Глава 42

Получив сообщение от Джеймса, что он собирается забрать Финна из школы, Стефани лихорадочно пыталась ему дозвониться. Только не сегодня! Она всегда была рада за Финна, когда он общался с отцом, но сегодняшний вечер явился исключением. Она провела несколько бессонных ночей, решая – достоин или нет Майкл познакомиться с ее сыном. И еще несколько беспокойных дней, прежде чем решилась предложить это Майклу и Финну. Недели две спустя после начала своих новых отношений она дома стала ненароком упоминать о Майкле. Стефани понятия не имела – подобает ли говорить ребенку о своем любовнике, не нанесет ли это ему непоправимую психологическую травму, но не знала, как поступить по-другому. А усадить Финна перед собой и торжественным голосом сделать ему официальное уведомление – значило представить вполне заурядный роман как нечто глобальное.

Финн отнесся к ее словам очень спокойно, так что она даже засомневалась – понял ли он в действительности, каковы ее отношения с Майклом. Как-то, готовя ему любимые рыбные палочки, она сказала как можно беспечнее: «Ты знаешь, что Майкл для меня нечто вроде бойфренда?» На что Финн только закатил глаза и ответил: «А ты разве не слишком старая для бойфренда?» Это не слишком ее успокоило.

Два дня спустя он ни с того ни с сего сказал ей:

– А у мамы Арона есть бойфренд.

Она подождала – не добавит ли Финн что-то еще, но он ничего не добавил, и она только и смогла, что ответить:

– Да, в самом деле?

– Как у тебя, – сказал тогда он и пошел играть с Себастьяном. На том разговор и кончился.

С Майклом было сложнее. Не то чтобы она считала, что Финн ему не интересен, – он всегда спрашивал о нем и не подавлял откровенно зевоты, когда она рассказывала о каких-нибудь милых проделках сына, которые, как она чувствовала, могут представлять интерес только для родителей. Просто спросить, хочет ли он познакомиться с ее сыном, было все равно что спросить – насколько серьезны его намерения. А от этого всего один шаг до вопроса – не хочет ли он к ней переехать.

В конце концов он сам это предложил. Они пошли на Открытие новой галереи в Шордиче и в который раз оказались среди передовых интеллектуальных людей, населявших близлежащие окрестности. Говоря по правде, Стефани начинала уставать от культуры, которую последнее время ей приходилось глотать большими порциями. Они посещали выставки, концерты и презентации, и все это имело место в радиусе полумили от Хокстон-сквер, и присутствовали на этих мероприятиях одни и те же тридцать пять человек. Стефани чувствовала себя не слишком комфортно в этой компании хокстонцев – очень тут все напоминало конец девяностых и отдавало снобизмом. Все друзья Майкла были сплошь артисты или музыканты, хотя она подозревала, что одни днем работают в бухгалтерских конторах, а другие просто мотают семейные деньги.

Они, сами того не желая, заставляли ее чувствовать себя невеждой своими исполненными многозначительности комментариями и потертой элегантностью одежды, для достижения которой, как она догадывалась, требовалось немало часов. Она чувствовала себя среди них одетой слишком нарядно, слишком модно и в то же время… простовато. Они всегда были любезны с ней и пытались втянуть ее в общий разговор, но иногда ей страстно хотелось поговорить о чем-то банальном, приземленном, например о последних телепремьерах, о фильме без субтитров, который она недавно смотрела.

Двое из этих друзей Майкла привели на выставку своих детей – мальчика шести лет и девочку восьми. Дети были развиты не по годам и вместе с родителями рассуждали о потаенном содержании картин в манере, которая вызвала у Стефани желание отшлепать их. Или родителей этих детей – она не была точно уверена. Майкл упомянул о том, что у Стефани есть сын, и ему не терпится с ним познакомиться, и более того – он всегда жалел, что не имеет собственных детей. Его жена Миа, само собой, никогда их не хотела. Само собой, подтвердили друзья с туманной многозначительностью. Позднее она спросила его, что имелось в виду. Оказывается, Миа работала моделью, и главной ее заботой было сохранение фигуры.

После этого Стефани почувствовала себя вдвойне неуютно. Во-первых, оттого, что его жена была моделью, то есть женщиной, избранной среди прочих за свои безупречные физические данные, в которых обычная женщина никогда до конца не уверена. Второе – слова Майкла заставляли предположить, будто Миа – не Майкл – считала, что деторождение безвозвратно уродует женскую фигуру. Стефани едва удержалась от того, чтобы поделиться своими страхами с Майклом, и все же вовремя одумалась: ничто не производит такое жалкое впечатление, как потребность в подтверждении окружающими собственной привлекательности.

И она завела разговор о том, какая это радость – иметь детей, и какое удовлетворение от этого получаешь. И что все жертвы, на которые приходится идти, полностью себя оправдывают. А когда закончила, ей стало жаль Майкла, потому что она слишком увлеклась. Ведь он не виноват, что его жена не захотела детей. И внезапно ей показалось вполне естественным пригласить его домой и познакомить с Финном. На что он с готовностью согласился.

Они договорились, что Майкл заедет за ней в офис в конце рабочего дня и они вместе поедут к ней домой. Там Майкл и Финн пообщаются, а она тем временем приготовит обед, а потом Финн, как послушный мальчик, ляжет спать без капризов и даст им возможность насладиться обществом друг друга. И вот теперь сообщение, оставленное Джеймсом на автоответчике, путало все карты.

