Введение. Глава 1. Время и условия образования казачьей народности 5

Оглавление

Введение 3

Глава 1. Время и условия образования казачьей народности 5

Социальные факторы формирования донского казачества 10

Реликты и заимствования 11

Этническая и этнополитическая ситуация как этап формирования донского казачества 14

Глава 2.От «вольного общества» к замкнутому военному сословию 16

Этническая и этнополитическая ситуация(в XVIII – XX вв.) 20

Положение казачества в XX веке 24

Глава 3.Феномен казачества в конце XX века 26

Возрождение казачьего субэтноса русского народа 26

Чего хотят нынешние казаки 27

Заключение 30

Список литературы 31

Введение

В настоящее время в нашей стране происходит рост осознания людьми своей принадлежности к той или иной народности или этнической группе. Возрастает интерес к народным традициям, обычаям. Происходит возрождение культурных достояний русского народа, утерянных или погибших во время многочисленных трагических событий XX в. Эти процессы наблюдаются и в среде русского казачества. Поэтому сегодня изучение истории казачества необходимо для понимания того, чем оно являлось для России в прошлом и чем должно стать сейчас.

В данной работе казачество рассматривается, прежде всего, как социально-исторической и этнографическое явление в истории России.

Казачество – этническая, социальная и историческая общность, объединившая в силу своих специфических особенностей всех казаков, в первую очередь русских, а также украинцев, калмыков, бурят, башкир, татар, эвенков, осетин и др., как отдельные субэтносы своих народов в единое целое. Российское законодательство до 1917 рассматривало казачество как особое воинское сословие, имевшее привилегии за несение обязательной службы. Казачество определяли и как отдельный этнос, самостоятельную народность (четвертую ветвь восточного славянства) или даже как особую нацию смешанного тюрко-славянского происхождения

Истоки происхождения казачества многие исследователи пытались обнаружить в национальных корнях предков казаков среди самых разных народов[1] (скифов, половцев, хазар, алан, киргизов, татар, горских черкесов, касогов, бродников, черных клобуков, торков и др.) или рассматривали оригинальную казачью воинскую общность как результат генетических связей нескольких племен с пришедшими в Причерноморье славянами, причем отсчет этого процесса велся с начала новой эры.

Другие историки, напротив, доказывали русскость казачества, делая упор на постоянность нахождения славян в областях, ставших колыбелью казачества (как, например, Заседателева в книге «Терские казаки»). Народы, проживавшие здесь ранее, упоминаются лишь вскользь, и не рассматривается никакой четкой связи между ними. Оригинальная концепция была выдвинута историком-эмигрантом А. А. Гордеевым, считавшим, что предками казаков является русское население в составе Золотой Орды, поселенное татаро-монголами на будущих казачьих территориях.

В «Книге о казаках» Г.В. Губарева, книге весьма небесспорной, история казачества как особого народа прослеживается на протяжении более чем двух тысяч лет. Кроме того, сама идея формирования казачества из русских беглецов, крепостных крестьян, занявших территорию своих предшественников (казаков татарских[2]), рассматривается как «фантастическая и ложная теория»[3]. Тем не менее, в книге Лубского и др. «Донские казаки в прошлом и настоящем» некоторые теории возникновения казачества рассматриваются не в противоречии друг с другом, а как бы дополняя друг друга. При таком подходе сглаживаются некоторые недостатки, присущие отдельным версиям, и обзор темы формирования казачества становится, на наш взгляд, более полным.

Долгое время доминировавшая официальная точка зрения, что казачьи общины появились в результате бегства русских крестьян от крепостной зависимости (а также взгляд на казачество как на особое сословие), были подвергнуты в 20 веке аргументированной критике. Но и теория автохтонного (местного) происхождения имеет слабую доказательную базу и не подтверждается серьезными источниками.

Нет единодушия среди ученых и в вопросе о происхождении слова «казак» («козак» по-украински). Делались попытки производить это слово от названия народов, некогда живших вблизи Днепра и Дона (касоги, х(к)азары), от самоназвания современных киргизов — кайсаки[4]. Существовали и другие этимологические версии: от турецкого «каз» (т. е. гусь), от монгольского «ко» (броня, защита) и «зах» (рубеж). Большинство специалистов сходятся в том, что слово «казачество» пришло с востока и имеет тюркские корни[5]. В русском языке это слово, впервые упомянутое в русских летописях 1444 года, первоначально означало бездомных и вольных воинов, поступавших на службу с выполнением военных обязательств.

