Десять слов, которые потрясли мир 6 страница

Тут как нельзя вовремя умер царь Борис Годунов. Как он умер - тоже вопрос не однозначный. У царя хлынула кровь одновременно изо рта, носа и ушей. Врачи говорят, что такое кровотечение бывает только в одном случае - при переломе основания черепа. Кто на этот раз «окончатель­но решил вопрос» — история умалчивает до сих пор.

В Серпухов (этот эпизод, кажется, есть в помянутом опу­се «1612») привезли из Москвы огромный богато разукра­шенный шатер. Одновременно с шатром прибыла из Моск­вы царская кухня и множество прислуги. В шатре шумел пир, на котором собралась вся московская верхушка. Са­мозванца известили, что Годуновы отравили себя ядом, он изъявлял сожаление (!) и обещал помиловать привержен­цев Годуновых. Почти всегда ДО прихода в Москву Лже­дмитрий I действовал безошибочно. Словно чувствовал, какие PR-ходы сейчас необходимы.

Дальше в Москву он ехал уже в богатой карете и в со­провождении «всего бомонда». Глядя на это, народ мог вос­принимать его только как царя. А Лжедмитрий раздавал обещания: «Я не царем у вас буду, а отцом, все прошлое за­быто. И вовеки не помяну того, что вы служили Борису и его детям (подразумевалось, что Борис - убийца царевича Дмитрия... хотя, если он вот, едет в карете - то кого же уби­вал Борис?!); буду любить вас, буду жить для пользы и сча­стья моих любезных подданных».

В июне 1605 года он торжественно въехал в Москву.

492

493

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

В Кремле, припав к гробу Ивана Грозного, он так пла­кал, так рыдал, что никто не мог допустить сомнения в том, что это не истинный сын Ивана. Актерское дарование, оце­ненное его польскими хозяевами, произвело соответству­ющее впечатление на русских. Мне порой кажется, что он настолько вошел в роль, что сам искренне поверил в свое царственное происхождение.

Не зря же давно высказывалось мнение, что будущего са­мозванца готовили к этому с детства. Вроде как он и сам был уверен, что является сыном Ивана Грозного. Вот толь­ко «тайную лабораторию» создателей этого опаснейшего человека называют по-разному: кто московских бояр, а кто

иезуитов...

Васнецов А. М. (1856-1933). Гонцы. Ранним утром в Кремле. Начало XVII века

Спектакль продолжался. В нем последовательно разыг­рывался акт за актом. Один из приближенных самозванца взошел на лобное место, снял с себя образ и сказал: «Пра-

вославные! Благодарите Бога за спасение нашего солныш­ка, государя царя, Димитрия Ивановича. Как бы вас лихие люди ни смущали, ничему не верьте. Это истинный сын царя Ивана Васильевича. В уверение я целую перед вами Живот­ворящий Крест и Святого Николу Чудотворца».

Как тут было не поверить? Разве можно русскому чело­веку ТАК прилюдно солгать? Народ отвечал громкими вос-шшцаниями: «Боже, сохрани царя нашего, Димитрия Ива­новича! Подай ему, Господи, здравия! Покори под ноги его супостатов, которые не верят ему». Как водилось на Моск­ве (и не на одной Москве), среди народа ходили суфлеры, подсказывавшие нужные реплики.

А колокола Москвы звонили без умолку целый день. При­бывшие с самозванцем иезуиты дивились русскому варвар­скому энтузиазму и думали, что оглохнут.

Кульминацией всего дела должна была стать встреча царя I матерью - инокиней Марфой. За вдовой Грозного посла­ли в монастырь, а тем временем боярин Василий Шуйский затеял заговор, распространив слухи, что царь - самозва­нец, и на самом деле он все тот же Гришка Отрепьев. Заго­ворщиков, включая Шуйского, быстро схватили, столь же быстро осудили и намеревались по обычаю было быстро казнить, но новый царь Щямо у плахи помиловал их, заме­нив казнь ссылкой. Его милосердие вызвало новую волну народного умиления. Да, повторимся, он до поры до време­ни действовал безошибочно, управляя чувствами толпы как гуру PR¹.

Отметим, что в данном конкретном случае Дмитрий с пиаром явно переборщил. Не стоило в погоне за дешевой популярностью пренебре­гать политической целесообразностью. Если бы он казнил Шуйского и под корень, предельно жестко вырезал всю крамолу, может и подольше бы пробыл на престоле. Впрочем, мы не знаем и никогда не узнаем, при Каких обстоятельствах на САМОМ ДЕЛЕ Лжедмитрием принимались милостивые решения.

