Деревня

Деревня наша с одной стороны закачивалась крутым обрывок к речке, с другой выходила хатой бабы Поли Казачки на Белую горку. Красивой ее назвать можно лишь с большой натяжкой. Так, набор не очень добротных хат, построенных одна к другой. Заборов не было. Межой считался плетень из орешника, но чаще - из лозы болотной. Хаты крыли соломой. Камыш почему-то не признавали. Хотя было его в здешних местах достаточно.

Первой от Поповки стояла хата Мити Тележникова. Была ли та хата родовой семейства

Тележниковых, утверждать не берусь. Но кроме Дмитрия, в деревне жили еще Фрося, Варя и Вася Тележниковы. Митя женился на Наташке, дочери Машки Носиковой, жившей на Бугровке. Их семья из деревни уехала в начале 50-х годов ХХ века. Поселился Митя на Соц. городке в поселке шахты «Трудовской» в Донецке. Детей у него было трое– Валя, Света и сын Николай.

После выезда Мити Тележникова из деревни в его хатенке поселился некий мужик. Ах, да,кажется его звали Алексей Трушин. Кто он - откуда, точно не известно. Но сдается, что приходился родней, а, может быть, даже и зятем Дуни Никутиной, матери Пашки и Васьки Никутиных, и был женат на их старшей сестре. Жил он по каким-то своим, не деревенским меркам. Хозяйством особо не занимался. Читал много книг. Если не подводит память, то он первым в древне прочел только что вышедшую «Поднятую целину» Михаила Шолохова. Эта семья прожила у нас недолго. Куда съехала - уехала? Но детей у них было много.

Приблизительно в это время, когда я пошел в первый класс, съехала из Верхней деревни Фрося Тележникова, одна из сестер Мити и Васи Тележниковых. У нее был сын Виктор (Косеухий, больной), дочь Нина, кажется 1937 года рождения, и Иван, 1943 года рождения. Фрося переехала

жить в Глазово. Жила ли Фрося в одной семье и хате с Митей и Васей, судить не берусь, но то, что жила она в одной из крайних хат деревни, сказать можно уверенно. Варя вышла замуж в Ваблю и там прожила всю жизнь. Сын у неё был Иван. Фамилия, кажется, Фатьянов.

На этом самом пятачке, стояла хата и загодочной Анисы.Ребятишкам, да и людям взрослым, смуглая и замкнутая в себе женщина казалась недоступной. Кто был ее мужем я не понятия не имею. Но то, что у нее была дочь Валентина – это точно. Не знаю, каким образом так случилось, но замуж эта самая Валя вышла за Мишку Шагаева, из Курска или из под Курска. Мужик как мужик. Невысокий, губастый. Жили они во второй хате от края. Детей у них было, кажется, двое. Зоя – чернявая, губастенькая. Вторую – не помню. Самая заурядная деревенская семья.

Следующей в этом ряду была хата Табачёнка. Никутина Ивана Федоровича и Нины Дмитриевны. Детей у них было двое. Юра, которого дразнили «Дикой», и Таня. Парень хоть и был нашим сверстником, но с нами в компании держался не часто. Был не глуп. Хотя отличником, даже хорошистом не слыл. О Тане могу сказать одно определенно: была она девочкой симпатичной. В деревне по этому поводу даже шутка ходила. Когда Табачёнок выпивал, то сажал эту самую Танечку на колени и причитал: «Милая моя дочечка, да все говорят, что ты не моя». Это он к тому клонил, что Нина Дмитриевна якобы его Таню от кого-то нагуляла. Впрочем, все это так и осталось на уровне деревенских сплетень. В целом же эта семья была вполне благополучная. По деревенским меркам жила добротно. То ли от радости, то ли от еще каких чувств, но Нина Дмитриевна довольно часто называла Табаченка «бесчерепным». Эта прямой намек на то, что когда–то в детстве или юношестве ее суженого кобыла лязгнула копытом по голове. Отчего, впрочем, он не был глупым мужиком. Держал хозяйство, пчел. Родился он 1916 году. Среди своих погодков, а это были Федор и Иван Бирюковы, Сергей Винокуров, Сергей Сорокин, Андрей Голубов, Иван Катогаров, и другие, родившиеся в 1915-1918 годах, он здоровьем не выделялся, часто болел. Но всех их пережил значительно. По моим сведениям, в 2000 году его забрал в Железногорск сын Юрий. И там в 2012 году он умер. Не дожив всего несколько лет до СТА.

О Тоньке Финашкиной, родной тетке моей жены Тамары, у роженке большого семейства Катогаровых – Згибинихиных, к сожалению, знаю весьма мало. Сын Пашка погиб на фронте. А самого Финашку, мужа ее, по рассказам, однажды пришли ночью люди в штатском, забрали и больше не вернули. У Тоньки Финашкиной была еще дочь Маруська. Человек больной и потому доставлявший по молодости матери много забот-хлопот. В конце концов, пережив издержки молодости, Маруська вышла замуж за Витичку Фатьянова из деревни Орлянки. У них родилась дочь Валя. Увы, тоже больная. Повзрослев, она стала очень агрессивной. Била мать, отца, бабку, деда Гололобова (Севастьяновича), приставшего в зятья к Тоньке Финашкиной.

Валю эту Капитан по решению общественности вынужден был-таки отвезти на колхозной машине в специнтернат.

Следующее место в деревенском ряду в свое время принадлежало Егору. Фамилия у него далеко не деревенское, типа Сорокины, Винокуровы, Краснобаевы. Женат он был на Нюрке Касировой. Она изрядно пила. И однажды, случилось это осенью, повесилась в сарае. У них была уже взрослая дочь Рая. Какое-то время Егор, хороший друг моего дедушки Григория Александровича Бирюкова (Бирюка), тоже плотник и охотник, пожил еще в деревне. А потом съехал. Оказалось – навсегда. А его дочь Рая, кажется, поступила в Курск учиться или в институт, или в техникум?

Когда Егор окончательно съехал. На этом месте построил в 1955 году свою хату Сергей Савельевич Винокуров. Местный участковый. А до этой поры семья милиционера жила рядом с нами, на другом конце деревни, где жили все Бирюковы - дед Гриша и бабушка Ариша, а также автор этих строк со своей матерью Бирюковой Марией Трофимовной, которую Федор Бирюков привез перед войной из Москвы и здесь бросил, уйдя к другой женщине. Это были три первых дома от Белой горки. В четвертом доме жила бабка Егориха. Лисененок. Впрочем, забегать вперед не стоит. Вернемся к семье Сергея Савельевича и Матрены Терентьевны Винокуровых, отцу и матери замечательных моих друзей Валентины, Николая и Зои.

Родословная этого генеалогического древа мне известна мало, хотя от рождения мы жили по соседству и дружили, как сейчас бы сказали, семьями. К сожалению, но 26 августа 1956 года в эту семью пришла большая беда, круто изменившая судьбу Сергея Савельевича, в частности, и всех остальных, в целом. Сегодня Валентина, Николай и Зоя Сергеевичи живут в Краснодарском крае.

