Четыре Татьяны Льва Толстого

На этой неделе мы отметим Татьянин день – один из любимых зимних праздников, связывающий нас с временами студенческой молодости. К этому дню приурочена и предлагаемая вниманию читателей «РТ» публикация.

Имя Татьяна в семье Толстого почиталось особенно. Его носили старшая дочь писателя и его внучка. Сестра жены графа Татьяна Берс, любимая тетушка Татьяна Александровна Ёргольская стали прообразами Наташи Ростовой и Сони в романе «Война и мир». Татьяна Александровна воспитывалась в семье казанского губернатора Ильи Андреевича Толстого.

«ВСЯ ЖИЗНЬ ЕЕ БЫЛА ЛЮБОВЬ…»

Татьяна Александровна Ёргольская приходилась дальней родственницей бабке Льва Николаевича Пелагее Николаевне Горчаковой. После смерти матери и вторичной женитьбы отца Танинька с сестрой Лизой оказались сиротами. Дальнейшую их судьбу определили богатые родственницы. Чтобы поделить девочек, тетушки, помолившись, тянули бумажки с их именами. Так барышня с агатовыми глазами и роскошной черной косой оказалась в семье Ильи Андреевича и Пелагеи Николаевны Толстых.

Воспитываясь вместе с дочерьми графа Пелагеей и Александрой, девушка получила хорошее домашнее образование. Она в совершенстве владела французским, была прекрасной музыкантшей, «имела склонность к литературному творчеству». Об этом свидетельствуют не только сохранившиеся тетради с ее записями, но и эпистолярное наследие.

Однако, в отличие от Лизы, судьба Таниньки на первый взгляд сложилась несчаст­ливо. Единственная любовь всей ее жизни Николай Толстой (отец будущего писателя), который отвечал девушке взаимностью, не мог жениться на бесприданнице. После смерти отца, оставившего огромные долги, подполковник в отставке, имевший скромную должность смотрителя солдатских сирот в приюте, вынужден был искать богатую невесту. Поэтому ничего, кроме проживания в Ясной Поляне, детских подарков, обид, Татьяна Ёргольская не имела.

Она даже не могла стать опекуншей осиротевших детей своего любимого Николаса. Несмотря на ее просьбы не разлучать с детьми, оставить их с ней в Ясной Поляне, младшая сестра Николая Ильича Пелагея Юшкова увозит сирот в Казань.

«Что делать с сердцем, если некого любить? Что делать с жизнью, если некому отдать?» – пишет Ёргольская в горькие минуты отчаяния. Но наделенная решительным и твердым характером, она умела боль свою переплавить в силу. Духовные подвиги тетеньки Туаннет, восхищавшие Толстого и оказавшие на него огромное влияние, были свойствами удивительной личности Татьяны Ёргольской. Ее доброта не знала границ и изливалась даже на тех, кто обижал ее.

После женитьбы Николая Ильича Толстого на Марии Николаевне Волконской «этидве великодушные женщины стали большими друзьями». Им обеим не были присущи мелкая зависть и ревность, они не знали соперничества. Свою нерастраченную любовь к Николасу Татьяна Ёргольская перенесла на его жену и детей. Когда, спустя годы после смерти жены, Николай Ильич сделал предложение Татьяне Александровне, та отказалась выйти за него замуж, чтобы «не портить своих чистых отношений» с ним и с его детьми. Просьбу же – заменить детям мать и никогда не покидать их – она выполнила.

Татьяна не только любила детей Николая Ильича, была для них опорой, связующим звеном, воспоминанием об ушедших отце и матери. «Тетенька Туаннет еще в детстве учила меня духовному наслаждению любви», – писал Лев Толстой в«Воспоминаниях», определив ее роль в своей судьбе. «Это было третье после матери и отца лицо в смысле влияния на мою жизнь».

Татьяна Александровна «старалась удержать каждого под своим сильным нравственным влиянием», особенно в пору вступления в опасные юношеские годы. Она даже сочинила для братьев «Наставление молодому человеку», в котором высказала свой взгляд на воспитание характера, оберегала от опасностей, соблазнов, пороков, подстерегающих неопытные души: «Берегись страстей, одна ошибка может отравить всю жизнь; особенно избегай губительной склонности к игре, ужасного соблазна, лишающего в короткое время состояния и чести…»

Переживая за братьев, она не читала им нравоучений, не выговаривала за дурные поступки, «не учила тому, как надо жить, словами. Вся нравственная работа была переработана в ней внутри, а наружу выходили только ее дела – и не дела, а вся жизнь, спокойная, кроткая, покорная и любящая».

Став взрослыми, Сергей, Николай, Дмитрий, Мария часто навещали тетушку в Ясной Поляне, так как «в общении с ней они находили то чувство уверенности и душевного спокойствия, в котором так нуждались их мятущиеся страстные натуры». В письмах они находили для нее самые теплые и искренние слова.

Для Льва переписка с тетушкой была не только поддержкой, уроками духовной стойкости, но и «школой литературного стиля». Кроме того, осенними, зимними вечерами они частенько садились за фортепьяно играть в четыре руки. Лев Николаевич «восхищался точностью и элегантностью ее туше».

Татьяна Александровна поддержала запутавшегося в игре, цыганщине, долгах Льва в желании ехать с братом Николаем в армию на Кавказ, поощряла его литературные способности. Именно она советовала ему «писать романы», указала путь к славе, которая оказалась мировой. Примером своей незаметной, но подвижнической жизни Ёргольская утверждала и развивала во Льве те духовные качества, которые определили впоследствии гуманистические направления в художественных произведениях и философии писателя.

Любимое изречение Толстого «Делай что должно, и пусть будет что будет», ставшее как бы правилом его жизни, впервые он тоже услышал от тетеньки Туаннет. И следовал ему всю жизнь. За четыре дня до смерти вдали от Ясной и родных, на стации Астапово Лев Толстой записал эту фразу на последней странице своего дневника, как бы подводя итог великой жизни, в которой свою незаметную роль сыграла духовная наставница Татьяна Александровна Ёргольская.

А СЕРДЦЕ ВСЕГДА ОСТАВАЛОСЬ С РОССИЕЙ…

Татьяна Львовна Толстая-Сухотина была вторым ребенком в семье и старшей дочерью Льва Толстого. Она появилась на свет в то время, когда Лев Николаевич уже состоялся как писатель, приступил к работе над романом о войне 1812 года.

В семье царили мир, покой, любовь. И девочка впитала эту атмосферу счастья и творчества. Вспоминая идиллические картины того времени, Татьяна Львовна пишет: «Мать переписывает очередную рукопись, отец с нежностью гладит ее волосы, целует в голову, а она с любовью и благоговением целует большую и сильную руку мужа».

В девочке рано проявились художественные способности. Уже в девять лет она занималась с учителем рисования из Тульского реального училища, а в восемнадцать поступила в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Первыми учителями дочери Толстого были известные в России художники – Василий Перов, Леонид Пастернак. Часто жившие в Ясной Поляне Илья Репин и Николай Ге помогали советами. Они видели в Татьяне способности живописца.

Николай Николаевич Ге, чьи картины о Христе высоко ценил Лев Николаевич, как и отец, хвалили ее за способность «передать сходство в портретах». Но молодая, увлекающаяся и вместе с тем требовательная к себе Таня понимала, что этих данных явно не хватало для того, чтобы посвятить себя живописи. Да и как было не сомневаться в себе, когда отец в своих разговорах и статьях ставил такие высокие планки? «Папа вчера написал маленькую статью об искусстве, и по ней я увидала, как мало шансов у меня сделаться художником», – записала она в дневнике.

Вместе с тем она была обычной земной девушкой. Ей нравились наряды, выезды, светские развлечения, она любила проводить время в обществе молодых людей. Претендентов на руку и сердце обаятельной барышни было немало.

Но в отношения вмешивался отец. Вот что писал в своих мемуарах «Древо жизни. Толстой и Толстые» племянник Татьяны Львовны С. М.Толстой: «Отец противился такой жизни и писал в дневнике о безнравственности дочери. Он относился к ней с нежностью, ревновал ее, боялся потерять, если она выйдет замуж и отойдет от пути, который он для нее предназначал… Тане трудно было следовать учению отца, который среди прочих заповедей утверждал, что нужно любить людей и делать добро. А она так хотела быть любимой и ждала добра от других».

Одновременно Татьяна была хорошей помощницей отцу, занималась его рукописями, вела переписку, выполняла работу секретаря. В 1891–1892 годах вместе с отцом, сестрой Машей, братьями и другими толстовцами работала «наголоде». Они собирали пожертвования, закупали продукты, организовывали столовые. Благодаря подвижническому труду были собраны полтора миллиона рублей, спасены десятки тысяч жизней.

Возглавляла Татьяна Львовна и художественный отдел книжного издательства«Посредник», выпускавшего дешевые книги для народа, при непосредственном участии Льва Толстого. Занималась изданием его трудов. Состоялась и как художник: графическую коллекцию зарисовок Л.Толстого, сделанных Татьяной Львовной карандашом, углем, сангиной, составляют тридцать работ.

Духовная связь отца и дочери была настолько сильной, что не прерывалась никогда. Спустя два года после его смерти Татьяна Львовна записала: «Я не только вспоминаю его и представляю себе его, но я – с ним, в нем. Разлуки с ним не чувствовала и не чувствую». «Возможно, он не во всем был прав, но во всем мире не найдешь человека, который бы с юности до глубокой старости так стремился к истине и хотел счастья для людей».

После Октябрьской революции Татьяна Львовна, лишившаяся в 1914 году мужа, Михаила Сергеевича Сухотина, и своего имения в Кочетах, переселилась с дочерью в оберегаемую крестьянами и спасенную ими от разорения Ясную Поляну. Это было тяжелое, страшное время. Разразился голод, представители новой власти хотя частично и снабжали семью Толстого продуктами, грубо обращались с ее членами, иногда грозились расстрелять родственников, живших здесь.

Татьяну Львовну посылали расчищать снег, обложили немыслимым налогом. Назначенная хранительницей усадьбы, она многих спасла от голода и смерти: «выращивала овощи на четырех огородах, вязала пуховые платки, продавала их на базаре вместе со своими платьями». В какой-то степени помог приезд в Ясную Поляну председателя Совета народных комиссаров Михаила Калинина, который обещал защиту и помощь.

После смерти матери Татьяна Львовна переселилась с дочерью Таней в Москву, где создала небольшую художественную детскую студию, работала директором Государственного музея Л.Н.Толстого. Вместе с братом Сергеем и младшей сестрой Александрой она продолжала заниматься делами музея, следила за постановками по произведениям отца. Знакомство с австрийским актером, поставившим спектакль по пьесе «Живой труп», стало поворотным в ее судьбе. В 1925 году Татьяна Львовна Толстая-Сухотина уезжает со своей двадцатилетней дочерью за границу. Визы дочери Толстого помог оформить президент Чехословакии Томаш Масарик. В свое время он, будучи профессором философии, приезжал ко Льву Николаевичу в Ясную Поляну.

В Праге, Вене, Париже Татьяну Львовну встретили с восторгом. С лекциями об отце, рассказами о его не мифологизированной, а обычной жизни, отношениях с Софьей Андреевной она объездила Англию, Испанию, Польшу, Голландию, Швейцарию, Италию. Через некоторое время интерес к лекциям и дочери Толстого прошел, и семья осталась без средств. Но Татьяна Львовна не растерялась. Сказывалась отцовская закваска. Она принялась писать портреты, делала кукол, наряжала их в русские национальные костюмы и продавала.