494

495

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

О потрясающей по своей циничности встрече «царя» с «матерью» рассказано многими историками, и нам нечего добавить к этому описанию. Можно только напомнить, что у любого PR-проекта должны быть какие-то границы, очер­ченные моралью. И посетовать, что эти границы столь бе­зоглядно нарушаются, когда речь идет о власти. То, что тво­рилось в июле 1605 года в Москве, было, конечно, запре­дельно.

«18 июля прибыла царица, инокиня Марфа. Царь встре­тил ее в селе Тайнщдеком. Бесчисленное множество народа побежало смотреть на такое зрелище. Когда карета, где сидела царица, остановилась, царь быстро соскочил с ло­шади. Марфа отдернула занавес, покрывавший окно каре­ты. Димитрий бросился к ней в объятия. Оба рыдали. Так прошло несколько минут на виду всего народа.

Потом царь до самой Москвы шел пешком подле кареты. Марфа въезжала при звоне колоколов и при ликованиях народа: тогда уже никто в толпе не сомневался в том, что на московском престоле истинный царевич; такое свидание могло быть только свиданием сына с матерью. Царица Мар­фа была помещена в Вознесенском монастыре. Димитрий ежедневно посещал ее и при начале каждого важного дела спрашивал ее благословения» (Костомаров).

30 июля самозванец был повенчан на царство.

Кто бы ни стоял за PR-проектом «Лжедмитрий», надо признать: этот проект был блестяще реализован.

Говорят, что царь... Ненастоящий!

Проект вполне определенно поддерживали поляки. Но как это частенько бывает, никакой пользы полякам это не при­несло. Новый царь (тут ему все наши великорусские патрио­тические поклоны и комплименты ©) лихо отказался от всех

обязательств, точь-в-точь как поступит в 1918 году Влади­мир Ильич Ленин с Германией. Земель полякам не отдал, ка­толичество в Россию не пустил, иезуитов вообще послал куда Подальше, даже союзного долга не стал исполнять.

«Марионетка» Лжедмитрий быстро освоился в роли мо-нарш и умело использовал приобретенный поистине бес­ценный опыт, ■рктер решил стать продюсером и режиссером в одном лице и дальше писать политический сценарий сам.

Прощенный (зазря, повторимся, прощенный) Шуйский меж тем продолжал интриговать. У него никак не получа­лось разрушить харизму нового государя, на все свои ин­синуации он слышал готовый ответ: «Как же не настоящий, [Когда даже родная мать признала его! И вообще он мужик [что надо! От добра добра не ищут».

Тогда боярин нанял киллеров. Хотя можно говорить по­литкорректнее: организовал попытку дворцового перево­рота с помощью гвардии - стрельцов.

Шуйскому и его ближним боярам удалось распростра­нить среди них «неудовольствие»: слишком уж европей­скими, «немецкими» казались многие привычки государя. Мол, окружил себя поляками, хочет православную веру рленить, монахов латинских прислать, Христа продал, та­тарам тоже запродался. Заодно. Нагромождение обвине-i шй было довольно бессмысленным и совершенно не соот­ветствовало истинной политике Лжедмитрия. Но разве Правда имеет какое-то отношение к политпиару? Или по­литике вообще? Общеизвестно, чтобы в ложь легко пове-Ьили, она должна ^ть чудовищной... Это в правду пове­рить не всегда удается.

Лжедмитрий вообще был удивительным даже по тем, простым и демократичным, временам самодержцем.

По Москве любил ходить без охраны, в простом польском ЁЛатье. С людьми говорил вежливо. Даже ругал бояр и то

496

497

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

ласково, необидно. Мыслил геополитически, хотел образо­вать большой военный союз христианских стран с Россией во главе.

В храмах подолгу бывать не любил. После обеда не спал. На стуле сидел, все время качаясь, как тренер Лобанов-ский, как-то не по-царски, «нестепенно». И почему-то не любил русскую баню.

В общем, оснований для «смещения с престола» по мне­нию Шуйских - более чем достаточно. Хуже, что так же думала и часть стрельцов...

