Глава 7. Пришло лето. Список наших апостолов был окончательно утвержден недели две тому назад

Пришло лето. Список наших апостолов был окончательно утвержден недели две тому назад. Машине мы доверяли, но и собственной интуиции тоже. В списке не было, например никого из индопакистанской цивилизации, ни одного представителя из Америки, а ведь там тоже до сих пор высятся пирамиды, которым по несколько тысяч лет. Народы майя — удивительные люди. Чего только стоят их календари и запасы золота, золота…

Наступил июнь...

— Давненько на нашей сцене, — говорит Лена, — не являлась нам Тина.

— Ой, — прошу я, — только не напоминай мне о Тине!

— Что, она уже сдулась, — спрашивает Лена, — позолота спала с неё?

— Какая позолота, что ты такое несёшь?

— Фараонова, какая ж ещё? То она у вас Тина-шумерская, то Ассирийская… то вся в золоте… Как Тутанхамон с Клеопатрой!

— Лен, — прошу я, — брось…

— Или вы отправили её в космос?

Я продолжаю.

Все это время шла работа по подготовке и тестированию генетического материала. Труднее всего пришлось Ане и Юре. Все время капризничали геномы Хаммурапи и Эхнатона. Это и понятно. Биополе Хаммурапи Юра создавал, используя каменную стелу с его законами общежития. Двести восемьдесят два наставления. С каждым из них пришлось повозиться, чтобы составить окончательный электронный образ царя. Психологические характеристики фенотипа все время отсвечивали фиолетовым. Было ясно, что гений Хаммурапи не нуждался в корректировке, но по этому фиолетовому полю шла насыщенная черная полоса. Черная с красными крапинками. Что это? Мы ломали головы, гнули мозги. До тех пор, пока Жора однажды, проснувшись среди ночи, не выкрикнул.

— Это же его конец!

Мы тупо потирали сонные глаза: что значит «его конец»?

— Его же кокнули, — убежденно произнес Жора, — как и всех царей.

Мы не знали последних дней Хаммурапи. Никто ничего не мог сказать по этому поводу. Мы знали, что черные полосы в аурах обозначали насильственную смерть их носителей. Все без исключения, кто был убит, скажем, Архимед, Цезарь, Наполеон или Джордано Бруно, все они имели эти роковые черные отметины в своих аурах. У Джордано Бруно, правда, полоса была не черной, а горяче-красной, как и полагается при сожжении. Как и у Жанны д’Арк. Что означали красные вкрапления в черную полосу Хаммурапи, мы не знали.

— Значит, его не только грохнули по голове, но и поджарили, — заключил Жора.

Спать мы уже не могли.

— Может быть, врет какой-то закон, — предположил Маврин, — мне не нравится его сто девятнадцатое правило: «Око за око, зуб за зуб». Представьте себе, что все мы должны каждому, кто нас обидит дать в глаз. Я всегда готов обидчику подставить другую щеку.

— Это правило не сто девятнадцатое, а одно из первых, — заметила Инна.

— Иисус куда тоньше, куда нравственнее и убедительнее вашего Хаммурапи, — продолжал Маврин, — жаль, что мы Его не берем в свою Пирамиду. С Ним мы были бы, как у Бога за пазухой.

Были и другие трудности. Особенно наседал султан Борнео: почему нет в списке его имени?! Он шутил, но в этих шутках было столько правды и желания увидеть своего двойника, что Аня пообещала султану включить его первым в следующую партию наших клонов.

— У тебя еще будет возможность, — сказала она, — лелеять и холить свое молодое тельце.

Между тем, у меня тоже были свои амбиции. Мои клеточки просились, просто рвались на волю. Они тайно существовали уже несколько лет, были полны сил и желания увидеть свет и готовы были по первому моему приказу ринуться завоевывать себе место под солнцем. Я ждал. Не знаю почему, но мне не хотелось клонировать себя вместе с первой партией наших апостолов. Не могу объяснить причин опасения, но внутренний голос говорил мне — нет, не сейчас. Если бы я мог тогда знать, о чем предупреждал меня этот мой голос. А выяснять у машины было, как всегда, лень. Просто лень. Аня и Юра тоже не решались. Только Жора был не против.

