Покорение Хивинского ханства

После занятия русскими войсками левого берега Сырдарьи, на котором был устроен целый ряд наших укреплений, Хивинский хан, все еще веря в силу своих войск и народа и подстрекаемый духовенством, вновь открыл военные действия против русских.

Партии хивинцев-туркмен и киргизов, поощряемые им, стали переходить через Сырдарью, нападая на кочевки киргизов, числившихся русскими подданными; грабя и отбивая у них скот, они создали невозможное для мирной жизни положение.

Постоянно сея смуту и подстрекая русских подданных киргизов к восстанию против России, хивинцы наконец достигли своей цели: среди киргизов Оренбургского края возникли крупные волнения и беспорядки, стали грабить все караваны, следовавшие из Оренбурга в Персию и другие азиатские государства.

К концу 1872 г. грабежи караванов хивинскими туркменами навели такой ужас на купцов, что караванное движение почти совершенно прекратилось и набеги на русскую линию и увод пленных достигли огромных размеров.

Для того, чтобы положить предел этому, Туркестанский генерал- губернатор обратился сначала к Хивинскому хану с письменным требованием: возвратить всех русских пленников, запретить своим поданным вмешиваться в дела наших киргизов и заключить торговый договор с Россией.

Мирные предложения не увенчались успехом, хан даже не ответил на письмо генерала Кауфмана, а набеги хивинцев настолько участились, что им стали подвергаться даже русские почтовые станции.

Вследствие такого положения, весною 1873 года русские войска выступили в поход против Хивы одновременно из четырех пунктов, в составе особо сформированных отрядов:

1) Туркестанского (генерал Кауфман) - 22 роты, 18 сот. и 18 оруд. - из Ташкента,

2) Оренбургского (генерал Веревкин) - 15 рот, 8 сот. и 8 оруд. - из Оренбурга,

3) Мангишлакского (полковник Ломакин) - 12 рот, 8 сот. и 8 оруд.,

4) Красноводского (полковник Маркозов) - 8 рот, 6 сот., 10 оруд. - из Красноводска

5) и кроме того к действующим против Хивы войскам была придана Аральская флотилия, состоявшая из пароходов «Самарканд», «Перовский» и 3 баржей.

Общее руководство было возложено на генерал-адъютанта фон-Кауфмана, выступившего в поход с Туркестанским отрядом.

Тяжелый поход предстоял войскам по необозримым песчаным пустыням, среди которых встречались редкие колодцы с горько-соленою водою. Сыпучие барханы, ветры пустыни и палящие жары были союзниками хивинцев, владения которых отделены тысячеверстным пространством безлюдных мертвых пустынь, расстилавшихся до самой Хивы; невдалеке от нее все отряды должны были соединиться вместе и одновременно подступить к Хивинской столице.

Бодро двинулись туркестанские и кавказские войска, насчитывавшие в своих рядах многих участников прежних экспедиций и степных походов, сроднившихся с горячим среднеазиатским солнцем и пустынями.

Красноводскому отряду с самого начала пришлось углубиться в пески, встречая на каждом шагу страшные непреодолимые препятствия.

Разбив туркмен у колодца Игды 16 марта и преследуя их при палящей жаре свыше 50 верст, казаки в этом бою, взяв около 300 пленных, отбили у неприятеля до 1000 верблюдов и 5000 баранов.

Но этот первый успех больше не повторился и дальнейшее движение к колодцам Орта-Кую было неудачно. Глубокие пески, недостаток воды и знойный ветер явились врагами, с которыми не под силу было справиться людям, а 75-верстная песчаная пустыня до Орта-Кую оказалась преградою, которую не удалось перешагнуть; отряд вынужден был, чтобы не погибнуть совершенно, возвратиться в Красноводск; все же своим движением он принес большую пользу общему делу, удержав текинце в от участия в защите хивинских владений.

Туркестанский отряд вышел в поход двумя колоннами - из Джизака и Казалинска - 13 марта, и с первых же переходов начались для него тяжелые дни.

Весна была особенно холодная. Сильные дожди с ветрами и снегом при вязкой размокнувшей почве делали передвижение необычайно трудным.

Увязая по колено в вязкой глине, промокнувшие насквозь, коченея от ледяного ветра, едва брели люди до ночлегов, надеясь согреться у огней костров. Но налетал вихрь со снежной метелью и разом тушил костры, а однажды весь отряд едва не погиб от мороза, сковавшего своим ледяным дыханием всю одежду.

На смену весенним непогодам с апреля месяца начались жары и, как будто защищая хивинцев, понеслись навстречу отряду горячие ветры пустынь, осыпавшие мелким песком и затруднявшие дыхание.

21 апреля Казалинская и Джизакская колонны соединились у колодцев Хала-Ата, где первый раз перед отрядом показались хивинцы.

Ветер дул ежедневно со страшною силою, взметая облака песчаной пыли, застилавшей весь горизонт. У людей кожа лопалась на лице и, несмотря на назатыльники, появились ожоги на шее, а позднее - глазные болезни. На ночлегах ветер срывал палатки и засыпал песком.

В особенности был ужасен переход к колодцам Адам-Крылган по огромным песчаным барханам, при палящей жаре, доходившей свыше 50º и полном отсутствии растительности, благодаря чему эта местность и носила у туземцев название Адам-Крылган, что в переводе значит погибель человека.

Лошади и верблюды от страшной жары и утомления стали падать и среди людей начались солнечные удары. С большим трудом достиг отряд до этих колодцев, где, отдохнув и запасшись водою, пошел дальше, углубляясь в безводную в полном смысле пустыню. Край ее примыкал к берегам многоводной Амударьи, протекавшей не дальше 6о верст. Но и это незначительное сравнительно расстояние оказалось не под силу измученным людям.

Жара стояла нестерпимая, а сыпучие барханы поднимались все выше и выше. Скоро запасы воды были израсходованы и страшная жажда начала мучить людей.

Казалось уже, что гибель отряда неизбежна и смерть носилась над храбрецами, готовая похоронить русских людей в сыпучих песках хивинской пустыни. Но к счастью туземные джигиты, бывшие при отряде, нашли в стороне от дороги засыпанные колодцы.

Шаг за шагом, растянувшись на огромное расстояние, шел отряд шесть верст до колодцев, теряя массу людей, лошадей и верблюдов, погибавших от солнечных ударов и жажды.

Достигнув найденных колодцев Алты-Кудук (шесть колодцев), все разом бросились к воде, производя страшный беспорядок.

Воды в колодцах оказалось мало, и войска вынуждены были прождать около них шесть дней, чтобы оправиться.

Сделать же запас воды на дальнейшую дорогу пришлось снова в колодцах Адам-Крылган, туда высылалась целая колонна с бурдюками.

Лишь 9 мая, уничтожив лишние тяжести, отряд направился к Амударье; переход этот снова был страшно тяжелым, а на ночлегах внезапно нападали туркмены, очевидно решившееся во чтобы то ни стало не допустить русских до Амударьи и к хивинским городам.

11 мая уже днем показались на горизонте огромные массы конных туркмен, охватывавшие отряд со всех сторон, бросаясь на него то целыми толпами, то в одиночку, посылая при этом несчетное число пуль.

Выстрелы туркменских ружей раздавались беспрерывно. Не доходя озера Сардоба-Куль, почти около Амударьи, массы туркмен, в числе до 4.000 всадников, пытались вновь преградить дорогу, бросившись в атаку, но, отбитые картечью, принуждены были с большим уроном отступить. Переправившись на лодках через Амударью, отряд тотчас же занял с бою Ходжа-Аспа.

Непоколебимое мужество и сила воли генерала Кауфмана помогли русским преодолеть с успехом все страшные препятствия и пройти через мертвые хивинские пустыни, перенеся с особою твердостью все страшные невзгоды и лишения.