В январе 1606 года группа этих древнерусских гвардей­цев проникла в царский дворец, чтобы покончить с само­званцем. Однако попытка оказалась неудачной. Сделался шум, главарь сбежал, семерых схватили. Казнить этих се­мерых? Так раньше все делали. Это дело такое, житейское, паблисити на нем не заработать. Вот помилование - запо­минается. И Лжедмитрий опять поступил нестандартно.

Он созвал всех стрельцов к крыльцу и произнес трога­тельную речь: «Мне очень жаль вас, вы грубы и нет в вас любви. Зачем вы заводите смуты? Бедная наша земля и так страдает. Что же вы хотите ее довести до конечного разо­рения? За что вы ищете меня погубить? В чем вы можете меня обвинить? спрашиваю я вас. Вы говорите: я не истинный Димитрий! Обличите меня, и вы тогда вольны лишить меня жизни! Моя мать и бояре в том свидетели. Я жизнь свою ставил в опасность не ради своего возвышения, а затем, что­бы избавить народ, упавший в крайнюю нищету и неволю под гнетом гнусных изменников. Меня призвал к этому Бо­жий перст. Могучая рука помогла мне овладеть тем, что при­надлежит мне по праву. Говорите прямо, говорите свобод­но: за что вы меня не любите?»

Тут царская гвардия залилась слезами и упала на коле­ни. «Царь государь, смилуйся, мы ничего не знаем. Покажи нам тех, что нас оговаривают! » - раздались голоса. Задер-

|ВСанных мятежников вывели, царь мирно ушел в покои. Марать руки Лжедмитрию не пришлось. Экзальтированная толпа тут же сама порвала изменников в клочья.

С тех пор так и повелось на Руси: стоило кому заявить, ЧТО царь не настоящий, так его сразу забивали насмерть или Шрили. Сам народ. Сам же Лжедмитрий никого не казнил. Сразу видно - хороший человек...

После этого неудачного coup d'etat популярность само­званца достигла своего зенита. В Польше шляхтичи, не лю­бившие короля Сигизмунда III, уже поговаривали о том, чтобы вручить Лжедмитрию еще одну корону - уже польскую! Жаль, не вышло: для нас это означало бы мир­ное присоединение к Москве уже тогда Польши, Украины и Прибалтики.

Опять приходится провести аналогию с делами века XX... рерманская разведка давала деньги Ульянову-Ленину и всей (шайке большевиков, чтобы она разрушала изнутри Россий­скую империю... Получилось!!!! Немцы могли потирать руки, разведчики крутили в кителях дырочки для орденов. Но тут |же революция плеснула кипятком в саму Германию! Могу себе представить, что чувствовали и что думали герман­ские разведчики, слушая рев революционной толпы посре­ди Берлина в ноябре 1918 года.

Так вот и выбранный король, своего рода пожизненный президент Речи Посполитой Сигизмунд... Давал он деньги на PR-проект «Лжедмитрий»? Давал. Помогал своим под­данным валить Бориса Годунова? Помогал. Рассчитывал за свою подлую политику получить преимущества в Моско­вии? Еще как рассчитывал!

А теперь его же собственный... ну, скажем мягче - им же Ьамим поддержанный PR-проект обратился против него же ^амого. Так и германский кайзер Вильгельм II поддержал Проект «Русская революция» и потерял престол после ре­волюции в Германии...

498

499

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

Читатель! Учись не на своем горьком опыте - учись у ие тории! Учись на печальном опыте тех, кто не продумывает до конца - куда суется. Не рой другому яму. Такой PR слиш* ком часто обращается против того же, кто его задумал и орт низовал. Помни это, читатель, и никому не делай гадостей!^

...А задним числом все же жалко, что Сигизмунда III иг скинули, как скинули Вильгельма И. Объединение славян* ских государств таило громадный потенциал.

К сожалению, вместо этого Польша сама пришла к намч в лице сопровождавших невесту самозванца Марину Мни* шек польских дворян и их слуг. Не лучшие это были из под»! данных польской короны. В Москве поляков не полюбили за вечный пьяный разгул, за наглое, дерзкое пренебреже* ние к стране, высокомерное нарушение ее обычаев. Это дало Шуйскому возможность спустя несколько месяцев сост|> вить новый заговор. Он выпустил из тюрем уголовников, и в результате нелепого и грязного бунта, душераздирающи! коллизии которого не хочется пересказывать, самозванец погиб.

