Общий уровень грамотности и типы обучения

4.1. Этап становления первичной грамотности в России. Начало истории российского просвещения неизбежно связано с крещением и фактом устроения на Руси официальной православной церкви (это вовсе не говорит о том, что до этого на Руси не было грамоты). И то и другое было встречено определенным сопротивление со стороны большинства народонаселения. На школу и науку смотрели и дети, и родители как на злые мытарства, а матери плакали о своих сыновьях, как об умерших, когда их насильно забирали в школьную науку. Эта реакция за столетия обрела статическое качество «отечественной» традиции к восприятию всего нового (инновационного).

Греко-византийская постановка школьного обучения, сформировавшаяся в культурной среде, где образование рассматривалось как положительное благо, не была рассчитана на принудительность. «Свободное учительство», с отсутствием обязательных программ и акцентом на углубленное самообразование, у нас было приемлемо только для индивидуального обучения, примеров которому на Руси достаточно от княжичей до простолюдинов, но никак не общего.

Общее образование изначально было возможно только в форме государственных школ, с единой обязательной и однообразной программой на официальных правах, которое длительное время оставалось не уровне первичного обучения грамоте, что не могло обеспечить достаточного уровня просвещения.

При церквах были организованы начетнические школы элементарной грамотности – чтение и молитвы. Намеренная ограниченность интеллектуального потенциала русского просвещения была обусловлена и характером православной духовности, в которой ценилась мудрость свыше, от Бога, а не лукавые умствования (лжеумствования) философов и риторов, достойных только осуждения. В середине XVII века знаменитый «раскольник» протопоп Аввакум в своих громких проповедях возглашал, что «ритор и философ не может быть христианин» (обращение по поводу «литературности» украинских и белорусских проповедников).

Но уже во второй половине XVI столетия, возникнув под жестким влиянием латинских и протестантских ересей, «встал остро вопрос о спасении православия средствами своего просвещения – школы, науки, книжности. И надо признать, что в этом отношении вначале духовенство не сделало ничего. Патронат настолько понизил его интеллектуально и морально, что оно не проявляло даже простого непросвещенного фанатизма. Дело начали и провели миряне: аристократия и горожане»[17].

Центр борьбы восточного православия с иезуитством и реформацией сосредоточился на юго-западе Руси в лице знаменитых просвещенных «беженцев» со стороны Москвы – князя Андрея Курбского, первопечатника Ивана Федорова, бывшего игумена Артемия, князя К.К. Острожского. По инициативе последнего была напечатана первая русская (славянская) Библия в 1581 г. Острожская Библия возникла не без влияния примера протестантского перевода Нового Завета на разговорное наречие.

Князь Курбский с особой настойчивостью агитировал за создание в русской Литве православной школы и литературы, по личной инициативе организовал школу полудомашнего типа. Честь же основания первой национальной средней школы принадлежит князю Острожскому.

Она была построена по типу иезуитской коллегии, хотя ее именовали Академией. В своем основании она имела древнюю античную систему двух ступеней, так называемых trivium и qvadrivium. В «тривиум», буквально «трехпутие», входили: грамматика, риторика, диалектика. В «квадривиум» – музыка, астрономия, арифметика, геометрия. Сначала преподавались только славянский и греческий языки. Позднее стали преподавать и латинский, что естественно повлекло за собой организацию школьного театра, как эффективного учебно-методического средства овладения латинской премудростью.

Защите юго-западного православия послужило также мирское школьное просвещение, организованное горожанами и купцами в так называемых Братствах (Виленское – 1584 г., Львовское – 1585 г.). Ремесленные цеховые группировки обрели статут миссионерских, вероисповедальных, образовательных, воспитательных и благотворительных учреждений. В братских школах, наряду с греческим, вводится изучение церковно-славянского и русского языков, за что и стали называться «греко-славянскими». Впервые здесь начали изучать церковно-славянский язык наукообразно, т.е. по грамматическим правилам, а не одним только начетничеством («зубрежкой»). Знаменитой грамматике Милетия Смотрицкого, созданной для братских греко-славянских школ, суждена была долгая жизнь в Московской Руси XVII века и даже в Послепетровской Руси XVIII столетия. Именно братские школы, пройдя Киевскую стадию латинизации, стали основой научного просвещения всей России.

Не смотря на сильное предубеждение против даже западнорусских православных школ, в Москве ко второй половине XVII столетия появились школы повышенного типа, в которых содержание образования включало изучение классических языков (греческого и латыни).