Их отец Сергей Савельевич Винокуров, прожил недолго. Умер в 48 лет.

О Гавриле Пшеничных я уже вспомина л. Он был соседом Винокурова Сергея Савельевича. Но жил там еще до переезда последнего на это место в деревне. По соседству с Егором и Надегой Катогаровой - Згибенихиной. Маруська Гаврила Пшеничного серьезно заболела и вскорости умерла, а Гаврил женился на Вальке Шабашовой (Сорокиной) и уехал куда-то под Курск. О судьбе его сыновей ничего определенного не известно. Да, в какое-то время напротив Гаврила построил себе небольшую хатенку его родной брат Илюшка, инвалид. Но там не жил ни дня. Больше у сестры – Шурки Суминой. Оттуда куда-то ушел из дома и не вернулся.

Надо полагать, что хатёнка Надёги и хата Николая Хадошего на нижней стороне деревенской улицы, брата и сестры, появились в результате их отпочкования от родовой хаты, где из самых старых в моей памяти осталась собственно Згибениха. Я помню, когда она уже была при смерти. В целом - это большое семейство Катогаровых, из которого вышло много известных в свое время в здешних местах людей. Основателем рода в границах Верхней деревни был Никита Катогаров. В своей жизни он родил на свет семь детей. Но от двух жен. От первой – Павла, Игвешку, Антонину и Ивана. От второй- Надю, Николая и Василия. Когда умерла первая жена Никиты и как ее звали, сведений нет, а вторую почему-то больше называли Згибениха. Что это? Имя, принадлежность роду, прозвище? Но не имя - уж точно. Умерла она в самом начале 50-х годов ХIХ века.

Судя по фактам, мужчины рода Катогаровых были любвеобильные. Все имели по несколько детей. У Павла, женой которого была Дарья Сергеевна, их было восемь. Валентина, Иван, Николай, Мария, Люда, Тая, Сергей и Юрий. И все получили высшее образование. Кроме, кажется, Ивана. Николай пошел в военные. И добился на этой стезе, говорят, неплохих успехов. В отставку ушел в чине генерала. Мария и Юрий Павловичи были представителями точных наук в общеобразовательных школах. В том числе в Глазовской средней, где преподавали математику и физику. Профессию педагога выбрали Тая и Люда.

Отец большого семейства Павел Никитович закончил свою жизнь путем повешения в лесу Головин, когда служил в должности лесничего. Больше полвека, вплоть до 70-х годов, местом жизни этой семьи было село Глазово, откуда Юрий, 1941 года рождения, потом перебрался жить в большое село Банище под Льговом. Преподавал там в местной школе, серьезно занимался пчеловодством.

Сын Никиты, рожденный от первого брака Иван, 1915 года рождения, волею судьбы оказался мне по жизни наиболее близким из всех Катогаровых. Женился он на симпатичной Наталье из рода Шкаликовых, которая была на два года моложе его. И родилось у них четыре девочки. Первенец Валя умерла еще ребенком до Великой Отечественной войны. Света родилась в 1941-м, Тамара – в 1947-м, Лида – в 1957-м. Света, окончившая Курский педагогический институт, со временем в Курске и обосновалась. Умерла от рака 25 февраля 1984 года, оставив после себя детей Бориса и Марину. А еще ранее, от непонятного диагноза скоропостижно скончалась Лидуська. Случилось это в мае 1973 года.

Почему Иван Никитович по жизни оказался мне наиболее близким, – объясняется весьма просто. Я женился на его дочери Тамаре и доводился им с Натальей Ивановной зятем.

Повторюсь, от Згибенихи и Никиты Катогарова родились Надя, Николай и Василий. По обычаю нашей деревни всех их наградили кличками – Благая Надёга, Хадоший и Липень. В виду того, что их родовая хата все больше и больше становилась непригодной для проживания, все трое построили себе новые жилища. Надёга, считай, на этом же месте. Хадоший - через дорогу, а Липень на месте завалившейся к этому времени хаты Верки Зухторой – в центре деревни. По молодости Надёга, кстати 1918 года рождения, родила дочь Галю от своего соседа Васи Белого, Тележникова. Акт любви, по признанию самого Белого, состоялся прямо на подвале в густой крапиве. Со временем Надёга переехала жить к дочери и зятю Ваське в город Зугрэс Донецкой области, где и умерла.

Николай Никитович Хадоший, получивший, видать, такую кликуху за веселый нрав и общественно безобидный образ жизни, человеком слыл общительным, никогда не унывающим. Работал он в заготконторе: закупал у населения скот, птицу, шкуры. Был всегда при деньгах и при гранёном стакане, отчего громко хохотал по делу и без оного. За умение «работать» с клиентами в округе Хадошего дополнительно еще и звучно прозвали Хмурилой.

Жену его звали Шура. Она дочь Нюрки Симкиной. У этой семейной пары родилось три сына. Вовка, тоже Хадоший, Толик, Дугин, и Виктор. Кажется, без прозвища. Старший Хадоший бурно радовался этому событию. И весьма откровенно подшучивал над одной деревенской женщиной, у которой было трое дочерей. «Вот придут мои ребята с улицы, говорил хохоча, и скажут: «Пап, я сегодня такую-то трахнул»... Рано, однако, радовался своим сыновьям отец. Не за изнасилования, но все они отсидели энные сроки в местах не столь отдаленных. Старший, Вовка, в том числе и за убийство. Пока писались эти строки, Вовка с неприличным прозвищем «гандон», умер летом 2012 года. Остальные так и живут в Конышёвке. Тётя Шура, 1926 года рождения, ещё жива.

О Василии Липне можно сказать одно определенно. Человек он был жизнерадостный. Унывал редко. Но бесшабашным его не назовешь. Женился на Тоне из деревни Клёсово. Так себе, внутреннего содержания и внешнего вида средняя женщина. Не знаю, на самом ли деле был повод или нет, но ревновала она Василия по-черному. Даже к голубям, когда он приходил ко мне за улетевшим от него сизаря. Думая, что Васька пошел «налево», Тоня мчалась ко мне вслед за мужем. Тоже происходило и в случаях на деревне Вабле, куда Василь после работы заходил к голубятникам той деревни. Василь на Вабле оказывался вовсе не случайно. Вместе с ним мы работали на местном пенькозаводе, который вплоть до закрытия в 1962 году находился в Вабле, а официально назывался Конышёвским пенькозаводом. После смерти Тони (приблизительно в следующем году), Василь ушел в зятья в деревню Клёсово. Новую его жену звали Шура. Детей от первого брака у него было двое – Гена и Вера. Гена некоторое время жил в Донецке. Работал бригадиром на шахте имени Засядько. Потом переехал в Курск. Вера, по первой профессии электросварщица, живет в Донецке, а Гладковке. Летом 2012 года от Ивана Огурчикова я узнал, что Геннадий умер.