Опять PR! Никуда от него не уйдешь. Подняли народ iui пустом месте, распространяя нелепые слухи, объявляя Лжедмитрия I чуть ли не колдуном-чернокнижником, ан«тихристом и гомосексуалистом одновременно. А после его смерти «опускали» покойного царя в официальной исто» риографии, вели методичный черный PR...

Мертвого Лжедмитрия I обвязали веревками и потащи* ли по земле из Кремля. Тело положили на Красной площе н ди на маленьком столике. На грудь мертвому царю поло жили маску, а в рот воткнули дудку, - то есть представили его как бы ряженым, скоморохом. В продолжение двух днгй толпа глумилась над трупом, потом его бросили в яму для] замерзших и опившихся, то есть умерших не христианское ] нечистой смертью. В народе таких могил боялись — считм лось, что «нечистые» покойники по ночам могут быть опав

•пин для живых. И тут вдруг по Москве стал ходить слух, Чти мертвый ходит. И не как вампир или вставший из гроба Mi»ptпец-людоед, а ходит с нимбом над головой, распрост-Nliiни благоухание. Вот интересный вопрос: кто и зачем рас­пространял этот слух? Кому надо было, чтобы Лжедмит-ЦиЙ сделался как бы святым?

Щ Власти вынуждены были как-то реагировать, и действия ■ были опять чисто пропагандистскими. Они откопали Рртвеца, сожгли, пепел всыпали в пушку и выстрелили в РСТОрону, откуда названый Димитрий пришел в Москву... ■Сделаем выводы.

N Для любого пиарщика этот выстрел должен быть памя-

И'н, как выстрел «Авроры». Каждый должен заниматься сво-

ИЬделом. Власть не способна обойтись без PR, но PR не мо-

и*т подменить власть. Она, власть, все-таки предполагает

|Лндение иными технологиями, умениями и искусствами.

Царь-заговорщик бьется с призраком

*Через три дня после убийства царя Димитрия - Лже­дмитрия бояре согласились выбрать в цари Василия Шуй­ского - организатора заговора и одного из немногих лю-№*й, кто якобы своими глазами видел убиенного отрока в Угличе. Именно он когда-то расследовал это дело... г⁵Решение о царе принималось самым «демократическим» ■пособом.

к I Созвали народ на площадь звоном колокола. Привержен­цы Шуйского немедленно «выкрикнули» его царем. Тут же была разослана грамота, в которой о бывшем царе сообща­лось, что богоотступник и чернокнижник Гришка Отрепь-им, прельстивши московских людей, хотел, в соумышлении ш Папой, Польшей и Литвой, попрать православную веру, мнести латинскую и лютерскую и вместе с поляками наме-

500

501

Особенности национального пиара

ревался перебить бояр и думных людей. Одновременно ра­зослана была грамота от имени царицы Марфы, извещав­шая: мол случилися «обознатушки-перепрятушки», ее на­стоящий сын все-таки был убит в Угличе, а она признала вора сыном поневоле, потому что он угрожал ей и всему ее роду смертью.

Что думали люди после трогательных сцен «признания» о властях предержащих, - это особый разговор.

Затем Шуйский зачем-то якобы откопал и перевез из Углича в Москву тело «настоящего» царевича Дмитрия (во­обще в этом периоде нашей истории как-то слишком много некрофилии). Москвичам публично продемонстировали совсем свежий трупик с перерезанным горлом. Нетленный. Святой, мол, был царевич. Кто-то, может, и поверил, что останки невинно убиенного ребенка сделались чудесным образом нетленными, но вообще тут же пошел слух, что Шуйским «пришлось» заколоть еще одного отрока, и вы­дать его труп за останки царевича Дмитрия... Тем более что лицо предъявленного общественности «трупа настоящего отрока царевича» было сильно повреждено...

Не правда ли, это описание восхождения царя Василия Шуйского словно взято с Compromat.ru?

Оправдание крови

В Москве правил новый царь — Василий Шуйский. Но пророческими оказались слухи о разгуливавшем по пустын­ным ночным улицам мертвеце. В столице стали появляться подметные письма, извещавшие, что Дмитрий-таки все рав­но жив...

Он как-то спасся от смерти в Москве и скоро сызнова явится отнимать свой престол у похитителя. Еще не было никакого второго самозванца, но он уя<:е не мог не появить-

Цари и разбойники пиара

ся. Ибо было ясно, что идея, сработавшая один раз, срабо­тает и во второй. Вот только творцы этой легенды не могли угадать, каким образом.

