Лунный Новый Год в Китае

Я уже было хотел перейти границу, но переход действует только в светлое время суток, и мы попросились на ночлег в дом, расположенный рядом с границей. Мы сидели за столом, когда с Китайской стороны началась канонада. Было 11 часов, но в Китае время на час раньше, там начался Новый Год. Что там творилось! До утра над городом висели фейерверки и звучали взрывы, а по лицам вьетнамцев было видно что им тоже бы хотелось поиграться, но закон есть закон – тогда я достал фальшфейер и поджёг, на радость хозяевам, приютившим нас.

С Новым годом, Вьетнам – и До свидания! Нам жаль расставаться с этими улыбчивыми людьми, которые могут попытаться наивно обмануть или стащить что-нибудь у тех, кто считает их людьми второго сорта, чтобы по-детски доказать, что они не такие и глупые. Но если относишься к ним нормально, они поделятся и последним.

В 9-30 мы пересекли границу, которая проходит через небольшую речушку, и оказались в городке Донг Хинг, улицы которого были просто завалены остатками бомбочек и петард. По удивленным взглядам обывателей мы поняли, что иностранцы здесь большая редкость, да и что делать туристам в этом провинциальном городке с населением в 30.000 человек.

На улицах прохожих очень мало, магазины закрыты, все отсыпаются после вчерашней ночи, поэтому карту купить не представлялось возможности. Нам повезло, встретился человек, говорящий по-английски, с помощью которого мы составили маршрут до нужного нам порта. Расстояние до него было около 1000 километров, и мы должны были легко успеть, хотя транспорт во время Теда практически не ходит.

К вечеру мы были в городе Хепю, с наступлением темноты в нем раздались первые хлопки петард и уже через 15 минут город наполнился грохотом, шипением, свистом, завыванием разноцветных звуковых фейерверков. Такое разнообразие я видел впервые, хотя фейерверков видел немало. Мы шли два часа, пока не вышли за пределы города, и всё это время в небо взлетали разноцветные огни.

А вот на улицах и в окнах домов было на удивление мало света – возможно чтобы лучше видеть фейерверки, а может китайцы таким образом компенсируют на электричестве те деньги, что улетают в воздух, не знаю.

Однако у нас свои заботы. Моросил дождик и мы попросились ночевать под навесом заправки, но нам посоветовали пройти еще 200 метров до «ГАИ», где нам будет удобнее. Полицейские обрадовались нечаянному развлечению и до полуночи кормили и расспрашивали нас, на китайском языке, затем следуя традиции решили сделать нам подарок, в котором мы в общем-то не нуждались: они отвезли нас обратно в город и поселили в гостиницу. Так что утром нам опять пришлось топать за город, чтобы ловить попутку.

За ночь похолодало, и редкие прохожие одетые в куртки с удивлением смотрели на босых людей в шортах.

Дальнейший наш путь пролегал через города Джаньтьян, Фошань, Гуанджоу в Янтан, за это время температура снизилась с +15 до +8, так что по ночам пришлось померзнуть. Новый год кончился, подарки от полицейских тоже. Зато в Гуанчжоу судьба подарила нам встречу с цирком «Братьев Шакировых», который выступал на открытии ипподрома, мы подружились с этими ребятами, ведь они, как и мы, бродяги. Две ночи наша палатка стояла рядом с клетками зверей, с которыми мы тоже подружились. Нам их выступление очень понравилось, зрителям тоже, но ребята жалуются что им уже три месяца не платит зарплату китайский менеджер. Там же мы познакомились с труппой украинского балета – 10 человек, которых тоже пригласили выступить на открытие ипподрома. Они уже 9 месяцев гастролируют по Китаю и в общем-то довольны. Мы съездили с ними в «Китайский Голливуд», где они тоже выступают, и познакомились там еще с одной украинской группой – спортсменами. Эти бравые украинские хлопцы и девчата, одетые в китайские костюмы. Под смех зрителей они то и дело сигают в холодную воду, разыгрывая шуточный спектакль со взятием судна. Правда там есть и китайцы. Я так и не понял, почему китайцы отдают заработок на сторону, то ли не хватает своих мастеров по прыжкам в воду (судно высокое, 30 метров), то ли они не соглашаются за такие деньги нырять в холодную воду.

Ребята переоделись и сводили нас на конное шоу, где разыгрывалось конное сражение, там китайцы сами справлялись, но если бы они взяли парочку наших джигитов с Кавказа, то не пожалели бы. Я рад что за границей встречаются все больше людей из бывшего СССР – это один из плюсов перестройки. Мы бы с удовольствием пообщались еще с ребятами, но завтра прибывает судно. Прибыв на место и переночевав в порту у приветливых охранников, по прибытию судна связались с капитаном, который помнил меня по прошлому визиту, поэтому дал добро на посадку. Но стоянка была короткая – четыре часа, агент не успел договориться с таможенниками, и судно ушло в Гонконг без нас.

Следующее судно приходит из Австралии через неделю, но после этого идет на ремонт в Шанхай. Так что нам надо ждать 16 февраля, но и тогда не будет полной гарантии, что нас посадят. Дело в том что китайские и гонконговские таможенники недолюбливают друг друга, а поскольку у нас нет визы в Гонконг, то там могут сказать: а почему это на нашей территории находятся двое нелегалов? Впрочем, могут и не сказать, но кому нужны лишние проблемы.

Агент сказал что лучше нам сьездить в Пекин за визой Гонконга, и получив там визу, вернуться к следующему рейсу. Однако я уговорил его использовать последний шанс – попытаться уговорить таможенников пустить нас без визы, как транзитников. Спасибо огромное капитану, он не отказался отправить нам с рейда гарантийное письмо, о том что довезет нас до Австралии.

Впрочем, к моему удивлению, на китайской стороне переходного пункта нам поставили штамп о выезде, даже не спросив, имеем ли мы визу в Гонконг. А власти на той стороне едва не отправили нас обратно, несмотря на письмо. Лишь благодаря моему красноречию и благожелательности пограничного офицера, через пару часов у нас в паспортах стояла Гонконгская виза.

Затем нас заботливо встретил агент «FESCO», Энтони, и повез нас на катере по ночному заливу, с которого открывался чертовски красивый вид на Гонконг. В 23-30 судового времени мы по качающемуся трапу поднялись на борт, к большому удивлению капитана. Экипаж был прежний и моряки помнили меня, но 3-го числа прибыл новый экипаж, а старый, отработавший 9 месяцев, улетел домой – СЧАСТЛИВОГО ПУТИ и нам.

Второй раз в Австралии

Переход от Гонконга до Австралии занимает две недели. Я этот путь уже проделывал, только в другом направлении. Экипаж во время перехода не очень занят, поэтому тоже скучает, фильмы просмотрены по несколько раз, читать любят не все, в спортзале и бассейне можно провести часа три-четыре, потом надоест. В общем, работу моряка на контейнерных линиях с длинными переходами и короткими стоянками интересной не назовешь. Ну а для Никиты, который в первый раз на таком переходе, все интересно: огромный моторный отсек с махиной-двигателем, ходовая рубка со всевозможными приборами, судовые учебные тревоги, дельфины, резвящиеся возле носовой бульбы, стайки летучих рыб, вспугнутые судном, закаты, восходы и светящийся от планктона ночной океан… Всё это заставляет юное сердце биться в ожидании приключений. Жаль, что большая часть перехода проходит в открытом океане, где острова и встречные суда большая редкость. Но зато повезло с погодой, практически весь переход мы имеем возможность бегать по палубе, наша дневная норма 10 кругов при длине судна 200 метров – надо же куда-то девать энергию, получаемую от четырёхразового обильного питания.

Но вот переход позади, и мы с удовольствием ступили на австралийскую землю в порту Мельбурн. Мельбурн встретил нас тепло, меня здесь многие помнили, и пригласили опять выступить на радио. Погода в конце февраля (середина лета) здесь отличная, а вот в других местах Австралии сейчас люди изнывают от жары, поэтому мы не торопились двинуться на север, а побродив дней 10 в окрестностях, отправились на северо-восток, где пешком, где автостопом, сначала в столицу, а затем в Сидней.