Рядом с усадьбой Згибенихи жил Васька Тележников (Белый). Помните, «Мы жили по-соседству, встречались просто так…». Это я о связи Надёги и Васьки Белого. У самого Белого с тётей Таней было аж пятеро детей. Николай, Виктор, Саша, Юра и Нина. Юра, заболевший какой-то северной болезнью, умер рано и первым из детей. За ним умер Сашка, более известный нам как Джон. Кстати, такой звучной кликухой он обязан мне, за что, впрочем, на меня никогда не обижался. Из-за болезни, перенесенной в детстве, самый симпатичный из ребят семейства, Джон, получил инвалидность (высохла нога). По возможности и по охоте работал сапожником в Макеевке. Где и умер. Неожиданно в средне-мужском возрасте умер Виктор, 1949 года рождения. А Николай, с которым мы были друзьями, а затем и дружили семьями, умер 19 мая 2010 года, в возрасте около 62-х лет. Последнее время здорово пил. Вслед за ребятами в начале умерла тетя Таня, а затем и Федотич, он же Васька Белый-Тележников. Нина живет и здравствует в Макеевке. В квартире отца. Муж – Владимир. Есть дети

О бабе Прысе, хотя мне она и доводилась какая-то родственница, знал я её весьма мало. Фамилия у нее была Чистякова. Жила семья Прыси, у которой были дочери Наташа и Тамарка, а также сын Иван, Иван Егорович, рядом с Тележниковым Васей. Наташа и Иван в свое время поработали и пожили в Макеевке. Там у Наташи в возрасте приблизительно лет пяти от дурмана умер сынишка Серёжа. Скорее всего по этой причине, они с мужем разошлись. Наташа возвратилась в деревню. Со временем вышла замуж за рыжего-рыжего Ивана, на хутор Сухотино, что в деревне Котлево. Баба Прыся и Тамарка умерли, говорят, от водки. Баба дома. А Тамарка по пути с работы из школы: нашли замерзшей в снегу. Иван Чистяков большую часть своей жизни прожил на Рыльском боку. Вместе с взбалмашной Нюрой, родом из Яцено. Детей у них не было. А вот у Тамарки, которая выходила замуж за Илюшку Пшеничного, остался сын Сергей. Уехав учиться в город в профтехучилище, в деревню он так и не вернулся.

Неизвестна и судьба сына Шурки Касировой, которая родила его холостячкой и жила в хатке рядом с Прысей. В каком точно году уже не помню, во время нахлынувших на небо туч, Шура пришла к соседу деду Костику спрятаться от грозы. Не спряталась. Молния сразила ее прямо на скамейке. Следуя житейской мудрости, люди вынесли её на улицу, прикопали до головы в землю. Все безрезультатно. А вот Лешку, сына Костика, впоследствии больше известного как Крыпочка, спасти удалось. После продолжительного лежания прикопанным в земле, ноги и руки его вновь заработали нормально

У Костика Катогарова с женой Мотей детей было, кажется, четверо, Полина, Николай)Сиян), Маруся и Лешка, он же Крыпочка. «Девочки» из деревни уехали рано. Полина осела в Луганске, а Мария где-то в Ленинградском регионе. Николай, больше известный в деревне как Сиян, женился на Шуре из Котлево. Дородная такая женщина была. Родила четверых детей. Из первенцев мальчика и девочки в живых осталась только Лида. Потом были Нина и Лиля. Где-то до середины 60-х годов Николай с Шурой жили на Верхней деревне. Затем на волне массового выезда деревенских переехали в Макеевку. Долгое время жили на улице Токарной, через дом от моего дяди Ивана Григорьевича Бирюкова. В конце 90-х годов прошлого столетия возвратились поближе к детям, под Курчатов. Шура, говорят, умерла раньше Николая. Жив ли Сиян, слывший очень драчливым мужиком?

О Крыпе могу рассказывать долго и много. Живя в Макеевке, мы дружили персонально, а затем и семьями. К тому же Лешка и моя жена Тамара – Катогаровы. Скорее всего - дальние родственники. Женился Лешка в один год и, считай в одно время, со мной. Он 13, а я 14 сентября 1968 года. Я – на… Она на Нине Гридасовой, которая почти на десять лет была моложе его. Как и старший брат Николай, Лешка был взрывной по натуре, мог по причине и без неё подраться с кем угодно. После свадьбы, которой, впрочем, не было, жил в зятьях у дяди Андрея, отца своей жены. В маленьком домишке на берегу заводского отстойника в поселке Путь Ильича. Лешка шоферил на мусоровозке. Колымил подвозом угля, дров, песка и пр. Родил сына Игоря, построил дом. И разошелся с Ниной. Некоторое время жил у Николая Сияна, а после его отъезда из Макеевки долго квартировала то у Василя Рубая, то у моей тети Нюси Бирюковой. Очень много пил. Умер в 000 году, через несколько дней после смерти тети Нюси.

Нюрка Симкина (Винокурова) не могла не запомниться. Крупная, круглолицая женщина, человеком она слыла неунывающим. Умела делать все, что нужно для жизни в деревне: пахать, копать, косить и т.д. Из деревенских подруг наилучшей для неё была, пожалуй, Тонька Семенова (Финашкина). Они, можно сказать, были закадычные подруги. В порыве прилива физических сил и игривых чувств, они легально и нелегально средь белого дня, а то и утра, вечера могли нагрянуть в пасеку моего деда Гриши, Бирюка. Также не скрывающего своей любви к противоположному полу. Естественно, такие встречи сопровождались употреблением самогонки и последующими затем песнями. Детей у Нюрки Симкиной было пятеро. Николай, Шура, Алексей, близняшки Валя и Нина. Последние 1938 года рождения. Николай был многодетным. Из родных мест уезжал - приезжал часто. Шура вышла за Николая Хадошего. (Об их семье рассказано выше). Сегодня, в апреле 2013 года, еще живет в Конышёвке Курской области. Лёшка запомнился мне мужиком вздорным и драчливым. Жил в Таганроге, где был женат т на Лиде, с которой они в конце концов разошлись. Не раз приезжал к племянникам Виктору и Юре и своей сестре Валентине, матери этих ребят, в Макеевку. Умер еще человеком нестарым. Валентина была замужем за Иваном Краснобаевым (Кабасиным). К сожалению, этот добрый и очень порядочный человек умер рано. Причина - употребление «тормозка», описанного крысой. Валя умерла в 2009 году от сердечного приступа. Похоронена в Макеевке. Виктор. Бывший работник органов, а ныне бизнесмен, живет в Донецке. Женат во второй раз. Нина, которая живет в Конышёвке, рано похоронила мужа, Виктора Лапина, и сына. Младший сын Ивана и Вали, Юра, одно время послужил милиционером. Потом сказал: «Не мое это дело» и вышел на гражданку. Живет в Макеевке, на усадьбе родителей.

Под одной крыш ей с Нюркой Симкиной, в такой же хате-трехстенке, жила Верка Зухторова. Детей у неё было двое. Аня и Николай, по кликухе (из-за цвета волос) – Белый. Николай рос парнем весьма послушным. Но, попав в армию, в охрану зэков, изменился коренным образом. Стал, как говорили в деревне, благим. Запросто мог подраться как со старым мужиком, парнем, мальчишкой, так и с женщиной и девчонкой. Потому как девчат-одногодков на момент его возвращения из армии в своей деревне не оказалось, женился он на Верочке Гапоновой с Нижней Вабли, очень даже похожей на цыганку. Верочка была значительно моложе его. Пожив немного в здешних краях, пара уехала, кажется, в Саратовскую область.

