Не жить и не любить

Кирилл! Моя последняя, молниеносная, любовь, как называю это я, или удар молнии, как называют это французы. Любовь с первого взгляда!

Это действительно было похоже на удар молнии. Я просто увидела его… И пропала! Пропала, по всей видимости, до конца своих дней.

Этот молодой человек, которого Ира нашла по висевшему на остановке объявлению, чтобы починить мой компьютер, в первое мгновение нашего знакомства показался мне светлым, солнечным мальчиком, таким, каких сейчас не бывает. Возможно, это действительно было умопомрачением и ослеплением с моей стороны. Но что-то мне тогда действительно подсказывало, что ко мне в дом пришел светлый, удивительно добрый ангел во плоти, такой человек, какого я искала всю свою сознательную жизнь.

Находясь, просто сидя рядом с ним, я впервые в своей жизни почувствовала, что значит любить по-настоящему, самозабвенно, с готовностью отдать любимому человеку все, что у тебя есть, и даже намного больше, не требуя при этом взамен абсолютно ничего, и абсолютно ни на что не надеясь.

Я буквально любовалась тем, как он работает на компьютере, утопала в его больших, ясных глазах, поражавших меня своей ясностью и красотой. Мне хотелось смотреть на него до бесконечности, только лишь смотреть. Но я не смела, боялась, что выдам себя этим…

Я прекрасно понимала, что то, что происходит в моей душе, в высшей степени бессмысленно и безнадежно. Я даже не мечтала об общении с ним. Но мне вдруг ужасно захотелось иметь детей. Детей именно от Кирилла, которые были бы похожими на него и на меня.

Господи, и об этом мечтала та, которая никогда не хотела детей и вообще считала, что рожать их при нашей неблагополучной жизни - это все равно, что совершать преступление.

Когда Кирилл кончил свою работу, и нужно было расплачиваться, он стал просить по минимуму, по всей вероятности, проникнувшись ко мне жалостью и состраданием. Мне же хотелось дать ему как можно больше. Более того, в тот момент я готова была отдать Кириллу все деньги, которые лежали у меня в кошельке. Бедная Ира, которая, естественно, ничего не могла понять, еле-еле тогда удержала меня от столь безумного поступка. Но таким странным поведением я перед ним выдала себя и свое только что зародившееся чувство.

Уже стоя в дверях, Кирилл подарил мне прощальную улыбку. Господи, как же она мне не понравилась! По этой улыбке я догадалась, что он все понял…

Не знаю, как он все это воспринял. Его улыбка мне сказала, что не очень хорошо. Но для меня, в сущности, это не имело уже никакого значения, потому что самое страшное уже случилось. Я снова очень сильно влюбилась, снова погрузилась в свой ад…

Ира, к счастью, а может быть, к несчастью, так ничего и не поняла. Да, она, конечно же, заметила во мне какое-то резкое изменение, потому что вскоре пришла Надя, и, увидев мой, мягко говоря, необычный вид, стала расспрашивать, что случилось, не болит ли у меня голова и тому подобное. В тот момент мне так хотелось хоть как-нибудь попытаться им объяснить, что не голова у меня болит, а вся душа пылает, что я вся, целиком и полностью, пылаю и сгораю на костре безнадежности. Но только разве это смогут понять те, кто ни разу в жизни не испытывал ничего подобного?!

Вскоре Ирина уехала домой, и я снова осталась один на один со своей адской, невероятно мучительной душевной болью.

Через день, или два ко мне пришла Вера. В то время я еще считала ее своей близкой подругой. Поэтому, конечно же, мне захотелось поделиться с ней тем, что со мной произошло. Я все ей откровенно рассказала, надеясь тем самым хоть немного облегчить свою душу. Вначале Вера восприняла мой рассказ с некоторой долей оптимизма и доброй иронии, сказав, что теперь они будут приглашать Кирилла ремонтировать мой компьютер при первой же возможности. Но когда я сказала, сколько ему, по моим предположениям, лет, вся эта ирония вдруг очень быстро куда-то исчезла, и на лице Веры промелькнуло нечто такое, что потрясло и оскорбило меня до глубины души. В этот момент я окончательно поняла, что подруг у меня нет, что они с Надей и Викой мне кто угодно, только не друзья.

До этого Вера сама не раз делилась со мной собственными личными переживаниями и любовными терзаниями, и я, как благодарный слушатель и человек, который может воспринять и понять чужую боль, как свою собственную, всегда ей сочувствовала и сопереживала. Я думала, что заслужила в ответ право на то же самое. Но почему-то оказалось, что Вере влюбиться в человека не девять лет моложе себя можно, а мне полюбить того, кто родился на двадцать лет позже, чем я, нельзя.

А при чем здесь возраст?! Ведь любовь – это нечто такое, что вообще его не имеет. Недаром же говорится, что ей все возрасты покорны.

А, кроме того, сама-то я выгляжу намного моложе своих лет. Мне никто и никогда не давал столько, сколько мне было на самом деле. Ведь в душе мне всегда было и будет двадцать, и не больше. Я поняла это про себя еще в детстве. И даже сейчас, когда я уже абсолютно немощная, практически полностью изуродованная и изможденная болезнью, я - кто угодно, только не старуха.

Но, как бы там ни было, любовь к Кириллу стала для меня чем-то особенным, чем-то таким, что никогда полностью не забудется.

Сейчас я не желаю знать об этом человеке абсолютно ничего. Мне безразлично, женат ли он, или холост, (а Надя мне уже поспешила сообщить, что он женат). Для меня это не имеет абсолютно никакого значения! Да, я хочу, до безумия хочу его видеть, но я не хочу, чтобы он видел меня в моем теперешнем состоянии. Я просто не могу! Это выше моих сил!

Я даже не желаю знать, какой этот человек внутри, ошибочно ли мое первое впечатление о нем, или нет. Я хочу, чтобы хотя бы Кирилл оставался единственным светлым идеалом в моей жизни, тем солнечным мальчиком, которого я увидела в тот первый миг, когда этот удар молнии поразил меня.

С тех пор уже прошло несколько лет и я уже давно не чувствую по отношению к Кириллу такой сильной влюбленности, как в первый миг. Но все равно следы прошлого большого чувства до сих пор терзают мою, и без того измученную, душу. Я до сих пор готова отдать этому солнечному мальчику почти все, что у меня есть, не требуя взамен абсолютно ничего.

Наверное, это и есть настоящая любовь. И мне все-таки нужно поблагодарить Бога, или судьбу за то, что, несмотря на все свои разочарования в людях, я все еще способна очаровываться и любить. А это ведь самое главное, правда.