Интересно идти по уже знакомым местам, кое-где встречая знакомых людей, особенно русских и узнавать как сложилась их судьба, оправдались ли их ожидания, связанные с этой страной. Но если честно, то я с большим удовольствием пошел бы по тем местам, где еще не был, а по этому маршруту отправился второй раз, потому что в местечке Ричмонд один приятель пообещал мне работу на ферме на месяц. Это было весьма кстати, так как мне нужны деньги на предстоящее путешествие по Америке.

Конечно, если бы все шло по плану, то есть нам бы дали австралийскую визу с первой попытки, – то отсутствие денег не остановило бы нашего продвижения. Но скоро на мыс Горн придет зима, так что придется подождать. За те два года, что я не был в Австралии, здесь мало что изменилось, разве что ужесточилась иммиграционная политика, особенно по отношению к русским. Они пытаются остаться здесь всеми правдами и неправдами, а затем перетаскивают сюда престарелых родителей и садятся с ними на дотации. Это становится не по силам экономике страны: ведь большая волна эмигрантов, хлынувших сюда после Второй мировой войны, сейчас достигла пенсионного возраста, а так как в этой благоустроенной стране пенсионеры живут достаточно долго, то правительство хватается за голову, австралийский доллар падает.

Еще одна головная боль Австралии – дотации для аборигенов. 90% из них не работают, но дотация остается на прежнем уровне.

А тут еще пенсионерам, переехавшим сюда жить из Новой Зеландии, тоже надо платить. Новая Зеландия, правда, тоже платит пенсию австралийцам, переехавшим туда, но их намного меньше, так что, похоже, придется пересматривать договор.

Раз уж я начал экскурс в экономику, то дополню его своими (далеко не полными) сведениями о доходах этой страны. На мой взгляд, стало больше иностранных студентов и туристов, а также повысился экспорт мяса, в связи с эпидемией ящура в Европе: как говорится, не было бы счастья, да несчастье (чужое) помогло. В общем, Австралия продолжает оставаться благополучной страной.

Поскольку я сейчас двигаюсь по уже пройденным местам, то описание их будет более скудным, по причине того, что я уже писал о них.

Наше продвижение по Австралии сейчас строится таким образом: мы выходим за черту города, и двигаемся дальше, по очереди поднимая руку перед попутными машинами. Когда нас подберут, мы едем до тех пор пока нам по пути, или до того места, где у меня есть знакомые с прошлого раза, или до темноты, чтобы не проехать что-нибудь интересное. В темноте мы ставим палатку или заходим в гости, а наутро отправляемся дальше.

В Австралии двигаться автостопом довольно легко, особенно в провинции, а вот возле больших городов люди торопятся по своим делам, и однажды нам пришлось топать от Мельбурна 6 часов, прежде чем возле нас остановилась машина. Легче всего путешествовать Автостопом по Квинсленду и по Северной Территории, затем идет Южная Австралия, штат Новый Южный Уэльс и Виктория. По самому большому штату – Западная Австралия, а также по Тасмании, я хичкайкерского опыта не имею, об этом думаю расскажет в своих книгах известный автостопщик Валерий Шанин, которого мы встретили в Мельбурне: он со своей спутницей как раз направлялся на запад.

Чаще всего нас подвозили фермеры, которые возвращаются из города с покупками, или везущие свои товары на продажу. Это простые, доброжелательные люди, которым фермерский труд не дает возможности (из-за повседневной занятости) выехать куда-то надолго, и они рады узнать о других странах от случайного попутчика и зачастую приглашают к себе на ферму, чтобы предоставить такую же возможность своим близким.

Eсли время к вечеру, то мы не отказываемся от подобных приглашений, хозяин нас утром обязательно отвезет на основную дорогу, как бы далеко та не была от его фермы. Польза от этих визитов обоюдная, фермер со своей семьей узнает о далекой России, а мы узнаем, например, о тонкостях выращивания сахарного тростника или манго. Но для меня ночевать в какой-нибудь вьетнамской деревушке намного интереснее, потому что в Австралии все механизированно, одна ферма мало чем отличается от другой. Минус такого продвижения – скорость перемещения. Человеку, подвезшему тебя, отказать в визите неудобно, затем неудобно прервать расспросы, длящиеся до полуночи – и как следствие, хозяева и мы вместе с ними встаем позже обычного. Когда после завтрака нас вывозят на основную дорогу, основной поток машин уже прошел.

Когда мы хотим сделать большой дневной бросок, то стараемся поймать «дальнобойщика», что сделать не так-то легко. Огромный «трак» никогда не остановится для хичкайкера на трассе, так как остановить, а затем разогнать огромный многотонный грузовик стоит около 100 долларов! Поэтому надо суметь уговорить водителя уже остановившегося грузовика. Для этих махин есть специальные заправки и стоянки, где их можно встретить.

Водители траков очень коммуникабельныe, доброжелательные ребята. Иногда их удается уговорить, несмотря на запрет компаний, в которых они работают, на перевозку пассажиров.

Этот запрет вызван большими страховыми суммами, которую компания должна будет выплатить пострадавшему в случае аварии пассажиру. Аварии на австралийских дорогах не так уж часты, но бывают. С водителями траков это в основном происходит, когда они засыпают за рулем. Из-за хороших дорог и из-за суточных перегонов 50% дальнобойщиков борются с дремотой, покуривая марихуану. Их боссы устанавливают на грузовики компьютеры, которые фиксируют все остановки и запрещают водителям двигаться беспрерывно более 4-х часов и более 16 часов в сутки.

За свою работу водители получают от 500 до 1000 австралийских долларов в неделю, наматывая на колеса в среднем по 1500 километров в сутки, имея один или два выходных.

Другая категория – люди, имеющие личный грузовик – конечно, не ставят компьютеры и могут ездить в сутки сколько хотят, и отдыхать тоже, и зарплата у них повыше, но зато надо самому находить себе груз. Грузовик в среднем стоит от 100 до 300 тысяч австралийских долларов. Уходя на пенсию, можно вполне купить себе взамен него дом.

Современные грузовики, на которых в основном осуществляются грузовые перевозки по Австралии, очень удобны, как для отдыха, так и для вождения, за его рулем устаешь никак не больше, чем за рулём легковушки. Но всё же когда видишь в нем водителя, хрупкую женщину, то кажется, что эта работа не для нее. Правда это можно увидеть не так уж и часто, одна из ста водителей, к тому же среди водителей дальнобойщиков редко можно увидеть хрупкие фигуры, в основном фигуры испорчены многочасовым сидением за рулем и гамбургерами. В прошлый мой визит я встретил одного худого, иссушенного чрезмерным курением гашиша, а в этот раз запомнился шофер по имени Волли, он сильно хромал, не слышал на одно ухо, а когда мы приехали к нему домой, то он положил один глаз в стакан и очень мало ел, потому что у него только половина желудка. Все эти проблемы он приобрел, когда его придавил, сорвавшись с домкрата, грузовик. Не менее удивительно, что он оптимистичен и весел. У него хороший дом, красивая жена и двое почти взрослых детей, что дает ему уверенность в будущем.

Среди дальнобойщиков есть люди разных национальностей, мы даже встретили одного русскоговорящего, он украинец, но родился здесь. Кроме водителей дальнобойщиков и фермеров мы встречаем иногда людей в сельской местности, которые не занимаются фермерством, а просто живут на старости лет вдали от шумных городов. В Австралии вся земля кому-нибудь принадлежит, поэтому когда ночь нас застает в местах, где нет парков или площадок, для отдыха мы спрашиваем разрешения у хозяина участка поставить свою палатку, и всегда получаем добро или приглашение переночевать в доме. За это я предлагаю для хозяев сделать какую-нибудь работу бесплатно, и иногда нам предоставляют ее, но затем оплачивают, хотя мы и отказываемся.

