Ревизор»: сатирическая направленность и художественное своеобразие

Комизм положения в обманутом ожидании, комическое основано на парадоксе, несообразности.

«Миражная» интрига – ситуация возникла на подготовленной почве (чиновники жили в страхе, в постоянном ожидании ревизора). Желание казаться не таким, какой есть на самом деле. Это желание живет в каждом из нас, это и есть кусочек Хлестакова в каждом из нас. Общество спровоцировало Хлестакова выступить в этой роли.

Немая сцена – публика должна ужаснуться, потрясенная, шокированная.

Это ревизия всей страны, всех пороков русской жизни. В этом смысл заглавия, ревизор – это сам Гоголь.

Новизна «Ревизора» заключалась, в частности, в том, что Гоголь перестроил тип сценической интриги: теперь она приводилась в движение не любовным импульсом, как в традиционной комедии, но административным, а именно: прибытием в город мнимо высокой особы – ревизора.

Ломая традицию, Гоголь отказался и от привычной иерархии главных и второстепенных персонажей. Напротив, в его пьесе во всех перипетиях действия находился не один, не несколько персонажей, но весь их сонм. Сюда же добавлялись еще и персонажи внесценические, заполнявшие все мыслимое пространство города. Сам Гоголь назвал это «общей» завязкой, противопоставляя ее «частной завязке», построенной на любовной интриге.

Психологическая и одновременно драматургическая коллизия Хлестакова заключается в том, что он – хвастун и лжец, чьи действия не подчинены какому‑либо корыстному или обдуманному плану, но зато подчиняются силе обстоятельств. Ложь его становится тем самым не страстью и не ремесленным занятием, она всего лишь простодушна и непрофессиональна. Герой, который по более традиционной логике должен был бы управлять событиями, подчинен им у Гоголя так же, как и другие персонажи, которые теперь уравниваются в отношении незнания реального хода вещей. Самый большой мошенник в городе (Городничий) терпит поражение не от еще более искусного противника, но от человека, который не прилагал к тому никаких сознательных усилий.

Парадоксальным образом при всем своем новаторстве Гоголь довольно четко соблюдал каноны классицистической драматургии.