Таким образом, вопрос о происхождении казачества по-прежнему остается открытым

Глава 1. Время и условия образования казачьей народности

В настоящее время существует несколько версий о происхождении казачьей народности. Множество историков начинают вести историю этого народа от их так называемых древних предков – скифов. Другая часть ученых перекраивает все явления казачьего прошлого на социальный лад, утверждая, что казаки – это в основном потомки русских беглецов, крепостных крестьян, ушедших на волю от своих бар. Все точки зрения представляются весьма интересными и будут рассматриваться в данной работе.

Подтверждения тому, что казаков следует считать отдельным народом, находятся в русских летописях и выводах старинных историков. Ведь многие из них знали и касаков, проживавших в конце IX в. между Доном и Днепром (Ригельман), и пятигорских Черкасов, называвшихся казаками и выведенных татарами Золотой Орды с Кавказа на границы покоренной Руси (Болтин и Татищев), и казаков, чье имя «древнее Батыева нашествия и принадлежало торкам и берендеям, которые обитали на берегах Днепра ниже Киева» (Карамзин), и казаков, ушедших когда-то с Кавказа на Днепр вследствие междоусобной брани (Бантыш-Каменский), и пятигорских черкасов, храбрых людей, одного с русскими языка (Татищев)[6].

Этих пятигорских черкасов, проживавших за Кубанью вместе с адыгейцами, русские вообще знали хорошо и еще в начале XVI в. рассказывали германскому послу С. Герберштейну, «что они христиане, ни от кого не зависят, живут по своим законам, исповедают веру греческую, а богослужение выполняют на славянском языке, которым и пользуются главным образом в жизни».

В русских летописях встречаются также имена народов и племен, слывущих под общим прозвищем Черных Клобуков или Черкасов, вошедших в состав казачьей народности. Это узы (усы), торки и берендеи, ижеславцы, торпеи и саки, ковуи, бологовцы, бродники на Дону и в Приазовье, чиги и сары азманы на Донце[7].

Первоначальные основы казачьего народа, его племенной стержень был туранского происхождения. Но перед концом старой эры их предки отделились от общей массы туранцев и перешли на предгорья Северного Кавказа. Здесь они оказались в тесном и мирном общении, с одной стороны со скандинавами-аланами, а с другой – с меотами, часть которых пользовалась древнеславянской речью. В результате многовекового смешивания получился сплав народностей, известный под именем казаков европейских. Язык они унаследовали от приазовских славян.

Процессы слияния племен в один народ ускорила постоянная опасность со стороны Азии. Северо-Кавказские и Донские степи, место длительного пребывания предков казаков, находились под непрерывной угрозой нашествия свирепых азиатских орд. противостоять им удалось только объединенными силами. Алания, Хазария, Черкасия и Томаторкань были результатом объединения северокавказских племен и народов. За военным сотрудничеством следовала и близость в повседневном быту, возникало кровное родство, завершалось слияние туранцев, аланов и славян в единый казачий народ.

Внешний и духовный облик казаков сохранил многие черты этих народов, а национальный характер их определился в степных тревогах.

* * *

Прародиной казаков следует считать Северо-Кавказскую равнину, Приазовье и берега реки Дона[8]. Первые сведения о стране и о людях, в ней проживавших, дает археология и свидетельства ранних греческих историков. Во времена Геродота – «отца истории», жившего в V веке до н.э., на обширных пространствах Северо-Черноморских и Каспийских степей кочевали многочисленные племена скифов. Еще в VII веке до н.э. между Доном и Дунаем образовалось кочевое государство, известное под именем Скифии Европейской. Одновременно с этим скифские кочевья и поселения на Кавказе и в Средней Азии в древнем мире назывались Скифией Азиатской.

В противоположность Европейской Скифии, объединенной под властью царей, имя Скифии Азиатской относилось к политически разрозненным народам, обитавшим на восток от Дона, в Средней Азии и на Кавказе. ВVI веке до н.э. персы знали три рода скифов: Сака Амиргийские, Сака Туранские и Сака Заморские, к последним, по-видимому, относились и Жители Кавказа, т.к. закавказское предгорье между реками Курой и Араксом в те времена называлось областью Саков, Сакасена. Постепенно к имени Саков приросла приставка Ка, Кос. Саки начали называться Касаками, Касахами, Коссагами и Казахами. Греческий историк Страбон пишет их новое имя Косайи.

Таким образом, вторая половина имени Ка-Саки две тысячи лет тому назад служила названием скифского народа. Решение же вопроса о значении приставок Ка, Кай или Кос заключается в их особенном смысле по понятиям самих скифов. Вообще слог Ка у многих восточных народов служит корнем слов, обозначающих превосходство, главенство. Соответственно, Ка-Саки или Кай-Саки должно было означать Великие Саки, Главные Саки[9].