Мне запомнился один большой дом, хозяин которого одинокий пожилой человек, решил с нашей помощью навести в нем порядок, мы весь световой день вытаскивали из кладовых и сортировали вещи, добрая половина которых должна находиться в музеях или магазинах. Этот человек долго работал врачом в Папуа-Новой Гвинее, а до этого в Африке, и навез оттуда столько масок, предметов культа и быта, что глаза разбегаются. (Я снял все это на камеру, но, к сожалению, позже в Аделаиде эта кассета была утрачена.) За работу он заплатил нам 100 долларов, но я бы с удовольствием сделал эту работу еще раз бесплатно.

Через пару дней у нас была еще одна интересная встреча: мы искали место для палатки в районе строящейся заправки, когда к нам подъехал странный человек, на очень старом автобусе и предложил нам заночевать у него на ферме. Мы согласились, хотя сразу было видно, что он слегка помешан. Мы забрались в автобус с провалившимся полом. Внутри находилась грязная кровать, по которой бродила пара кур, а рядом с водителем было оборудовано место для собаки, которая никому его не собиралась уступать.

Хозяин беспрерывно болтал, пока мы не приехали к нему на участок, где стоял домик, по которому также везде разгуливали куры, которые облюбовали себе для насеста телевизор и холодильник, а некоторые постель хозяина, рядом с собакой.

Покормив кур и нас, хозяин повел нас показывать свой участок, где на его зов с окружающих деревьев спустились несколько опоссумов, которые кстати в Австралии считаются врагами фермеров, наряду с дикими кабанами и кроликами. К нашему счастью, на участке стоял недавно приобретенный прицеп, где мы и уснули спокойно. Было видно, что хозяин хотя и странный, но и мухи не обидит. На память об этой встрече у меня осталась ночная фотография опоссума.

Что касается встреч с русскими, то конечно же они тоже были, и даже больше чем в прошлый мой визит, поскольку население Австралии растет за счет эмигрантов, в том числе и из России. Особенно пополнилось русское поселение в Сиднее за счет гостей и участников Олимпиады, многие из которых ещё в России лелеяли эту мечту остаться в Австралии.

Мало кому из спортсменов и тренеров удастся устроиться здесь так же хорошо, как Косте Дзю или Сергею Бубке, в основном из-за незнания английского и недостаточно хороших данных. Они останутся невостребованными, и устроятся кто как может, постепенно вытягивая из России своих родственников, чтобы не так мучила ностальгия. Как я уже писал, русские общины в австралийских городах довольно многочисленны, но не представляют единого целого, в каждом городе делятся на общества по интересам и убеждениям. Но о судьбе «новеньких» знают почти все, так как им приходится обращаться к соотечественникам за помощью или консультацией, а сплетни здесь разносятся с такой же скоростью, как в российской деревне.

В общем, проведав старых знакомых в Мельбурне, Сиднее и Брисбене, я узнал все новости и познакомился с новыми людьми. Ну а в таких городах как Кернс, Маунт-Айза, Дарвин и Алис-Спрингс русских можно пересчитать по пальцам. Я перечислил эти города в том порядке, в котором проходил наш новый маршрут.

Мы нигде не задерживались надолго, так как виза была на три месяца без права продления, из которых один месяц я рассчитывал поработать. Но прибыв в город Ричмонд, где проживает мой друг Эдвард с семьей, я вынужден был изменить планы, так как на ожидаемую работу Эдварду не удалось получить ссуду. Некогда известный своими верблюжьими гонками и родео городок сейчас приходил в упадок, так как верблюдов в Австралии становится все меньше, их отлавливают и продают на Ближний Восток, в том числе и в Афганистан, откуда некогда завезли их предков для постройки железной дороги через центральную Австралию.

Из Ричмонда мы в один день добрались до Маунт-Айза, где я проведал единственного русского в этом городе – Илью Пичугина, с его собакой Лапкой. Затем мы отправились дальше, рассчитывая добраться до Дарвина за 2-3 дня. Вопреки ожиданиям, мы добрались туда за один световой день, так как водитель джипа, который нас подобрал, попросил меня вести машину на смену, и очень туда торопился. Местность в этом месте однообразная, к тому же последние 4 часа мы ехали в темноте, без остановок, так что описывать особенно нечего. Владелец машины извинился, что не может нас пригласить ночевать, так как едет не к себе домой, и мы попросили его оставить нас на берегу реки в одном из парков, неподалеку от центра.

Было уже темно, и хотя мы знали, что в районе Дарвина водятся крокодилы, но рассчитывали, что в реке есть какие-то заграждения, чтобы они не могли плавать в черте города. Крокодилы нам не досаждали, но место для палатки всё равно было выбрано неудачно – мешал спать шум подъезжающих и уезжающих машин, рядом оказалось казино.

Наутро мы отправились осматривать город и окрестности, в том числе посетили и крокодиловую ферму. Маленькие крокодильчики, как и все малыши очень симпатичны и подвижны, чего не скажешь о взрослых особях.

Мы пробыли в Дарвине всего два дня, так как поджимали сроки визы. Русских за это время мы не встретили, да и не мудрено – их здесь всего две-три семьи, как я узнал у сити-консула. Здешний климат, как и климат центральной Австралии, не очень подходит для россиян.

Дальше наш путь пролегал по малонаселенным местам, где на многие километры протянулся однообразный ландшафт: равнинная местность с однообразным бушем, усеянным миллионами термитников, утомляла взгляд. Лишь изредка этот пейзаж разнообразился каким-нибудь огромным термитником причудливой формы или песочным барханом. До Алисс-Спрингса мы добрались за три дня, не приминув посетить кафе по дороге, которое построили на том месте, где пару раз высаживались инопланетяне, что следует из многочисленных газетных статей.

Впрочем, я уже описывал это место в в прошлых заметках об Австралии, а новых посещений за эти два года не произошло. Также не изменился и Алис-Спрингс.

На улицах также полно ничем не занятых аборигенов, и туристов, занятых их фотографированием. Впрочем, с тех пор, по-видимому повысилась цена на спиртное, потому что аборигены стали чаще просить деньги за то что их фотографируют, а раньше им вполне хватало на выпивку того, что им дает государство.

По прибытию мы навестили семью моего знакомого Алекса, он немец из России, а живет здесь уже лет 10. Я попросил его свозить нас в резервацию аборигенов, куда обычным туристам вход запрещен, но Алекс заезжает туда по выходным, чтобы увезти желающих в баптистскую церковь, которую он посещает.

Резервация представляет собой поселок, домов на 300. Эти одноэтажные жилища находятся в ужасном запустении: на грязном полу лежат грязные матрацы и одеяла, на столах объедки вперемешку с детскими игрушками и запчастями от автомобилей, которые тоже в ужасном состоянии. Впрочем в этих жилищах аборигены практически не находятся, они сидят кучками в тени деревьев и пьют вино, оживленно беседуя на своем языке. Говорят они скороговоркой, видимо потому что слов мало и приходится повторять их в другом сочетании, чтобы понять, о чем речь.

Невзирая на внешнее неблагополучие, они довольны жизнью. Но мне жаль этих людей, которых правительство, зная их пристрастие к спиртному, подталкивает к деградации, давая возможность, не работая, получать достаточно денег на выпивку. Сами аборигены воспринимают жизнь по-другому, не так как мы – они просто живут одним днем, как дети, не заботясь о завтрашнем дне, всегда помогают друг другу, и делают многое другое, что указано в заповедях Библии, хотя никогда ее не читали.

Я как-то заговорил с ними о Боге и услышал от них очень интересную теорию, тем более что она исходила не от какого-нибудь заумного теоретика, а от неграмотного аборигена. Так вот, аборигены (по крайней мере одно племя) считают, что Бог есть, но он сейчас спит и видит сон, а мы все – действующие лица этого сна, а когда Бог проснется, то всё исчезнет. Но мы тоже Боги, потому что тоже видим сны.

