую, возле покорёженного скелета башенного крана у задних ворот, «жарку». Получилось достойно — все тела преданы огню, а на стоянке стало не так жутковато. Неожиданно вдалеке на севере, завыла сирена раннего оповещения. Земля затряслась и по ушам ударила тугой волной первый всплеск Выброса, как бы предупреждая тех, кто ещё не успел забиться по щелям.

Лазейку, забранную всяким мусором и открывающую узкий не более полутора метров в диаметре проход в сточную систему ж/д узла, куда можно было забраться только ползком, я заприметил и расчистил ещё тогда, просто отметив её на плане здания но глубоко внутрь не лез. Сняв РД и держа в другой руке пистолет, я одним нырком прополз метров на десять вперёд и на пару метров вглубь. Сверху сыпалась земля вперемешку со ржавчиной отслаивавшейся с поверхности треснувших кое-где труб, сама почва ходила ходуном а в глазах у меня стоял красный туман. Казалось, что мозги сейчас вскипят и взорвут череп изнутри. Не останавливаясь и сохраняя некую долю осторожности, я в полуприсяде продвинулся внутрь и в глубину тоннелей ещё на пару метров, где красный туман и дурнота наконец-то слегка отпустили, давая возможность чуть свободнее соображать. С трудом подняв глаза вверх, я огляделся и понял, что заполз под кучу металлоконструкций, видимо спецом сваленных на поверхности, чтобы таким образом усилить защиту убежища. Прислонившись к сухой, шершавой стенке металлической трубы, я наконец-то перевёл дух и осмотрелся.

Впереди была комната кубической формы — очевидно, канализационный коллектор, переделанный бродягами под убежище, он выглядел довольно уютно: на стене слева от входа в трубу по которой я приполз нашёлся старый керосиновый фонарь, а рядом на полу стояла ёмкость с горючим, судя по запаху это был керосин. Вдоль стен через равные промежутки были разложены старые полосатые матрасы заваленные грудами тряпья. Крыс нигде не наблюдалось, отсутствовали также и следы их ближайших сородичей — мышей. Ни гнёзд, ни помёта тоннельных обитателей в коллекторе не наблюдалось. В помещении было сухо и темно. Пролезши внутрь и распрямившись во весь рост, я осмотрелся и зажёг фонарь, предварительно наполнив резервуар в нём из чуть тронутой ржавчиной канистры с длинным носиком. Спички лежали тут же заткнутыми в небольшую, видимо специально выдолбленную в стене, нишу. Сам я предпочитаю зажигалку, хоть и не курю, но в этот раз просто повезло, что местные постояльцы поддерживали старую традицию всех путешественников — оставлять во временных убежищах топливо и пищу. Хотя последнего я искать не стал, привычка диктовала необходимость, как можно дольше пользоваться личными проверенными запасами, во избежание всяких неожиданностей вроде ботулизма или кишечных инфекций. Последнее особенно опасно, когда находишься в автономке, ведь кроме как на свои силы рассчитывать ни на чью помощь больше не приходится.

Выход в убежище был только один, но воздух поступал в помещение, поскольку запаха затхлости не ощущалось. Расчистил одну из лежанок чуть справа от входа, но не прямо напротив него, рассчитав всё таким образом, чтобы свет лампы не падал в мою сторону, чтобы тот, кто войдёт не смог сразу определить где я сижу. Положив автомат под рукой, я выставил рюкзак и положил «грач» таким образом, чтобы взять и выстрелить из него можно было почти мгновенно. И лишь после этого высвободил трубку «медузы», сделав два длинных глотка. Освежающая горечь чуть подсоленной воды принесла облегчение: головная боль отступила, в глазах перестали плясать красные точки. Жёлтый свет лампы отбрасывал на стены и пол причудливые и замысловатые тени, но в момент, когда снаружи бушевала стихия, здесь было даже уютно и самое главное — безопасно. Чуть обождав, я заставил себя съесть пару сухарей и сжевать горсть изюма, который стараюсь всегда брать с собой, если могу достать. Именно сладкий изюм без косточек, который зовётся очень забавно — «самза». Сразу полегчало, сил ощутимо прибавилось и я позволил себе немного сна, во время которого как всегда не видел сновидений.

1.3

Дальнейший путь был чередой коротких перебежек с целью остаться незамеченным для ставших многочисленными в районе Свалки и прикордонья, патрулями военных и набравшей силу группировки Беса. Оснований встречаться у меня не было ни с теми, ни с другими, поэтому продвижение существенно замедлилось и к заброшенному блокпосту, откуда разбитое шоссе вело прямо на Кордон, я вышел только спустя трое суток после того, как выбрался из убежища на Сортировке. Пару раз приходилось прятаться от пролетавших вертушек, но ничего серьёзного не происходило. Один раз меня вызвал кто-то неизвестный на общей волне, но я не стал отвечать тому, кого не знаю, тем более, что сейчас было не время ввязываться в дела посторонних людей. Свернув с шоссе, я принял вправо, чтобы миновав небольшую рощицу чахлых деревьев, углубиться в овраги, изрезавшие всю западную оконечность прикордонья. Там я планировал сделать короткий привал, чтобы поесть и выйти на связь с Юрисом.

После Выброса погода обычно улучшается, если это слово применимо к чуть более светлому тону серых туч, почти никогда не покидающих местное небо, да отсутствие часов пять — шесть дождя и порывистого злого ветра. Но на этот раз ничего подобного не было: небеса по прежнему огрызались громовыми раскатами а злой восточный ветер рвал капюшон комбеза с головы. В оврагах было поспокойнее: ветер и начавший снова моросить дождик не так сильно досаждали. Резко подскочил радиационный фон, указывая на то, что тучи погостили в районе Припяти. Но всё было в пределах нормы, к тому же я не собирался слишком задерживаться тут. Вынув ПДА и перейдя в режим сканирования, проверил общую обстановку. Хитрая программа интерпретации позволяла довольно точно по отрывочному пеленгу определить местонахождение источника сигнала радиообмена, если тот находился в пределах ста сорока — ста семидесяти метров от меня. Хотя само собой, что верить этим данным можно было только в пределах разумного. Однако с тех пор как Одессит продал мне этот хитрый модуль, аппарат ещё ни разу меня не подвёл. При всей своей уникальности эта штука не была эксклюзивом и, как я слышал, программу и модуль использовало довольно много народу. Но мало кто пользовался им по прямому назначению, кроме бандитов устраивающих засады на постоянно висящих на общем канале новичков или особо беспечных сталкеров, которых я кроме как простодушными идиотами никак не назову. Но даже бандитов и битых волков подводила излишняя доверчивость к технике. Вот лично мне совершенно всё равно, что они говорят на кодированной частоте, но совершенно небезынтересно как близко эти скрытные парни от меня находятся. Поэтому послушать эфир, совместить выданные программой-интерпретатором метки с картой местности и вот я получаю готовый маршрут в обход потенциальной засады или недружественной группы граждан, при других условиях обязательно попавшихся бы мне на пути.

Сейчас всё было спокойно: две группы из мелких группировок шли на Кордон с добычей и переговаривались щупая маршрут дозорными группами, вояки запрашивали вертолётную пару об обстановке в районе Свалки, было несколько одиночных вызовов, но слишком далеко — программа отказывалась выдавать даже приблизительное их местоположение. Уверившись, что в радиусе сотни метров никого нет, я быстро обменялся данными с Юрисом. Денис и Андрон показали хорошие результаты на полигоне и Норд их сильно хвалил. Слон тоже шёл на поправку, благодаря какому-то артефакту принесённому Сажей. Алхимик каждый день заходил в башню и взял на себя амбулаторное лечение моего земляка, утверждая, что скоро от ран не останется и следа. Пару раз заходил Василь, но ничего существенного не передал, видимо рассчитывая на личную встречу со мной по возвращение из поиска. Затишье. Это мне не нравилось, о чём я и отписал другу, оставшемуся на хозяйстве, выставив ориентировочный срок прибытия — семь суток. Попутно скинул ему план базы Борова, с наказом взять молодых и осторожно пошарить в её окрестностях, но ничего не предпринимать без меня.

По прикидкам, скоро похитители начнут беспокоиться, поскольку пропал один из них, а я так и не пошёл по оставленному специально для этих целей следу. Скорее всего, в течение десяти суток они начнут игру. И вероятнее всего, солировать в их партии будет именно предусмотрительный Салим. Следует поломать их игру, спутав карты неожиданным ходом, нужно торопиться. Спрятав ПДА в карман разгрузки, я переключил тангенту на сканер сред и взял курс вдоль шоссе, чтобы под прикрытием дороги выйти в район деревни новичков на юго-западе, прямо возле бункера Сидоровича.

Так я прошёл метров сто пятьдесят, пока не поравнялся с небольшой полосой деревьев. Скорее даже это был небольшой лесок, состоявший из иссохших, но довольно мощных в прошлом тополей. Густой подлесок не давал рассмотреть того, что было в глубине лесополосы, поэтому я произвольно принял влево и взял более высокий темп движения, стараясь не двигаться по прямой. Но как только я достиг середины окраины леска, который теперь заслонял весь правый фланг, из кустов вышел Охотник и приветственно подняв руку послал мне импульс вызова. Побратима не было видно довольно давно, поэтому я и обрадовался, и одновременно насторожился: если брат показался, это означало только большие проблемы, с которыми я не в состоянии справиться в одиночку. Опустив оружие, я быстрым шагом пошёл в сторону указанную Охотником.

Когда мы достигли небольшой поляны скрытой со всех сторон густым кустарником и плотными завалами бурелома, побратим повернулся в мою сторону и протянул руку для рукопожатия со словами:

— БРАТ! ОХОТНИК РАД ВСТРЕЧЕ. БОЛЬШАЯ ОХОТА ВПЕРЕДИ. МНОГО ВРАГОВ УМРЁТ — Изменяющий издал низкий горловой рык, от которого стихла возня всякой мелочи на добрую сотню метров вокруг.