Теология труда, теология политики, теология освобождения

Самое серьезное внимание уделяется в социальной доктрине церкви «проблеме теологии труда». В традиционном христианском учении труд предстает как одно из последствий первородного греха – наказание Бога за своеволие человека. «В поте лица твоего будешь ты есть хлеб. (Быт. 3, 192), – говорится в Библии при изложении последствий для человека его «преступного греха». В современной социальной доктрине церкви,

прежде всего в энцикликах и выступлениях папы Иоанна Павла II, ярко выражено стремление придать гуманистическую окраску христианским представлениям о труде.

Иоанн Павел II делает упор не на греховную природу человека, а на то, что существенно сближает Бога и человека. Он постоянно подчеркивает, что человек как «образ и подобие Бога» – единственное существо, наделенное сходными с Богом способностями. В энциклике «Лаборэм экзерценс» труд трактуется не как второстепенная сторона человеческого существования, а сама его сущность, метафизическое условие его бытия.

«Церковь убеждена в том, говорится в этом документе, что труд составляет основную сторону жизни человека на Земле». Первородный же грех не привел к возникновению труда, а обусловил лишь то, что труд стал тяжким, – что ему сопутствуют страдания. Совершив грех, человек выступил против господства Бога над собой. В результате то, что было естественным образом подчинено человеку, восстало против него. Он лишил-

ся естественного господства над природой и вновь приобретает его благодаря труду.

Современная научно-техническая революция существенным образом меняет положение человека в общественно-

исторической практике, в том числе и в производственном процессе. Нормальный ход производственного процесса зависит от уровня образования и профессиональной подготовки работника, от его инициативы и способностей, от его отношения к труду – в общем от всех тех элементов, которые мы называем «человеческим фактором», и которые характеризуют творческое отношение к труду. Возрастание роли творческого элемента в современном производстве нашло свое отражение в католической концепции труда как способа сотрудничества человека и Бога по преобразованию мира. В этой концепции человек рассматривается как «творец», как продолжатель дела Бога. «В словах божественного откровения глубоко укоренилась та основная истина, что человек, созданный по образу Божьему, своим трудом участвует в деле творца и, до некоторой степени, по мере своих возможностей продолжает развивать и дополнять его, все более преуспевая в раскрытии ресурсов и ценностей всей совокупности сотворенного мира», – говорится в энциклике «Лаборэм жзерценс». В этой энциклике Иоанн Павел II, также указывает, что «человек должен обладать землей, владычествовать над ней, поскольку, как образ Божий, он является личностью, субъектом, способным целесообразно и рационально действовать, способным к самоопределению и самоосуществлению».

Отмечая важное значение труда в создании материальных благ, социальная доктрина церкви делает акцент на духовной созидательной функции труда. Духовная созидательная функция труда рассматривается в католическом социальном учении преимущественно под углом зрения восхождения человека к абсолюту Бога. «Церковь усматривает свой особый долг в формировании духовности труда, способного помочь людям благодаря ему (труду – авт.) приблизиться к Богу – творцу и искупителю, участвовать в плане спасения человека и мира...»

Поэтому, признавая определенное позитивное значение деятельности человека по преобразованию мира в лучшее бытие, в лучшую жизнь, социальная доктрина церкви подчеркивает, что основное значение для религиозной жизни труд имеет не благодаря своей созидательной стороне, а прежде всего благодаря «тяготам труда».

Одним из главных измерений человеческого труда в «Лаборэм жзерценс» объявляется то, что всякий труд, физический или умственный, неизбежно связан со скорбью. «Крест есть необходимое условие духовности труда». В католическом учении подчеркивается, что сами по себе результаты труда не имеют значения для «спасения». Ценность труда, с точки зрения этого учения, состоит в том, что «люди своей деятельностью могут доказать верность Богу, подчинение божественной воле». «Обретая все большую власть над землею, благодаря труду

и раздвигая, благодаря же труду, свою власть над видимым миром, в любом случае человек на каждом отрезке этого процесса не переступает первоначального плана творца» – говорится в «Лаборэм жзерценс». А это значит, что, отметая представления о самодостаточности человека как субъекта, Иоанн Павел II подчеркивает субстанциональную ценность божественной воли, которая должна выступать для человека сутью, сердцевиной всех его помыслов и дел. Таким образом, центральной идеей социальной доктрины церкви в отношении труда является не столько признание его объективного значения, столько эсхатологической ценности. «В человеческом труде, – провозглашает Иоанн Павел II, – христианин обретает толику Креста Христова и принимает его в духе искупления, с которым Иисус Христос принял смерть ради нас. В труде благодаря свету, проникающему в нас воскресеньем Христовым, мы постоянно находим отблески новой жизни, нового блага, мы находим как бы

провозвестие «нового неба и новой земли», в которых человек участвует именно благодаря тяготам труда».