Когда я это услышал то был просто поражен, откуда у них это? Но зато я понял, почему они издревле вели созерцательный, а не созидательный образ жизни (правда сейчас в резервациях, с подачи правительства, их образ жизни становится потребительским). Сейчас их стараются затащить в церкви, но я не думаю что это им так уж и нужно, как я уже писал, они и так, не зная об этом, выполняют все заповеди, кроме одной: «не прелюбодействуй». И то, это как посмотреть. Когда муж или жена перестают нравиться друг-другу, они просто расстаются без претензий, и ищут себе другую пару. Это происходит не так уж часто, а что – лучше жить с нелюбимой(-мым) и лицемерить? Европейская раса часто учит и наставляет другие расы, считая их низшими, а ведь у них есть чему поучиться, или хотя бы не насаждать силой свои понятия и мораль. Вам будет интересно жить в мире, где все одинаково стремятся к обогащению и ходят в церковь по выходным?

Уже сейчас центры столиц похожи друг на друга, а через 100 лет никто уже не поедет в Индию или Мексику, потому что там будет как везде. Я лично хочу, чтобы мир был без границ, и каждый человек мог побывать и жить там где ему захочется, но не надо забывать и разрушать традиции этого многообразного мира. Впрочем такие места как Аерс-Рог и Кингс-каньон, будут привлекать туристов всегда, также как и другие творения природы. Вот туда-то мы и отправились, погостив и немного поработав в Алис-Спрингсе. Не буду описывать «Аерс-Рог», или «Улурю», как его называют аборигены, а также «Кутаджудо», потому что я уже сделал это прежде, хотя я в прошлый раз не забирался на верх этой красной глыбы, из-за плохой погоды, а сейчас мы с Никитой сделали это.

Физически крепкому человеку это сделать нетрудно, но туда поднимаются, задыхаясь, и часто отдыхая, и пожилые люди, хотя это оканчивается иногда плачевно.

Но если кто-то из читателей моей книги окажется в Австралии, то обязательно поднимитесь на Улурю, это стоит того, также стоит и побывать и в Кингс-каньоне. Мы бродили по этому творению ветров и дождей несколько часов, не замечая времени и усталости.

Осмотрев эти два объекта, ради которых приезжают в некогда заброшенный городок Алис-Спрингс множество туристов со всего света, мы выбрались на попутках на центральную трассу, по пути посетив небольшую аборигенскую деревню (c особого разрешения совета племени). Посетить-то мы ее посетили, но к сожалению из-за излишнего гостеприимства аборигенов мы ее толком не рассмотрели, так как нас сразу повели показывать окрестности (деревня расположена в отрогах Кингс-Каньона), затем нас пригласили на барбекю, а когда программа закончилась, было уже темно, и мы легли спать под одним из навесов под названием офис.

В офисе был телефон, хотя электричества в деревне нет. За время, пока мы ходили по окрестностям, нам показали как метать дротики из нехитрого, но эффективного приспособления, а также как прокормиться в буше. После этого я понял, почему раньше они кочевали с места на место, хотя и не имели скота, который, поедая все вокруг, вынуждал бы их двигаться дальше. В буше оказалось не так уж много съедобного, хотя и больше, чем кажется на первый взгляд. Вернее на первый взгляд кажется, что там вообще вся растительность не пригодна в пищу, так как не дает плодов, но оказывается, что есть Буш-патейтос, лесная картошка. Затем нам показали кустарник, на корнях которого они собирают личинок. Также они употребляют в пищу и дождевых червей, это их основной рацион. Сейчас они не испытывают недостатка в пище и пользуются этими продуктами только когда уходят в буш по своим делам.

Кроме этого, кое-где встречаются злаковые, зерна которых они растирают и едят, а также мелкие ягодки (не очень сладкие), которые растут наряду с пасленом, который я стал есть. Они очень испугались, сказав что это ядовитые ягоды, и их не в коем случае нельзя есть. Я сказал что в России их едят, но они до вечера поглядывали на меня, не умираю ли я? Но думаю, мой пример их не убедил – наверное кто-нибудь когда-то умер, наевшись паслена, что не исключено, если их есть сырыми и очень много, мы-то в основном делали из них вареники, предварительно смешав с сахаром.

В буше также произрастает и «табак», эти листья обладают наркотическим свойством, если их пожевать, но это вовсе не табак. Вообще-то, конечно, можно было бы выращивать здесь злаковые или ту же лесную картошку, но аборигены никогда не утруждали себя этим, да и с водой напряженка в этих местах. Также можно было бы приручить и разводить кенгуру, но они предпочли кочевать – благо места много. Вот такая она – Австрaлоидная раса, не построившая за свое многовековое существование ни единого здания. Расисты считают их самой низшей, а мне вот нравятся эти простые, приветливые люди, которые всегда говорят то, что думают, и делают то что хотят, но не во вред другим.

Наутро мы покинули еще не проснувшуюся деревню и отправились дальше на юг – время поджимало, а надо было посетить еще одно интересное место, кроме которого в этой пустынной местности ничего и не было. До Кубер-Педи мы добрались за двое суток на шести попутках, из которых 4 были забиты аборигенами – они не ездят по одному, но всё равно подбирают тех, кто в этом нуждается. Правда запах в этих машинах крепкий, и не исключено что подхватишь вшей, но аборигены всегда предложат поесть, а также спросят, не нужно ли тебе денег на дальнейшую дорогу.

Дорога однообразная, но вот закаты в центральной Австралии – это сказка. В пятой машине водитель был немец, он приехал сюда на пару месяцев и купил её с тем, чтобы потом продать: это по его расчетам будет дешевле, чем брать машину напрокат, ну уж тут как ему повезет.

Ему надо было ехать куда-то в сторону, но едва мы пожелали ему удачи, как возле нас остановилась другая машина, они думали что с нашей машиной что-то случилось. В пустынных местах, если машина стоит на обочине, то проезжающие обязательно остановятся и спросят не нужно ли помочь.

В машине было трое человек, по виду полукровки (так и оказалось), и весьма бандитского вида (если судить по российским меркам). Руки в наколках, печатки, цепочки… В Австралии это не признак крутизны, единственный недостаток – они всю дорогу курили марихуану, а так добряки – аборигенская кровь преобладает. Они спокойно разрешили мне снимать их на камеру, хотя это могло послужить против них уликой. В Австралии марихуану курят из специальных трубочек, с которыми я их и заснял.

Кубер-Педи расположен чуть в стороне от трассы, и им не нужно было туда, но они подвезли нас до центра и попросили кого-то, чтоб нам показали достопримечательности. Тот, в свою очередь узнав что мы русские, сказал, что здесь живет одна русская семья, и позвонил им, и вскоре они за нами приехали.

Осмотр городка мы отложили на потом, так как по стечению обстоятельств в это время к ним заехала еще одна путешествующая пара, и они уже сидели за обеденным столом, когда им позвонили. Гости были тоже русские из Брисбена, но они уже год путешествуют по Австралии на автобусе, на крыше которого установлена лодка, чтобы можно было иногда совершать водные прогулки. Сами же хозяева ведут оседлый образ жизни и живут в этом уединенном городке уже 30 лет.

Кубер-Педи не похож на остальные австралийские города, где все ухожено: люди сюда приехали когда-то на время, чтобы заработать и покинуть это неуютное место, но многие так и остались жить в своих времянках на долгие годы. Это что-то наподобие Клондайка, только здесь добывают не золото, а опалы, и людей здесь донимает не холод, а жара. Городок имеет около 5 километров в поперечнике, среди выжженной солнцем пустыни, которая на многие километры вокруг изрыта шурфами и карьерами. С одной стороны его вырыт огромный карьер, который сейчас превратился в свалку металлолома – сюда свозят отработавшую свое технику. По нему можно ходить как по музею старинной техники, и чьих-то несбывшихся надежд на быстрое обогащение. Впрочем здесь ходит много легенд о том как некоторые разбогатели очень быстро, наряду с рассказами типа: спрашивают у одного немца, который здесь уже 40 лет: «Ну что, как у тебя дела? ты имеешь какие-нибудь деньги от этого бизнеса?» Тот отвечает: «О да, я заработал деньги, уже 300 тысяч». – «За год?» – «О нет, с тех пор, как я приехал. Но скоро у меня будет много денег». И так он надеется с первого дня. Чтобы было понятно: средний заработок в Австралии 3000 австралийских долларов, что равняется 1500 американских долларов, т.е за год 36 тысяч, но некоторые имеют и по 300 тысяч, а этот чудак заработал их за 40 лет, и он не один здесь такой.