В VI-VII вв. в Сакасене указывают коссайов и китайцы. В X веке страна Казахия помещается уже ближе к Кавказскому Хребту в северной части бывшей Сакасены. Тогда же на Донце по соседству днепропетровскими славянами появляется новый народ, касаки, или торки. Днепропетровских славян стали называть Касарами или Касаровцами. Касаровцами стали одинаково и приморские племена, и степные-прикубанские. Среди последних в это время уже находилась и часть перешедших к оседлости торков[10]. Касары пользовались языком славянским. Славянская речь в древние времена звучала и на берегах Азовского моря. Некоторые русские и польские историки не без основания считали, что она занесена туда в период общего переселения славян в Европу из их азиатской прародины.

Начиная с IV-III вв. до н.э. оседлое земледельческое население в Прикубанье увеличивается за счет оседания части кочевых племен, живших в этот период в степной полосе. Поселившись на берегах Кубани, торки глубоко врастали в окужающую их жизнь, общались и роднились с соседями, знакомились с их языком. В слиянии торков с коренным населением и было заложено начало казачьей народности.[11]

* * *

Кроме рассмотренной выше, существуют и другие теории возникновения и первоначального значения слова казак. Вполне может быть, что из близкородственного индийского и иранского языков этот термин проник в северные евразийские степи в смысловом значении «наемник», «не имеющий своего хозяйства». А может быть, этот термин, как и означаемая им категория лиц, издревле существовал в кочевнической евразийской степной среде, бывшей в подавляющей своей части в глубокой древности ираноязычной, и перешел к новым хозяевам евразийских степей уже в тюркское время.

Видимо, как утверждают историки и лингвисты, в восточнославянские языки термины «казак», «казачество» проникли до начала собственно «казачьей истории»(на восточнославянской этнической основе), то есть до XV-XVI вв., в том же социальном наполнении, аналогично исходному, тюркскому: «бездомник», «изгой», «вольный человек».

Уже в раннее средневековье это название, безусловно, не имея этнического наполнения, было поистине международным, и особенное значение стало приобретать в дальнейший период истории.[12]

Будучи в своей основной массе выходцами из русских уездов и городов, казаки были неоднородны по своей этнической принадлежности. Они оказались на территории, не только заселенной, хотя и весьма неравномерно, но и имеющей многовековые культурные и исторические традиции. Принимая в свои ряды местных татар или же вливаясь в отряды татарской вольницы, располагавшейся на Дону примерно от рек Медведицы и Переволоки до Азова, русские выходцы, превращавшиеся в казаков, усваивали некоторые местные традиции, и прежде всего – традиции степной боевой жизни.[13]

Вместе с распространением термина «казак» и явления, им обозначаемого, исторически понятия «казак», «казачество» от первоначальных «изгой, бездомник» приобретают и другое значение: «вольный человек, удалец, разбойник», ищущий свободы и богатства в набегах и войнах, и продающий свою силу и воинское умение отдельному лицу или государству. Можно предположить, что еще в XIII-XIV вв. и даже позже складывавшийся институт казачества (еще не полностью на восточнославянской этнической основе) определялся в первую очередь самим принципом найма легко вооруженных «вольных всадников», деэтнизированных и деклассированных в разношерстной среде казачьих ватаг.

Хотя исторически понятие «казак» менялось, оно все же оставалось в рамках традиционного, известного нам определения вольного, независимого человека, способного с оружием в руках защищать свою свободу, а также наниматься на воинскую службу, на работы, на промыслы. Уже в XIV-XV вв. на Руси называли казаками тех вольных людей, которым пришлось порвать со своей социальной средой и освободиться от тягла тем или иным способом.[14]

К. Маркс в заметках о крестьянском восстании под руководством Степана Разина писал, говоря о возникновении восточнославянского казачества в XV в.: «Русь тогда была разделена на два государства: Москву и Литву. В обоих половинах явилось казачество. Тогда как в Южной Руси заложилось славное Запорожье и дух казачества разлился по всей Украине, произошел такой же наплыв народа с севера на Дон». Итак, в XV в. возникли общины донских, волжских, днепровских и гребенских казаков. В первой половине XVI в. возникла Запорожская Сечь, во второй половине XVI в. – общины терских и яицких казаков. В конце XVI в. образовалось сибирское казачество, а середине XVII в. на Левобережной Украине – слободское казачество[15].

