Пиппи идет в школу

Томми и Анника, разумеется, ходили в школу. Каждый день в восемь ча-сов утра они, взявшись за руки, пускались в путь с учебниками под мыш-кой. В это время Пиппи большей частью чистила свою лошадь или надевала нагосподина Нильссона его маленький костюмчик. Или же занималась утреннейгимнастикой, которая заключалась в том, что она, вытянувшись в струнку,вставала на пол и прыгала ровно 43 раза на одном месте. После этого онаобычно садилась на кухонный стол и в тишине и покое выпивала большуючашку кофе и съедала бутерброд с сыром. А Томми с Анникой по пути в школу с тоской смотрели на Виллу Вверх-тормашками. Гораздо охотней они шли бы туда играть с Пиппи. Но если быПиппи, по крайней мере, ходила в школу, все было бы, наверно, несколькоиначе. - Подумать только, как нам было бы весело, если бы мы все вместевозвращались из школы, - сказал Томми. - Да, но для этого надо было бы и ходить туда вместе, - поправилабрата Анника. Чем больше они об этом думали, тем печальней им становилось оттого,что Пиппи не ходит в школу. В конце концов они решили попытаться угово-рить Пиппи пойти в школу. - Ты даже представить себе не можешь, какая добрая наша фрекен! -схитрил однажды Томми, когда, хорошенько выучив уроки, он и Анника приш-ли после полудня на Виллу Вверхтормашками. - Если бы ты знала, как весело в школе! - уверяла подругу Анника. - Ябы просто рехнулась, если бы мне не позволили туда ходить. Сидя на скамеечке, Пиппи мыла ноги в лоханке. Ничего не ответив, онатолько повертела немного пальцами ног, так что вода брызнула во все сто-роны. - И там вовсе не надо быть очень долго, - продолжал Томми. - Толькодо двух часов. - Ага, зато потом у тебя и рождественские, и пасхальные, и летние ка-никулы, - добавила Анника. Пиппи задумчиво кусала большой палец ноги, по-прежнему не говоря нислова. Внезапно она решительно выплеснула всю воду из лоханки на полкухни так, что у господина Нильссона, сидевшего немного поодаль и играв-шего с зеркальцем, совершенно промокли брючки. - Это - несправедливо! - заявила Пиппи, совершенно не обращая внима-ния на господина Нильссона, впавшего в страшное отчаяние из-за промокшихнасквозь брючек. - Это - абсолютно несправедливо! Я этого не потерплю! - Чего не потерпишь? - поинтересовался Томми. - Через четыре месяца Рождество и у вас будут каникулы. А что будет уменя? Голос Пиппи звучал печально. - Никаких рождественских каникул, никаких даже самых коротких рож-дественских каникул, - жалобно сказала она. - С этим надо кончать. Сзавтрашнего дня я начинаю ходить в школу. Томми и Анника захлопали от восторга: - Ура! Тогда мы ждем тебя у наших ворот в восемь часов утра. - Ну уж нет! - возразила Пиппи. - Идти в школу так рано я не могу. Ивообще я, пожалуй, поеду в школу верхом. Сказано - сделано. Ровно в десять часов утра на другой день Пипписпустила свою лошадь вниз с веранды, а через час все жители маленькогогородка бросились к окнам, чтобы взглянуть на лошадь, которая скакалабешеным галопом. Мало сказать, скакала. На самом деле лошадь неслась вовесь опор. Хотя лошадь была тут совершенно ни при чем. Дело в том, чтоПиппи просто-напросто спешила в школу. Ужасающим, бешеным галопом ворва-лась она на школьный двор, на всем скаку соскочила с лошади и привязалаее к дереву. Затем, войдя в школу, она с таким страшным грохотом отвори-ла дверь в класс, что Томми и Анника, а также их славные школьные това-рищи буквально подскочили с испугу на скамейках. - Привет, приветик! - заорала Пиппи, махая своей огромной шляпой. -Успела я к помножению? Томми и Анника рассказали своей фрекен, что в класс придет новая де-вочка, которую зовут Пиппи Длинныйчулок. А фрекен тоже слыхала разговорыо Пиппи в маленьком городке. И поскольку это была очень добрая и оченьславная фрекен, она решила сделать все, чтобы Пиппи понравилось в школе. Пиппи, не дожидаясь, пока ее пригласят, бросилась на свободную ска-мейку. Но фрекен не обратила внимания на бесцеремонность новенькой итолько очень ласково сказала: - Добро пожаловать в школу, маленькая Пиппи! Надеюсь, тебе здесь пон-равится и ты многому научишься. - Ага, а я надеюсь, что у меня будут рождественские каникулы, - зая-вила Пиппи. - Поэтому я и пришла сюда. Справедливость прежде всего! - Если ты сначала скажешь мне твое полное имя, - попросила фрекен, -я запишу тебя в школу. - Меня зовут Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта ЭфраимсдоттерДлинныйчулок. Я дочь капитана Эфраима Длинныйчулок, который раньше былгрозой морей, а теперь - негритянский король. Собственно говоря, Пиппи -это мое уменьшительное имя, так как папа считал, что имя Пиппилотта про-износить очень долго. - Вот как, - сказала фрекен, - ну тогда мы тоже будем называть тебяПиппи. Ну а что, если мы сейчас чуточку проверим твои знания? - продол-жала она. - Ты ведь большая девочка и коечто уже, верно, знаешь. Может,мы начнем с арифметики? Ну, Пиппи, ты можешь мне сказать, сколько будет7 плюс 5? Пиппи удивленно и недовольно взглянула на нее, а потом сказала: - Нет уж, если ты сама этого не знаешь, не думай, что я собираюсь те-бе подсказывать! Все дети в ужасе смотрели на Пиппи. А фрекен объяснила ей, что такотвечать в школе - нельзя. Нельзя говорить фрекен "ты", надо обращатьсяк ней: "фрекен". - Простите, пожалуйста, - с раскаянием сказала Пиппи. - Я этого незнала. Больше я не буду так говорить. - Хочу надеяться, что нет, - согласилась фрекен. - Тогда я тебе подс-кажу, что 7 плюс 5 будет 12. - Надо же, - удивилась Пиппи. - Ведь ты сама это знаешь, чего ж тыменя тогда спрашиваешь? Ой, какая же я дуреха, ведь я снова сказала тебе"ты". Простите, - извинилась она и сильно дернула себя саму за ухо. Фрекен решила сделать вид, будто ничего не случилось. Она продолжала: - Ну, Пиппи, как по-твоему, сколько будет 8 плюс 4? - Примерно 67, - решила Пиппи. - Конечно, нет, - сказала фрекен, - 8 плюс 4 будет 12. - Э, нет, моя милая старушенция, так дело не пойдет, - сказала Пиппи.- Ты сама совсем недавно сказала, что 7 плюс 5 будет 12. Какой ни наесть, а порядок должен же быть даже в школе. И вообще, если ты в такомтелячьем восторге от всех этих глупостей, почему не засадишь саму себя вугол и не посчитаешь? Почему ты не оставишь нас в покое, чтобы мы моглипоиграть в пятнашки? Нет, ну надо же, теперь я снова говорю "ты"! Но неможете ли вы простить меня только в этот последний раз? А я уж попытаюсьполучше удержать это в памяти. Фрекен сказала, что она так и сделает. Но она решила, что нет смысладаже пытаться просить Пиппи еще что-нибудь сосчитать. Вместо нее онастала спрашивать других детей. - Томми, - сказала она. - Ты можешь ответить мне на такой вопрос: ес-ли у Лизы 7 яблок, а у Акселя - 9, сколько яблок у них вместе? - Да, да, скажи ты, Томми, - вмешалась Пиппи. - И заодно можешь отве-тить мне на такой вопрос: если у Лизы заболел живот, а у Акселя ещесильнее заболел живот, кто в этом виноват и где они свистнули яблоки? Фрекен попыталась сделать вид, будто она ничего не слышала, и обрати-лась к Аннике: - Ну, Анника, вот тебе пример: Густав был на экскурсии