Данные зашифрованы

"… Мой отец наконец пришел в сознание. Я, конечно, почувствовал страшное облегчение, но его последние слова, произнесенные в тот день, все не выходили у меня из головы. «Золото, деньги – это все неважно, Арти, – сказал он. – Так же, как и власть. У нас уже есть все необходимое. У нас есть мы».

Неужели магия могла настолько изменить моего отца? Я должен был это узнать. Должен был поговорить с ним наедине. Поэтому я попросил Дворецки привезти меня на взятом напрокат «мерседесе» в больницу, где лежал мой отец. Времени было три часа утра.

Артемис Фаул-старший не спал, при свете настольной лампы он читал «Войну и мир».

– Не очень-то смешная книжка, – заметил он.

Снова шутит. Я попытался улыбнуться, но лицо отказывалось мне подчиняться. Отец закрыл книгу.

– Я знал, что ты придешь, Арти, – сказал он. – Нам нужно поговорить, прояснить несколько вопросов.

Я, словно каменный истукан, стоял в изножье кровати.

– Ты прав, отец, нам надо поговорить. Улыбка отца была несколько печальной.

– Как официально… Помню, я так же разговаривал со своим отцом. Иногда мне казалось, он меня совсем не знает, и я очень боюсь, что то же самое произойдет с нами. Итак, я хочу поговорить с тобой, сынок, но не о банковских счетах. Не об акциях и биржах. Не о слиянии корпораций. Я не хочу говорить о бизнесе, я хочу говорить о тебе.

Именно этого я и боялся.

– Обо мне? Но сейчас в первую очередь следует говорить о тебе, отец.

– Возможно, однако я смогу быть счастлив, только когда будет счастлива твоя мать. Счастлива и спокойна.

– Спокойна? За кого? – спросил я, словно не знал, куда он клонит.

– Не разыгрывай из себя невинного младенца, Артемис. Я тут позвонил в пару европейских стран – своим друзьям из правоохранительных органов. Надо сказать, во время моего отсутствия ты не сидел на месте. Наоборот, ты многое успел.

Я пожал плечами, не понимая, хвалит он меня или ругает.

– Совсем недавно я был бы приятно поражен твоими достижениями. Подумать только, еще совсем мальчишка, а такая изобретательность, такая ловкость! Но отныне, и это я говорю как твой отец, все должно измениться. Ты должен вернуть себе детство. Мы с твоей матерью хотим одного и того же: чтобы после каникул ты вернулся в школу, а семейным бизнесом позволь заниматься мне.

– Но, отец!..

– Поверь, Арти. Я играл в эти игры значительно дольше, чем ты. И я пообещал твоей матери, что с настоящего момента Фаулы будут вести честную жизнь. Все Фаулы. Мне представился последний шанс, и я не хочу тратить его впустую. Теперь мы – семья. Настоящая. Начиная с этого дня, имя Фаулов станет синонимом чести и честности. Договорились?

– Договорились, – сказал я, пожимая его руку.

Но как же встреча с Йоном Спиро из Чикаго? Я решил действовать так, как было запланировано. Еще одно приключение, а потом Фаулы станут настоящей семьей. В конце концов, со мной ведь будет Дворецки. Ну что такого может случиться?.. "

Родовое поместье Фаулов

Дворецки открыл глаза. Он был дома. Артемис спал в кресле рядом с кроватью. Тринадцатилетний мальчик выглядел столетним стариком. И это вовсе не удивительно, после всего того, что ему пришлось пережить. Но, слава богу, та жизнь закончилась.

– Эй, есть кто дома? – тихонько окликнул Дворецки.

Артемис моментально проснулся.

– Дворецки, ты опять с нами! Огромный телохранитель приподнялся на локтях. Это простое движение потребовало от него недюжинных усилий.

– Честно признаться, для меня это тоже сюрприз, – проворчал он. – Никак не ожидал снова увидеть вас, сэр.

Артемис налил стакан воды из стоявшего рядом с кроватью графина.

– Возьми, старый друг. И отдыхай.

Дворецки медленно выпил воду. Он чувствовал себя уставшим, но не только. Подобная усталость находила и раньше, как правило после боя, однако сегодня она была какой-то иной, как будто глубже.

– Сэр, но что произошло? Я не должен был остаться в живых. А если согласиться с тем фактом, что я все-таки жив, где та страшная боль, которую я должен испытывать?

Артемис подошел к окну и уставился на деревья, окружающие дом.

– Олван выстрелил в тебя. Рана была смертельной. А. Элфи рядом не было, вот я и заморозил тебя, до ее появления.

Дворецки покачал головой.

– Криогеника? Только Артемис Фаул мог до такого додуматься. Вы использовали один из холодильников, в которых хранилась рыба?

Артемис молча кивнул.

– Надеюсь, меня не перепутали с какой-нибудь пресноводной форелью, а?

Артемис повернулся, лицо его было серьезным.

– Возникли некоторые осложнения.

– Осложнения? Артемис собрался с духом.

– Исцеление было сложным, – признался он, – и предугадать результат было невозможно. Жеребкинс предупреждал, что твой разум может не выдержать, однако я настоял на своем.

Дворецки сел в кровати и прислонился спиной к подушкам.

– Артемис, сэр, все в порядке. Я ведь жив. А это лучший возможный исход.

Покачав головой, Артемис взял с тумбочки зеркальце с перламутровой ручкой.

– Вдохни поглубже и посмотри на себя Дворецки набрал в грудь воздуха и погляделся в зеркало. Подвигал челюстью, потрогал пальцем мешки под глазами.

– И сколько времени я был без сознания? – наконец спросил он.