Что такое позитивизм? «Антифилософская философия» и интеллектуальные притязания научного мышления

Что обозначает слово «позитивизм»? Обычно в науковедческой литературе (посвященной, главным образом, проблемам истории философии и гуманитарных наук) это слово используется для маркировки обширной и вместе с тем довольно неопределенной совокупности концептуальных построений, связанных в том или ином отношении (прямо или косвенно) с именами Конта и его последователей. Если речь заходит непосредственно о взглядах самого родоначальника позитивизма, то тогда данный термин употребляется как своего рода интегральная понятийная единица, характеризующая своеобразие контовской теории в целом. Термин «позитивизм» является содержательно наполненным, соотносящимся с оригинальным авторским словарем французского мыслителя. Для определения сути своей собственной позиции по любому вопросу (от научной методологии до проблем частной жизни и этики) Конт использовал прилагательное «позитивный», которое, естественно, приобретало в зависимости от контекста его употребления весьма различные смысловые оттенки. Данный термин также являлся для Конта титульным, именно его он выносит в качестве основного концептуально значимого элемента и заглавия важнейших своих работ («Курс позитивной философии», 1830—1842; «Система позитивной политики», 1851—1854; «Катехизис позитивизма», 1852).

Понятие «позитивного» (или «положительного») употребляется в произведениях Конта в разных значениях: методологически-эпистемологическом, обще- и специфически мировоззренческом, идеологи­ческом, практически-политическом, этическом и т. д. Для истории со­циологической науки интерес представляет, прежде всего, первый из упомянутых аспектов. При подобной ориентации исследовательского взгляда речь должна идти в первую очередь об определении таких сло­восочетаний как «позитивное знание», «позитивное мышление», «по­зитивная наука».

Что такое позитивное знание и чем оно отличается от других форм мыслительного освоения мира? Позитивное знание есть знание науч­ное. Наука же представляет собой специфический тип когнитивной ориентации субъекта, отличающийся по целому ряду параметров от иных ее типов, таких, например, как философия (метафизика) и религия (теология). Позитивная наука как особый стиль мышления явила себя миру сравнительно недавно. Она есть порождение эпохи Нового времени, она гораздо моложе философии и религии. Но, несмотря на такую «молодость» науки, именно ей принадлежит будущее мировой цивилизации и культуры, ибо она, по Конту, представляет собой са­мое совершенное из произведений человеческого духа.

Бурное развитие научных знаний, их повсеместное распростране­ние свидетельствуют о том, что ум человеческий (понимаемый в планетарных масштабах — как своего рода собирательный ум человечества в целом) достиг стадии относительной зрелости. Эта зрелость выражается, по мнению Конта, в том, что научное мышление в своей познавательной практике не стремится отвечать на «неразрешимые вопросы». (В данном случае, сам факт наличия такого стремления в глазах Конта выглядит именно и не иначе как ярчайшее свидетельство интеллектуальной незрелости его носителя.) О каких же «неразреши­мых вопросах» говорит Конт? Он имеет в виду вопросы, относящиеся к сущностному (ноуменальному) измерению жизни природы и обще­ства. Внутренние причины явлений, трансцендентные основания всесущего, природа вещей, телеология бытия, смысл и предназначение происходящих в мире событий — обо всех этих реалиях ученый, ориентирующийся на методологический стандарт позитивного стиля мышления, не может сложить ни малейшего представления. Предметом рассуждения для науки могут и должны становиться лишь «феномены», т. е. область, строго ограниченная рамками нашего объективного опыта, включающая всю совокупность данных нам в наблюдении эмпирических фактов. Наука никогда не отвечает на вопросы «зачем?» почему?», но всегда лишь на вопрос «как?» Религия (теология) и философия (метафизика) рассматриваются в данном контексте как порождения детского состояния в истории человеческого разума. Серьезные разговоры о тайнах мироздания, о запредельных силах, о мудром замысле Творца, построение «воздушных замков» разного рода умозрительных систем мысли, дискуссии, посвященные предметам, факт существования которых невозможно ни доказать, ни опроверг­нуть (с точки зрения трезвого исследовательского взгляда, апеллирующего во всех своих суждениях лишь к упрямой силе фактов) — все это суть не что иное, как досадные симптомы не преодоленного интеллектуального инфантилизма.

Взрослое сознание добровольно отказывается от претензий на выражение своей авторитетной позиции по поводу таких кажущихся ему в высшей степени сомнительными тем. Мы знаем только факты, и ни чего кроме фактов. Наблюдение за этими фактами показывает, что они образуют в пространственном и временном измерениях определенные типовые сочетания. Именно эти сочетания (или связи) во всем их многообразии и должны описываться наукой. Представление же­ланных эмпирических соотношений как отношений между некими переменными приводит, в конечном счете, к формулировке научных законов. Знание этих законов является единственной надежной основой для объяснения процессов и состояний, фиксируемых нами в качестве фрагментов окружающей нас действительности. Такое «реальное» (не химерическое), эмпирически верифицированное знание помогает человеку осваивать мир, причем не, только в интеллектуальном, но и в практическом смысле. Человек, овладевающий позитивным знанием, приобретает огромную силу — как духовную, так и материальную, ибо он становится не просто более информированным и сведущим в вопросах «техники жизни», но и получает возможность использовать такую свою информированность в качестве прагматически ценного инструмента собственной конструктивной миропреобразующей активности.

Здесь, в качестве своего рода промежуточного резюме, описывающего в общих чертах аксиоматику эпистемологической программы позитивизма, позволим себе привести следующий, представляющийся в обозначенном аспекте в высшей степени показательным, авторский фрагмент из контовского «Духа позитивной философии»: «Основной переворот, характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по существу, заключается в повсеместной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова простым исследованием законов, т. е. постоянных отношений, существующих между наблюдаемыми явлениями. О чем бы ни шла речь, о малейших или важнейших следствиях, о столкновении и тяготении, или о мышлении и нравственности, — мы можем действительно знать только различные взаимные связи, свойственные их проявлению, не, будучи никогда в состоянии проникнуть в тайну их образования».