Новым соседом Верочки со временем стал Васька Липень.Он же Васька Згибенихин, он же Катогаров. Один из многодетной семьи Никиты Катогарова. «Липень» - это несомненно прозвище. И, вероятнее всего, от украинского названия седьмого месяца в году «июль», что в трансформации на украинский означает «липень» (когда цветет липа), с ударением на первом слоге. Почему «новым соседом»? До того как он начал на этом месте строиться, на

усадьбе жил Иван Макарович Винокуров. Жил вместе с женой Татьяной, моей крестной, и двумя дочерьми – Раей и Валей, 1938 и 1941 годов рождения, соответственно. В 1952 году семья выехала в Макеевку. Никем не купленная их хата какое-то время стояла пустой. И с годами приобрела статус ничейной. К тому времени, видать, вновь строящимся давали уже не по пятьдесят соток земли, как прежде, а по 25. Вот на этом бывшем полгектаре земли и построили свои хаты вначале, а может и одновременно, Васька Липень и Васька Рябинин, отпочковавшийся от родового гнезда на хуторе Лозовка.

Повторюсь, Липень женился на Тоне из Клесово. Детей у них было двое. Гена и Вера. Тоня умерла рано и Липень пристал в зятья в уже упоминавшуюся деревню Клесово. Новой его женой стала Шура.

Кроткая женщина, родившая Ваське новых детей от совместного брака. Были у нее и собственные дети. Липень умер, не дожив и до пятидесяти лет. Работал трактористом. Долго болел.

Васька Рябинин (Самсоновичев), женился в марте-апреля (не помню в каком году) на Зинке, одной из трех дочерей Поли Машковой с Ленинского хутора. После свадьбы молодожены какое-то время пожили в общей хатенке Самсоновичей на хуторе Лозовке, а затем построились на бывшей усадьбе Ивана Макаровича на Деревне. Хата состояла из двух комнат. Васька и Зина родили четырех «мужиков». Старшим был Славик. За ним шли Николай, Виктор и Саша.

В начале 60-х ХХ века жизнь в Верхней Вабле, как и в целом в деревне, была тяжелой. Во всесоюзном масштабе создавались совнархозы, в областном – объединялись районы. Но жизнь простого люда от этого лучше не становилась. На трудодни не давали и ломаного гроша. В такую пору Васька Самсоновичев и уехал вместе с семьей в Саратовскую область. Но и там, видать, не все складывалось для него благополучно. Где-то в годах 1967-68-х он вновь возвратился в Верхнюю Ваблю. Так как прежней его хаты уже не было: продал - не продал? то он купил себе нашу, построенную в 1963 году, хату из двух комнат с глиняным полом и крышей «под соломку». Трое е его ребят, Славик, Николай и Сашка, со временем переехали жить в Макеевку. Славик жил неподалеку от нас также в Макеевке. Был женат на Валентине. Умер молодым, говорят, от водки. Николай слыл мужиком, любящим выпить и прогулять. Жену его я не видел. Но вместе с ней они жили в микрорайоне Восточном в Макеевке. О Сашке могу сказать только то, что изначально он работал водителем на грузовой машине. А Виктор, женившись, купил себе хату на Черемисиновом хуторе, что в деревне Озеровке. Жена его, кажется Люба, работавшая в Глазовской школе уборщицей, умерла рано.

Следующей в деревенском ряду была усадьба Нюрки Арешиковой. Анны Андреевны, уроженки деревни Лукьянчиково. Жителем Верхней она стала по случаю выхода замуж за Ареха Винокурова, брата Ивана Макаровича Винокурова. В деревне очень многие ошибочно считали, что «арешиковы» это имя нарицательное, кликуха. На самом же деле это весьма редкое имя мужа тети Нюры и ее сыновей Виктора и Толика, Ареха Макаровича. С войны он не вернулся. Виктора, 1940 года рождения, и Толика, 1943-го, тетя Нюра воспитывала сама. Толик умер, не дожив и до подростка. Упав с потолка хаты в сенцы, долго болел…Виктор, мой будущий друг и кум, где-то в конце 50-х переехал жить в Макеевку. Работал в «Домнаремонте». Служил в стройбате в Белой Церкви. Отслужив, вновь вернулся в Макеевку, куда затем, начав строить дом, и забрал мать. На календаре был уже 1963 год. Женился на Нине из Белоруссии. Детей у них двое. Вита и Олег. После армии Виктор некоторое время поработал в том же «Домнаремонте» электросварщиком. А затем, закончив техникум, перебрался в систему предприятия «Вторчермет». Оттуда и вышел на пенсию с должности мастера смены. Сейчас живет в Макеевке вместе с Ниной на Ново-Рабочем городке по улице Матросова.

Маруська Жвиклина, она же Винокурова. Прозвище такое ей дали, скорее всего за то, что была щупленькой. «Жвикла», по определению, предполагает быстроту действий, чем, по моему, эта женщина, увы, не характеризовалась. Впрочем, в тайну этого слова особо никто в деревне не вдавался. Может, Жвикла – это конкретный человек? Только имя такого в Словаре имен русского языка нет. Если мне не изменяет память, здоровьем Маруся не отличалсь. Болела часто. Как и большинство женщин Верхней Вабли, была вдовой.

В отличие от многих женщин, так и оставшихся в холостячках, Маруся вышла замуж за Яшку из деревни Озеровки. У него к тому времени умерла жена. Какое-то время «молодожены» жили в Озеровке. А когда этот неказистый мужик скончался, Маруся возвратилась жить к дочери Валентине. На удивление многих, прожила Жвикла-старшая аж за 90 лет? Умерла в 2010 году. Валентина, дочь ее, в молодости выезжала жить в Макеевку. Но что-то не прижилась там. Возвратилась в деревню. А тут со службы на флоте возвратился Николай Краснобаев, третий сын бабки Кондратихи из Лозовки. В то время местная молодежь, особенно в Святки, с вечера и до полуночи, а то и позже, собиралась у Шурки Суминой. Пели, танцевали, нет, плясали, играли в так называемую «бутылочку». Крутили обыкновенную бутылку, и против кого она останавливалась, с тем крутивший ее и должен был целоваться. Забавно так было. В общем, после этих посиделок Николай начал Валентину провожать домой. И вскоре стал зятем Жвиклы. В какой-то степени для деревни это было неожиданностью. Ведь многие годы женихом Валентины был Петька Соколов из Вожово.