К тому времени, когда Майкл заехал за ней, она послала Джеймсу несколько сообщений. Но он, как видно, выключил телефон – возможно, как раз затем, чтобы она не смогла ему дозвониться и попросить завезти Финна к Арону или к Эдне. Домашний телефон не отвечал, и это могло означать, что по пути домой они зашли в парк. Тогда она позвонила Эдне. Бессовестно, конечно, лишать ее уже предоставленного свободного дня, но она подумала, что, если вразумительно объяснит ситуацию и пообещает дать выходной в другой день, Эдна поймет ее. Но, к сожалению, Эдна, видимо, ожидала подобного звонка и потому находилась вне зоны досягаемости.

И теперь Стефани предстояло решить – сказать ли Майклу о том, что планы изменились, и разочаровать Финна или закусить удила и представить любовника сыну, а заодно и бывшему мужу.

Она откровенно рассказала Майклу, что произошло, и он принял решение за нее. Они взрослые люди, Стефани и Джеймс расстались, так что плохого, если все соберутся в одной комнате?

Когда такси свернуло на Белсайз-авеню, Стефани испытала приступ дурноты. Она и вообразить не могла, как воспримет Джеймс то, что она появится дома рука об руку с мужчиной. Во всяком случае, едва ли он отнесется к этому беспечно. Конечно, неплохо продемонстрировать ему, что она продолжает жить в свое удовольствие и что способна увлечь такого преуспевающего и привлекательного мужчину, – но больше всего она хотела, чтобы встреча не имела отрицательных последствий для Финна.

Не успела она повернуть ключ в замке, как дверь отворилась. На пороге стоял Джеймс – он широко улыбался и протягивал руку Майклу. Значит, Финн предупредил его, с облегчением вздохнула Стефани.

– Вы, по-видимому, Майкл? – сказал Джеймс, несколько раз энергично встряхивая ему руку, словно качал насос. – Рад знакомству. Привет, Стеф, ты получила мое послание?

– Да, – выдавила она, запинаясь. – Я пыталась до тебя дозвониться.

Джеймс посторонился, пропуская их в дом. Судя по всему, уходить он пока не собирался.

– Финн на кухне, – обратился он к Майклу. – Он очень хочет с вами познакомиться.

– Правда? – переспросил Майкл, следуя за Джеймсом в глубину дома.

Нет, Джеймс неподражаем! Он ведет себя так, словно по-прежнему тут хозяин. Майкл бросил на Стефани вопросительный взгляд через плечо, а она скорчила гримасу, означавшую: «Ну а что я могу сделать?»

Финн ждал, сидя за кухонным столом. Джеймс указал на него рукой, словно сын был здесь главным экспонатом:

– Финн, это Майкл. Майкл, это Финн.

– Привет, Финн, – сказал Майкл и неловко протянул руку.

Финн, который еще ни разу не здоровался за руку, подозрительно взглянул на Майкла, поднял руку в воздух и застыл. Его лицо выглядело так, будто его отскребли скребком. Должно быть, Джеймс постарался, подумала Стефани.

– Пожми Майклу руку, – сказал Джеймс, и Финн безжизненно вложил ладонь в ладонь Майкла. Он перед этим ел бутерброд с паштетом, и Стефани увидела, как после рукопожатия Майкл незаметно (как ему казалось) вытер руку о свои армейские штаны. Помня, что Майкл не слишком опытен в общении с детьми, она от души посочувствовала ему, когда он предпринял попытку завязать с ее сыном разговор «на равных».

Было бы куда проще, если бы Джеймс сейчас убрался и оставил их одних, но она прекрасно его знала – он собирался им все испортить. Останется сидеть здесь же на кухне, целиком завладеет вниманием сына, станет отпускать в адрес Майкла шпильки и всем своим видом демонстрировать, какой он великолепный и благополучный, хотя в последнее время это было под большим вопросом. Она понятия не имела, как у него сейчас обстоят дела с деньгами. Она отметила для себя, что следует обсудить с ним финансовое положение. Она просто не могла сейчас оставаться наедине с ним, а при Финне едва ли получится поговорить откровенно. Но все равно Джеймс уж точно не упустит случая пустить пыль в глаза – такой уж он человек. Если поводом окажется не работа, то это будет его мастерство при игре в гольф или умение дурачить двух женщин…

Ход ее мысли прервался, потому что в этот момент Джеймс вдруг поднялся из-за стола, где сидел напротив Финна и Майкла.

– Ну, – сказал он весело, – я, пожалуй, оставлю вас, чтобы вы могли поближе познакомиться.

Он протянул Майклу руку и еще раз энергично покачал ее вверх-вниз. Словно на встрече масонов, подумала вдруг Стефани и едва не прыснула. Им бы еще резиновые перчатки и метелочки из перьев. Или не метелки, а переднички?

– Рад был познакомиться, Майкл, – снова сказал Джеймс. – Надеюсь, мы еще увидимся. Финн, веди себя хорошо. Стеф, до встречи. Не провожайте меня.

И он ушел. Вот так просто.

– А ты говорила, он тяжелый человек, – сказал ей Майкл потом, когда Финн уже спал, а они сидели в гостиной на диване и пили вино.

– Он и есть такой. Не знаю, что сейчас на него нашло.

В целом визит вполне удался. Майкл, не большой любитель животных, сумел выглядеть заинтересованным, наблюдая, как Финн пересаживает Дэвида на ночь из вольера в домик. Они даже нашли общий интерес – футбол, хотя рассуждения Майкла о том, что «Лидс юнайтед» нуждается в новом нападающем, оказались для Финна сложноваты, и он стал позевывать. Финн, явно воодушевленный примером отца, вел себя вежливо, не болтал попусту или с полным ртом. Он дисциплинированно пошел спать в половине девятого, сказав на прощание «Рад был познакомиться», точь-в-точь как отец. Стефани уютно прижалась к Майклу. Для знакомства любовника с сыном в присутствии бывшего мужа вечер этот прошел на удивление хорошо.