Оренбургский отряд под командою генерала Веревкина в половине февраля, равней весною, вы ступил в поход, когда в степях еще стояли морозы до 25º и лежали глубокие снега, вызывавшие необходимость расчищать дорогу и много перетерпеть от морозов и метелей.

За рекою Эмбою погода изменилась, и благодаря начавшемуся таянию снегов вся почва превратилась в вязкое болото, затруднявшее движение и вызывавшее большие потери в лошадях и верблюдах.

Лишь от Угры начались сравнительно легкие переходы и достаточное количество воды.

Заняв город Кунград, около которого отряд встретил незначительное сопротивление хивинцев, войска направились далее, уже все время отбивая неожиданные нападения.

За Кунградом обоз был атакован парией в 500 чел. туркмен.

Конвоировавшие обоз сотня оренбургских казаков есаула Пискунова лихо понеслась во главе со своим командиром в атаку, а затем,. спешившись перед неприятелем, произвела несколько залпов, рассеяв партию. В Карабойли Оренбургский отряд 14 мая соединился с Мангишлакским, который под начальством полковника Ломакина выступил в поход на Хиву позже всех других.

С 14 апреля ему пришлось перенести также все ужасы безводных песчаных пустынь, совершая переходы при страшных палящих жарах и пройдя в течение месяца до 700 верст.

Но эти тяжелые условия не отразились на людях, сохранивших бодрость, и лишь огромная убыль в верблюдах, костями которых была усеяна вся пройденная дорога, указывала перенесенные войсками лишения.

15 мая оба отряда выступили под общей командой генерала Веревкина из Карабойли в Ходжейтли.

Войска хивинцев пытались преградить наступление русских в начале перед Ходжейтли, а затем 20 мая перед городом Мангытом. Огромные массы туркмен у Мангыта двинулись против русского отряда, стойко выдержавшего натиск многочисленного врага, встретив его артиллерийским и ружейным огнем. Стремительные атаки нашей конницы заставили туркмен отступить, оставив город, в который вошли русская войска, встреченные совершенно неожиданно выстрелами из домов.

В наказание Мангыт был сожжен до тла.

Общая потеря хивинцев в боях последних двух дней достигала до 3.000 чел. убитыми, но, несмотря на это, ханские войска, в числе до- 10.000 чел., вновь собрались и 22 мая при выходе отряда из Кята снова напали на русских с большим ожесточением, бросаясь в атаку.

Сильный огонь головных частей отряда рассеял эти скопища, и хивинцы, устилая своими трупами всю местность, быстро отступили, а затем выслали послов от имени хана с мирными предложениями. Генерал Веревкин, не доверявший Хивинскому хану и не получивший инструкций о мирных переговорах, послов не принял.

26 мая отряд подошел к столице Хивинского ханства - Хиве, под стенами которой до 28 мая стал выжидать известий от туркестанского отряда.

Но туркмены перехватили русские бумаги, посылавшиеся с джигитами, в силу чего, не получая никаких приказаний, генерал Веревкин утром 28 мая двинулся к городу, за стенами которого хивинцы приготовились к отчаянной защите, открыв сильный огонь из ружей и пушек.

Несколько хивинских орудий было вывезено из-за стен, и хивинцы, стреляя из них, мешали отряду подойти к воротам.

Тогда роты Ширванского и Апшеронского полков бросились в атаку и отбили два орудия, а часть Ширванцев под командою капитана Алиханова, кроме того, взяла еще одно орудие, стоявшее в стороне и обстреливавшее наш фланг.

В это время был ранен генерал Веревкин.

Огонь русских орудий и рвавшиеся за стенами гранаты наконец заставили хивинцев очистить стены. Немного спустя прибыла из Хивы депутация с предложением сдать город, сообщившая, что сам хан, испугавшись русских, бежал, а жители желают окончания кровопролития и лишь одни туркмены - юмуды хотят еще продолжать защиту столицы.

