Монополия слова и демократия

В классическом исследовании Роберта Михельса, которое уже упоминалось в связи с проблемой организации (гл. VI, с. 239), было показано, что при отборе ру­ководящего состава (элит) в партиях, действующих на демократических началах, предпочтение отдается профессионалам слова (журналистам, преподавателям). Представительная демократия ставит в более выгодное положение тех, кто благо­даря своей профессии усвоил ораторское мастерство, приобрел навыки составле­ния текстов, по сравнению с профессионалами другого типа (с рабочими — в слу-

ЧАСТЬ III. Артикуляции политики

чае германской социал-демократии). Известно, что адвокатами, публицистами, преподавателями становятся дети из семей, принадлежащих к привилегированным социальным категориям. Так же и в политических партиях, даже если основную часть их избирателей, приверженцев и активистов составляют люди из социально ущемленных групп, к руководству будут приходить представители привилегирован­ных групп, сами находящиеся в привилегированном положении.

Пример подобной ситуации дает русская социал-демократия конца прошло­го века. Руководителями этой партии являлись преимущественно интеллиген­ты, выходцы из мелкобуржуазных слоев, получившие университетское образо­вание. Некоторые из них убеждались в невозможности сделать карьеру (из-за отсутствия поддержки в обществе, низкого уровня подготовки, избытка дипло­мированных кандидатов в некоторых секторах деятельности, сразу же закрывав­шего возможность работы по специальности). Эти люди образуют категорию, которую Макс Вебер назвал «пролетароидными интеллектуалами». Разрыв между полученными дипломами, надеждами и возможностями трудоустройства обус­ловил, судя по всему, политическую радикализацию таких групп. Участие в по­литике сулило их членам значительные выгоды, ибо в рабочих объединениях нетрудно занять руководящие посты, связанные с принятием решений. Ленин обеспечил сохранение власти меньшинства в партии, запретив всякое выраже­ние несогласия. И именно активисты рабочего происхождения потребуют (в со­юзе с некоторыми активистами, вышедшими из интеллектуальных кругов) сво­боды дискуссий внутри большевистской партии, — свободы, в которой Ленин им откажет (ибо спор означает ослабление). Так институциональная монополи­зация «истинного» слова, запрет на стилевое разнообразие, если возвратиться к тематике Барта, вошли в инструментарий тоталитарного насилия.