Добыча опалов нелегкий бизнес – во-первых нужен первоначальный капитал, чтобы приобрести: машину для бурения шурфов, бульдозеры, чтобы рыть карьер там, где в шурфе много опалов, затем машину для просеивания породы, это что-то наподобие подъемного крана с бочкой.

Вот такая машина и является символом города Кубер-Педи, она стоит на постаменте по трассе Аделаида – Дарвин, и практически все туристы едущие посмотреть Кингс-Каньон, и Улурю заезжают сюда, хотя единственной достопримечательностью, стоящей внимания, являются дома, выдолбленные в толще породы.

В этих искусственных пещерах не страшны ни холод, ни зной. Особенно впечатляет церковь, где на стенах и потолке из красной спекшейся породы, вкраплениями опалов создан причудливый орнамент. После посещения достопримечательностей туристы, как правило, заходят в многочисленные магазины по продаже опалов и других камней, где им впридачу к покупке насыпают горсть необработанной породы с вкраплениями опалов – на память. Осмотрев всё, мы воспользовались гостеприимством священника сербской церкви, который предложил нам переночевать в ней.

Также он предложил поужинать в сербском клубе, который расположен в соседней пещере. За ужином он рассказал об истории этого клуба и церкви. Сначала сербская община, которая насчитывает около 100 человек, вырыла пещеру под клуб, чтобы было где поболтать за кружкой пива, а уж спустя 5 лет, вспомнив «что не пивом единым жив человек», рядом вырыли в сопке и пещеру под церковь. Утром мы вышли на безлюдную трассу, но вскоре возле символа Кубер-Педи остановилась машина, и к своему удивлению мы услышали русскую речь. Мы, конечно же, подошли и познакомились с приветливой семьей, с которой до сих пор поддерживаем дружеские отношения. Это Борис, Лина, Арон и Эля – они с Кавказа, но уже давно живут в Аделаиде. Несмотря на переполненную машину, они согласились нас подвезти до Аделаиды, но порекомендовали нам по дороге посетить Вулпену-Поинт, что рядом с городом Порт Августа. По дороге мы пару раз останавливались, и фотографировались на белоснежных соляных озерах, которых много в этих местах. Они напомнили мне весну в Казахстане, когда снег уже растаял, а на озерах еще лежит лед, по которому я бегал на самодельных коньках, несмотря на запрет мамы.

Ностальгия одаривает нас иногда и приятными воспоминаниями. Мы решили воспользоваться советом, и ребята оставили нас в Порт Августа, возле караван-парка, от которого легко выйти на дорогу к Вулпене. Владельцы караван-парка, или их предшественники, не были обделены фантазией. На его территории много причудливых скульптур, сделанных из старых запчастей паровозов (железная дорога рядом). Часть домиков составляли старинные пассажирские вагоны, здесь был даже миниатюрный зоопарк с кенгуру, которыми правда здесь никого не удивишь, а вот ослик вызывает умиление у посетителей.

Ещё удивляло разнообразие кактусов, посаженных на всей территории. Воспользовавшись удобствами караван-парка, мы по своему обыкновению заночевали в палатке за его территорией, а утром вышли на трассу.

Двести километров мы одолели за 5 часов, и перекусив, сразу же отправились на вершину горы, с которой – как нам сказали – открывается сказочный вид, особенно на восходе. Уже в полумраке мы взобрались на вершину, и с трудом нашли среди глыб площадку пригодную для палатки. Был май – последний месяц осени, плюс высота и ветер, поэтому мы решили развести костер, чтобы нагреть в нем камни, а затем положить возле себя. Это было небезопасно по двум причинам: 1) национальный парк – костры запрещены, 2) рядом кустарниковые эвкалипты, которые весьма огнеопасны. Но мы, приняв противопожарные меры, рискнули, и были вознаграждены комфортной ночевкой, и отделались только прожженным полом палатки. Проснулись мы, как только восходящее солнце стало золотить стволы эвкалиптов, и, делая зарядку, наблюдали, как медленно поднимается туман из гигантской впадины, образованной круглой грядой гор, обнажая дно этой чаши, примерно 10 километров в поперечнике.

Затем мы спустились и пересекли впадину, растительность которой оказалась на удивление разнообразной для такой маленькой площади. В ней, как в «Земле Санникова», был свой микроклимат, отличающийся от наружного.

А вот животные здесь гуляли самые обычные, страусы и кенгуру. Это место нам понравилось, хотя мы ожидали большего, наверное мы уже пресытились красотами Австралии… Но и при желании мы не могли дольше находиться в стране, наша виза без права продления истекала через неделю.

Мы отправились в сторону Мельбурна, откуда по договоренности с Дальневосточным морским пароходством «FESCO» нас должны были отправить на Новую Зеландию. В Аделаиде мы навестили наших новых знакомых, которые устроили нам экскурсию по городу и выступление на русском радио, где мы познакомились еще с несколькими симпатичными людьми. Русская община Аделаиды мне показалась самой дружной, не в пример раздробленным группам русских в других городах Австралии и Новой Зеландии.

За пару дней мы посетили светскую и церковные школы, спортклуб и другие места, где проходит общение русских людей. Благодаря широкому кругу общения, люди здесь меньше подвергнуты ностальгии. При церкви здесь есть клуб православных скаутов, где меня приятно удивила встреча с ребятами, которые меня помнили по встрече в Мельбурне, где я был два года назад на слете Австралийских скаутов.

Теперь немного об истории города Аделаида, который получил свое название по имени жены короля, который в то время правил в Англии. Это единственный город, который до сих пор строится согласно проекту, который составил его основоположник, генерал. Центр его представляет правильный квадрат, обнесенный парковой зоной, где нет никаких строений, через углы квадрата выходят широкие улицы, соединяющие центр с остальным городом, улицы которого спланированы с военной простотой. На улицах много зелени, пешеходных и велосипедных дорожек, по которым можно в тени деревьев дойти или доехать аж до ближайших гор. Также удивляет и обилие церквей на улицах. Вот пожалуй и всё, что я в могу рассказать об этом городе, который оставил у нас теплые впечатления, несмотря на то, что в последний день пребывания в нём у нас украли рюкзак!

Случилось это следующим образом: когда до отправления судна из Мельбурна оставалось три дня, я связался с пароходством для уточнения времени убытия, и тут меня ожидала неприятная новость – судно не будет заходить в Мельбурн, а отправится в Новую Зеландию из Брисбена в те же сроки. Но до Мельбурна 200 километров, а до Брисбена 2000 километров, это расстояние в оставшийся срок мы могли преодолеть только с водителем-дальнобойщиком, который едет и днем и ночью. Пришлось срочно искать место, откуда отправляются траки в нужном нам направлении. В этих поисках нам очень помог Саша, он родом из Казахстана, мы оказывается с ним лазили на одни и те же горы, но в разное время. Он тоже захотел пойти с нами по Америке, а для начала поехать в Новую Зеландию.

Трак-стоп мы нашли без труда, но под вечер машин было мало, и мы решили вернуться сюда рано утром, поэтому позвонили Федору, который давно приглашал нас в гости. Вскоре он за нами приехал, и мы приятно провели вечер за пельменями, которые приготовила к нашему приходу гостеприимная хозяйка. Эта семья переехала сюда давным-давно из Китая, и им интересно как живут сейчас люди в России. Пельмени, мягкая постель, все хорошо, но утром нас ожидал неприятный сюрприз – боковое стекло в машине, где лежали рюкзаки, разбито, а мой рюкзак исчез. Самое дорогое что в нем было – 3 видеокассеты с записью, все остальное не в счет: палатка, одежда – все восполнимо, а видеосъёмки – это то, чего ради я, собственно, и хожу.