Несмотря на разницу в годах, мы с Моряком, можно сказать, дружили. Когда я еще жил в деревне, он учил меня играть на гармошке. Позже, когда я уже был женат и каждый год приезжал на хутор Макеев к тестю и теще, с ним, по поводу и без оного, мы встречались тоже довольно-таки часто. К сожалению, в 000году Моряк утонул в водохранилище под Огурчиковыми. Несколько дней его искали…

У Николая и Валентины было две дочери. Лиля и Света. Лиля, кажется, обосновалась в Мурманске. А младшая Люба в 2010 году забрала свою мать Вальку Жвиклину к себе, кажется, в один из городов Запорожской области. Случай в общем-то самый заурядный в жизни нашей деревни. Но он стал знаковым для Верхней Вабли. С выездом Валентины наша деревня прекратила свое существование. А за Валентиной с той поры закрепилось определение «последний житель деревни».

Крошечная хата баба Петрихи стояла рядом с «имением» Жвиклы. И была у Петрихи дочь Катя. Девушкой она было смиренной и даже какой-то флегматичной. Но достаточно симпатичной. На ней, опять же пристав в зятья, и женился разудалый Алешка Кондратихин (Краснобаев), старший родной брат Моряка. В рамках 1955-1960 гг. он построил на усадьбе хорошую двухкомнатную хату. К этому времени Петриха уже умерла. В деревне у Алешки с Катей родились Мишка (Кутуля), Иван (Цыган), Таня, и то ли Сергей, то ли… В то время, когда я служил в армии (16 ноября 1964-16 ноября 1967 гг), Алёшка переехал в Макеевку. Купил незавидное домишко на 15-й линии. Недалеко от завода, где работал каменщиком по ремонту мартеновских и доменных печей. Несмотря на колоритную и массивную фигуры, Алёшка страдал болезней поясницы, отчего часто ходил сгорбленным. Умер в Макеевке, где-то в конце 70-х годов. Сын Мишка оказался парнем не очень уважающим законы общественной морали. Дважды отсидел в тюрьме. Позже его или убили, или… Иван вместе с матерью жили в Макеевке на 762-м квартале в четырехкомнатной квартире. Говорят, неплохо играл в футбол. Построился в одном из пригородных поселков. Умер рано. Таня в детстве чем-то переболела, отчего рот её несколько покосился. Замужем, живет в родительской квартире. У этих троих был еще брат, самый младший Юрка.

Катька Митькина, Винокурова, известна в древне была тем, что подари ла себе и деревне сына Николая Топорика. Слыла модницей. Губы, что не было принято в наших местах, всегда красила. К мужикам относилась даже с весьма большим уважением. Болела, увы, очень часто. Умерла в 000 году. Николай 1947 года рождения, какого- то серьезного, да по-моему и среднего образования, не получил. Никуда из деревни не выезжал. Жил по соседству, с одной стороны - с Алёшкой, с другой – с Мягчихой. В 000 году перебрался в село Глазово, купив там хату у Трубачева. Женат был на Тае, она из Орлянки. Детей эта пара родила троих – Сашу, и. Саша во время службы в армии попал в какой-то солдатский переплет, после чего, со временем, практически остался инвалидом. Умер в конце 90-х годов ХХ века. Николай и Тая живут в Глазово. Связь какую-никакую, а мы, Пушкин и Я, с ними поддерживаем. Перезваниваемся. Топорик приглашает в гости. Нагрянем ли мы в свою деревню?

Бабка Мягчиха. Она же Кузьмичева. Звали ее Мария и в деревне она была известна тем, что любила, где яблоки, где груши у кого-либо своровать. Так, по мелочам, чему, наверное, и не стоит придавать значения. Всего лишь черточка к характеру. После войны она мужа не дождалась. По всей видимости, родилась она где-то в самом начале ХХ столетия. Потому как Николай, старший ребенок, родился приблизительно в конце 20-х годов. Когда он отсюда уехал, - не ясно. Но в деревне практически не жил. Судя по эпизодам, которые запомнились, когда Николай приезжал в отпуск, мужик он был шухарным. Много балагурил, один за другим шпарил анекдоты. Как бы за между прочим, учил уже взрослых деревенских ребят, как, используя коробок из под спичек, прикуривать папиросу, чтобы она не погасла на ветру. Такое «нравоучение» ребятам не нравилось. Мол, мы это сами знаем. Жил в Челябинской области, кажется, в городе Коркино.

К нему же на несколько лет уезжала и Рая, младшая из четырех детей Мягчихи. Было это в конце 1950-х годов. Потом Рая возвратилась к Мягчихе и в деревне осела. Видимо, обученная городскими задворками, она много знала и рассказывала анекдотов, а также пела весьма вольного содержания частушки. От которых, впрочем, у нас «уши не вяли». В начале 60-х не занятых женихов в округе для не было. Потому она больше обращала внимания на женатиков. На этой стезе сдыбалась с Иваном Карамышем. Родом он из Вожово, родной брат Зины Митюшкиной, что жила на Деревне. Он, в свою очередь, к этому времени жил в Вабле, с Ниной. Дети, а их у этой пары было четверо, отца не удержали. Он-таки перешел к Райке Мягчихиной. Какое-то время они пожили еще в просторной, но уже старой хате, а затем построились. Позже купили или построили дом в Конышевке. Пока были в силе, не переезжали. А в 0000 году все же в Конышёвку переехали. Совместных детей у них, кажется, не было. Иван был рождения года 1940- -. Симпатичный. Шабутной. Драчливый. И что важно для наших мест, хорошо игравший на гармошке. И это все Иван Карамыш.

У Мягчихи были еще дочери Лида и Нюра. Лида вышла замуж за Николая Кагая из Каплеево. Из общей массы Кагай выделялся тем, что везде где он – там драка. Сын у них был Вовка. Не по годам разбитной пацан. Основные годы семья жила в деревне Вожово. Там же, только на другом хуторе, жила Нюра с общим-то хорошим мужиком Иваном Пацуевым. По деревенским меркам он умел многое: фотографировал, ремонтировал радиоприемники. Каким был хозяином, судить не берусь. Одно время служил кем-то вроде диспетчера на аэродроме в своей деревне, куда летал кукурузник из Курска.

Шурка Сумина. Больше её, вопреки обычаю нашей деревни, никак не звали. Вот так, по имени и фамилии. А еще и по отчеству. Афанасьевна. Она была ровесницей наших матерей. Приблизительно, 1916-1918 годов рождения. Судя по всему, где-то когда-то смогла немного поучиться грамоте. Родила двух девочек. Маруся, 1938-го рождения, и Валя, 1941-го. Маруся еще в девичестве сильно заболела. Лечилась в Курске, еще где-то. Не помогло. Умерла, так и не выйдя замуж. Валя уже взрослой выехала в Ригу, где жил дядя Иван, младший брат Ильюшки, Шуры и Гаврила. Туда же со временем перебралась и Шура Сумина. До самого начала ХХI века они довольно долго переписывались с моей матерью, Маруськой Бирюковой. О семейной жизни Валентины сказать ничего не могу.

