Маша возвращается

МАША. Оказывается, у меня хоть шаром покати, ни одной картошенки нет.

ТАТЬЯНА. Обойдемся. Вон у нас сколько всего.

АННА. А из чего пить? Маш, где тут у тебя хрустали парадные?

МАША. Где ж им быть? На старом месте, в буфете.

АННА. Боже мой! Знакомые фужеры. Сколько же из них выпито! Девчонки, а помните, как Александр Иванович, после «Трех сестер», отбил ножку у фужера. Ну помните, он сказал: Мы в Москве, наконец-то мы в Москве! Дальше забыла… Но тост был грандиозный. Интересно, где он сейчас в Москве или, как все дальновидные люди, сделал ход конём и на запад перебрался…

ТАТЬЯНА. (Маше.) Ты не знаешь где он сейчас?

МАША. Не знаю.

ТАТЬЯНА. (Обнимая.) Не знаешь и не надо, а плакать то зачем?

АННА. У нас в Ницце столько наших…Русская речь повсюду. В воскресенье в русской церкви кого только не встретишь, самые знаменитые музыканты, ученые, словом сливки русского общества, я уже не говорю о представителях бизнеса. Народу столько, что к иконам и не подойти.

ТАТЬЯНА. Запад умело из России денежки высасывает. По системе работает.

АННА. Запад умы и таланты приспосабливает для своих нужд, а вот инопланетяне, те действительно высасывают энергию из нас.

ТАТЬЯНА. Ха-ха-ха…Ты, в ресторане, вроде, мало пила…Не?Ладно, ладно.Кстати, запад правильно делает. Нечего зевать…А то ни условий… Ничего для самореализации…Да, что там говорить, не хочу! Ничего не хочу!

МАША. Сейчас многие из уехавших возвращаются. Правда, победителей среди них маловато. И это не удивительно. Народная мудрость не зря гласит: Где родился, там и пригодился. У вас, надеюсь, всё хорошо сложилось?

АННА. Сложилось… Мне жаловаться не на что… Ну, что, девицы-красавицы, душеньки-подруженьки, всё на столе. Чего ждем?

ТАТЬЯНА. Ждем команды хозяйки.

МАША. Вот я росомаха. Давайте, давайте, не ждите меня. Как прежде, сами хозяйничайте. (Осторожно достает фужер). Анечка, вот тот самый фужер, который Са... Александр Иванович разбил. Мне его склеили и я храню в память о том вечере.

АННА. Какая прелесть. Девочки, сегодня я пью из него.

ТАТЬЯНА. А почему это ты? Я буду из него пить.

АННА. Послушай, Тань, а ты то тут причём?

ТАТЬЯНА (забрав фужер).При том.

АННА. Я не понимаю, ты что забыла? Мы же с ним…Я ж за него чуть замуж не вышла.

ТАТЬЯНА. Так, не вышла же! (Маше). Что я такого сказала? Я правду сказала. И вообще, что за блажь, пить из разбитой склянки в память о том, что когда-то не сбылось... Ну, не сложилось же. (Анне.) Ладно. На, бери свой фужер.

АННА. Вот теперь, он мне не нужен.

ТАТЬЯНА. Что ж, тогда из этого хромого ветерана буду пить я.

АННА. Какая же ты… Ты такой раньше не была! Ты про всё забыла.

ТАТЬЯНА. Так, давай без истерик и конкретно.

АННА. Ты про наших «Сестер» забыла!

ТАТЬЯНА. Я забыла?! Да я последнее время только о «Трех сестрах» и думала. Иногда проснусь ночью и вспоминаю…. И так отчетливо вижу, как стою у берёзы на нашей маленькой сцене, а рядом вы. Помню, как Александр Иванович сказал… Вот в этой самой комнате... Он сказал, что я лучшая Ольга, какую когда-нибудь он видел в Москве! Разве я могу это забыть?

АННА. Он и нас с Машей хвалил… Но как женщину он тебя вообще не воспринимал!

ТАТЬЯНА. Потому что я не набивалась, как некоторые.

АННА. Что?! Это какие такие некоторые?

ТАТЬЯНА. Тебе виднее какие.

МАША. Танюш…Пожалуйста.

АННА. Ты хочешь сказать, что это я набивалась?

ТАТЬЯНА. Я не хочу. Я сказала… Извините, дама, но когда-то это было вам свойственно.

АННА. Это ты потому говоришь, что он в твою сторону даже не смотрел!

ТАТЬЯНА. Ошибаешься. Одно время посматривал.

МАША. Что, действительно?

ТАТЬЯНА. (Смеясь) Смотрел, смотрел, но, к моему сожалению, ничего не высмотрел. Да, чепуха! Дело прошлое, как говорится, мои пароходы лавировали, лавировали, да не выловари…

АННА. Эээ-х, ты! Даже про артикуляцию забыла. Пароходы не вырувырывали...ли, а выровали…

МАША. Не вылавировали. Только не пароходы, а корабли.

ТАТЬЯНА. Никто не вырулил! Ни корабли, ни пароходы… Все утонули в Миссисипи!

Татьяна нервно расхохоталась, а потом неожиданно оборвала смех…

Александр Иванович в своей оценке меня был прав!

АННА. Что ты говоришь…

ТАТЬЯНА. Да, прав. И это чистой воды правда. Нечего так смотреть. Правда!

АННА. Ах, так?! Хорошо… Тогда я тоже правду скажу. Черешенко был молод и не опытен. Он к тому времени от силы года два, как в Москву приехал из своей хохляндии... Ну, не больше. Что он мог видеть? Каких таких «Сестер»? Когда он с нами с утра до ночи репетировал.Да он, кроме тебя, ни однойОльги в глаза не видывал! Она лучшая Ольга. Не знаешь ты настоящих Олек-к.

ТАТЬЯНА. Очень даже знаю! Я в Нью-Орлеане такой спектакль видела. О-го-го!

АННА. Маш, ты слышишь, что она говорит? (Татьяне.) Да разве могут в твоём этом…Орлеане Чехова поставить?