Я бы сейчас отдал за них свою новую камеру, но, к сожалению, воры об этом не знали (но при желании могли бы мне вернуть, так как я написал на кассетах свой е-майл). Федор был тоже очень расстроен от того, что не загнал машину в гараж. Он позвонил в полицию, а также пообещал дать объявление в газету и радио, но результата не было. Вдобавок ко всему, из-за этого мы приехали на трак стоп только к 9-30 вместо 6-30 утра. Но нам повезло хоть здесь, нас согласился взять частник-дальнобойщик, правда он сначала ехал догружаться в Мельбурн, но обещал доставить нас в Бризбан вовремя. Больше ничего непредвиденного не случилось, и мы ступили на борт судна за час до отправления. Экипаж и капитан судна «Капитан Бьянкин» встретили нас хорошо, и бесплатно доставили нас в порт Тауранга Новой Зеландии. Огромное им за это спасибо, и конечно же руководству «FESCO».

Новая Зеландия

Новозеландские таможенники оказались не такими строгими, как австралийские. Здешние действуют по тем же законам – запрещают ввоз многих продуктов, но, по-видимому, на прибывших из Австралии это правило не действует. Впрочем, тут все основано на доверии – ты заполняешь анкету, где указано, что нельзя ввозить, и ты просто подчеркиваешь то, что у тебя есть из этого списка. Как я узнал позднее из разговоров с русскими, некоторые тайком ввезли сюда ростки любимых комнатных растений, действуя по правилу, «если нельзя, но очень хочется, то можно». Новозеландцы же очень законопослушные, и никогда такого не сделают, поэтому предполагают, что и другие тоже не захотят навредить их стране, случайно завезя какую-нибудь заразу.

В Тауранге мы не задержались, и сразу же отправились в Окленд, воспользовавшись тем, что туда ехал шипшандер (человек который снабжает прибывшее судно продуктами). Олег здесь недавно, он преемник Володи, которого я встретил в Окленде два года назад, но уже освоил это дело, и бизнес у него идет неплохо. По нашей просьбе он довез нас до дома моих знакомых, где мы и заночевали.

Всего русских в Окленде около 5000, большая часть которых прибыла за последние десять лет. Каждый по прибытию сюда обращается к кому-либо из соотечественников, за помощью, за советом, поддержкой или консультацией. Так завязывается круг общения, в зависимости от характера и сферы интересов. Всем прибывшим пришлось начинать новую жизнь, а начинать всегда нелегко, и в суматохе дней людям хочется пообщаться с себе подобными, поэтому хотя бы раз в месяц люди идут в русские клубы, или общества. Таковых мест здесь практически пять: перечисляю их в том порядке, в котором я их посетил, а не в порядке их возникновения, численности или популярности. Хочу сразу сказать, что лидеры этих обществ делают очень нужное дело, благодаря им люди имеют возможность общаться, и не забывать свою культуру. К сожалению, они не очень дружат между собой, а ведь есть очень простой способ подружиться – забыть амбиции и никогда не говорить о других обществах ничего плохого, надеюсь такое время когда-нибудь наступит.

С Мариной Ланкевич я познакомился еще два года назад, она является редактором газеты «Ветер», которая также выходит и на английском языке. У нее дома также есть библиотека и видеопрокат, которыми пользуются русские, живущие в этом районе города. Норд-шоу недорогой район, и вновь прибывшие в основном селятся здесь. Русская православная церковь, которая предоставила нам приют на первое время, также является местом общения не только с Богом, но и между собой. Расположена она на Доминикан роуд, но сюда съезжаются на службу люди со всего города. Приход здесь небольшой, всего 1% от численности русских, но в такие праздники, как Пасха, маленькая церквушка не вмещает всех. Её бы расширить, но подаяний не хватает даже на содержание священника, и отцу Петру приходится работать полный день на стройке, а потом еще стоять службу. Тот, кто не может приходить в церковь, но интересуется религиозными новостями, может услышать их по радио «Ярославна», которое работает от этой церкви.

Есть и клуб «Русский досуг», который я посетил в третий день своего пребывания в Окленде и выступил там на радио, ведущим которого является президент этого клуба Сергей Перемитин. Радио работает раз в неделю, но можно послушать новости из России по телефону, их подготавливают ребята из этого клуба.

В Клубе также можно взять напрокат видеофильмы и книги, а также раз в неделю посмотреть фильм на большом экране, кроме того клуб иногда предоставляет помещение русским, которые не имеют такового, но хотят собраться, и, к примеру, попеть бардовские песни.

Я присутствовал на вечере авторской песни, и мне очень понравилась атмосфера, царящая там.

Еще в Окленде есть общество русско-новозеландской дружбы, заседание которого проходит раз в месяц. Это общество существует уже давно, здесь можно увидеть людей еще первой волны эмиграции, но конечно и новеньких. Общение здесь проходит за чашкой чая, на фоне показа какой-нибудь экспозиции из России. Здесь собираются интеллигентные люди, или считающие себя таковыми. Члены совета общества прилагают немало усилий чтобы эти встречи были интересными. Пожалуй, это единственное общество не на коммерческой основе – символическая плата на входе едва покрывает аренду помещения.

Есть еще футболисты, которые собираются, чтобы поиграть с такими же любителями, командами из других стран. Название русской команды – «Спартак», а украинской – «Аквариум». Есть и китайская, и иракская. Мужчины играют в футбол, а болельщики (их жены и родственники) – общаются на трибунах и после встречи.

Как видите, общественная жизнь в Окленде если и не кипит, то и не болото. Ну а кого из русских не интересует ни одно из вышеперечисленных обществ, то можно пойти в русско-грузинский ресторан «Иберия», что на Доминион, или в кафе «Москва» на Бродвее.

Надеюсь я не утомил читателей описанием этих мест, среди которых раньше присутствовало и злачное, но сейчас русский бордель закрылся. Сфера, где русские пробуют себя в бизнесе весьма широка, владельца автомастерских и механики, фермеры, таксисты, владельцы турфирм, доктора, массажисты, моряки, преподаватели, тренеры и пр. Хотя большинство, конечно, чернорабочие на стройках, а женщины в основном садятся на бенефис – не работая, получают деньги от государства, которых хватает, чтобы жить лучше, чем они жили в России, работая полный день.

Ну вот пожалуй и всё, что я могу рассказать о русских в Окленде. Остается только поблагодарить всех, с кем я встречался, за дружеское отношение к нам, от всех этих встреч у меня остались теплые воспоминания.

Из-за кражи в Аделаиде мы лишились многих необходимых нам в походе вещей, которые мы приобрели в свое время в России и других странах. Здесь эти вещи стоят раз в десять дороже, и если бы русские не помогли нам, кто кровом, кто пищей, кто работой, кто вещами, то нам пришлось бы туговато. Однако с голода здесь не умрешь – ни в городе ни на природе. В городах есть «городские миссии» и «армии спасения» – эти церковные организации предоставляют кров и питание бесплатно, или за символическую плату всем нуждающимся, а таковые имеются даже в этой сытой стране. Это те, которых принято называть отбросами общества – наркоманы и алкоголики. Они, как и все безработные здесь, получают от государства ежемесячное пособие, которого хватает на сносное жилье и нормальное питание, но не на наркотики и спиртное, поэтому они, пряча глаза, идут за трехразовым питанием в эти заведения.

Зашли туда на обед и мы с Никитой, больше из любопытства чем по необходимости, мне хотелось посмотреть какое там отношение к людям, а заодно и снять на видео. Дело в том, что я однажды видел, как раздают бесплатные обеды в одном из больших городов России – это выглядело как кормление животных. Здесь же у обслуживающего персонала на всех хватало улыбок, и многих бичей называли по именам. А кофе разливала такая милая девушка, что думаю многие приходили сюда только ради ее улыбки. Она, как и многие другие, волонтер – т.е не получает за эту работу денег, ей просто приятно что-то делать для других.