Баба Фекла. Винокурова. Она еще до войны нарожала четверо детей. Жорку, Тоню, Ивана и Марусю. О первых двух знаю только то, что основные свои годы они прожили в Днепропетровске. Там же пускали свои корни Иван и Маруся. Маруся вышла замуж за самодеятельного художника по фамилии Берёза. Жили они на АНД (Амур-Нижнеднепровске) в частном доме. Иван тоже долго жил в Днепре. Работал, кажется, в каком-то заводе. В 1962 году я заезжал к нему с целью устроиться работать и остаться жить в Днепропетровске. Иван мне с этим помог. Я устроился в какое-то СМУ. Даже приписался в общежитие по улице Суворова. Но в Днепре не остался. Уехал по причине сентиментального состояния души.

Иван долго пробыл в Днепропетровске. Но потом все же переехал в наши края. Мать свою Феклу, кажется, в живых уже не застал. Да и хата её к этому времени развалилась. Поселился на Нижней Вабле (Рыльском боку),купив хату у Супихи или кого-то еще. Там же и умер, пребывая всю жизнь в холостяках. Баба Фёкла долгое время в Деревне жила одна. То ли её дети не приглашали, то ли на то были еще какие-то причины. Жила бедненько. Году к 1962-му очень ослабла. И не только физически, из-за чего не могла даже в Олёх сходить за дровами, принести воду из колодца, но и в плане рассудительности и последовательности своих поступков.

Баба Бабоня. Мишка Катогаров (Згибнев). Уж так сложилось, что в деревне этот двор больше называли по женскому имени. А баба Бабоня на самом деле - это Анна Катогарова, уроженка Краснобаева. Мишка являлся родным братом моему тестю.

Надо сказать, что издревле и в семьях Катогаровых, и в семьях Краснобаевых детей было много. В этой семье истина повторилась. Нюра (Немая), Шура, Иван и Ленька. В такой последовательности они родились. Ленька – в 1941 году. Одна нога короче другой была аж на 7 сантиметров, из-за чего парня в армию не взяли. Очень работоспособный и морозоустойчивый был мужик. Бывало, ставим ез (запруду из камыша) на речке, руки в воде, фуфайки во льду. Мы мёрзнем,ёжимся, а он хоть бы хны. Из-за того, что не пошел в армию, Ленька рано женился. На Валентине из Каплеево. Где-то на год она была старше его. Одно время мы с Ленькой работали на Ваблинском пенькозаводе. Недолго. Поскольку он был еще молод и смириться с тем, что уже женат, не хотел, очень часто, взяв гармошку, уезжал или уходил на улицу. В том числе и в другие деревни. В том числе со мной и Васькой Казаком. В 1962-1963 годах они уехали в Свердловскую область, где уже жил брат Валентины. Обосновались в Врехнепышменском районе. В поселке Красный Октябрь. Будучи в 1964-1967 годах в армии, я с ним часто переписывался. Потом все прекратилось. Даже на похороны матери, бабы Бабони, в ноябре- декабре 1974 года, Ленька не приезжал. Хоронили бабу Бабоню от Шуры. Она жила по проспекту Ильича в Донецке с Пашкой Подустовым, который родом из деревни Котлево. Шура – его вторая жена. Женщина она была весьма симпатичной, но, к сожалению, у нее, как и у Леньки, был дефект ноги. Отчего она со временем стала заметно прихрамывать. Серьезного образования, как впрочем и все дети этой семьи, она не получила. Работала молочницей, продавая молоко из бочки на улице. С Пашкой, который успел поработать в милиции и потому испортился, они жили не очень дружно. Судя по тем встречам, что у нас были, он ее достаточно откровенно унижал. Даже при людях…Здоровяк на вид, он работал то инспектором по сбору металлолома, то в охране банка. Умер, говорят, от сердечка. Шура одно время даже из Донецка уезжала. Жила в деревне Тураевке. Какова ее дальнейшая судьба -?

Иван ещё в армии женился на Жене, которая работала в их солдатской столовой. Женщина особо ничем неприметная. Ивана с молодой женой Верхняя Вабля встретила весьма помпезно. Гармошка, широкое застолье. В деревне, однако, эта пара долго не задержалась. Уехала обратно в Тулу, где Иван служил и где потом прожил всю свою взрослую жизнь. На похороны матери приезжал.

Маруся (Немая) и ее тоже немой муж Иван, долгое время жили в деревне Черемошках. На радость, их дети Толик, Лида, Шура и Николай по прозвищу Крючок, все разговаривали.

Толика Костина из деревни в 1968 году по большой просьбе бабы Бабони в Макеевку забрал я.

Обжился в городе Толик сравнительно быстро. Потому как был симпатичный, недостатка во внимании со стороны девчат не испытывал. И даже можно сказать, немножко от этого страдал. Уж больно навязчиво вела по отношению к нему Нина. Вроде бы как из жалости что парнишка живет один без родителей, пригласила его жить к себе. Анна Ильинична, мать Нины, против не была: Толик ей нравился. Словом, поженили парня. Толик и Нина родили Наташу и Элю. Толик одно время увлекся заработками. Уехал в Россию. Работал барменом. Там женился. Там и умер, будучи еще совсем молодым мужиком. Прорвался тромб. Еще молодой умерла и его первая жена Нина. Не в меру располневшая, она часто болела. Дочки живут, наверное, в Макеевке.

Лида якобы жила и живет в Подмосковье. Шура одно время жила и работала (ради квартиры) дворником в Макеевке. Года два-три с мужем Юркой они квартировали у моей матери. Потом получили квартиру в микрорайоне Зеленом. Но все же уехали в Саратовскую область, на родину Юрки, которому жизнь в городе по разным причина, в том числе и семейным, - не подошла.

А родители их, Маруся и Иван (Немые), со временем тоже переехали жить в Макеевку. Купили домик в поселке Ново-Калиново с хорошим участком земли.

Тонька Корнеевичева, Митюшка Краснобаев. Это мать и сын. Жили по соседству с бабой Бабоней. Муж Тони, Алексей, с войны не вернулся. На попечении женщины остались Тоня, Митюшка, Маруся, Шура и Толик. Последний родился в 1938 году. Отслужив в армии, уехал жить в Усть-Каменогорск, где к этому времени обосновались Тоня и Шура. В 1962 году приезжал в отпуск. Хотел меня встретить и забрать с собой в Усть-Каменогорск. Не судьба. Как раз в этот момент я был в Днепропетровске. Толик, по рассказам, так и не женился. Умер не таким уж и старым. О Тоне и Шуре мне ничего не известно. Правда, в деревне говорили, что муж Тони был шахтером и погиб в шахте. А может и Шуры?

Маруська Корнеевичева вышла замуж за Николая Рябинина (Самсоновичева). Он служил танкистом где-то в Прикарпатье или Закарпатье. Улегшись вечерами в чьей-либо пуньке на соломе, или просто на бугру, мы, раскрыв рот, слушали байки Кольки Самсоновичева о его службе в армии. Как-то так повелось, что Кольку в деревне стали называть Николаем Ивановичем. Во так повелось - и все! Ему, надо полагать, нравилось, да и деревенские не были в накладе. Николай Иванович успел поработать лесником. Но больше - конюхом. В силу этого обстоятельства его еще звали Колькой Конюхом. Маруся работала в колхозе по наряду. Деревенские знают что это означает. Детей у них было двое. Иван и Николай. Как ни странно, но их тоже называли по имени отчеству. Оба уехали в Казахстан.

