Пиппи поселяется на Вилле Вверхтормашками

Астрид Линдгрен.

Пеппи – Длинный чулок

К ЧИТАТЕЛЯМ

Дорогие ребята! Трудно представить себе, что есть дети, которые выросли, стали взрос-лыми, так и не подозревая о существовании Пиппи Длинныйчулок! Позвольте, спросите вы, почему Пиппи? Ведь эта девочка - Пеппи! В самом деле, уже не менее двух поколений детей и взрослых нашейстраны привыкли называть удивительную веселую рыжеволосую девочку в раз-ных чулках, героиню повести Астрид Линдгрен, именно так - "Пеппи". Одна-ко писательница называет ее "Пиппи", да-да, потому что это имя придумаламаленькая дочь Астрид Линдгрен - Карин, попросив рассказать ей про ПиппиДлинныйчулок. Астрид так и сделала, а в 1945 году выпустила первую частьтрилогии "Пиппи Длинныйчулок", за которой последовали "Пиппи Длинныйчу-лок садится на корабль" (1946), "Пиппи Длинныйчулок на острове куррекур-редутов" (1948). Итак, Пиппи Длинныйчулок в 1995 году исполнилось 50 лет, и юбилей еешироко отмечали в разных странах, особенно в Швеции. Но Пиппи так и нестала взрослой, не захотела перейти в мир мелких и скучных забот. Дорогие дети, вас вновь ожидает встреча с героиней замечательнойкнижки Астрид Линдгрен! Только эту героиню с 1993 года, когда книжка оней в новом переводе появилась в издательстве "Карелия", зовут Пиппи.Зовут так, как назвала ее сама писательница и как называют ее шведскиедети. Так будете называть ее и вы. Только не забудьте поставить ударение на первом слоге: "Пиппи". Воттак! Счастливого тебе пути к детям, дорогая Пиппи! Людмила Брауде

ПИППИ ПОСЕЛЯЕТСЯ НА ВИЛЛЕ ВВЕРХТОРМАШКАМИ

На окраине маленького-премаленького городка был старый запущенныйсад. В саду стоял старый дом, а в доме жила Пиппи Длинныйчулок. Ей былодевять лет, и жила она там совершенно одна. У нее не было ни мамы, нипапы; и, собственно говоря, это было не так уж и плохо. Некому было го-ворить ей, что пора ложиться спать, как раз тогда, когда ей было всеговеселей. И никто не заставлял ее пить рыбий жир, когда ей гораздо большехотелось карамелек. Когда-то у Пиппи был папа, которого она очень любила. Да, по правдеговоря, у нее была и мама, но так давно, что она ее и не припомнит. Мамаумерла, когда Пиппи была всего-навсего крошечной малышкой, которая лежа-ла в колыбели и так ужасно орала, что никто просто не мог находитьсяпоблизости. Теперь Пиппи думала, что ее мама сидит наверху, на небе, исмотрит сквозь маленькую дырочку вниз на свою дочку. И Пиппи частенькомахала ей рукой и говорила: - Не бойся! Я не пропаду! Папу Пиппи помнила. Он был капитаном и плавал по морям-океанам, аПиппи плавала вместе с ним на его корабле до тех пор, пока папу однаждыво время шторма не сдуло ветром прямо в море и он не исчез. Но Пиппи бы-ла совершенно уверена в том, что в один прекрасный день он вернется на-зад. Она никак не могла поверить, что он утонул. Она верила в то, что онвыплыл на берег, на остров, где полным-полно негров, и стал королем всехэтих негров, и все дни напролет расхаживает по острову с золотой коронойна голове. - Моя мама - ангел, а папа - негритянский король. Не у всякого ребен-ка такие знатные родители, - частенько говаривала довольная собой Пиппи.- И как только папа построит себе новый корабль, он приплывет за мной, ия стану негритянской принцессой. Тра-ля-ля! Вот будет здорово-то! Старый дом, который стоял в саду, ее папа купил много лет тому назад.Он думал, что будет жить там с Пиппи, когда состарится и не сможетбольше плавать по морям. Но вот тут-то как раз и случилась эта досаднаянеприятность: его сдуло ветром в море. Пиппи знала, что он непременновернется обратно, и она прямиком отправилась домой, чтобы ждать его там.