— Мой клон, — изрек он уверенно, — даст фору всем этим Тутанхамонам и Цезарям. Хочу вам напомнить, родные мои, что как и три тысячи лет тому назад, жить сегодня не стало проще и веселее. Жить стало куда тяжелее, просто вредно. Да, жить вредно. Вот о чем я хочу вам напомнить.

Он помолчал и добавил:

— Мой и Тинин! Наши клоны… Тинин и мой!

— Тебя мы как-нибудь слепим, — сказал Стас, — но где мы возьмём Тинин?

— Как-нибудь, — сказал Жора, — мне не надо. Мне надо, чтобы мой получился крепеньким, этаким… Чтобы…

Жора улыбнулся.

— И Тинин, — затем сказал он. — Как только мы её разыщем…

Он посмотрел на меня с недовольной ухмылкой, мол, долго ли ты ещё собираешься ёё искать! Зачем-то даже устрашающе, как пёс на кота, оскалил свои крепкие зубы, мол загрызу тебя, черепаху нерасторопную, и добавил:

— … и как только она появится среди нас — мир перевернётся!

Знать бы ему, как он был прав! И неправ. Одновременно. То, что случилось потом перевернуло не только нашу жизнь, но и наше представление о жизни. О ее смысле, о судьбе. К этому, как вскоре оказалось, Жора был не готов. Определенно! И его формула «Нужно быть готовым ко всему» дала ему первую пощечину.

— Так вы-таки Тину нашли? — спрашивает Лена.

— А как же! Нельзя было не найти — Жора б загрыз!

Только я, Жора и Юра… и Наталья, и, конечно, Стас знали о том, что у нас есть материал для клонирования как наших апостолов, так и каждого из сотрудников.

— Хорошенькое «только», — говорит Лена.

— Да. И Аня. Это был как бы золотой запас нашей рабочей группы. И каждый, кто входил в эту группу автоматически становился донором материала для собственного клонирования. Это было не сложно, так как клетки можно было получить не только из кожи или волосяной луковицы, но и из крови, слюны… спермы… Занимался у нас этим Стас.

— Спермы?

— Он был как бы начальником отдела кадров и тайным агентом по сбору и содержанию генной информации наших сотрудников.

— И спермы?! — не унимается Лена.

— Золотой запас, — говорю я, — строителей Пирамиды. Наш «золотой миллиард». Строителей нового мира… Вдруг какой-нибудь очередной всемирный потоп! Что тогда? Теперь мы научены горьким опытом, теперь мы прозорливы и запасливы. Мулдашев рассказывал, что в пещерах Тибета на этот самый случай всевселенской катастрофы штабелями лежат в анабиозе какие-то люди — отборный материал человеческой расы для продолжения рода. Мало ли что может случиться с человечеством! Вдруг атомная война! В Тибете люди, у нас — геномы. Лучших людей! Жора, Аня, Юра, Юля… Радетели процветания и добра. Генофонд планеты…

— И Тинин, конечно? — спрашивает Лена.

— Откуда ж ему у нас взяться! Тины пока ещё не было и в помине.

То лето только начиналось.

— Слушай, — говорит Лена, — если бы кто-то там стал читать твою книгу про твою Пирамиду, опус, который ты и не собираешься писать и никогда не напишешь…

— Ну?..

— …если бы даже я взялась её прочитать…

— Ну?..

— …я бы давно, на первых страницах…

— Что?!

— …выкинула бы её на фиг!

— Не-а, — возражаю я, — не выкинула б!

— Почему же «не-а»? — спрашивает Лена. — Эта ваша Тина… Вы с нею… Да ни у кого бы не хватило терпения дочитать до конца эту тягомотину с вашей Тиной… Даже я её уже ненавижу! Тинатинатина… Но пустота же! Пыль!..

— Лен, — говорю я, — у тебя же хватит?

— Разве что у меня.

— Тебе же хочется знать, кто же на самом деле эта наша Тина?

— Мог бы и сказать… Садюга!..

Хм!.. Могла бы и сообразить…

— Прочитаешь — узнаешь…

Мне не хватало только усесться какую-то книгу писать!

Ага, разбежался…