Иосиф Кюне

До завтра, сударь!...

(Кюне уходит.)

1-й Надзиратель (один)

Исполнилась жестокая судьба!

В нужде жену я и детей

Покинул, чтоб свободным стать.

И путь исканий суетных моих

Меня привел в духовный Орден сей.

И обязался я в возвышенно звучавших

Словах трудиться для людского блага.

Отяготил я свой обет виною,

Из противоположных чувств возникшей,

Но братства Промысел премудрый

Сказался ясно и на мне.

Случилось так, что был я в Орден принят,

И подчинился я уставам строгим.

И приведен я был к самопознанью,

Которое в других условьях

Во мне б, конечно, не проснулось.

Когда ж по воле Божьей

Со мною встретился мой сын,

Я возомнил, что милосердный Бог

Путь искупленья мне предуказал.

Я знал давно, что Кюне воспитал

Дочь, так жестоко брошенную мною.

Погибель братству нашему грозит,

И встретят братья мужественно смерть,

С сознанием, что все же цель пребудет,

Которой в жертву жизнь приносим.

Но чувствовал я уж давно,

Что недостоин я такую смерть принять.

И укреплялся я все больше в том,

Чтобы во всем гроссмейстеру признаться

И попросить, чтоб он меня уволил.

Тогда себя я посвятил бы детям,

И постарался в жизни сей земной,

Насколько можно, искупить свои грехи.

Но не сыновняя любовь

Свела со мной на этих днях Фому,

Как думал в сердце он своем.

Нет, кровные сказались узы,

Которыми с сестрой он связан.

Отцовская несправедливость

Любовь сыновнюю убила.

Иначе не сумел бы завладеть

Монах его душою.

Так велико монаха торжество,

Что вместе с сыном и родную дочь

Он у отца отнять сумел.

И мне осталось лишь одно:

Все так устроить, чтобы дети

Всю правду о себе узнали,

И ждать смиренно искупленья

От тех властей, что жизни наши

Заносят в книгу долговую.

(Надзиратель уходит.)

* * *

(Несколько спустя входят в зал Гроссмейстер с Симоном.)

Гроссмейстер

Отныне, Симон, в замке вы живите!

С тех пор, как выдумка о колдовстве

Распространилась, вам ходить опасно

Вне этих стен, вне Ордена владений.

Еврей

Большую боль мне мысли причиняют,

Что эта чернь по глупости своей

С такой враждою отвергает помощь,

Которая во благо ей идет.

Гроссмейстер

Кто по благоволенью высших духов

В людские души может проникать,

Тот видит, как они самим себе

Противоборствуют неутомимо.

Война, которая нам угрожает, –

Подобие лишь той войны великой,

Которую враждующие силы

Без устали в сердцах людских ведут.

Еврей

О господин, вы изрекли слова,

Которые пронзили душу мне!

Хоть от роду мечтателем я не был,

Но каждый раз, когда в лесу блуждаю,

Передо мной вдруг образ восстает

С такою же непобедимой силой,

Как те явленья, что глазами видим.

Перед собой я вижу человека;

Он руку мне с любовью подает.

И выражают скорбь его черты,

Какой я не встречал ни у кого.

И красота его, его величье

Мне до краев преисполняет душу.

И я хочу склониться и смиренно

Отдаться вестнику иного мира.

Но уж свирепствуют в ближайший миг

В душе моей и бешенство, и гнев,

И не могу противиться я им.

В душе сопротивление растет –

И принужден я руку оттолкнуть,

С любовию протянутую мне.

Когда же вновь в себя я прихожу,

Уже виденье светлое исчезло.

Когда я в мыслях воспроизвожу

Те образы духовные свои,

Одна мне мысль на ум тогда приходит.

И эта мысль мне сердце потрясает,

И мне тогда близки ученья ваши, –

Учения о Существе духовном,

Спустившемся из солнечных миров,

Чтоб на земле, средь нас, вочеловечась,

Сердцам людским воочию открыться.

И от учений ваших красоты

Уж я в себе замкнуться не могу;

Но не могу душою им отдаться,

Хотя прообраз человека я

И узнаю в том Существе духовном;

Но сам своим я узником бываю,

Когда в него уверовать хочу.

И я борьбу в себе переживаю, –

Всех внешних войн прообраз мне она.

И устрашаюсь часто я загадки

Таинственной земной судьбы своей:

Как объяснить, что, понимая вас,

Все ж не могу уверовать вполне

Я в ваше благородное ученье?

Прообразу я следовать стремлюсь

И все ж в противоречиях живу

И с целью, и с источником его.

Когда таким я чувствую себя,

Уж больше я не в состоянье верить,

Что обрету себя я в этой жизни.

Я часто говорю себе в тревоге:

А что, коль те сомненья перейдут

В грядущие мои существованья?