На деньги, взятые в долг, Татьяна Львовна сняла в предместье Парижа дом и открыла пансион, создав в нем атмосферу, царившую когда-то в любимой Ясной Поляне. В скромное убежище в Кламаре к ней приезжали Бунин, Шаляпин, Стравинский, Бенуа, Добужинский и многие знаменитости иммиграции.

Через пару лет пансион пришлось закрыть, так как многие жильцы не могли оплачивать даже такое жилье. Но и тут Татьяна Львовна не сдалась, решив открыть живописную мастерскую, куда нахлынули неимущие ученики… Денежные затруднения закончились после выхода дочери Тани замуж за доктора права Леонардо Альбертини. Мать и дочь переехали в Рим, где Татьяна Львовна и прожила остаток жизни. Здесь ее посетил «мудрец в сандалиях на босу ногу и с четками в руке» Ганди, который возглавил освободительное движение в Индии и считал Толстого своим учителем.

Римская квартира Татьяны Львовны стала настоящим музеем ее отца. Книги, газеты со статьями о нем, картины, портреты, документы приходили на ее адрес со всего света. В последние годы жизни в Италии она систематизировала архив, ухаживала за своим маленьким садом, учила внуков русскому языку, написала и издала на итальянском языке книгу про их прадеда.

ТАТЬЯНА ТАТЬЯНОВНА

Так ласково и шутливо называли в семье Толстых и Сухотиных единственную дочь Татьяны Львовны Танечку. У Софьи Андреевны и Льва Николаевича уже были внуки в семьях сыновей, но эта девочка была на особом счету. Это был поздний и долгожданный ребенок.

Он появился на свет, когда Татьяне Львовне шел сорок первый год. Зная о высокой детской смертности не по слухам, Лев Николаевич переживал и за внучку, и за дочь. В случае потери ребенка Татьяна Львовна не пережила бы горя. К счастью, этого не случилось, хотя в трехлетнем возрасте малышка перенесла дифтерит. Танечка Сухотина росла здоровой и очень впечатлительной девочкой. Она не любила, когда вокруг рассказывали о плохом. Даже при ее воспитанности закрывала рассказчику рот своими маленькими ладошками, просила замолчать, плакала и сердилась.

Толстой частенько гостил у дочери в Кочетах, немало времени проводил с внучкой. Сохранились два чудесных снимка, запечатлевших сцены их общения: прогулку в зимнем парке, когда дедушка, нагнувшись к девочке, внимательно слушает ее. На втором снимке эта же девочка в матросском костюмчике сидит рядом с дедом на подлокотнике кресла. Не с этим ли моментом связана забавная история, произошедшая между Львом Николаевичем и его любимой внучкой?

Как-то дед решил поведать четырехлетней внучке сочиненную им историю о белочке. Как рассказывали те, кто помнил этот диалог, «Танечка, запустив в бороду деда руку, слушала одним ухом приключения и похождения белочки, а потом спрыгнула на пол и сказала: „Дедушка, я пойду лучше играть в песок“.

– Ты не хочешь узнать, что произошло с белочкой? – спросил он.

– Нет, мне неинтересно, и ты плохо рассказываешь.

Толстой смутился:

– Никто и никогда не говорил мне ничего подобного.

И разразился смехом.

Дочь Татьяны Львовны знала несколько языков, играла на музыкальных инструментах, рисовала, неплохо училась в гимназии. Татьяна Львовна в письме к брату дала 16-летней Танечке такую характеристику: «Она неглупая, свежая, не безобразная девушка. Но не сдержала обещания быть исключительно умной и способной. Как я думала, когда ей было пять лет. Характером она больше в отца, чем в нашу породу».

А что думала о себе сама Таня? Дяде Льву в 1922 году она признавалась:«Немножко играю, немножко рисую, немножко пою. Но, дядя Лева, страсть моя – театр. Я все мама говорю, что удеру в актрисы, но она мне сказала, что откажется от меня».

Любовь к театру сыграла важную роль в жизни уехавших за границу дочери и матери Сухотиных. Когда интерес к лекциям о Толстом, которые читала за рубежом Татьяна Львовна, прошел, семья оказалась в таком трудном материальном положении, что не нашлось денег даже на билеты в кинотеатр, где демонстрировался фильм «Анна Каренина» с Гретой Гарбо в главной роли.

Чтобы найти хоть какой-то стабильный заработок, Таня пробовала себя в роли стенографистки, машинистки, работала в ателье по изготовлению искусственных цветов. Наконец-то девушка оказалась в художественном театре, где ставили«Живой труп».

Спектакль имел успех. С ним труппа объехала многие европейские страны. В Риме знаменитый журналист, бывший владелец театра пригласил артистов к себе в гости, где Таня Сухотина познакомилась с его сыном Леонардо Альбертини, доктором права, а позднее вышла за него замуж.

Татьяна Львовна писала брату о новых родственниках: «Очень милые и порядочные люди. Они хотят, чтобы я ни в чем не нуждалась, и только просят, чтобы я выражала свои желания». Кузен Тани Сергей Толстой частенько приезжал в Рим на каникулы и оставил о семье Альбертини свои воспоминания: «Ихгостеприимство и любезность навсегда покорили меня, бедного студента из Парижа. Отец Леонардо, сенатор Луиджи Альбертини, вступил в оппозицию фашистскому режиму. В их доме собиралась интеллектуальная и аристократическая элита страны – художники, писатели».

Татьяна Михайловна Сухотина-Альбертини никогда не теряла связь с родиной ее предков, немало сил и времени отдала сохранению памяти о Толстых за рубежом. Она написала правдивое предисловие к «Дневнику Софьи Андреевны», вышедшему в Париже, воспоминания «Моя бабушка». Выполнила она и волю матери, которая, собрав большой архив об отце, завещала передать его в Государственный музей Л.Н.Толстого. Внучкой писателя было передано более двух тысяч документов и ценных реликвий, среди которых подарок Льва Николаевича Софье Андреевне – кольцо с бриллиантом и рубином.

Выступала Татьяна Альбертини на радио, в печати, с докладом «Мойдед Лев Толстой», написала и издала воспоминания о Татьяне Львовне, была в курсе дел по сохранению толстовского наследия в России. С детьми и внуками Татьяна Альбертини-Сухотина четыре раза приезжала в Россию.

ОН НАЗЫВАЛ ЕЕ «МАДАМ ВИАРДО»…

Кто из нас не помнит сцены из книги Льва Толстого «Война и мир», главной героиней которых была Наташа Ростова? Стоит воскресить в памяти ту неподвижно-светлую ночь в Отрадном, когда девушка была готова слиться с природой и улететь. А сцена первого бала, на котором Болконский почувствовал себя помолодевшим и ожившим, обняв «тонкий, подвижный и трепещущий стан, и вино молодости Наташи ударило ему в голову»…

Но вряд ли многие знают, что прообразом героини мирового шедевра стала сестра жены писателя Татьяна Берс, в замужестве Кузминская. Толстой наделил Наташу Ростову не только чертами внешности, характера Татьяны Берс. На страницах«Войны и мира» нашли отражение и многие эпизоды ее биографии.

С Толстым Татьяна Берс познакомилась еще подростком. Он часто заезжал к ним в гости, так как Любовь Александровна была подругой детства Льва Николаевича. В семье Берсов, кроме сыновей, росли три дочери: Лиза, Соня, Таня, и холостой граф «приглядывался» к ним. С младшей он «школьничал», «сажална спину, катал по комнатам, заставлял читать стихи, задавал задачи».

