Примечания

Глава шестнадцатая ЭЛЛИНИЗАЦИЯ: УСПЕХИ И ПОРАЖЕНИЯ 1. К. Jaspers. Way to Wisdom, 1967, р. 39. 2. Послание Аристея, 142. 3. Там же, 15. 4. Епископ Анатолий (ок. 270 г.) считал "славного Аристобула" одним изпереводчиков Библии и, следовательно, относил время его жизни к III в. до н.э. (см. Евсевий. Церк. История, VII, 32). Однако Климент Александрийский,живший раньше Анатолия, приводит цитату из книги Аристобула, где говорится оПтолемее Филометоре (171-145). 2 Макк называет Аристобула дидаскалосом(учителем) царя (1, 10), и из текста явствует, что он был еще жив в 124 г.до н. э. Выдержки из книги Аристобула сохранились у Климента (Строматы I,15, 22, V, 14, VI, 3) и Евсевия (Praeparatio evangelica, VIII, 9-10, XIII,12). 5. См. напр. Платон. Послесловие к Законам, 987с. В середине III в. дон. э. Гермип выводил учение Пифагора из религии иудеев. См.: Тh. Rеinach.Техtes d'auteurs grecs et romains relatifs au judaisme, р. 39-40. О союзеиудейского первосвященника со спартанским царем см.: 1 Макк 12, 7 сл.,Флавий. Арх. XII, 4, 10. Относительно хронологии этого события см. еп.Иосиф. Первая Книга Маккавейская. ТБ, т.VШ, с. 97-99. 6. Первые попытки аллегорического толкования мифов, как утверждаетДиоген Лаэртский (II, 10), принадлежат Анаксагору. Впоследствии этим методомпользовался Платон, но особенно ценили его стоики. В Ветхом Заветеалллегоризм впервые появляется у пророка Иезекииля (ср., напр, гл. 37). 7. Выдержки из трудов Димитрия, Артапана (по-видимому, псевдоним) уЕвполема приводятся Климентом (Строматы, I, 21, 23) и Евсевием (Praep.Evang., IX, 17-18, 23, 26, 30-34, 39). Время составления "Истории" Евполемаотносят к 168 г. до н.э. См.: М. Непgel. Judentum und Hellenismus, s. 171. 8. Цитаты из драмы Иезекииля сохранены Климентом (Строматы, I, 23) иЕвсевием (Praep. Evang., IX, 28-29). Мы приводим отрывок в переводе С.Аверинцева (см. ТЛДМ, с. 249 сл.). 9. Хасидов (евр. хасидим, греч. ассидеи) не следует смешивать с членамиеврейской мистической секты XVIII в., носившими то же название. В 1 Макк 2,42 говорится о сплоченном союзе хасидов (в синодальном переводе "множествоиудеев"). "Синагога" в данном случае означает обособленное братство. 10. Шаббат, 146. Мишна говорит о том, что Иосе из Цереды был выходцемиз священнического сословия (Хагига, II, 7). 11. Полибий, XXXI, 4, 9. Кроме Полибия, данные об Антиохе приведены вКн. Даниила, Маккавейских книгах, у Диодора, Ливия и Флавия. См. обзор этихисточников в кн.:Е. Shurer. Тhe History of the Jewish people in the Age ofJesus Christ, v. I, р. 17-68. 12. 2 Макк 4, 13. Маккавейские книги были написаны уже после того, какэллинизация запятнала себя насилием. 1 Макк написана ок. 100 г. до н. э. вПалестине на еврейском (или арамейском) языке. Она описывает события 175-135гг. до н. э. Автор ее-религиозно настроенный историк, желавший прославитьоснователей династии Хасмонеев. 2 Макк написана в ином жанре. Этоназидательный рассказ, стоящий ближе к целям "исторических книг" Библии, чемк античной историографии. Книга обнимает период между правлением Селевка IV(80-е годы II в. до н. э.) и победой иудеев над Никанором в 160 г. Написанэтот труд в Александрии и является сокращенным изложением книги еврейскогоисторика Ясона Киренского (2 Макк 2, 24). Время составления 2 Макк относитсяк 20-м годам II в. до н. э. 1 и 2 Макк книги дошли до нашего времени вгреческом переводе и отнесены к неканоническим. См. Н. Родников. К вопросу опроисхождении 1-й Маккавейской книги. ТКДА, 1907, Э 6, с. 312-324; М.Schoenberg. Тhe First and Second Books of Maccabees, 1966, р. 5-12. 13. И.Флавий (Против Апиона, II, 80,112,ср. Тацит. Ист. V, 3 сл.)приводит легенду, согласно которой ослы спасли евреев в пустыне, приведя ихк источнику. Впоследствии культ осла приписывали христианам. См.: С. Лурье.Антисемитизм в древнем мире, с. 20-21. Глава семнадцатая ВЕТХОЗАВЕТНЫЕ МУЧЕНИКИ. КНИГА ДАНИИЛА Иудея, 168-166 гг. до н.э. В апокалиптическом свете метафизика истории раскрывает двойственность грядущего. Н. Бердяев Два года в Антиохии шла усиленная подготовка к войне. По словамПолибия, Эпифан начал ее "вопреки собственным заверениям, и письменным иустным" (1). На этот раз он был полон решимости присоединить Египет к своейкороне. Однако из Рима теперь уже зорко следили за передвижениями сирийцев,и, едва Антиох разбил лагерь у Пелузия, туда спешно выехал посол сената ГнейПопилий Ленат. Антиох встретил его с напускной радостью и заискивающе протянул рукуримлянину; Попилий же, вместо того чтобы пожать ее, вручил царю текстультиматума: "Рим требует немедленно прекратить войну с Птолемеем",Растерянный Эпифан попросил было отсрочки для военного совета, но сенаторгрубо оборвал его и, начертав тростью круг на песке вокруг царя, сказал:"Думай здесь". Выбора не было. "Недовольный и огорченный", Антиох отдалприказ к отступлению. Он понял, что его план расширить границы монархиистолкнулся с неодолимым препятствием и что теперь все силы нужно бросить наее внутреннее укрепление. Мысли царя вновь обратились к непокорномуИерусалиму. Он уже понес наказание, теперь пришла пора окончательно сломитьего упорство. Сразу после возвращения из неудачного похода, а возможно еще с дороги,Антиох выслал в Иудею двухтысячную армию во главе со сборщиком податейАполлонием. Ничем не проявляя враждебности, тот вступил в Иерусалим,дождался праздника и лишь тогда бросил войска на безоружную толпу. Городмгновенно превратился в ад: солдаты разрушали стены, поджигали дома, сгонялиженщин и детей, предназначенных на продажу. Отныне мятежники должны былинавсегда забыть о сопротивлении. Перед тем как удалиться, Аполлоний построил рядом с Храмом крепостьАкру и оставил там сильный гарнизон, снабженный всем необходимым на случайбеспорядков. Но это был только первый акт драмы, задуманной Антиохом. Человеку, считавшему себя воплощением Зевса, было нестерпимо знать, чтоу него еще есть подданные, которые не чтут Олимпа и не верят вбожественность царя. Следовало нанести смертельный удар по Богу иудеев. Осенью 168 года Антиох велел прекратить службу в Иерусалимском Храме иразослал по городам эмиссаров с указом: все живущие во владениях царя отнынедолжны считаться "одним народом и оставить свой закон". Евреям строговоспрещается читать Писание, соблюдать субботу, совершать обрезание и дажепросто называться "иудеями". Ослушников ждет смертная казнь. Узурпатор Менелай и кучка эллинистов подчинились эдикту. Большинство жеуцелевших жителей Иерусалима предпочло бросить свои дома, но не отступить отверы. Люди разбегались, ничто не могло удержать их в городе; он стал "чужимдля народа своего, и дети его оставили его" (2). Правительственные чиновники разъезжали тем временем по стране, убеждая,грозя, чиня расправы. Свитки Библии, которые попадали им в руки, они рвалина куски или предавали огню. Третий акт разыгрался в Храме. В декабре, в 15-й день месяца кислева167 года, во дворе святилища был сооружен жертвенник Зевсу Олимпийскому. Навосточный манер его велено было называть Ваал шамем, владыка неба. Но народпереиначил этот титул в шикуц мешомем, то есть "отвратительная гнусность"или "мерзость запустения" (3). А через десять дней вышел новый приказ: собраться к Храму для участия вязыческом богослужении. В жертву были принесены свиньи, чтобы лишний разпоказать, что с иудейскими обычаями покончено Вместо левитов в помещениях Храма теперь поселились вакханки, а когданаступил день Диониса, жалкую толпу отступников, увенчанных плющом,заставили идти в шествии, прославляя бога вина. Худшего унижения невозможнобыло придумать. Самаринский храм на Гаризиме также был превращен в капище, Егопосвятили Зевсу Странноприимному. Выбор этот был сделан ради греков,переселившихся в Сихем. Иосиф Флавий уверяет, что самаряне сами пошлинавстречу пожеланию царя. Во всяком случае, об их отказе выполнить эдиктничего не известно (4). Вскоре, однако, правительство убедилось, что этих мер недостаточно.Тогда на страну обрушились репрессии. Убивали и тех, кто отказывался ставитьу своего дома языческий алтарь, и тех, кто не желал являться в оскверненныйДом Божий. Женщин, тайком совершавших обряд обрезания над сыновьями,отправляли на виселицу вместе с детьми. Каждый случай неповиновения ещебольше разжигал ярость палачей. Наступил час еврейских мучеников. Из Палестины гонения перекинулись и на другие подвластные Антиохуобласти. Кто мог, бежал в Египет, большинство же укрывалось в глухихдеревнях, в горах и пустынях. Как и впоследствии, когда гнали христиан, наиболее беспощадны властибыли к духовным вождям народа. В книжниках и раввинах видели корень зла. Вто же время многих из них пытались склонить к отречению, чтобы поколебатьпростых людей. Как рассказывает историк той эпохи, сирийцы, захватив старогозаконоучителя Элеазара, убеждали его хотя бы притворно нарушить Закон, чтобыспасти свою жизнь и подать пример другим. На это Элеазар ответил, чтоединственное его желание-умереть как можно скорее. "Ибо недостойно нашеговозраста лицемерить,-сказал он,-чтобы многие из юных, узнав, чтодевяностолетний Элеазар перешел в язычество, и сами из-за моего лицемерия,ради краткой ничтожной жизни, не впали через меня в заблуждение, и я тем быположил пятно бесчестия на мою старость" (5). Его, разумеется, казнили. Где черпали силу эти ветхозаветные исповедники веры? Если мученикихристианства видели впереди вечную жизнь, на что могли уповать люди,умиравшие за Закон? Ведь для них, казалось бы, все кончалось земной жизнью.Однако это было не так. В народной вере уже произошли большие перемены.Именно в грозный час разгула тирании дал наконец обильные всходы посевАпокалипсиса Исайи. Его слова о воскрешении мертвых укрепили мучеников итех, кто оплакивал своих близких, сложивших голову за веру. Впервые в Израиле прозвучали молитвы за умерших (6). О вере в будущуюжизнь свидетельствует автор 2-й Маккавейской книги, повествующей огероической смерти семи иудейских юношей. Их допрашивал сам Антиох; онрассчитывал, что мать уговорит сыновей отречься от веры, но она, напротив,вдохнула в них решимость стоять до конца. "Тот, кто принимает смерть от рукчеловеческих,-сказал один из братьев царю,-возлагает надежду на Бога,Который вновь оживит их. Для тебя же не будет воскресения в жизнь". Так жестокие преследования открыли души верных для нового Откровения.Отныне Ветхий Завет уже не расстанется с этой надеждой. Тем не менее перед народом встал вопрос: что же делать дальше? И нужноли вообще что-либо предпринимать? Волна насилий постепенно спадала. Все, кто попали в руки врага и неотреклись, погибли, тысячи верных покинули города. Проходили томительныемесяцы, а просвета не предвиделось. Иерусалим оставался безлюдным.