Дом назывался Вилла "Виллекулла", что значит "Вилла Вверхтормашками",или "Дом Вверхдном". Он стоял в саду, готовый к ее приезду, и ждал. Водин прекрасный летний вечер она распрощалась со всеми матросами на па-пином корабле. Они очень любили Пиппи, а Пиппи очень любила их... - Прощайте, мальчики, - сказала Пиппи, перецеловав их всех по очередив лоб. - Не бойтесь за меня, я не пропаду! Она захватила с собой с корабля маленькую обезьянку по имени господинНильссон - ее она получила в подарок от папы - и большой чемодан, биткомнабитый золотыми монетами. Матросы стояли у перил и смотрели вслед Пип-пи, пока она не скрылась из виду. Она шла, крепко держась на ногах и необорачиваясь. В руке у нее был чемодан, а господин Нильссон устроился унее на плече. - Удивительный ребенок! - сказал один из матросов, когда Пиппи исчез-ла вдали, и вытер слезу. Он был прав. Пиппи была в самом деле удивительным ребенком. А самымудивительным в ней была ее огромная сила. Она была так сильна, что вовсем мире не нашлось бы полицейского, который мог бы помериться с нейсилой. Она могла бы поднять даже лошадь, если бы хотела. И она этого хо-тела. У нее была собственная лошадь, она купила ее, уплатив одну монетуиз кучи своих золотых в тот самый день, когда вернулась домой на ВиллуВверхтормашками. Она всегда мечтала о собственной лошади. И теперь еелошадь жила на веранде. Но когда Пиппи хотелось выпить там чашечку кофепосле обеда, она, без лишних слов подняв лошадь на руки, выносила ее всад. По соседству с Виллой Вверхтормашками был другой сад и другой дом. Вэтом доме жили папа и мама со своими двумя милыми детишками - мальчикоми девочкой. Мальчика звали Томми, а девочку - Анника. Это были двое иск-лючительно добрых, хорошо воспитанных и послушных детей. Томми никогдане грыз ногти и всегда делал то, о чем просила его мама. Анника никогдане скандалила, если не выполняли ее желания. И всегда выглядела оченьнарядно в своих коротеньких наглаженных ситцевых платьицах, которыеочень боялась запачкать. Томми и Анника так хорошо играли вдвоем в своемсаду! Но им часто хотелось, чтобы еще какой-нибудь ребенок играл вместес ними. А в те времена, когда Пиппи по-прежнему плавала по морям со сво-им папой, они, повиснув иногда на заборе, говорили друг другу: - Надо же, какая глупость! Почему никто не переезжает в этот дом?!Кто-то же должен жить здесь! Кто-то, у кого есть дети! В тот самый прекрасный вечер, когда Пиппи впервые переступила порогВиллы Вверхтормашками, Томми и Анники не было дома. Они уехали на неделюповидаться с бабушкой. И потому понятия не имели о том, что кто-то посе-лился в соседнем доме. А когда, стоя у калитки в первый же день послевозвращения домой, они выглядывали на улицу, то по-прежнему не знали,что рядом с ними живет ребенок, с которым можно вместе играть. Как раз вту самую минуту, когда они, стоя у калитки, думали, чем им заняться, илио том, что в этот день может случиться какая-то радость, или же о том,что этот день, наоборот, будет скучным и они ничего не смогут приду-мать... как раз в ту самую минуту калитка Виллы Вверхтормашками отвори-лась и оттуда вышла маленькая девочка. Это была самая удивительная де-вочка, какую когда-либо доводилось видеть Томми и Аннике. И этой девоч-кой была Пиппи Длинныйчулок, которая отправлялась на утреннюю прогулку.