со своимишкольными товарищами. У него была 1 крона, а когда он вернулся домой, унего осталось 7 эре. Сколько денег он истратил? - Это еще зачем? - воскликнула Пиппи. - А я вот хочу знать, почему онтак транжирил деньги, и купил ли он на них лимонаду, и вымыл ли он хоро-шенько уши, перед тем как уйти из дому? Фрекен решила прекратить занятия арифметикой. Она подумала, что, бытьможет, Пиппи больше понравится чтение. Поэтому она вытащила маленькуюкрасивую картинку, на которой был нарисован еж. Перед мордочкой ежа быланаписана буква "е". - Ну, Пиппи, сейчас ты увидишь что-то забавное, - быстро сказала она,- ты видишь здесь е-е-е-е-е-е-ежика. А эта буковка перед е-е-е-е-е-ежи-ком читается "е". - Вот уж никогда бы не подумала, - заявила Пиппи. - Мне кажется, чтобуква "е" - какаято закорючка с запятой внизу и с двумя капельками муши-ного дерьма наверху. Но мне хотелось бы знать, что общего может быть уежа с мушиным дерьмом? Фрекен достала следующую картинку, на которой была изображена змея, иобъяснила Пиппи, что буква перед ней называется "з". - Кстати, о змеях, - сказала Пиппи, - я никогда не забуду гигантскогозмея, с которым однажды билась в Индии. Верьте не верьте, это был такойкошмарный змей! Четырнадцать метров длиной и злющий, как шмель. И каждыйдень он сжирал пять штук индийцев, а на десерт двух маленьких детей. Аодин раз он приполз ко мне и хотел съесть на десерт меня, уже обвилсявокруг меня - крах-х-х... Но "смеется тот, кто смеется последним", -сказала я и как дам ему по башке - бум, - и тут он как зашипит - уйуйу-йуйуйч... И тут я как дам ему еще раз - бум... И он тут же и сдох. Воткак, стало быть, это буква "з", ну просто удивительно! Пиппи необходимо было немного перевести дух. А учительница, котораяуже подумывала, что Пиппи - скандальный и трудный ребенок, предложила,чтобы весь класс вместо чтения занялся рисованием. "Наверняка Пиппи тоже будет спокойно сидеть и рисовать", - подумалафрекен. И, вынув бумагу и карандаши, она раздала их детям. - Рисуйте что хотите, - сказала она и, сев возле кафедры, начала про-верять тетради. Через некоторое время она подняла глаза, чтобы посмот-реть, как дети рисуют. Но все сидели за партами и смотрели на Пиппи, ле-жавшую на полу и рисовавшую в свое удовольствие. - Но, Пиппи, - нетерпеливо спросила учительница, - почему ты не рису-ешь на бумаге? - А я ее изрисовала уже всю давным-давно, да и лошади моей никак непоместиться на этой маленькой бумажонке, - ответила Пиппи. - Сейчас какраз я рисую переднюю ногу лошади, но когда доберусь до хвоста, мне, вер-но, придется выйти в коридор. Некоторое время фрекен напряженно размышляла. - А что, если нам вместо рисования спеть небольшую песенку! - предло-жила она. Все дети поднялись и встали за партами, все, кроме Пиппи, по-прежнемулежавшей на полу. - Пойте вы, а я немножко отдохну. Слишком много учености - вредно.Самый здоровенный громила от этого заболеет. Но тут терпение фрекен окончательно лопнуло. Она велела детям выйтина школьный двор, потому что она хочет поговорить с Пиппи наедине. Когда фрекен и Пиппи остались одни, Пиппи поднялась с пола, подошла ккафедре и сказала: - Знаешь, что я думаю, фрекен, чертовски весело было прийти сюда ипосмотреть, как тут у вас. Но не думаю, чтоб я очень рвалась снова хо-дить в эту школу. А с рождественскими каникулами я как-нибудь разберусь.