Опять и опять повторяю: политический PR — опасное дело. В нем (как, впрочем, и в других делах) подлость часто оборачивается против тех, кто ее затеял. В чем трудно не увидеть некую высшую справедливость. Перст Божий!

ЮДежду тем события последних лет настолько ухудшили ЯКизнь населения, что зрел уже нормальный народный бунт. (При общем шатании власти не хватало только лишь вождя. И это самое время пробирался через Польшу на родину Иван болотников. Этот человек имел необыкновенную историю. Вбежав в детстве от своего хозяина, он попал в плен к тата­рам. Те продали его туркам, где он был гребцом на галерах. Иптуда он сбежал в Венецию, а из Венеции - в Германию, рольшу и, наконец, направлялся домой. В 1606 году Болот-ииков лихо возвестил, что он сам видел Дмитрия¹, и Дмит­рий нарек его главным воеводой.

¹ Ну прямо Андрей Колесников из Ъ, который «ПУТИНА ВИДЕЛ» Вспоминаю в этой связи памятный эпизод из студенческой жизни, (ьщускники МГИМО конца 80 - начала 90-х наверняка знают ее героя: Ежесменного сторожа общежития МГИМО на Лобачевского по кличке ♦КЮКОДИДЖЧ». Был Крокодильи гражданин весьма пожилой, не­бритой, седой и круглосуточно нетрезвой наружности. Как ему удава­лось всегда быть навеселе в годы жесткой горбачевской борьбы с пьян­ством, было для нас, студентов, загадкой.

При том, что спиртное (не больше 2 бутылок в руки) в районе мос­ковского Юго-Запада продавалось всего в нескольких точках, букваль­но пересчитать по пальцам, и очереди в них были сумасшедшие. И вот Ьднажды, сознаюсь в греховном, стоя в подобного рода чудовищной, часов на 6—7 бдения, очереди за портвейном в знаменитом гастрономе Олимпийской деревни, мы, группа студентов-журналистов, делегиро­ванных «обчеством» на закупку, видим следующую картину...

Но, прежде всего, обрисую очередь. Это не просто очередь. Это ве-Икая Китайская стена. Это монолит, это нерушимая мощь сотен трез-ых и злых мужских тел, друг к другу прижатых туго. Это очередь -

502

503

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

Сделав царя Димитрия I своим знаменем, Болотников собрал большой отряд и двинулся на Москву. Его дружины состояли из бедных посадских, казаков, беглых крестьян и холопов, которых он натравлял против воевод, господ и всех власть имущих. Из его лагеря по Москве распространялись прокламации, призывавшие холопов избивать своих господ, убивать и грабить торговых людей. Убийцы бояр пусть по-

похлеще фаланги Македонского. Куда там 300 спартанцам, перегоро­дившим своими накачанными телами Фермопильское ущелье! 300-мет­ровая во много рядов-колец очередь в винный отдел гастронома - это штука посильнее крепостных рвов Измаила. Не пробить, не взять ее ни чудо-богатырям Суворова, ни фашистским «Тиграм», ни персидским колесницам. Страшная, злая, спрессованная как пружина мужская сила.

И вот в этот железобетонный монолит тел врезается какой-то отча­янный смельчак. Словно алмазный бур, бешено работая локтями, вжав наклоненную голову в плечи, он с разбегу врезается в нее и с невероят­ной скоростью пробивается к прилавку.

В принципе, таких смельчаков здесь ждет неминуемая гибель. Ну, по крайней мере, жестокая взбучка и выкидывание в лужу на асфальт, сопровождаемое отрШотанными сугубо мужскими пожеланиями креп­кого здоровья и долгих лет жизни.

Но здесь - о чудо, в силу беспрецедентной наглости мужичка-ко­меты и его явно весьма престарелого возраста (на глаз - хоть и сухой да шустрый, но никак не меньше 80), ему удается пробиться почти к заветному прилавку, где все-таки его хватают за шкирку одновремен­но лап десять, и приподняв над землей пытаются просто перекинуть* через головы обратно - к выходу... И тут мы слышим знакомый, трес­нутый, словно протертый 25 годами без права переписки норильско­го мороза голос Крокодилыча: «Пустите меня! Пустите! Я ветеран! Я ЛЕНИНА ВИДЕЛ!»