Храм-оскверненным. Единственным живым местом в городе была цитадель Акра,где хозяйничали греки и евреи-отступники. Только чудо могло воскреситьИзраиль после нанесенного ему удара. Прежде, когда Иудея была разорена Навуходоносором, люди утешались покрайней мере тем, что эта катастрофа, предсказанная пророками, естьвременное испытание. А теперь? Кто ободрит, кто научит, кто объяснитсовершающееся? Не наступило ли время отмены Завета?.. Но вот однажды в тайных убежищах, где писцы прятали свитки Библии,появилась новая книга. Она подоспела очень вовремя. Ее с жадностью читали,переписывали и пересказывали. Причину вызванного ею волнения нетруднопонять: она рассеивала мрак и возвращала доверие к Промыслу Божию,действующему в земных событиях. Книга носила имя Даниила, мудреца, жившего, по преданию, в годывавилонского плена. Часть ее была написана прямо от его лица, и поэтомуестественно, что Даниила сочли автором книги. Лишь впоследствии это мнениестало оспариваться. Исследователи Библии установили, что в окончательномвиде книга появилась не в VI, а во II веке до н. э., в разгар Антиоховыхгонений. Впрочем, ценность и значение ее не зависят от даты или авторства(7). Иудеи, а потом христиане приняли Книгу Даниила как Слово Боие, поставивее в один ряд с боговдохновенными писаниями пророков и мудрецов ВетхогоЗавета. Греческая и русская Библии помещают Книгу Даниила в раздел Пророков, нопервоначально она была включена в сборник Писаний. Это было связано с тем,что к середине II века сборник Пророков считался завершенным (8). Крометого, и стиль, и манера изложения в Книге Даниила существенно отличают ее отпророческой литературы. Что же побудило автора назвать себя именем человека, жившего за тристалет до него? Ответ на этот вопрос дает предыстория книги. Она не была вполнеоригинальным творением. Писатель положил в ее основу старые тексты исказания, связаннее с именем Даниила, родиной которых были страны восточнойдиаспоры: Персия и Халдея. На извесгной фреске Микеланджело Даниил изображен углубленным в чтениефолианта. Художник верно понял основной характер книги. В отличие отпророков, непосредственных глашатаев Откровения, автор ее смотрел на себялишь как на хранителя и истолкователя Божиих тайн, возвещенных прежде. Емубыло важно найти в хартиях минувшего ключ к пониманию кризиса, постигшегоИзраиль у него на глазах. Некоторые библеисты полагают, что Даниил (так мы будем называтьсоставителя книги) был одним из хасидов (9). Однако гипотеза эта весьмаспорна. Правоверный хасид, ослепленный фанатизмом и национальной узостью,вряд ли мог создать творение, настолько проникнутое духом терпимости иблагожелательным отношением к иноземцам. По-видимому, книга вышла из-подпера хакама, который хотя и звал народ к верности Закону, но не чуждался приэтом элементов языческой философии (10). Впрочем, то был уже не "мудрец"прежних времен, равнодушный к истории; его занимают мировые события инаполняют эсхатологические предчувствия. Страдая за свой угнетенный народ,он увидел его судьбу и судьбу империй в панораме вечности. Последний изхакамов оказался в числе зачинателей иудейской апокалиптики. Идеи пророковИезекииля, Второзахарии, Иоиля и автора 2427-й глав Книги Исайи нашли уДаниила законченную форму. Первая часть Книги Даниила представляет собой сборник мидрашей,вторая-запись видений. В мидрашах, которые отличает напряженный драматизмдействия, Даниил проводит общую для хакамов мысль о том, что Бог Израиля-Богвсех народов, что язычество халдеев или персов есть лишь временноезаблуждение. Они вполне способны познать Господа, Творца неба и земли. В тоже время, следуя пророкам, мудрец не связывает величие Ягве с земной славойЕго народа. Уже в начале книги он говорит, что именно Бог попустил Израилютерпеть притеснения и за грехи отдал Иоакима, царя Иудейского, и Свой Храм вруки Навуходоносора. Рассказывая о жизни юного