И вот как она выглядела. Ее волосы, точь-в-точь такого же цвета, как морковка, были заплетеныв две тугие косички, торчавшие в разные стороны. Нос у нее былточьв-точь как маленькая картофелинка и весь пестрел веснушками, рот доушей - широкий-преширокий, а зубы белые. Ее платье было тоже удиви-тельным. Пиппи сама сшила его. Предполагалось, что оно будет голубым, ноголубой ткани не хватило, и Пиппи пришлось вшить то тут, то там нес-колько обрезков красной. На ее длинные тоненькие ножки были надеты длин-ные же чулки - один коричневый, другой черный. А еще на ней были черныетуфли, размером вдвое больше ее ног. Эти туфли папа купил ей на вырост вЮжной Америке, и Пиппи ни за что не желала надевать другие. Но что особенно поразило Томми и Аннику и заставило их вытаращитьглаза - так это обезьянка, сидевшая на плече незнакомой девочки. Это бы-ла маленькая мартышка, одетая в синие брючки, желтую курточку и белуюсоломенную шляпку. Пиппи шла по улице. Он шла, ступая одной ногой по тротуару, а другой- по мостовой. Томми и Анника смотрели ей вслед до тех пор, пока она нескрылась из виду. Через некоторое время она вернулась назад. Теперь онашла задом наперед. Для того чтобы не поворачиваться, когда придется идтиобратно домой. Дойдя до калитки Томми и Анники, Пиппи остановилась. Детимолча смотрели друг на друга. Наконец Томми спросил: - Почему ты идешь задом наперед? - Почему я иду задом наперед? А разве мы живем не в свободной стране?Разве здесь нельзя ходить как пожелаешь? А вообще-то, если хочешь знать,в Египте все так ходят и это никому не кажется странным. - Откуда ты это знаешь? - спросил Томми. - Ты ведь не была в Египте. - Я не была в Египте! Можешь зарубить себе на носу, что я там была. Ябыла везде, на всем земном шаре, и навидалась вещей куда более удиви-тельных, чем люди, которые ходят задом наперед. Интересно, что бы тысказал, если б я ходила на руках? Так, как ходят люди в Дальней Индии? - Ты все врешь, - сказал Томми. Пиппи немножко подумала. - Да, ты прав. Я вру, - печально сказала она. - Врать - нехорошо, - заявила Анника, осмелившаяся наконец-то открытьрот. - Ага, врать нехорошо, - еще печальнее сказала Пиппи. - Но я иногдазабываю об этом, понятно? Да и как вообще можно требовать, чтобы девоч-ка, у которой мама - ангел, а папа - негритянский король и которая самавсю свою жизнь плавала по морям, всегда говорила бы правду? А кроме то-го, - добавила Пиппи, и все ее веснушчатое личико засияло, - скажу вам,что в Конго не найдется ни единого человека, который говорил бы правду.Они врут там целыми днями. Начинают с семи утра и врут, пока солнце незайдет. Так что если меня угораздит когда-нибудь соврать, вам надо попы-таться простить меня и вспомнить, что все это оттого, что я слишком дол-го жила в Конго. Мы ведь все-таки можем подружиться? Правда? - Мы бы с радостью! - сказал Томми и внезапно почувствовал, что этотдень наверняка будет нескучным. - А вообще-то почему бы вам не позавтракать со мной? - спросила Пип-пи. - Да, почему бы нам этого не сделать? Пойдем, Анника? - Да, - согласилась Анника, - пойдем сейчас же. - Но сначала я должна представить вас господину Нильссону, - сказалаПиппи. И тогда обезьянка, сняв шляпу, вежливо поздоровалась. И вот они, открыв ветхую калитку Виллы Вверхтормашками, по усыпаннойгравием дорожке, окаймленной старыми, поросшими мхом деревьями (до чегоже хорошо на них взбираться!), прошли прямо к дому и поднялись на веран-ду. Там стояла лошадь и жевала овес прямо из супницы. - А почему это у тебя на веранде лошадь? - спросил Томми. Все лошади, которых он знал, жили в конюшнях. - Хм, - задумчиво произнесла Пиппи. - На кухне она бы только болта-лась под ногами. А в гостиной ей не нравится. Томми и Анника погладили лошадь, а потом прошли дальше в дом. Там бы-ли кухня, гостиная и спальня. Но похоже, на этой