В основе «энкиклиос» (лат. encyclica, греч. enkyklios – общий для всех) –«всеохватывающего обучения» византийской средней школы, по аналогу которых создавались наши, лежал «тривиум»: диалектика, риторика, грамматика. Также греческие книги переводились на славянский язык и «учити на учительном дворе малых ребят греческого языка и грамоте». К этому времени, как пишет историк русской церкви, – «Москва осознала, что мало читать, переписывать, печатать готовые книги, а что надо научиться и самим их писать, что надо организовывать орудие книжности – школу» (Карташов, с. 119).

Латинизированная киевская ученость проникла на территорию патриархальной Москвы и развивалась в борьбе двух школ – эллинствующей и латинствующей. Протестантство пугало своим вольномыслием, латынь подавляла своим количественным и качественным изобилием. Школьную латинизацию воплотил в себе для Москвы Симеон Полоцкий (в миру Самуил Емельянович Петровский-Ситнианович) (1629-80), белорусский и русский общественный и церковный деятель, писатель, проповедник, поэт. Наставник царских детей. Именно он организовал в Кремле типографию, а также стал одним из зачинателей русской силлабической поэзии (сборники «Вертоград многоцветный», написан в 1678, «Рифмологион», написан в 1678-80) и драматургии.

Дело Симеона Полоцкого продолжил его прямой ученик Сильверст Медведев (Симеон Агафонников, в монашестве Сильвестр) (1641-91), русский писатель, ученый, деятель просвещения. Автор записок о восстании 1682 г., богословских сочинений, силлабических стихов. Наиболее вероятный составитель первого русского библиографического труда «Оглавление книг, кто их сложил». В 1680 году был назначен «строителем», т.е. настоятелем Заиконоспасского монастыря, надолго ставшего (с XVII по XIX вв.) местом богословских школ в Москве (Спасские школы). Им замышлялся план создания высшей школы – Академии. От своего учителя ему передалось и особое расположение придворных кругов царя Федора, его сестры Софьи и ее фаворита князя В.В. Голицына. За поддержку царевны Софьи он и был арестован в 1689 году, а в 1691 казнен.

Западническая ориентация царевны Софьи и князя Голицына на польский латинизм, сложившаяся под влиянием Полоцкого и Медведева, способствовала проникновению иезуитов в Москву под видом торгового предприятия, и позволило им обосноваться в Немецкой слободе, а в 1685 году открыть свою школу (разумеется, со своими постановками школьного театра, которые исполнялись публично).

Пугающее «вольномыслие» протестантизма также сыграло свою существенную роль в «строительстве» образовательного просвещения в линии борьбы с латинизмами усиленным развитием разговорного и литературного языка. С упрощенными поправками церковно-славянского языка Библия впервые в Москве была напечатана в 1663 году (перепечатка Острожской Библии, 1581 г.). В свою силу влияние протестантской системы примата государства и образования над церковью, – школы и культуры в рациональном духе «естественного права» (прирожденного равенства людей) и «общественного договора» (государство – результат договора между людьми и должно служить их благу), – войдет при Петре I.

Ко второй половине XVII столетия уровень образования был достаточно высоким не только в слоях служилых людей «высшего» общества, но и среде посадских, крестьянских и дворовых людей. Спрос на книги различного содержания (как духовного, так и светского) был так велик, что печать не могла удовлетворить всех читателей. Печатные книги зачастую переписывались писцами и в таком виде находили широкое распространение среди частных лиц и различных учреждений, включая и школу. Книги переписывались и любителями и «профессионалами» – писцами-переписчиками, как на заказ, так и на продажу (Н.А. Бакланова).

Таким образом, ко второй половине XVII столетия в Московской Руси «переходного» периода сложилась ситуация острого интеллектуального и духовного брожения, проявлявшаяся в широких кругах молодежи умственным тяготением к ученому просвещению и образованию различных школ и направлений. Все выше перечисленные модели образования – иезуитская, протестантская (лютеранская), киевская («славяно-греческая»), принуждая московскую «бесшкольность» к образовательному самоопределению, обязательно содержали и развивали в своей системе обучения и воспитания школьный театр.

4.2. Домашнее обучение в России как «латентный период» (скрытый период) развития общегосударственного образования. Русские традиционные формы домашних институтов носили родовой характер: «кормильство» – «наставничество», «дядьки», «кумовство» – духовное наставничество (в христианстве – крестничество), «мастера грамоты» – домашние учителя. Домашнее воспитание носило «внутренний» характер духовного, «общинного» наставничества, т.е. сущностного, «нутряного» развития «родового» человека. Имело форму индивидуального обучения.