Даниила и трех его друзей в плену, писательотмечает доброе отношение к ним со стороны язычников. Вавилонский царь дажеделает их своими приближенными. Но молодые люди смущены: как смогут они придворе блюсти уставы Торы, в частности-касающиеся пищи. Эта проблематревожила тогда многих иудеев рассеяния, и Даниил показывает, что вполневозможно оставаться сыном Закона, даже живя среди иноверцев. Это первый урок Даниила. Второй заключается в том, что истинных слугБожиих никакие угрозы не могут заставить отречься от веры. Книга прославляетюношей, которые не поклонились идолу, и самого Даниила, продолжавшего,вопреки указу царя, молиться истинному Богу. Они вручили себя Небесам и быличудесно спасены и в раскаленной печи, и во рву со львами. Пораженныеязычники обратились к Господу, даже сам Навуходоносор склонился перед Ним.Нетрудно представить, с каким чувством читали подобные рассказы во дниАнтиоха. С тех пор книга Даниила на все времена стала манифестомсопротивления насильникам и апофеозом мужества верных. Третий урок можно выразить евангельскими словами: "Не бойся, малоестадо, ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство". Пусть ничтожно числоверных и велика сила неправды-Слово Божие в конце концов победит. Даниил повествует о вещем сне Навуходоносора: царь стоял перед огромнойстатуей, голова была из золота, грудь и руки-из серебра, бедра-из меди, аноги-частью из железа, частью из глины. Этот колосс на глиняных ногах былсокрушен: от скалы оторвался камень, он пал на идола и, разрастаясь,заполнил собой всю землю. Никто, кроме пленного иудея Даниила, не мог истолковать царю егосновидение. Представ перед ним, мудрец заявил, что он будет говорить повелению Бога, Который "изменяет времена и годы, низлагает и ставит царей,дает мудрость мудрецам и разум- разумным". В этих словах выражена одна изведущих идей книги ее философия истории. Истукан, по разъяснению Даниила, означает мировые державы, идущие купадку. Их сменит Царство Божие, которое "разрушит все царства, а само будетстоять вечно" (примечательно, что сам термин "Царство Божие" в Библиивпервые появляется у Даниила, хотя вера в него господствует во всейпрофетической традиции). Как и пророки, мудрец ожидает высшего и конечного Богоявления. Однако,говоря о судьбе человечества, он указывает на возрастание зла и нисходящиестадии в истории. Еще Иезекииль и автор Апокалипсиса Исайи предвидели последниеконвульсии богоборчества при конце мира, но у них это выражено в неясныхаллегориях и намеках. Даниилу же определенно открыто, что приближениеБожиего Царства будет сопровождаться разгулом зла и беззакония. Форма, в которую было облечено это пророчество, взята Даниилом издревних сказаний о вырождении цивилизации (11). Боговдохновенный писательиспользовал их для большей наглядности и конкретности. Суть же его учениязаключалась в раскрытии двуликости исторического процесса. В какой-то мереэто было предвосхищено еще старыми пророками, которые противопоставлялиИерусалим и Вавилон как два духовных принципа (12). Град Божий и Град земнойвыступают в Библии в виде антагонистов. Впоследствии образ двух Градов будетцентральным в христианской историософии, начиная с бл. Августина (13). С известными оговорками воззрения Даниила могут быть названыдуалистическими, и здесь, видимо, сказалось влияние иранских идей (См."