Ну как после этого не отпустить ветерану партии 2 портвейна 660 очереди? Ну разве можно иначе?

Впоследствии мы узнали в отделе кадров, что нашему бессменном/ вахтеру Крокодилычу, несмотря на весьма почтенный пенсионерский вид члена партии с 1903 года, старого большевика - еще из «твердых искров­цев», на самом деле около 50. Он родился где-то в середине 30-х.

Вот так. Пьянству - бой!

уугчат в награду женш* имения убитых. Ворам и мошенни­кам обещали боярство, воеводство, честь и богатство.

Возможно, Болотников вначале сам верил, что защища­ет истинного царя. Но потом для него это просто стало оп->авданием любых собственных действий. Доказательство -него под началом появился еще один самозванец, бывший прежде бурлаком на Волге. Он называл себя царевичем Петром, никогда не существовавшим сыном царя Федора. Если бы Болотников победил, у нас был бы другой Петр I. Т. е. как бы идет воевода одного «законного царя», а в его! войске - другой «законный царь»...

Васнецов А. М. (1856—1933). Старая Москва. Разъезд после кулачного боя

Болотников, как и все вожди всех крестьянских восста­ний, в конце концов был разбит, попал в плен, подвергся пыткам и был казнен, но его попытка повсюду нашла от-

504

505

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

клик: все обездоленное население поднималось за самозваИ" ца. «Выступление этих классов и продлило Смуту, и дало ей другой характер, - отмечает Ключевский. - Смута прс«вратилась в социальную борьбу, в истребление высших клас сов низшими».

Для нас же важно то, что этот побродивший по свету мужик открыл, что можно использовать стремление наро* да к легитимной власти для целей прямо противоположные! целям любой политической элиты. Провозглашая, что вые* шую власть - престол - следует вернуть тому, кому они принадлежит по закону и справедливости, можно подняТЦ народ на деяния, которые сама эта власть в высшей степей» не одобрила бы.

Если взглянуть на явление шире, то мы здесь наблюдаем классическую для любого пропагандиста подмену понятий* когда борьба якобы за справедливость - а в действитель* ности борьба за власть и привилегии - на многие века ств" нет обоснованием множества мятежей и революций, опрпн данием крови. Пока же мы имеем Смуту. И будем ее имеТЬ чуть не всякий раз, как маргиналы начинают «бороться II справедливость».

Вор у вора идею украл

«Царевич» Петр из отрядов Болотникова также был пой» ман и повешен.

Но вместо него явилось сразу несколько царевичей! В АсТ» рахани возник Август, называвший себя сыном царя Ивана Вй" сильевича от одной из его бесчисленных жен. Потом появиЛ" ся царевич Лаврентий, для разнообразия не сын, а «внук! Ивана Грозного. Он называл себя сыном старшего сына Грои ного царя. Сыном того самого царевича Ивана Ивановичи, которого охватывает руками отец-убийца на картине Репи»

■ НИ «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 г.», в про-■Торечии - «Иван Грозный убивает своего сына».

В украинских городах явилось сразу восемь царевичей, шшывавших себя сыновьями царя Федора. К счастью, все они как-то быстро испарились.

■Наконец явился долгожданный Дмитрий - Лжедмит-|>ий II. Новый самозванец пришел в Московское государ-гпю из польских владений, но не решился сразу заявить 1'гбя царем...

$десь была история почти анекдотическая. В городке Стлродуб он объявлял, что сам он боярин Нагой, а за ним ИМ'Т Дмитрий. Между тем его подручный отправился в Пу­ти иль и там объявлял, что Дмитрий уже в Стародубе. Про-Цошла несостыковка, в результате которой подручного |Того»стали бить кнутом, приговаривая: «Говори, где Дмит­рий?» Тому пришлось сказать: «Вот Дмитрий Иванович, он втоит перед вами и смотрит, как вы меня мучите. Он вам не объявил о себе сразу, потому что не знал, рады ли вы буде- Щ его приходу». Новому самозванцу ничего не оставалось, ■роме как тут же назваться Дмитрием или подвергнуться ■Ытке. Он принял грозный вид, ровно как супил брови Иван Цсильевич Бунша из любимого кинофильма «Иван Васи-лычшч меняет профессию», махнул палкой и закричал: «Ах, Phi сякие дети, азм есмь Царь!» Жители Стародуба и Пу-i пиля упали к его ногам и закричали: «Виноваты, государь, М узнали тебя; помилуй нас. Рады служить тебе и живот еной положить за тебя».