Наряду с официальной социальной доктриной католицизма в рамках церкви существует ряд течений религиозной мысли, которые в рамках «теологии политики», «теологии освобождения» и т. д. предлагают альтернативные решения наиболее актуальных социально-экономических и общественно-политических проблем. «Теология политики» объединяет разнородные и даже противоположные с точки зрения социально-классовых позиций идейно-теоретические течения. Этим термином называют и теоретиков левых христианских движений и сторонников умеренного реформизма. В «теологии политики» эта единственное место локализации божественного присутствия, а непосредственное участие в общественно-преобразовательно деятельности объявляется способом существования христианской веры.

«Теология политики» выступает против нейтралитета религии в отношении политики, она стремится к разработке такой идеологии, которая приобщила бы религию к борьбе за социальный прогресс. «Церковь, – утверждает один из основоположников этого течения Ж.-Б. Метц, – больше не может закрывать глаза на факт социальной обусловленности религии. Противники христианства, ссылаясь именно на эту обусловленность, критикуют религию как идеологию господствующих классов. По этой причине теология, которая пытает-

ся противостоять этой критике, с необходимостью должна заняться социально-политическими следствиями своих образов и идей». Метц и другие сторонники «теологии политики» признают, что в прошлом существовала связь христианской церкви с эксплуататорскими классами. Но сегодня, по их мнению, ситуация в корне изменилась. Если раньше церковь выступала как институт подавления, то теперь она должна проявлять себя как институт освобождения людей. Метц определяет назначение церкви в ее отношении к миру как институт социальной

критики. Он апеллирует к «эсхатологическому резерву церкви». «Любая эсхатология, – пишет он, – должна стать политической теологией социального критицизма».

Католицизм, считает немецкий теолог, обладает для этого всеми необходимыми предпосылками, так как церковь в

своих основополагающих документах подчеркивает свою независимость от любой конкретной формы социального устройства. Поскольку церковь устремляется в вечное, ее не устраивает ни одна из существующих земных политических систем, и поступая последовательно, она находится в постоянной оппозиции к любому обществу.

Другим крупнейшим оппозиционным социальным учением официальной церкви является «теология освобождения», получившая широкое распространение в 70–80-х годах XX века в развивающихся странах, прежде всего в странах Латинской Америки и Африки. Основные идеи были сформулированы в работах перуанского католического священника Г. Гутьерреса, в настоящее время их развивают в Латинской Амери-

ке – У. Ассман, Ф. Бетту, Л. Бофф, Э. Дюссель, П. Причард, X.-М. Сомбрино и др.; в Африке – К. Аппиа-Куби, А. Бэсак, Б. Науде, Ж. В. Шипенде, Д. Туту и др.

«Теология освобождения» сложилась в результате разочарования в христианском социал-реформизме, отражает революционные устремления народных масс в этих регионах и ориентирована на практику политической борьбы. По своей социальной направленности неоднородна: в ней присутствуют как умеренно-либеральная, так и революционно-демократическая тенденция. Спасение в ней осмысливается как освобождение, при этом вычленяется три уровня единого, всеохватывающего освободительного процесса: социально-политический, исторический и религиозно мифологический. Интерпретация освободительного процесса находится в определенной зависимости от социально-политической ситуации в тех или иных странах, личной позиции теологов. Умеренно-либеральная – в большей мере культивирует религиозно-мифологический аспект, развивает националистические, культурологические идеи. В революционно-демократической тенденции акцент делается на социально-политический аспект: ликвидация колониального гнета, эксплуатации и угнетения. Классовая борьба и ее высшая форма – революция признаются в качестве наиболее эффективного инструмента. При этом все направ-

ления «теологии освобождения» ставят освобождение в зависимость от действия сверхъестественных сил. Таким образом, официальные социальные доктрины католицизма и неофициальные, в какой-то мере альтернативные политические теологии, отражают весь многообразный спектр социальных устремлений, надежд и чаяний приверженцев католического вероисповедания и позволяют церкви вести активный диалог с миром.