Вестники Царства Божия"). Но дуализм книги не метафизический и неабсолютный. Он не связан с понятием об извечности зла или сатаны, а лишьуказывает на свободу твари, свободу, которая обусловила возможностьвосстания против божественного замысла о мире. Кроме того, мысль Даниила сосредоточена не столько на космосе, сколькона истории. Если в древней библейской традиции мы находим противящийся БогуХаос, то Даниил видит эту борьбу прежде всего в исторической драме. Онописывает ее по-разному, постоянно к ней возвращаясь. В рассказе о безумииНавуходоносора изобличается гордыня земного Града; загадочные слова,начертанные на стене Валтасарова дворца, предрекают конец деспотии (14). Об исходе борьбы двух Градов говорят видения Даниилова апокалипсиса.Четыре чудовищных зверя, вышедшие из волн, означают царства мира сего. Море,которое их породило, есть библейский символ демонизма, а их устрашающийоблик указывает на "звериную" сущность империи (15). Число четыре, часто встречающееся в книге, не случайно. В древнихучениях оно играло исключительную роль. Четверка ассоциируется с квадратом,четырьмя сторонами света, четырьмя стихиями; она была символом Вселенной,четырех фаз ее циклического развития. Мировые циклы были в мифах лишьмоментами в бесконечном круговороте, на который обречен мир. Вспомним хотябы о четырех поколениях богов в вавилонской, хеттской, финикийской,персидской и греческой мифологии, о четырех "веках" Гесиода, каждый изкоторый хуже предыдущего (16). Даже религия Заратустры с ее верой в победудобра и правды не была свободна от идеи вечного возвращения (17). Любопытно,что в XX веке своеобразный вариант исторического циклизма был предложен О.Шпенглером, учение которого о весне, лете, осени и зиме цивилизаций оказалоогромное влияние на историческую мысль наших дней. Шпенглер внес в наукупонятие "судьбы", смыкаясь тем самым с языческим фатализмом. Даниилу-и в этом он подлинный выразитель библейского духа-идея циклизмасама по себе глубоко чужда. У него число четыре знаменует только вехи напути человечества, ведущие державы: Вавилонскую, Мидийскую, Персидскую иЭллинскую. Приняв схему четырехфазной истории, мудрец не приемлет языческуюидею циклов с ее пессимизмом и безысходностью. Даниил знает, что в мире естьтенденция к вырождению, что в нем действуют разрушительные силы, но ни наминуту не забывает, что рядом с этим нисходящим потоком пролегает руслодругого, восходящего, цель которого Царство Господне. Провидец говорит оконце истории как о новой ступени на пути человечества. Грядущее созидаетсяв противоборстве двух начал и в торжестве небесного Града найдет своеосуществление. Этот Град явится не для того, чтобы все повторилось вновь, ачтобы открыть твари мир божественного света. В сновидении Навуходоносора таинственный камень - это Сам Господь,Который выносит приговор земному Граду, а в видениях Даниилу открыто, чтохищные монархии оставлены властвовать "только на время и срок". В облакенебесной Славы сойдет Победитель и положит им конец. Видел я в ночных видениях: шел с облаками небесными подобный Сыну Человеческому. Он приблизился к Ветхому днями и был подведен к Нему, И дана Ему Власть и Слава и Царство. И люди всех народов, племен и языков стали служителями Его. Владычество Его - владычество вечное, И Царство Его не разрушится никогда. Дан 7,13-14 Сын Человеческий-по-арамейски Бар-енаш - означает просто смертного. Новыданном случае Даниил говорит не только о человеке. Это-Существо, грядущеесреди облаков, сходящее с Неба. Оно превосходит любого из земнородных. В тоже время его человеческий образ указывает на отличие мессианского Царства от"звериных" империй. Для Даниила Бар-енаш одновременно и сам Мессия, и весь "народ святыхВышнего", то есть Церковь Господня (18). В Нем соединились Небо и Земля,Личность и Община. Именно поэтому из всех наименований Помазанника Иисуспредпочитал Даниилово: Сын Человеческий (19). Итак, основная мысль