Наследником родительского гнезда был Митюшка. 1930 года рождения. После службы в армии он вскоре женился на Зинке Карамышевой (фамилия – нет?) из Вожово, сестре Ивана Карамыша. «Барыня», «Сербиянка» под частушки или без них -- ее стихия. На деревенских посиделках Зина была человек видный. Эта пара нарожали четверо детей. Лешка, Виктор, Люда, Николай. Последний известен под кликухой «Белый». Кем они стали, где жили или живут, мне ничего не известно. Зина умерла раньше Митюшки. Где и с кем он доживал свой век, а может еще и живой – все эти факты покрыты мраком.

Васька Лисиненок, отец Николая, Шуры и Вали Винокуровых, жил по соседству с Митюшкой. Но так было в конце 50-х годов прошлого века. А до этого соседями были Тоня Корнеевичева и бабка Егориха, мать Васьки Лисиненка. О Егорихе говорили, что она колдунья, ведьма и т. д. в этом роде. В моей памяти она осталась женщиной хмурой и загадочной. И немножко сердитой. О её сыне Ваське тоже сказать особенно нечего. Был сердитый и вредный по отношению к людям в целом, и детям в том числе. В деревне считался неплохим плотником, дружил с моим дедом Бирюком. Глушить рыбу ходил. Ходил ли на охоту – не помню. Долго болел. Умер не старым. Родившаяся вслед за Николаем Шура, была с горбом. Куда-то уехала и там умерла.

О Дарочке, жене Василя, матери его детей, хоть и жили мы по соседству, ничего отличительного сказать не могу. По слухам, век свой она доживала именно с Шурой. Валя, младшая из детей, лет на пять была и моложе меня. Замуж вышла за Сашку Щекина с хутора Макеева, соседа моей Тамары. Обосновались они якобы в Туле. Он служил то ли в пожарных, то ли… О Николае Лисиненке, Тае Логвиновой, его жене, Викторе и Зое, их детях, говорилось выше. Повторяться не буду.

Когда Сергей Савельевич, милиционер, переехал на другой край деревни, на освободившейся усадьбе начал строиться Сашочек с Бугоровки. Насколько помню, он так и не достроил хату. Умер. Таня Сашочкова хату достраивала уже сама. И это при трех малолетних детях. Она – Являнская, он – Сорокин? Вплоть до марта 1968 года тетя Таня, ровесница моей матери, была нашей соседкой.

Валя, Виктор и Люба - ее дети. А еще у неё был Толик, 1941 года рождения. Видать, сын от первого брака. Он жил хуторе Поляна в деревне Черемошки. В каком году они переехали в Макеевку, в голове не отложилось. Но Валя и Люба с мужьями Лешкой и Николаем из Березовца и Котлево, определились работать в макеевский совхоз «Криничанский», во второе отделение, что в поселке Красная заря. Поначалу женщины работали доярками, а мужчины механизаторами. Потом, сам видел, Люба работала на шахте «9-я Пятилетка», она же «Северная».

В «Криничанский», только уже в поселок Криничная по моему протэже хотел устроиться и Виктор. Поскольку я достаточно хорошо был знаком с директором совхоза Александром Лукьянченко и секретарем парткома Дмитрием Даценко, то вопрос решился быстро. Виктору застолбили квартиру в двухэтажном совхозном доме. Прошел месяц, другой. Но он так и не появился. Меня спросили: «Что делать?» Я дал отбой. Виктор какое-то время служил в милиции. К этому времени разведенный с Валькой Агадышевой, женился на Лене из поселка Ново-Калиново, что в Макеевке. Я у него крестил сына Виталика. Позже Котик, такое прозвище у Виктора, с семьей уехал в Воркуту. В последний раз мы встречались, когда я был в командировке в Ханженково по случаю трагедии на шахте. Спонтанно встретились почти все Петровы, Тележниковы, Бирюк и Котик. Много было народу. Такое теперь не случится. Больше половины из участников той встречи уже нет в живых.

А следующей была наша хата. Маруськи Бирюковой и ее сына Толика, то бишь меня.

Наша старая хата, трехстенка, досталась нам в результате раздела (по обоюдному согласию с дедушкой Бирюковым Григорием Александровичем и бабушки Аришой) старой двухкомнатной хаты, в которой моя мать жила вместе со свекром и свекровью после того, как нас бросил мой отец, а ее муж Бирюков Федор Григорьевич. Женился он вскоре после прихода с фронта. По истечении нескольких недель после моего рождения. Поводом, по словам матери, послужило то, что мать не послушала его и не сделала аборт и в результате родила меня. Будучи уже взрослым, подвергая сомнению версию матери, я напрямую спросил отца: «Ты не хотел меня, а я родился, потому ты нас и бросил?» Ответа на свой вопрос я так никогда и не услышал.

Мать восемь лет проработала кладовщиком, а затем дояркой в местном колхозе имени Орджоникидзе. Почему «трехстенка»? Это когда большую хату делят на две части. Таким образом одна комната отходит одному владельцу, а вторая - другому. В таком случае хаты в дальнейшем не всегда остаются под одной крышей. Так случилось и в нашем случае. Мы получились отломленными. Дедушка, разобрав сруб второй половины, начал строиться чуть ниже. Как он говорил, на «отцовском корне». Построил неплохую двухкомнатную хату. Но долго там они не прожили. Бабушка Ариша продолжительное время тяжело болела и умерла, когда я учился в четвертом классе. Если не ошибаюсь, в 1957 году, и точно - 9 апреля.

Чтобы «докормить – доглядеть» отца, Бирюкова Григория Александровича, в деревню переехал из Донецка его сын, а мой дядя Ваня. Иван Григорьевич Бирюков с женой Нюсей. Валерка у них уже был. В деревне тетя Нюся еще родила Люсю и Сашку. Какое-то время дядя Ваня работал в колхозе, на пенькозаводе шофером. Потом трудоустроился в Железногорске. Жить вместе с дедушкой у них не получилось. Оба были мужики гордые. Но, по моим наблюдениям, в ссорах, а то и драках, больше был виновен дядя Ваня. Человек вспыльчивый и драчливый.

В конце концов дедушка женился на бабе Гаше, что жила на Рыльском боку. Считай, рядом с «барским» садом, где располагалась колхозная пасека и где он был главным. Умер он едва ли не в день Рождества Христова в 1959 году. Я вечером был у него, а утром он, выйдя посмотреть пасеку, упал недалеко от дома. Вызвали «скорую» из Конышевки. Но… «Цирроз печени», заключили медики утром следующего дня. А дядя Ваня в 1963 году для начала сам перебрался вновь на Донбасс. В Макеевке какое-то время жил у тещи, с которой они ох как «дружили». Такая жизнь продолжалась недолго. Осенью того же года дядя Ваня купил домик на улице Токарной, 55, и вскоре в Макеевку, в ноябре 1963 года, переехала уже вся семья. Умер он после тяжелой и продолжительной болезни приблизительно в 1976-1977 году. Хоть они мне были близкие родственники, все же скажу. Семья эта получилась не очень благополучная. Валерка, кстати ликвидатор последствий аварии на Чернобыльской АЭС, запил, потом заболел. Ну и т. д. Люся тоже умерла рано от какой-то тяжелой болезни, оставив после себя троих детей. Сашка сидел в тюряге, где его и убили. Детей у него тоже осталось трое или четверо. Тетя Нюся умирала, можно сказать, в нищете, хотя жили они вместе с Валеркой. Он к тому времени был уже никакой. Не в смысле физического состояния, а морально-бытового поведения. Хату-развалюху после кончины тети Нюси продал-пропил. Тетя Нюся пережила дядю Ваню года на три-четыре. А недели за две-три до ее смерти, умер Лешка Крыпа, который тоже жил с ними.