Долгое время на Руси, за отсутствием общего государственного образования (высшего и среднего), было достаточно широко распространено домашнее обучение (семейное, индивидуальное, бытовое), где образование давалось «мастерами грамоты», которые либо учили у себя на дому, либо ходили по дворам, нанимаясь, в домашние учителя. Среди них было много иностранных учителей, обучавших детей языкам. Широкое и бесконтрольное распространение домашнего обучения иностранным языкам особенно волновало московское духовенство. Предполагался даже проект создания цензурных учреждений, выступающих в качестве карательных органов на случай, если иностранцы под видом обучения будут заниматься соблазнением русских православных на переход в латинство и протестантство. В этом случае и соблазнителя и прельстившегося ереси предполагалось присуждать к сожжению на костре. Но ни у церкви, ни у государства не было образовательной альтернативы, чтобы осуществить свои замыслы.

Существовала на Руси, помимо языческих обрядов и ритуалов, древняя традиция коллективного воспитания изображением «в лицах» самой жизни, но не реальной, а вымышленной. Опять-таки помимо скоморохов, которые выполняли это профессионально, немалую роль играла в этой связи традиция чтения вслух (или пения), сказов, которая формировала привычку коллективно-зрительского восприятия условности.

Домашнее образование выходило за рамки семейственности и личного обучения, перерастая в дело общественной и государственной значимости. Подобно личной инициативе Курбского и Острожского в русской Литве, в Москве середины XVII столетия явилось небывалое новаторское просветительское предприятие – меценатство.

Уже упоминаемый в пьесе Островского «Комик XVII века», боярин Ртищев Федор Михайлович (1626-73) носил титулы дворецкого (придворный титул) – глава дворцового управления в Русском государстве XV–XVII вв. и окольничего – глава ряда приказов, а также состоял в членстве «Кружка ревнителей благочестия». В свои двадцать четыре года на свои же средства Ртищев открыл ряд больниц, богаделен, школу, где проектировал создание, как бы своего рода, ученого ордена в Андреевском монастыре (1650 г.). Ртищев пригласил в свою школу киевских монахов и ученых, которые образовали некий академический кружок. Сам Ртищев сделался рядовым учеником в этой школе, за что и был обвинен в ереси за обучение греческой грамоте.

Во второй половине XVII столетия домашнее обучение и воспитание стало обустраиваться с целью внешней презентации, поскольку усложнялась «общественная», светская жизнь в плане церемониального соблюдения «чина». При московском дворе появились первые «декламации» – пробные публичные выступления молодых людей – приветствия, хвалебные речи, отдельные поэтические опыты С. Полоцкого с элементами некоторой сценичности, требуемой тогдашними «поэтиками».

Появлялась «мода» на образование. Стали возникать частные пансионы (Pension – платеж) – закрытые учебные заведения с общежитием и полным содержанием учащихся (по типу иезуитских коллежей во Франции). Ребенок с детства отрывался от родительских корней и попадал в искусственную среду условно-образовательных форм. Маргинальные процессы развивались и охватывали все общественное устройство. Эстетическая условность театральных форм становилась нормой его существования. Театр укоренялся в святая святых русской общинной жизни – в семье.

Шли спектакли при дворе любимой сестры Петра Натальи Алексеевны. В репертуар театра Натальи Алексеевны входили пьесы из школьной драматургии «Комедия св. Екатерины», «Комедия пророка Даниила». Несколько позднее, в 1716 г. после переезда Петра со своим двором в Петербург Наталья Алексеевна выпросила себе большой дом на Петербургской стороне, в Никольской улице и устроила в нем театр с партерами и ложами. Она организует первый публичный театр, куда вход будет открыт всем желающим. Царевна сама будет сочинять трагедии и комедии, где под вымышленными именами будут вводиться участники современных ей событий.

Долгое время существовал домашний «измайловский театр» на увеселительной царской даче в Измайлово, родовой вотчине Романовых, где вдова государя Ивана Алексеевича Прасковья Федоровна в 1697 году представила царю Петру Алексеевичу игривую комедийную потеху с Шутом. Уже в новом веке царица Прасковья создаст «комедию близ Никитских ворот» в Москве (1707 г.).

«Домашний» театр стал привилегией не только царской фамилии Романовых-Нарышкиных, но и их противников, политических и культурно просветительских, – Романовых-Милославских (царевна Софья – кн. Голицын).