Слишком уж много тут всяких яблок, и ежей, и змеев, и всякой всячины! Уменя просто голова пошла кругом. Надеюсь, фрекен, ты не очень из-за это-го огорчишься? Но тут фрекен сказала: она, конечно, огорчилась, а больше всего из-затого, что Пиппи не хочет даже попытаться вести себя как следует. И чтони одной девочке, которая ведет себя так, как Пиппи, не разрешают ходитьв школу, даже если она очень этого захочет. - Разве я плохо себя вела? - страшно удивилась Пиппи. - Вот тебе ираз, я и сама этого не знала! - с горестным видом сказала она. Ни у кого на свете не бывает такого горестного вида, как у Пиппи,когда она огорчена. Она молча постояла, а спустя некоторое время дрожа-щим голосом сказала: - Понимаешь, фрекен, когда у тебя мама - ангел, а папа - негритянскийкороль, а ты плавала по морям всю свою жизнь, то откуда же тебе знать,как вести себя в школе среди всех этих яблок и ежей? Тогда фрекен сказала, что она это понимает и больше не огорчаетсяиз-за Пиппи. И что Пиппи, пожалуй, сможет вернуться обратно в школу,когда станет немного старше. И тогда Пиппи, вся сияя от радости, сказа-ла: - Мне кажется, ты чертовски добрая, фрекен. А это тебе в подарок отменя! Пиппи вытащила из кармана маленький изящный золотой колокольчик ипоставила его на кафедру. Фрекен сказала, что не может принять от Пиппитакую дорогую вещь. Но Пиппи возразила: - Ты должна его принять! А не то я снова приду сюда завтра. Весе-ленький будет спектакль! Затем Пиппи вылетела на школьный двор и прыгнула на лошадь. Все детистолпились вокруг нее, чтобы погладить лошадь и увидеть, как Пиппи отп-равляется в путь. - К счастью, я знаю, какие бывают школы в Аргентине, - с чувствомсобственного превосходства сказала Пиппи и посмотрела на детей сверхувниз. - Вот бы вам туда! Пасхальные каникулы начинаются там через тридня после окончания рождественских, а когда кончаются пасхальные, оста-ется всего три дня до летних. Летние каникулы кончаются первого ноября,а потом, ясное дело, остается всего ничего до одиннадцатого ноября, ког-да снова начинаются рождественские каникулы. Но приходится с этим ми-риться, потому что, во всяком случае, никаких уроков все равно не зада-ют. В Аргентине вообще строжайше запрещено учить уроки. Иногда случает-ся, что какой-нибудь аргентинский ребенок прокрадывается тайком в шкафи, сидя там, учит уроки. Но горе ему, если мама ребенка его там засечет.Арифметики у них в школах вообще нет. А если найдется какой-нибудь ребе-нок, который знает, сколько будет 7 плюс 5, то ему приходится целый деньс позором стоять в углу, если он такой дурак, что проговорится об этомфрекен. Чтение у них в школе только по пятницам, да и то лишь если най-дутся какие-нибудь книги, которые можно читать. Но таких никогда не бы-вает. - Да, но чем же они тогда занимаются в школе? - удивился какой-то ма-лыш. - Едят карамельки, - авторитетно заявила Пиппи. - От ближайшей кара-мельной фабрики проходит труба прямо в школьный двор, и оттуда целые днитак и выскакивают целые водопады карамелек, так что дети с трудом успе-вают их съесть. - Да, но что же тогда делает учительница? - поинтересовалась одна издевочек. - Дурочка ты, она снимает детям фантики с карамелек, - сказала Пиппи.- Уж не думаешь ли ты, что они сами это делают? Очень редко! А сами онине ходят в школу больше одного раза. Они посылают вместо себя своегобрата. Пиппи взмахнула своей огромной шляпой. - Привет, детеныши! - радостно воскликнула она. - Больше вы меня неувидите! Но не забывайте никогда, сколько яблок у Акселя, а не то с вамислучится беда. Привет! Ха-ха-ха! Звонко смеясь, Пиппи выехала из ворот так быстро, что мелкие камешкиполетели у лошади из-под копыт, а стекла в окнах школы задребезжали.