Мы же матерью, начав строиться, к осени 1963 года строительство закончили. Так себе, обыкновенная хата получилась. Двухкомнатная, с соломенной крышей и глиняным полом. 18 октября того же года я из деревни уехал. Как оказалось, навсегда. По моей просьбе и при активнейшей помощи Виктора Ореха (Винокурова) до армии год работал слесарем в «Домноремонте». Отслужив три года в войсках ПВО в Ангарске, 17 ноября 1967 возвратился в Макеевку и поступил работать в «Домноремонт».

12 марта уже 1968 года, продав хату в деревне Ваське Рябинину, возвратившемуся к этому времени из «путешествия» в Саратовскую область, мы с матерью окончательно переехали жить в Макеевку. Здесь при участии Василь Федотича Тележникова (ходил сторговываться) мы купили небольшой домик на 29 линии. Год отработав в СМУ, я перешел в газету. Работал в «Красном знамени» в Ясиноватой, а затем 10 лет ответственным редактором «Макеевского рабочего». Ответственным редактором, а затем заведующим отделом, работал, соответственно, в «Кулябской ПРАВДЕ» и журнале ЦК КП Таджикистана. В августе 1986 года возвратился в Макеевку. 28 августа того же года поступил работать в областную газету «Социалистический ДОНБАСС». С 1988 года постоянно живу в Донецке. Моя мать, Бирюкова (в девичестве Нечаева) Мария Трофимовна, уроженка села Истобное Чаплыгинского района Липецкой области, к 9 годам оставшаяся вместе с родным братом Иваном Трофимовичем полными сиротами, последние годы жила вместе с нами в Донецке. При здравом уме умерла в 7.00. 7 июля 2006 года. Прожила она 86 лет. Похоронена на кладбище у Донецкого моря. Моя семья. Я. Жена Тамара Ивановна, 1947 года рождения. Дочери Инга (28 ноября 1970 г., и Лена, 7 января 1975 г). Одного и другого зятя зовут Костя. Перовая моя внучечка Настенька умерла после выигранного конкурса «Мисс изящество» буквально через несколько дней. Это случилось в пятницу 14 мая 2003 года в городе Североморске Мурманской области. Там она и осталась лежать в вечной мерзлоте. На Белом свете Настенька прожила 11 лет, 3 месяца и 21 день. Вечная память Ребенку!

Баба Поля Казачка (Петрова Пелагея Стефановна). Ее крошечная хатенка стояла у самой Белой горки и была крайней в Деревне со стороны села Глазово. Не знаю как там что случилось, но баба Поля сама воспитывала четырех детей. Раю- (1941 г.р.), Василя (1943), Толика (Дивоньку, 1947) и Лёньку (Кужеку). Хоть я и сам был еще маленьким, но запомнил, что Ленька родился аккурат в день Успенья. 28 августа 1949 год. Их отца Яшку, маленького невзрачного мужичонка, я впервые увидел уже в 70-х годах прошлого века. Он-таки показался в Макеевке на глаза детям и жене бабе Поле после 40-50 лет отсутствия. И хотя место жительства его ни для кого не было тайной, жил он в Волгоградской области, куда к нему выезжала жить Райка, никаких других связей между ними не было. Проведав жену и детей, Яшка через какое-то время умер. На похороны к нему никто не ездил.

Вернемся, однако, в деревню. Баба Поля жила, пожалуй, беднее всех. В колхозе работала, только на трудодни в то время ничего не давали. А еще заработать-подработать было негде. Не повезло женщине и с тем, что усадьба ее, как и наша, была на глиняных буграх. Даже основой продукт пропитания – картошка, родила на такой земле хуже всех в Верхней Вабле.

Из всех детей больше всех тягот досталось Ваське. Он неоднократно был подпаском, ходил по деревням собирал милостыню. Отслужив в стройбате, в1965 году Васька возвратился в деревню. Но оставаться в ней не захотел. Вместе с бабой Полей и Лешкой в этом же году они переехали в Макеевку. Толик к этому времени, после окончания горного училища, уже осел в Донбассе. В училище, к слову, они учились вместе с Николаем Сорокиным, что с хутора Поповки.

Василь в 1967 году женился на Рае, которая уже была с сыном Мишей. Вместе они работали в РСУ. Он и она – штукатуры-маляры. Баба Поля умерла 2 мая 1986 года. К этому времени в Макеевке жила и их сестра Рая вместе с мужем Николаем. Из блатных и пьющих. Васька, родившийся 2 июля 1943 года, погиб под колесами машины при нелепых обстоятельствах. Выйдя еще темно утром на работу, переходя дорогу буквально в двадцати метрах от подъезда, попал под машину.

Скорая забрала, но спасти не смогла. Случилось трагедия 27 августа 1996 года. Прямо на лестничной площадке своего дома в Ханжёнково в январе-феврале 2001 года, так неизвестно от чего, умер и Ленька Кужека. Несмотря на свой «хилый» вид, женат он был трижды. На Тоне, Валентине и женщине, не помню как звали, годами старше его. Толик Дивонька какое-то время жил и работал на шахте «9-я Пятилетка» в Макеевке, жил в Ханжёнково- Северной, а затем переехал в город Димитров, что рядом с Красноармейском Донецкой области. Там и сейчас живет с женой Валентиной. Работал в шахте. Имеет двух дочерей и внуков. Построил дом. Не в пример другим деревенским, человеком оказался не очень общительным, хотя и не замкнутым.

Попав в компанию, через полчаса спешит куда-то уехать, уйти.

Венчала Деревню Белая горка. К рутой её бугор спускался к дороге, ведущей к конюшне и в Глазово и дальше. Другой - к хутору Лозовке. Белая Горка была утехой детворы и уже взрослых всей Верхней Вабли. Только снег начинал таять, только появлялись первые проталины, а мы уже выбирались сюда, чтобы поиграть в клеп, в шарик (разновидность лапты).

Утехи эти на Белой горке продолжались недолго. На горке населения брало глину для побелки хат. Летними вечерами Белая Горка была местом гуляний под гармошку местной молодежи. Также здесь отмечались Пасха, Успенье. Троицу в 50-е - начале 60-х годов активно праздновали то в урочище Долгое, то в Березовском лесу. В конце 60-х этого уже не стало.