Плоды просвещения, проходя этапы трудного и мучительного развития эмбриона, давали о себе знать в разных социальных слоях и общественных сферах российской культуры, но центром завязи являлась «патриархальная» ипостась (сущность) придворной жизни во всех ее культурных и повседневных проявлениях. При дворе второй половины XVII столетия возникает личное право так называемой «приватной» жизни (частной). Личная жизнь, – явление неведомое для родового уклада, – частная, неофициальная, свободная от родовых и социальных предопределений, при условии соблюдения «общественного договора». Этим «патриархальным» правом воспользуется матрональная (женская) линия государственной власти в России, давшая толчок к развитию женской социокультурной эмансипации (освобождение). Начало этому было положено царицей Софьей, дочерью царя Алексея Михайловича от первого брака, воспитанницей С. Полоцкого.

4.3. Домашний театр и русская смута на рубеже столетий. Спектакли при дворе продолжались включительно до января 7184 (1676) года, когда умер царь Алексей Михайлович. По традиции наступал год траура, а потому «минулись комедии» во дворце. Артамон Сергеевич Матвеев – главный их устроитель – вскоре был отправлен в ссылку в Мезень (Пустозерск), а позже, по некоторым сведениям, был «подхвачен на пики и изрублен саблями в куски» в вихре стрелецких бунтов и внутренних распрей. Россию сотрясали более значительные события, приведшие в новом XVIII веке к необратимым процессам преобразования «допетровской», «дореформенной», «патриархальной» Руси.

Царь Федор (1661-82) – сын Алексея Михайловича от первого брака положил конец «бесовскому игрищу». Фактически к власти вновь пришла «партия» Милославских, «защитников старины» по наущению которых была составлена та злополучная грамота 1648 года, запрещавшая действа скоморохов.

При дворе из «просвещенных» соратников Матвеева удержался только один Симеон Полоцкий – воспитатель старших царевичей, ученый монах. Как одна из значительных фигур в круге просвещенных людей России, Полоцкий имел целью: «Сгладить резкие крайности и примерить неопределенные стремления молодежи с консерватизмом стариков».

Духовный наставник царской семьи С. Полоцкий, выпускник Киево-Могилянской духовной коллегии, где был свой школьный театр, видевший школьные спектакли и за границей, знал степень воспитательного воздействия театрального зрелища на юные души. А потому, проповедник и борец с расколом, т.е. активный церковный и общественно политический деятель, Полоцкий уделял много времени театру и драматургии, но не в зрелищной увеселительной его форме, а назидательно нравоучительной. Рассвет школьного театра приходится на начало XVIII века, с момента организации Славяно-греко-латинской академии в 1701 году, а пока запрещенные действа принимают «домашние», «семейные» и «дворовые» формы.

Важным примером размытости границ видов школьного театра являются пьесы Симеона Полоцкого. «Комедия-притча о Блудном сыне», написанная в 1672 году (!), была хорошо знакома по Библии, но было и конкретное лицо, случай с которым послужил поводом для написания пьесы. Сын именитого боярина Ордын-Нащокина (до боярина Матвеева являлся начальником Посольского приказа) во времена Алексея Михайловича уехал в заморские края, сбежав от отчей опеки, но затем вернулся с повинной под родительский кров, и раскаялся в своих грехах.

Выделяется явно нравоучительный характер комедии, где Полоцкий призывал юношей «не полагаться на свет разума, а слушать наставления старших», а «старших» быть мягче «к ошибкам неопытной юности» (первая на Руси постановка проблемы «отцов и детей»). С другой стороны, основная мысль состояла в том, что необходимы наука и образование, которое «одно только и может сдерживать своевольные порывы юности и направлять ее стремления на разумный путь». Литургический смысл сюжета о блудном сыне принимал злободневную направленность публицистической актуальности, т.е. ориентации на современную ситуацию в области воспитания и образования.

Расширение связей России с Западом способствовало не только развитию образования и культуры, усилению интереса к наукам и искусствам, но вносило подобострастное преклонение перед иноземным и негативное отношение ко всему отеческому. Особенно сильна была мода на все польское, возникшая вследствие тесных контактов во время русско-польских войн первой половины XVII века. Эту новую болезнь современники называли «чужебесием». «Мода на Запад» развивается и в более опасные увлечения «золотой» молодежи «заграничным» широким образом жизни, кутежами, жизненными всевозможными наслаждениями, где «научились больше пить и деньги тратить».

Герой комедии-притчи «О блудном сыне» тяготится жизнью в родной стороне и домом отца, не желает «в отчинной стране юность погубити», не хочет учиться дома и уезжает за границу. Как водится, испытав множество унижений, утрат и растрат, блудный сын возвращается на родину.