Я позволю здесь себе небольшое философское отступление: знаете, мне кажется, что людям, которые привыкли что-то делать для других просто так, не так страшно умирать, как тем, что всю жизнь вырывали что-то у других для себя, а с собой-то не унесешь и никто добрым словом не помянет. Впрочем, людям, которые отдают ненужные вещи в магазины при армиях спасения, навряд ли при этом думают о спасении душ, просто жаль выбрасывать вещи, которые еще могут кому-нибудь пригодиться.

Однако это не Российские комиссионки, где продающий вещи ждет от этого хоть какую-то копейку – здесь сдал и забыл, а нуждающийся может купить вещь за бесценок, как мы к примеру приобрели пуховый спальник за 3 доллара, а ведь его надо было перед этим постирать, да и плюс зарплата продавцам и аренда помещения.

Чтобы отдать вещь в магазин, ее не обязательно туда везти, во многих местах города есть специальные контейнеры (не мусорки) куда люди складывают ненужное. С таким же с успехом можно что-нибудь оттуда и взять, но это здесь не практикуется. Те которые не хотят отдать вещь просто так – продают их на «гараж сейлах» – эту надпись часто можно увидеть на улицах Новой Зеландии и Австралии. Это значит, что человек, открыв свой гараж и снеся туда все лишнее, продает за сколько сможет. Многие любят ходить по гаражсейлам, потому что там можно купить какую-нибудь старинную безделушку. Но с середины до конца ноября эти распродажи прекращаются, так как по традиции в эти дни люди избавляются от всего лишнего, выставляя вещи на улицу. Мусорщикам в это время добавляется работы, но некоторые вещи не доходят до мусорщиков – их подбирают другие люди из более бедных кварталов. Также некоторые, в том числе и один русский, делают на этом бизнес, собирая эти вещи на грузовике, а позже продают на гаражсейлах. А вещей выбрасывают действительно очень много, которыми еще вполне можно пользоваться (по российским меркам), велосипеды, телевизоры, компьютеры, диваны, кресла, и прочее, в гораздо лучшем состоянии чем в российских домах среднего класса – это всё идет в мусор. Все-таки современное человечество живет расточительно, создавая и выбрасывая до срока множество вещей, тратя на это порой невосполнимые природные ресурсы, а что потомкам? Да что потомкам, сейчас от голода умирают тысячи людей, а мы все тратим миллиарды на вооружение и на всякую ерунду.

Выше я написал что в Новой Зеландии не помрешь от голода ни в городе ни на природе, это вам не безводная Австралия, здесь воды много, даже слишком. Осенью, зимой и весной, на северном острове идут дожди, и только летом сухо и жарко. Зелени здесь хоть отбавляй, и если бы не отдаленность, то здесь можно было бы выращивать вдвое больше скота и овощей. Мы прибыли сюда в мае, это как раз сезон уборки киви, рабочих рук не хватает и берут на работу всех, даже без рабочей визы. Мы вернулись в Таурангу, где познакомились с одной пожилой парой, которая приютила нас у себя дома, вместе с Сашей, который как раз прилетел, как и договаривались, из Аделаиды. Пат, так зовут 78-летнего хозяина дома, устроил нас на работу к своему компаньону, который имеет технику для уборки киви, а Пат перевозит ее с места на место, на своем трейлере. Плантации киви называются «орча», и их владельцы на время уборки приглашают таких людей как Френк – владелец техники, и все расчеты ведут с ним, а он в свою очередь набирает бригаду из низкооплачиваемых работников, это приехавшие сюда на заработки островитяне из Фиджи, Самуа, Тонга и Сахалина (надеюсь вы оценили мою шутку насчет Сахалина – с этого острова было только двое, я и Никита). Оплата производится раз в неделю, платят сдельно за количество собранных бригадой ящиков. Бригада 10-15 человек – все получают поровну, поэтому все поглядывают на новичков, и если те за два дня не выйдут на общий темп, то их просят уйти. Мы справились, хотя Никите было не легко, руки должны двигаться примерно с такой же скоростью как у доярки, только в руках не коровьи соски, а два-три киви.

Наполненный ящик который сборщик носит на плечах перед собой, весит около 30 килограмм, на его наполнение требуется около 5 минут, затем его выгружаешь в большие ящики, которые везут за бригадой маленькие трактора на специальных низеньких трайлерах.

Когда ящики наполняются, их отвозят на площадку, где автоподъемником грузят на машинку и везут на овощные базы, где их сортируют и упаковывают. Вначале мы хотели устроиться на такую базу, где работают около тысячи человек, но там сказали, что босых не берут – эта причина конечно устранима, просто на тот момент их не настолько поджало, чтобы они рискнули взять людей без рабочей визы.

Фермеров проверяют не так часто, да и спрятаться легко среди кустов. А что касается наших босых ног, то они здесь никому не мешали, хотя удивляли, ночью до -3, утром на траве изморозь. Но напряженная работа быстро согревает, а когда солнышко подсушит, то можно начинать есть мороженное – так мы с Никитой назвали переспелые, тающие во рту, слегка подмороженные кисло-сладкие киви. Ни до, ни после этого, я не ел столь вкусных киви, настолько вкусных, что нас не останавливали даже потрескавшиеся, разбухшие губы. По стандарту, надо оставлять на лиане, слишком маленькие или слишком большие и переспелые плоды – последние можно определить только на ощупь, а руки в медицинских перчатках. Такой плод рука не поднимается выбрасывать, поэтому разрезав его пополам о проволоку, за которую цепляются лианы, выдавливаешь две половинки в рот, а вторая рука при этом работает с удвоенной быстротой, чтобы бригаде не в убыток.

Впрочем ребята (мужчины и женщины) настроены благодушно, общее настроение может испортить только дождь, после которого нельзя собирать мохнатые плоды в течении двух часов – иначе сгниют.

Если работать с семи утра до вечера, то можно заработать 100 новозеландских долларов = 50 долларам США. Но из-за частых дождей в среднем получается только 50 новозеландских долларов. Такая же зарплата и на уборке «Gold Kiwi» – получивших свое название от золотистого цвета мякоти: на их уборке платят по-временно, чтобы сборщики по спешке не раздавили более мягкие по сравнению с нормальными, и более сладкие плоды. Золотые киви в основном поставляют японцам, которые предпочитают их обычным.

Мы проработали на уборке недели три, и были в это время практически вегетарианцами. Всю пищу в это время нам поставляла окружающая природа: киви, ешь – не хочу, мандариновые плантации рядом, лимоны и грейпфруты в каждом дворе – зреют, как ни странно, круглый год, во дворе у хозяина огромное дерево усыпанное грецкими орехами, которые мы едим поджарив и смешав с медом, под соседним деревом валяется почерневшие спелые авокадо.

Единственное не вегетарианское блюдо в нашем рационе – устрицы, которых мы едим сырыми, или поджаренными, насобирав их среди зарослей в заливе во время отлива. Да, надо описать авокадо, потому что я ни разу не видел его в сахалинских магазинах. Это плод грушевидной формы и размера, который растет на густых больших деревьях. Он покрыт плотной кожей зеленого цвета, которая при зрелости чернеет, и легко отделяется от желто-зеленой мякоти, маслянистой на вкус. Внутри плода большая несъедобная косточка – это пожалуй самый дорогой фрукт в Новой Зеландии, и на мой вкус он того стоит. К тому же он очень калорийный – едят его, намазав на хлеб, посыпая солью и перцем, можно с чесноком, а если бы он рос на Сахалине, то его наверняка ели бы с красной икрой. А вот хваленные устрицы, на мой взгляд, ничуть не лучше гребешков, к тому же их замучаешься обрабатывать.

Работа на плантации напряженная, перерывы как принято во всей Зеландии короткие – два по 15 минут и один на пол часа.