книги-противоборство двух миров: Мессии и Егопротивника, или, как бы мы теперь сказали, Христа и Антихриста. ПоэтомуАпокалипсис Иоанна-это новозаветное раскрытие смысла истории-сталпродолжением и углублением проповеди Даниила. И пророческое, и апостольскоеписания актуальны в любую эпоху, ибо проникают в самое средоточие мировогопроцесса. Каждый век может рассматривать свои события под этим библейскимуглом зрения. Книга Даниила, рожденная в тяжкую годину, насквозь проникнута ощущениемвеликой схватки добра и зла. Ее слова повторит Христос, говоря о закатеветхозаветной эры, ее язык станет языком иудейских и христианскихапокалипсисов. В ее пророчествах многие толкователи-от Ипполита Римского(III в.) до Исаака Ньютона и адвентистов-будут искать указаний на последниевремена. Однако необходимо помнить, что эта удивительная книга была в первуюочередь обращена к Церкви ветхозаветной, переживавшей суровые испытания.Если игнорировать это, легко прийти к самым фантастическим выводам. Читаясегодня откровение Даниила в контексте его эпохи, мы можем яснее увидеть,что в книге относится к прошлому, а что-ко всем временам. Для первых ее читателей важно было не только утвердиться в надежде, чтоГосподь не забыл людей Своих, но и получить уверенность, что день свободыблизок. Даниил сам признается, что Бог посетил его, когда он в скорбномнедоумении размышлял над пророчеством Иеремии. Оно обещало конец испытанийчерез семьдесят лет, но прошли уже века, а зло по-прежнему всесильно. В ответ на его вопрошания небесный муж Гавриил, страж престола Божия,открыл мудрецу, что пророк разумел не годы, а семилетия ("седмины"), то есть490 лет (20). Этот период разделяется на три этапа, первый из которых длилсяот Иеремии до возвращения из плена и "Помазанника", то есть первосвященникавозрожденной Общины. Это вавилонская эра-золотая голова из снаНавуходоносора. Вторая фаза-время господства мидо-персов и греков. Оназавершается "смертью Помазанника"- убийством Ония III в 171 году. И наконец,в последнюю "седмину" наступает самая горькая пора. Надменный богохульник,"Вождь народов", прервет богослужение в Храме, и воцарится "мерзостьзапустения". Даниил видит, как враг "вознесся до воинства небесного, инизринул на землю часть сего воинства и звезд, и попрал их. И даже вознессяна Вождя воинства сего, и взята была у Него ежедневная жертва, и поруганобыло место святыни Его" (8, 10). Любой израильтянин догадывался, что подэтим богоборцем Даниил подразумевает Антиоха Эпифана (21). Книга Даниила округляет даты, следуя общепринятой тогда цифровойсимволике. Но конец гонений он предсказал почти точно. По его словам,"мерзость запустения" просуществует три с половиной года, и последующиесобытия подтвердили это пророчество (22). Даниил, однако, полагал, что тотчас после крушения врага наступитпоследняя эра, время земного Царствования Мессии. В каком-то смысле мир,действительно, уже вступал в предновозаветную эпоху. И так ли уж важно, чтоболее точные сроки ускользнули от Даниила? Провидцам дано открывать не их, аобщие векторы истории. Главное остается: вера в торжество Добра. Пусть чудовища сменяют другдруга, пусть приходят и уходят деспотии, пусть свирепствует гонитель-грядетСын Человеческий, Который положит начало новому миру. Пока же народ Божийдолжен собрать все свое мужество, стоять насмерть, ждать и надеяться. Подобно живой воде падали слова Даниила в измученные души. И особенноокрыляло их пророчество о судьбе людей, сохранивших верность до последнегодыхания. Они погибли, но смерть их-только временный сон. В День Суда многие из спящих во прахе земном пробудятся: одни - для жизни вечной, другие - на вечное поругание и посрамление. А разумные будут сиять, как светила на тверди, и обратившие многих к правде-как звезды, вовеки, навсегда. Дан 12,2-3 В конце времен архангел Михаил, покровитель ветхозаветной Церкви,ополчится на сатанинскую рать и одолеет ее. Вообще всей Книге Данииласвойственно чувство близости незримых сил, участвующих в мировой драме (23).