Это была непосредственная девочка, сочетающая в себе «прелесть наивности и эгоизма». От отца она унаследовала живой, «горячий», берсовский характер, и была его любимицей. Баловал ее и дед, А.М.Исленьев, поскольку она напоминала ему покойную жену, а дядя, Александр Евстафьевич, называл племянницу«балованная беби».

В семье она была дружна со средней сестрой Соней, которая в 18 лет стала женой 34-летнего помещика Льва Толстого, что позволило Тане подолгу жить в Ясной Поляне, а писателю наблюдать за очаровательной свояченицей. Непосредственная Таня увлекала своей энергией, жизнерадостностью, живостью, но и была способна на «разные безумства». У нее были романы с ветреным Анатолем Шостаком, братом Толстого Сергеем Николаевичем, жившим в своем имении с выкупленной из табора цыганкой Машей Шишкиной.

У хозяйки яснополянского имения Софьи Андреевны было много обязанностей, и она не всегда могла сопровождать мужа в его прогулках и поездках. К тому же она никогда не любила охоту. Таня же, наоборот, была отличной наездницей и нередко участвовала в выездах на травлю зайцев и лис с гончими. Иногда Софья Андреевна ревновала мужа к сестре, хотя понимала, что это безосновательно. Она любила сестру, делилась с ней самым сокровенным, во многом они были схожи.

Обдумывая образы героев своих произведений, писатель даже во время прогулок делал заметки в записной книжке. Когда Татьяна спросила, что он все время пишет в книжке, он признался: «Ты что думаешь, даром у нас живешь, я тебя всю записываю». А еще раз высказался: «Я взял Соню, перетолок ее с Таней, и получилась Наташа». Но Тани в этом образе все-таки больше. Толстой даже настаивал на том, чтобы в иллюстрациях к роману «Война и мир» Наташа была похожа на Танечку Берс. С этой целью он передал художнику М.С.Башилову дагеротипы с ее портретами в двенадцатилетнем и шестнадцатилетнем возрастах.

Татьяна Андреевна обладала еще одним даром – прекрасно пела. Уроки пения она брала у пациентки отца – артистки итальянской оперы, преподававшей в театральной школе московских императорских театров. Толстой высоко ценил голос и мастерство Тани, называя ее именем известной французской певицы, любимой женщины И.С.Тургенева, «мадам Виардо». Сосед по имению, поэт Афанасий Фет, не раз посвящал певице свои стихи, которые она потом исполняла как романсы.

И после замужества Татьяна Андреевна Кузминская с семьей каждое лето гостила в Ясной Поляне. Лев Николаевич и с годами не изменил отношения к своей необычной родственнице: «Приехала Таня Кузминская. Всегда рад ей». А в минуты усталости признавался: «Ничто не радует, кроме моей работы и пения Тани».

Сестры были одарены и литературными талантами. Перу Кузминской принадлежат рассказы «Бешеный волк» и «Бабья доля», написанные не без влияния писателя.

Живя в Петербурге, Татьяна Андреевна открыла в своем доме гостиную, в которой встречались знакомые по Ясной Поляне. Ее посещали Бирюков, Чертков, Ге, Стасов, Кони, Страхов… В гостиной читали запрещенные цензурой сочинения Толстого. Например, здесь впервые прозвучали «Крейцерова соната», «Властьтьмы».

Фрейлина императорского дома Александра Андреевна Толстая вспоминала о тех чтениях: «Казалось подчас, что публика, забыв все свои личные заботы, жила только литературой графа Толстого». Благодаря чтениям запрещенных произведений в гостиной Кузминской многие из неопубликованных работ писателя были доступны передовой части общества.

«Какая счастливая звезда загорелась надо мной, или какая слепая судьба закинула меня с юных лет и до старости прожить с таким человеком, как Лев Николаевич! Ему одному я слепо верила, его одного я слушалась с молодых лет», – подвела итог дружбы героиня главного романа писателя Наташа Ростова – Татьяна Кузминская.