►Поскольку все ждали нового появления на сцене чудес­но спасшегося царя, дела нового самозванца пошли успеш-пм. Весть о том, что Дмитрий жив, быстро разносилась по *уси. Поляки с ним двинулись - и город сдавался за горо-|0М. Он, кстати, тут же поспешил закрепить за собой «ав-РОрское право» на имя «genuine (истинного) Димитрия», на ♦цпрский бренд».

506

507

Особенности национального пиара

Цари и разбойники пиара

В общем, «ONLYDIMITRY THE SECOND IS A GENUINE RUSSIAN DIMITRY», как гласил (кто помнит) бессмертный лозунг BOO «Союзплодоимпорт» в 70-80-е гг. А кто не по­мнит — то и ладно, может, и к лучшему.

«Ведомо нам учинилось, - писал он, - что, грех ради на­ших и всего Московского государства, объявилось в нем еретичество великое: вражьим наветом, злокозненным умыслом, многие стали называться царевичами московски­ми». Он приказывал таких царевичей ловить, бить кнутом и сажать в тюрьму до царского указа. Вот так — боролся по-своему с «размыванием бренда».

Лжедмитрий II беспрепятственно дошел до самой Мос­квы, остановившись в восьми верстах от нее в селе Туши­не. Сторонники Шуйского прозвали его Тушинским вором, и это имя осталось за ним в истории. Как первого само­званца узнала мать, так второго должна была узнать жена. Марину Мнишек, возвращавшуюся в Польшу, тушинцы вернули, уверив, что муж ее действительно спасся. Мари­на не видала трупа, поверила и так была рада, что, возвра­щаясь к Москве в карете, веселилась и пела. Один добро­хот подъехал к ней и сказал: «Вы, Марина Юрьевна, пе­сенки распеваете, оно бы кстати было, если бы вы в Туши­не нашли вашего мужа; на беду, там уже не тот Димитрий, а другой».

Марину уговаривали пять дней, чтобы она изобразила не­ясную радость супругов при свидании. Вор обещал ее отцу! 300 000 рублей и северскую землю с четырнадцатью горо­дами. (Одна из самых высоких ставок в истории за единич­ное ивент-мероприятие). Какой-то иезуит уверял, что с ее стороны это будет высокий подвиг в пользу церкви и госу­дарства (а иезуиты убеждать умеют). Марина согласилась играть комедию с условием, что называвший себя Дмитри­ем не будет жить с нею как с женой... пока не овладеет мос­ковским престолом. Спектакль был разыгран еще раз - и

снова успешно. Как только разошлась весть о соединении супругов, вору сдались Псков, Иван-город, Переяславль-Залесский, Суздаль, Углич, Ростов, Ярославль, Тверь, Во­логда, Владимир и многие другие.

Тушинский лагерь беспрестанно наполнялся и поляка-|Ми, и русскими. Жили они весело. Окрестным деревням было приказано снабжать войско самогоном и пивом. Про­ститутки из Литвы, Польши и Московского государства стеклись в Тушино толпами. Да еще жен и девиц увозили в | лагерь насильно, отпуская только за деньги. Грустнее все­го было главарю всего этого сброда, второму Лжедмитрию. Поляки его ни в грош не ставили, а когда как-то приехали I королевские комиссары, и он поинтересовался, зачем, то Ьму ответили: «А тебе... сын, что за дело? Они к нам при­ехали, а не к тебе. Черт тебя знает, кто ты таков! Довольно мы уже тебе служили».

Еще один урок для всех, что использует нечистоплотные технологии: легко стать заложником PR-кампании, в кото­рой участвуешь. Это случилось и с Мариной, и с неведомым человеком, который вошел... а лучше сказать - который влип и историю под именем Лжедмитрия П.

В конце концов он переоделся в крестьянское платье и бежал и%лагеря в Калугу. Польский ставленник сделал реб-рендинг: вдруг он стал великим патриотом, и из Калуги рас­сылал грамоты, призывая бить поляков, а их имущество сво­рить ему. И, в общем, он мог бы быть услышан, потому что в [1610 году отношения внутри Тушинского лагеря станови­лись напряженными. Поляков уже начинали воспринимать |ие как союзников, а как оккупантов.