Народ и мафия едины

В разгар так называемых «реформ» в России в газете «Правда» от 19.07.95 г. бывший зав. отделом ЦК КПСС, бывший руководитель ТАСС, бывший посол СССР в Великобритании Л. М. Замятин, являв­шийся в то время посредником между «архитектором перестройки» и Маргарит Тэтчер, привёл опасения «железной леди»: «Опасаюсь, очень опасаюсь прихода криминальных структур к власти в России. Ведь они могут однажды легализоваться, либо, по крайней мере, «вписаться» в ваш государственный истеблишмент. Вы, русские, всегда и всё делаете с размахом. Так и здесь – мафия может в один прекрасный день обрести у вас такое влияние, о котором в других странах преступники и не помышляли. Вот чего, на мой взгляд, вам следует бояться. И нам на Западе следует бояться того же. Ибо кремлёвское руководство, окажись оно под конт­ролем криминала, станет мало предсказуемым».

Сказано вполне определённо. С нами – всё понятно. Но почему же и Западу следует бояться «русской мафии»?

Читатели должны помнить комиссара Катанью из итальянского криминального телесериала «Спрут», неподкупного борца с итальян­ской мафией. В ходе своей борьбы Катанья вышел на человека, ко­торого посчитал в качестве одного из главарей мафии. Однако сам этот человек таковым себя не считает. И вот сцена их беседы на вилле где-то в горах. Из объяснений, которые этот человек даёт Ка­танье, вдумчивый телезритель может понять, что в системе обще­ственных отношений на Западе существует некий очень высокий уро­вень управления, на котором действует только строго ограниченный круг допущенных людей. На этом уровне осуществляется сборка в единую целостность (взаимосвязанную систему) всех частных видов деятельности людей в обществе:

– правящих страной политиков,

– оппозиций правящим политикам,

– банкиров, промышленников,

– преступников,

– правоохранительных органов и т.д.

Для большинства людей всё это – никак не связанные друг с дру­гом частности. «Каждый должен делать своё дело». Однако, на са­мом деле, все эти частности влияют друг на друга, взаимно допол­няют друг друга до вполне определённой социальной целостности. Например, от состояния науки зависит состояние промышленности, от промышленности – безработица, оборона и экология, от безрабо­тицы – преступность, от экологии – здоровье и т.д. Поэтому процес­сом сборки этих частностей в целостность кому-то неизбежно приходится управлять. При выпадении из целостности каких-то час­тных видов деятельности всё общество может впасть в хаос, беСпредел которого будет гораздо страшнее и убийственнее, чем организованная преступность, в борьбе с которой так усердствует Катанья. Комиссар Катанья же, не зная всего этого, вторгся в дея­тельность именно этого «сборочного уровня», нарушив спокойствие входящих в этот «сборочный цех» людей, поэтому он будет убит, но не сейчас и не здесь, на вилле. Вот что поведал Катанье его собе­седник, который после разговора сел в вертолёт и улетел. А через некоторое время бригада киллеров расстреляла Катанью во дворе больницы, в которой он кого-то навестил.

Всё сказанное выше означает, что только чисто юридически-криминалистический подход к проблеме организованной преступ­ности несостоятелен и ошибочен. Он ограничен по сравнению с под­ходом историко-социологическим, поскольку не «зрит в корень», не рассматривает причинно-следственных связей преступности на длительных интервалах времени (в ходе истории) и уклоняется от рассмотрения социальных причин преступности. И потому такой под­ход опасен для общества, в особенности для тех, кто непосредствен­но или косвенно связан с этим видом «частной» деятельности.

Однако, процесс сборки всех частностей в некую целостность касается не только Италии, где действует комиссар Катанья, и не только «Запада» и Англии, где живёт и работает «железная леди» …