Депутация была отправлена к генералу Кауфману, который 28 мая вечером с туркестанским отрядом приблизился к Хиве.

На другой день 29 мая полковник Скобелев, взяв приступом ворота и стены, очистил Хиву от непокорных туркмен.

Произведя затем смотр всем отрядам и поблагодарив людей за службу, главнокомандующий, во главе русских войск, вступил в древнюю хивинскую столицу.

Явившийся по требованию русских хан был снова возведен в прежнее достоинство, при чем немедленно же были освобождены все рабы, томившиеся в неволе в числе более 10.000 чел., через объявление от имени хана следующего приказа:

«Я Сеид-Мухамет-Рахим-Богодур-Хан во имя глубокого уважения к Русскому Императору повелеваю всем моим подданным предоставить немедленно всем рабам свободу. Отныне рабство в моем ханстве уничтожается на вечные времена. Пусть это человеколюбивое дело послужить залогом вечной дружбы и уважения всего моего народа к великому народу русскому».

Одновременно с тем все хивинские земли на правой стороне Амударьи отошли к России, образовав Амударьинский отдел, а на Хивинского хана наложена была контрибуция в 2.200.000 рублей военных издержек России и русским подданным в Хивинском ханстве предоставлено было право беспошлинной торговли. Но с занятием Хивы, военные действия на хивинской земле не окончились; туркмены, владевшие преимущественно рабами, трудами которых они пользовались для полевых работ, не захотели подчиниться приказу хана об освобождении рабов и, собравшись огромными массами, намеревались откочевать, отказавшись также от уплаты наложенной на них контрибуции.

Находя необходимым заставить туркмен признать силу России и подвергнуть их наказанию за неисполнение требований, генерал Кауфман выслал против непокорных туркмен два отряда, которые, настигнув их скопища 14 июня у аула Чандыр, вступили с ними в бой. Туркмены защищались отчаянно: сидя по двое на конях с шашками и топорами в руках, они подскакивали к русским частям и, спрыгнув с лошадей, закрыв глаза папахами, кидались в бой.

Но стремительные атаки конницы, а затем ракеты и ружейный огонь быстро охладили пыл диких наездников; обратившись скоро в беспорядочное бегство, они оставили до 8оо тел убитых и огромный арбяной обоз с женщинами, детьми и всем своим имуществом. На другой день 15 июня туркмены сделали новую попытку атаковать русских у Кокчука, но и здесь их постигла неудача и они стали спешно отступать. Во время переправы через глубокий проток их настиг русский отряд, открывший по ним огонь.

В этом деле погибло более 2.000 ч. туркмен и кроме того в наказание русским отрядом было сожжено 14 селений.

Получив такой страшный урок, туркмены запросили пощады.

Выслав депутацию, они просили разрешения вернуться на свои земли и начать уплату контрибуции, что и было им разрешено.

Замечательно, что русские войска, нанеся такое страшное поражение туркменам у Мангыта, Чандыря и Кокчука, совершенно не знали, к каким именно родам они принадлежали; но сама судьба в этом случае очевидно направляла оружие: потомки туркмен предательски истребивших отряд князя Бековича - Черкасского в Порсу, как оказалось впоследствии, были истреблены почти поголовно русскими войсками, вселив в туркменов непоколебимую уверенность, что русские знали, кто были их враги, и за предательское нападение предков отомстили 150 лет спустя потомкам.

Хивинское же ханство, хотя и было оставлено самостоятельным под управлением своих ханов, но, выполняя завет Петра, Россия приставила к нему особого часового, в виде выстроенного на правом берегу Амударьи укрепления Петро-Александровского с сильным гарнизоном для наблюдения за страною.

Блестящие же результаты хивинского похода заключались, помимо уничтожения рабства и возвращения русских пленных, в окончательном усмирении хивинских туркмен и в полном подчинении ханства России; Хивинское ханство постепенно превратилось в огромный рынок для сбыта русских товаров.