неделе Пиппи забыла,что по пятницам нужно делать уборку. Томми и Анника осторожно огляделисьпо сторонам - а вдруг в каком-нибудь углу сидит этот негритянский ко-роль. За всю свою жизнь они никогда не видали ни одного негритянскогокороля. Но в доме и следа никакого папы не было, и никакой мамы тоже, иАнника робко спросила: - Ты живешь здесь совсем одна? - Ясное дело, нет. Ведь со мной живут господин Нильссон и лошадь. - Да, но я спрашиваю, есть ли у тебя тут мама и папа? - Нет никогошеньки, - радостно ответила Пиппи. - Но кто же говорит тебе по вечерам, когда тебе нужно ложиться спатьили что-нибудь в этом роде? - спросила Анника. - Это делаю я сама, - сказала Пиппи. - Сначала я говорю это один разласково, и если не слушаюсь, то говорю это еще раз уже строго, а если явсе-таки не желаю слушаться, то задаю сама себе взбучку. Понятно? Томми и Анника так и не поняли все до конца, но подумали, что, бытьможет, так жить вовсе не плохо. Тем временем они вышли на кухню, и Пиппизаорала: - Здесь будут печь блины! Здесь будут жарить блины! Здесь будут кор-мить вкусными блинами! И, схватив три яйца, она подбросила их высоко в воздух. Одно яйцосвалилось ей прямо на голову и разбилось, а желток потек прямо на глаза.Два же других яйца она ловко поймала в кастрюльку, где они и разбились. - Я всегда слышала, что желтком хорошо мыть волосы, - сказала Пиппи ивытерла глаза. - Вот увидите, они сейчас начнут расти так, что толькотреск пойдет! Вообще-то в Бразилии все люди расхаживают с желтком в во-лосах. Потому-то и лысых там вовсе нет. Только однажды нашелся там ста-рикашка, такой чокнутый. Он съел все желтки, вместо того чтобы смазатьими волосы. Вот он-то и облысел по-настоящему, и когда он показывался наулице, начиналась такая свалка, что приходилось вызывать на помощь поли-цию по радио. Рассказывая все это, Пиппи умело выгребала пальцем яичную скорлупу изкастрюльки. Потом, взяв банную щетку, висевшую на стене, она стала взби-вать ею жидкое тесто, да так, что только брызги по стенам полетели. За-тем она вылила все, что осталось в кастрюльке, на сковородку, стоявшуюна плите. Когда блин подрумянился с одной стороны, она подбросила его насковородке чуть ли не до самого потолка, при этом блин перевернулся ввоздухе. Но Пиппи тут же снова поймала его сковородкой. И когда блин былготов, она швырнула его наискосок через всю кухню, прямо на тарелку,стоявшую на столе. - Ешьте, - закричала она, - ешьте, пока он не остыл! Томми с Анникой стали есть, и блин показался им очень вкусным. Пиппипригласила их подняться в гостиную. Из мебели там было лишь огром-ное-преогромное бюро с откидной крышкой и со множеством мелких-премелкихящичков. Открыв ящички, Пиппи показала Томми и Аннике все сокровища, ко-торые она там хранила. Там были диковинные птичьи яйца и удивительныераковины и камешки, маленькие изящные шкатулочки, красивые зеркальца всеребряной оправе, жемчужные ожерелья и другие диковинки, что Пиппи и еепапа покупали во время своих кругосветных путешествий. Пиппи вручилакаждому из своих новых друзей подарок на память. Томми получил кинжал сблестящей перламутровой ручкой, Аннике же досталась маленькая шкатулоч-ка, крышка которой была покрыта хрупкими ракушками. В шкатулочке лежалоколечко с зеленым камешком. - А теперь берите свои подарки и идите домой, - сказала Пиппи, - что-бы вернуться завтра утром обратно. Потому что если вы не пойдете домойсейчас, вы не сможете вернуться снова. А это было бы жалко. Томми и Анника думали так же. И они пошли домой. Мимо лошади, котораясъела уже весь овес, и через калитку, ведущую к Вилле Вверхтормашками.