Особо примечательно, что комедия-притча выходит за границы поэтики школьной драмы, которую на сцене «действовали», а не «играли». Драматическое действие группируется возле главного персонажа, аллегорические фигуры отсутствуют, ясно прослеживается тема «о поездках молодых людей за границу».

Семена просвещения были разбросаны в разную почву и ростки дали своеобразные. Царевна Софья Алексеевна (1657-1704), третья дочь царя Алексея Михайловича от первого брака, стала во главе бояр Милославских, родственников первой жены царя Алексея Михайловича. А потому сама она публично не могла позволить зрелищное увеселение, но «плоды просвещения» С. Полоцкого давали себя знать. Она устраивала в угоду своему брату царю Федору, человеку набожному, представления религиозных мистерий, исполнителями которых были ученики Спасской школы.

Во времена правления Софьи центр просвещения сместился к дому «надворного воеводы» князя В.В. Голицына. Голицын Василий Васильевич (1643-1714), князь, боярин, фаворит правительницы Софьи. В 1676-1689 гг. возглавлял Посольский и другие приказы.

Предполагается, что именно в «домашнем театре» Голицына состоялось первое представление «Комедии-притчи о Блудном сыне» Симеона Полоцкого, «бываемой лета 1685 в Москве». (1685 г. примечателен одновременным открытием в Москве иезуитской школы и Спасской школы Заиконоспасского монастыря). Можно сказать, что спектакль в доме Голицына – первое сугубо светское театральное представление (прототип салонной художественности начала последующих столетий).

Князь В.В. Голицын вошел в российскую историю не только как фаворит царевны Софьи, но как дипломат и воин. Участник Чигиринских (1677-78) и глава Крымских (1687, 1689) походов. В 1686 г. он заключил знаменитый «Вечный мир» с Польшей. Вот здесь и произошел знаменитый, давший новые ростки, контакт с Западной Европой, которому противостояла Святая Русь с начала принятия христианства – западному латинству. Польша с конца XVI столетия находилась под сильным влиянием иезуитского ордена, которым впервые в славянском мире и были организованы школьные сцены.

Во времена управления боярина Голицына в Москве впервые появились иезуиты, которым он покровительствовал. Культурно-политические симпатии надворного воеводы распространялись на Францию и ее двор. «Галльское» влияние разовьет свою активную деятельность во второй половине XVIII века, тогда то и проявятся иезуитские ростки, но не в религиозной, а в «эстетичной» форме на сцене русского театра. Но это уже другая страница истории.

Трудно переоценить роль домашнего образования в России, тем более в сферах художественно-творческого развития. Не преследуя специальных художественно-образовательных целей, домашнее воспитание и развитие долгое время (вплоть до начала XX столетия) оставалось единственным институтом целостного, сущностного, гуманитарного и общехудожественного образования.

Общественное значение домашнего воспитания и образования, исторически и социально обусловленное, распространялось не только на элитарно-аристократические верхушки, но способствовало развитию дарований из низших сословий. Домашний театр во всех его своеобразных проявлениях («помещичий», «дворовый», «усадебный», «крепостной», «любительский») подготавливал почву для возникновения профессионального театрального, музыкального, изобразительного искусства.

Но сущностное значение домашнего образования состоит во внутреннем динамизме постоянного устремления личности к самоактуализации, самовыявлению и саморазвитию.

Резюме: Не смотря на сильное предубеждение против даже западнорусских православных школ, в Москве ко второй половине XVII столетия появились школы повышенного типа, в которых содержание образования включало изучение классических языков (греческого и латыни). Что предполагало обязательное включение в образовательную программу вспомогательной дисциплины «школьный театр».

Во второй половине XVII столетия домашнее обучение и воспитание стало обустраиваться с целью внешней презентации, поскольку усложнялась «общественная», светская жизнь в плане церемониального соблюдения «чина». При московском дворе появились первые «декламации» – пробные публичные выступления молодых людей – приветствия, хвалебные речи, отдельные поэтические опыты С. Полоцкого с элементами некоторой сценичности, требуемой тогдашними «поэтиками».

Появлялась «мода» на образование.

Учебно-исследовательские задания к дидактическому практикуму:

– Как формы и типы образования отражаются в содержании процесса развития и обучения.

– По какой линии развития осуществляется взаимодействие домашнего воспитания (индивидуальное) и государственного образования (личное).

– Каковы педагогические установки домашнего театра в связи традициями «домашней» педагогики.

– Каким образом содержание общего образования связано с методами и средствами обучения сценическому искусству.