Ему открыто, что дела человеческие тесно сплетены с духовной битвой, котораякипит во Вселенной между силами света и тьмы. Даниил не звал евреев браться за оружие, но его книга, подобно трубномузвуку, пробудила в людях боевой дух. Сознание обреченности сменила вера впобеду над гонителем. Именно она подвигла мужей Израиля подняться на защитународа и святыни. К началу 166 года Антиох закончил свои акции в больших городах, итеперь сирийцы стали прочесывать селения и местечки в поисках непокорных.Однажды царские чиновники явились в поселок Модин, расположенный наполдороге между Яффой и Иерусалимом. Как всегда, жителям было приказанопринести жертву богам. Многие послушно собрались на зов. Но старый священникМаттафия из рода Хасмонеев сам отказался и запретил своей семье выполнитьцарскую волю. "Даже если,-заявил он,- все народы и области, подвластныецарю, послушаются и отступит каждый от богослужения отцов своих, исогласится с указом его, то я и сыновья мои и братья мои поступим по заветуотцов наших. Помилуй нас Бог, чтобы оставить Закон и заповеди" (24). Он вышел с другими на площадь, но лишь для того, чтобы видеть, какбудут поступать люди. Когда же первый изменник подошел к алтарю, чтобывоздать честь идолу, Маттафия не выдержал. В присутствии ошеломленной толпыон нанес отступнику смертельный удар, сразил воина, охранявшего жертвенник,и опрокинул алтарь. Вслед за тем, окруженный сторонниками, Маттафия обошелгород с кличем: "Кто ревнует о Законе и тверд в Завете, следуй за мной!" Это было началом восстания. Надеяться на успех было, конечно, безумием. Что мог маленькийугнетенный народ противопоставить могущественным врагам? Но людей одушевлялавера в чудесную помощь свыше. Поэтому, когда семья Маттафии ушла в горы, кним начали стекаться толпы народа. Шли с женами и детьми, с имуществом искотом, вооруженные чем попало. Во главе партизанских отрядов встали пятьсыновей Маттафии: Иоханан, Симон, Элеазар, Ионатан и Иуда, прозванныйМаккаби, Маккавеем, что значит "Молот". По нему и все движение сталиназывагь Маккавейским. При первой же вести о событиях в Модине из Акры выступило войскокарателей. Они настигли одну из повстанческих групп и взяли ее голымируками, так как иудеи отказались сражаться в субботу. Узнав об этом,Маттафия был охвачен горем и негодованием. Отныне, объявил он, на все времявойны закон субботы для носящих оружие отменяется. Несмотря на такое отступление от обычаев, к восстанию примкнули хасиды,среди которых были "мужи, крепкие силой и верные Закону" (25). Впоследствииони разошлись с Хасмонеями, но в момент общей опасности действовали с нимизаодно. Под началом сыновей Маттафии была уже целая армия, хотя и плохооснащенная. Они стали делать вылазки в города, изгоняя царских людей иразрушая идольские алтари. "Так,-говорит историк,- защищали они Закон отязычников и от рук царей и не дали торжествовать нечестивцу". В 166 году Маттафия, ослабевший в скитаниях по горам, заболел ипочувствовал приближение смерти. Старец собрал сыновей и завещал им битьсяза веру, доколе язычники не отступят. Власть военного вождя он передал Иуде,"сильному от юности своей". Этот выбор стал решающим. Маккавей оказался темчеловеком, который дал тирану отпор и с честью выполнил задачу, возложеннуюна него историей.