Таким образом, с самого своего возникновения казачество – беглая «вольница», «сходцы» из селений и городов России оказывались в иноэтническом окружении или в соседстве с аборигенными группами населения, в районах с давними историческими казачьими традициями, что не могло не сказаться на внешнем облике и самом характере ранних казачьих обществ, а затем отразилось и в материальной и духовной культуре казачества.

Впрочем, нет оснований и категорически отрицать возможность выживания на донской земле потомков проживавшего до XV-XVI вв. населения, объединения его с жившими там со времен Золотой Орды татарами и людьми, приходившими из Руси, и превращения всего этого населения в казаков. Во всяком случае, если посмотреть на условия жизни в крае, то обнаруживается несомненное противоречие. С одной стороны, донская земля, целиком располагавшаяся в зонах степи и лесостепи, еще с древности представляла собой настоящий «проходной двор», своеобразный коридор между лежавшей на севере лесной зоной и находившимся южнее Предкавказьем. Через него вплоть до XIII-XV в. прошло немало народностей, в древности – иноязычных, в средневековье – тюркоязычных. Частая смена одного этноса другим создавала обстановку нестабильности и крайне затрудняла для них утверждение в крае. С другой стороны, возможность длительного выживания определенной небольшой этнической группы все-таки существовала. По Дону и его главным притокам – Северскому Донцу, Хопру и Медведице – имелось немало труднодоступных уголков, скрытых пойменным лесом или камышом. В XVII в. казаки назовут такие места «крепкими», так как они позволяли отсидеться от превосходящих сил противника.

Существовавший длительное время на Дону, как и во всем Приазовье и Причерноморье, ираноязычный мир (скифы, затем сарматы и аланы) вместе с явившимися в III в. остготами был сметен гуннским нашествием в разгар Великого переселения народов во второй половине IV в. После ухода гуннов пришли болгары. Часть их государства в X в. вошла в состав Хазарского каганата.

После разгрома Хазарии в 965 г. войском великого князя киевского Святослава по Дону стала распространяться русская колонизация. Это место стало называться Белая Вежа. Прибывавшее из Руси население смешивалось с местными жителями – тюрками. Кроме славян выделялись близкие между собой гузы и печенеги[16]. После набегов половцев в 1117 г. беловежцы покинули свой город и ушли «в Русь». Но в возникшем на месте Белой Вежи поселении кочевников-скотоводов могли, наряду с половцами, проживать и остатки того смешанного славяно-тюркского населения, которое в дальнейшем стало известно под именем бродников. Но поскольку след, оставленный бродниками в русской истории, был крайне незначительным, едва ли их можно считать предшественниками русского казачества более позднего времени. Вряд ли можно рассматривать их и как непосредственных предков казачества. Слишком много времени, почти два столетия, прошло между последним летописным напоминанием о бродниках (1353 г.) и первым упоминанием о донских казаках и их поселениях на Дону (1548-1549 гг.).

Примерно с середины XV и вплоть до XVII вв. донская земля была заселена крайне неравномерно. По берегам Дона проживало постоянное, довольно плотное население, тогда как степь постоянных обитателей не имела. Очевидно, для средневековья такое распределение населения в наибольшей степени соответствовало как хозяйственным, так и международным условиям в крае. Поскольку большая река давала средства жизнеобеспечения и укрывала от врагов. Не случайно, что и в XVI-XVII вв. казачье население также осваивало прежде всего берега Дона и его крупных притоков. И лишь с конца XVII в., когда заселение Дона становилось массовым и когда произошло некоторое ослабление военной опасности, казачьи поселения стали появляться по небольшим притокам Дона и Донца, в степной глубинке.

Не на пустое место явились, таким образом, выходцы на Дон из Руси в XVI в. Не было никакой вольной заимки пустовавших земель. Приходя на Дон, население из русских земель, известное уже под названием донских казаков, должно было вступать во взаимодействие с местными татарами. Характер этого взаимодействия был весьма разнообразен и противоречив. Не обходилось без вооруженных столкновений, которыми были заполнены русско-татарские отношения на протяжении длительного времени. Но не меньшее значение имело взаимообогащение культур. Переселенцы из Руси воспринимали образ жизни, способы ведения степной войны, отдельные черты промыслово-скотоводческого хозяйства. Помимо этого, татары проникали в ряды донских казаков, а русские служили в составе татарских казачьих отрядов в Азове.

Разница между донскими казаками и служившими в Азове отрядами татар была настолько несущественной, что само слово «казаки», как уже издавна называли в русских источниках Азовцев, было перенесено с середины XVI в. на выходцев из Руси. За ними это наименование закрепилось прочно, на века.