Но зато нам повезло с отдыхом, по соседству с нами караван-парк, в котором большой бассейн с природной горячей водой, как на Сахалине в горячих ключах. В нём за два доллара (не как на Сахалине) можно плавать хоть целый день.

Сезон уборки пролетел незаметно и мы отправились в Роторуа, за 80 километров, которые мы преодолели легко, и полдня бродили среди гейзеров, грязевых вулканчиков и серных выделений. Шел первый месяц зимы, но день был солнечным и несмотря на то что Роторуа находится на горном плато, температура воздуха была +15, и мы решили вернуться в Таурангу, где оставили кое-какие вещи, хотя по плану хотели переночевать на горячей земле Роторуа.

Очень скоро нам пришлось пожалеть об этом. Пока мы вышли за пределы городка, наступили сумерки и похолодало, потом нас подвезли до аэропорта и мы пошли – побежали дальше, так как стоять холодно, но ни одна машина больше не останавливалась, в темноте здесь хичкайкеров не берут. Мы дошли до освещенного места и решили остановиться, хотя стоять было холодно, температура около нуля, а мы в шортах, футболках и босиком. Здесь мы простояли еще около часа, подстелив под ноги листы бумаги и делая зарядку, для согрева. В 9 часов, потеряв надежду уехать, мы развели у дороги костер, хотя открытый огонь в Новой Зеландии запрещён. Мы уже было хотели располагаться на ночлег, как к нам подъехал фермер, привлеченный огнем костра и предложил переночевать у него, на что мы с радостью согласились.

Его жена оказалась маори, и мы имели возможность отведать местной кухни. Наутро, по покрывшимся льдом лужам мы вышли на дорогу, и уже через 10 минут, сидели в теплой машине, которая довезла нас прямо до Окленда. В Окленде я активно стал искать суда, идущие на Южную Америку, но таковых оказалось не так уж и много, а их судовладельцы далеко отсюда, и не очень-то заинтересованы в перевозке пассажиров. Но в любом случае надо сначала иметь визу в страну въезда. Проанализировав морские линии, я решил получить визу в Чили и Аргентину, чьи береговые линии весьма обширны и имеют свою территорию на «Огненной земле», откуда я планировал начать маршрут. К сожалению, посольства этих стран есть только в столице. Делать нечего, надо ехать в Bелингтон.

Как я уже говорил, в Новой Зеландии водители охотно подбирают хитчхайкеров, и к вечеру мы уже одолели полпути – прибыли в город Тeмпо, что на берегу одноименного озера.

Ох и замерзли мы там, пока дошли до горячего пляжа, где я ставил палатку два года назад. Но зато всю ночь мы спали раздетыми в палатке поставленной на горячем песке, несмотря на пятиградусный мороз. Одна беда – наутро мы вылезли из палатки мокрые как суслики, которых выливают из норы. Яркое солнце и ветер быстро подсушили палатку, пока мы делали зарядку.

В Веллингтоне температура градусов на пять ниже чем в Окленде и всегда ветрено. Спасибо Русской церкви, которая предоставила кров на время ожидания визы, а прихожане щедро кормили, так что мы не нуждались ни в чем.

Аргентинскую визу нам пришлось ждать 10 дней, а чилийская оказалась нам не по зубам, слишком дорого и долго ждать. Поэтому мы получили Перуанскую, всего за 30 долларов и получаешь в течении дня.

В Веллингтоне мы познакомились со многими русскими, а также я проведал старых знакомых. Староста церкви Александр, мой земляк из Белоруссии, вывез нас за город в сторону Окленда, где мы пообедали у его друга, русского фермера, который как и Александр, живет в Новой Зеландии аж со времен Второй мировой волны. Пообедав мы поехали дальше, но в этот день проехали всего 250 километров, и переночевали на одной ферме в маорийской семье. Хозяйка дома, узнав что мы русские, показала нам норковую шубу, которую подарила ей одна русская женщина, которую она встретила в Веллингтоне.

На следующий день мы добрались до Гамильтона и сделали запланированную остановку на 2 дня, так как хотели пообщаться с русской общиной, которая составляет 80 человек. Община встретила нас весьма дружелюбно, они часто общаются между собой и хотят поставить часовню на берегу озера в парке. Мы вернулись в Окленд, и стали каждый день ходить в морской порт и судоходные компании, в надежде поймать какое-нибудь судно, идущее на Южную Америку. До конца визы оставалось пол месяца, и видит Бог, что если бы судно нам попалось, то сейчас мы бы уже ходили по земле ацтеков и инков. Но человек предполагает, а Бог располагает.

Когда до конца визы оставалось 5 дней, и я уже собирался подавать на ее продление, то получил письмо от жены, которая настаивала, чтобы я вернул Никиту домой, или устроил на учебу в Новую Зеландию, но ни в коем случае не тащил его в дебри Амазонки.

Ну конечно же, его никто не тащит, он идет по своей воле, но после разговора с мамой по телефону он тоже стал просить, чтобы я оставил его здесь. Делать нечего, я срочно нашел колледж с бесплатным обучением, от которого подал на студенческую визу на сына и на себя, так как до 16 лет я не могу его оставить одного здесь. Сейчас я учусь в библейском колледже, и немного подрабатываю. Никита по вечерам тоже работает – моет посуду в ресторане, что для здешних школьников вовсе не зазорно, они практически все с 14 лет начинают зарабатывать карманные деньги, но не карманными и квартирными кражами, а разнося газеты, моя посуду в магазинчиках и т.д.. Я же учу на уроках больше английский, чем Библию, и имею время писать эти строки.

Через несколько дней двухмесячные каникулы, которые мы хотим провести на Южном острове- собирая фрукты и путешествуя хотя бы здесь. Но как только я смогу, надежно, оставить Никиту, сразу же продолжу путь.

На заработках. Новый год (2002)

За два месяца, которые остались до каникул, я, задавшись целью оставить после себя хорошую память, полностью восстановил полуразрушенные ступеньки идущие к морю от библейского колледжа, стоящего на крутом морском берегу. Лестница была длинной метров 200, не меньше, поэтому нам с Никитой пришлось изрядно потрудиться и приложить русскую смекалку, чтобы использовать подручные материалы, обновить ступеньки и перила. Директор колледжа доктор Тони и его жена Кристина остались довольны. Ведь они, ни потратив ни копейки, теперь имели возможность, как и раньше спускаться к морю, не рискуя при этом поломать ноги.

Ну вот и каникулы, и мы с Никитой, добравшись автостопом до порта Тауранга, отправились на попутном судне «Капитан Бьянкин» компании «ФЕСКО» на южный остров. Эту услугу нам мог оказать сам капитан, без согласвания с высшим руководством, так как судно не уходило за пределы государства. Суточный переход, и вот мы уже на южном острове в порту Литентон, что в 15 километрах от г Крайсчерча, где у меня были знакомые от прошлого посещения.

Прежде чем идти к знакомым, мы две ночи провели на русских рыбацких суднах, стоящих здесь в аресте, а судно привёзшее нас, ушло дальше в тот же день, контейнеровозы долго в портах не стоят. Арестованные суда принадлежали каким-то владивостокским частным компаниям, которые не рассчитали свои бюджеты и не смогли найти денег на топливо, теперь их арестовали здесь за неуплату портовых сборов.

На судах, естественно, было множество свободных кают, так как часть экипажа улетела, или ушла на попутных суднах домой, не дождавшись обещанной зарплаты, а некоторые матросы подали на беженство здесь, к неудовольствию властей и русскоязычной общины, считающей, что это портит их репутацию.

Из порта в город можно легко доехать на автобусе, или поднявшись по канатной дороге на обзорную площадку оборудованную музеем, уже оттуда уехать на тур.автобусе.

Но мы игнорировали и то и другое, а предпочли до карабкаться до обзорной площадки своими силами, по пути наевшись дикой алычи. В Крайстчерч мы пришли под вечер, и попали как раз на встречу Хрисмаса в Русск