Рассказ Юрия

«За неделю до отправки в Чечню я решил наведать своих предков. Живут они в небольшом поселке под Петрозаводском. Матушка насторожилась, т.к. я обычно приезжал только в отпуск и то не каждый год. Отец сразу догадался, что меня отправляют в Чечню. Посидели за столом, повспоминали, мама и говорит: «Пошли, сынок, к бабушке Матрене сходим». Бабуля Матрена слывет в поселке «колдуньей», хотя и в церковь ходит. Ей в вину никто ее ремесло не ставит — она еще в войну многих безнадежных раненых выхаживала. И сейчас лечит травками да заговорами, судьбу предсказывает. Бабушке Матрене лет девяносто, но она подвижная и ни разу к врачам не обращалась, только зубы лечила. Мы только вошли, а бабуля: «Ну, что, Алексеевна, сына на войну провожаешь?» Вспомнила, как лечила меня в детстве, я лет в десять грибами отравился; двадцать годков прошло, а она помнит. Посадила она меня за небольшой круглый столик, свечку зажгла, села напротив меня, положила на мои руки свои и закрыла глаза. Я сначала стены разглядывал. Помню иконку, портрет Сталина из журнала и портрет Путина из газеты. Потом меня как бы сморило, и я задремал. Очнулся от голоса бабули: «Трудно будет тебе, сынок, на войне, на войне легко и не бывает. Видела я, что ты захочешь умереть, да не сможешь. А как оно будет там, так и будет. Живым вернется твой сынок Алексеевна, не переживай. Идите с богом».

Два дня оставалось до окончания моей командировке в Чечне. Пошли мы по наводке разведки брать небольшую банду. Как они засекли нас раньше, даже и не знаю. Я первый раз в жизни попал под шквальный обстрел. Со страха палил так, что отстрелял все три рожка. Наступила тишина. Я пытаюсь нащупать пистолет, а его нет — срезало, то ли осколком, то ли пулями вместе с кобурой. Две лимонки — все, что осталось. Сижу, осмысляю положение, как оказался за огромным камнем — не помню. Судя по тому, что никто не отвечал из наших на мой голос, я понял, что остался один. Уже были сумерки. Чечены тихо подбирались, я слышал их шаги, выглянуть из-за камня боялся, зная, что они сейчас под прицелом держат всю территорию боя. То, что они заглянут за мой камень, сомнений не было. Когда их шаги были совсем близки, я на звук кинул лимонку. Раздался взрыв, крики и стрельба. Потом опять тишина. Затем голос чечена: «Сдашься, у нас есть на кого тебя, собака, обменять!» Жить, конечно, хотелось. Но попасть в плен... Я такого не переживу. Достал я последнюю лимонку, выдернул чеку. Прижал к сердцу, чтобы уж наверняка, осталось только разжать пальцы и все.

Решил подождать, когда подойдут. Крикнул, что я ранен и не могу встать. Они, конечно, не поверили и предложили выползти. Я крикнул: «Как хотите, сдохну и без вашей помощи». Рука уже немела, я готов был разжать кисть. Вдруг слышу крик: «Мужики, держитесь, подмога пришла!» Я с трудом занемевшей рукой отбросил лимонку в сторону чечен, раздался взрыв и перестрелка. Судя по интенсивности огня, пришедших на подмогу было не мало. Минут через двадцать перестрелки чечены свалили. Из пятнадцати человек моей группы в живых остался я и трое раненых. Нас спас вовремя подоспевший спецназ. Я только на следующий день, отойдя от шока, вспомнил слова бабы Матрены: «Захочешь умереть, да не сможешь». Вот и теперь думай, что наша жизнь?»