Трудная наука Кодокана

(По рассказу Н.В. Мурашова)

По-прежнему продолжались занятия в Кодокане и Василий полностью окунулся в отработку всевозможных борцовских приемов. Он возвращался из спортивного зала, отдав все свои силы до предела, с тем, чтобы поскорее заснуть и не думать о том, как дальше жить теперь, когда мир опустел.

Снова, как после смерти отца, он остро почувствовал, что остался один. Правда, теперь он был уже не лопоухим мальчишкой, а, считай, взрослым человеком. И все-таки до сих пор другие люди так или иначе определяли, куда ему идти и чем заниматься.

Все чаще задумывался он над тем, что всё, окружающее его, на самом деле для него временное, чужое – не здесь его настоящий дом и где-то есть настоящая родина. Не казался уже этой родиной и каторжный сахалинский Александровск, который помнился японской оккупацией, выселением русских, толпами плачущих женщин и детей на морском берегу.

Он уходил от этих мыслей всё в те же изнурительные тренировки и был благодарен за их жесткость суровой системе Кодокана.

Началось освоение ката – упражнений, о которых старые мастера хранили целые легенды. Считалось, что для каждой школы набор ката подбирает отец- основатель. Не был исключением и доктор Кано: девять обязательных ката должен был освоить каждый выпускник Кодокана. Но были и существенные различия. Старые мастера присваивали комплексам ката магическое значение: в них содержался своеобразный код школы – ее мудрость, рассказанная на языке жестов.

Для доктора Кано важным было другое: все комплексы ката построены на чередовании мягкости и жесткости, расслабления и напряжения, быстроты и замедленности. Чтобы успешно их выполнить надо чувствовать ритм, обладать чувством дистанции, чувством времени, правильным дыханием и правильным распределением энергии. Обязательным условием было возвращение в исходную точку, откуда начиналось движение.

Старые мастера учили: «Человек выполняет ката, а ката делает человека.» Считалось, что эти упражнения формируют состояние постоянной готовности тела и духа к борьбе, регулируют психическую деятельность, снимают стрессы, мобилизуют волю. Кроме того при их выполнении прорабатывается каждый мускул и каждый нерв, обновляют запас энергии в организме.

- Запомните, - говорил доктор Кано, - ката можно выполнять в считанные минуты, в любом возрасте, в любую погоду, в любом помещении, в любой одежде, со снарядами или без них, в одиночку, с партнером или в большом коллективе.

Учить каждую ката следовало до тех пор, пока тело «само всё не уразумеет». Но все чаще Василий задавал себе вопрос: зачем тратить столько сил и времени в спортивных залах Кодокана, зачем ему доводить до такого совершенства свое и без того тренированное тело? Для каких реальных дел это пригодится? Слова Владыки Николая всплывали в его памяти: «Важно самому себе твердо отдать отчет, чего именно ты хочешь…» И пока он не находил на этот заданный себе вопрос определенного ответа.

Именно в эти дни появилось в его характере то, что потом порой называли его закрытостью, замкнутостью, и что на самом деле было глубокой внутренней работой души. Еще не раз он мысленно вернется к тому, что было ему преподано в духовном училище и в семинарии, поверяя эти уроки жизнью и сверяя свою жизнь по ним.

. Он и сам не отдавал себе отчет в том, что за время тренировок меняется не только его тело – в нем рождался другой человек: стремительный и сдержанный; решительный и осторожный; уступающий и умеющий держать чужой напор; знающий возможности противника и чувствующий момент для собственной атаки.

И в то же время жил в нем прежний, добрый и любознательный русский паренек, переимчивый на всякое новое знание, правдивый и честный, готовый отозваться на ласку ответным движением души, болезненно чуткий к несправедливости и неправде.

Наконец он постановил не заглядывать далеко вперед и положить все силы на то, чтобы как можно успешнее закончить Кодокан

Ему предстояло освоить на практике основные принципы системы доктора Кано: