2015-08-21
726
Понятие «культурный сценарий» используется «для описания характерных для некоторой данной культуры правил поведения, представлений о том, что хорошо и что плохо, «культурных предписаний», «ценностных установок культуры» [Шмелев 2001: 12]. Опираясь на материалы Национального корпуса русского языка и живой разговорной речи, мы хотим выявить, что в культурном сценарии гостеприимства по-русски (далее КСГ) оценивается отрицательно.
КСГ реализуется по определенным законам и правилам: Существуют законы гостеприимства и поведения в гостях, традиции, которые складывались в течение многих лет, а то и целых поколений. [Галина Лазарева. Я друзей созову (2002) // «100% здоровья», 2002.12.11]. Соответственно, если эти законы и правила нарушаются субъектами сценария – хозяевами или гостями, – то КСГ может разрушаться.
Гостеприимство, согласно национальным представлениям, тесно связано с радушием и хлебосольством, что подчеркивает широту русской души, а порой тягу к крайностям, к экстремальным проявлениям этих качеств. По мнению В.А. Плунгяна и Е.В. Рахилиной, ««центробежность», отталкивание от середины… и есть то единственное, что объединяет щедрость и расхлябанность, хлебосольство и удаль, свинство и задушевность – обозначения качеств, которые … в языке легко сочетаются с эпитетом русский» [Плунгян, Рахилина 1996: 340-351]. В русском сознании гипертрофированное гостеприимство оценивается положительно, указывает на норму, а не на ее превышение. Ср.: тарелки, полные до краев; гостеприимство продолжалось до утра; наслаждаться аппетитом гостей; стол ломился от угощения и др. Если повод для празднества значителен, а на стол поставлено малое количество еды, нет разнообразия блюд или они невкусны, такая ситуация воспринимается русскими отрицательно. Скупость хозяев является антиценностью, а щедрость и хлебосольство воспринимаются как несомненные ценности. Приведем пример из разговорного диалога: А. рассказывает, как она ходила на день рождения к знакомой:
А. Пригласила нас на день рождения// Неудобно не прийти// Ну и чё/ пришли// Стоит тарелка/ салат «Оливье»/ короче/ второй салат/ чё-то там/ кукуруза и рис/ яйцо/ крабовые палочки и чё-то там еще // Народу много/ всего два салата// Ну думаю/ ни хрена // Потом окрошку начала наливать/ попробовали/ а там голимый уксус// Ну неудобно за столом тарелку отодвигать и есть тоже невозможно! Потом пельмени несет/ тарелка вот такая (показывает руками) но только не глубокая// И не полная / короче каждому по 6-7 пельменей//
В КСГ реализуются ролевые права и обязанности хозяев и гостей. Их нарушение приводит к отклонениям от сценарных правил. Так, угощая гостей, хозяйка просит попробовать то или иное кушанье, зорко следит, как гости едят, подкладывает еду в тарелки, ведет разговор о блюдах и их приготовлении. На невыполнение этих обязанностей указывают следующие примеры:
Хозяйка предложила угощаться и сразу начала есть сама, глядя в тарелку. [Захар Прилепин. Санькя (2006)]; Гость проголодался, а вам и дела нет. Где ваше гостеприимство? [Михаил Панин. Камикадзе // «Звезда», 2002]
Русский глагол хозяйничать, т.е. ‘бесцеремонно распоряжаться, делать что-л. по своему усмотрению’, устойчивое выражение положить ноги на стол (cр.: Посади свинью за стол, а она и ноги на стол) свидетельствуют о ролевой подмене и нарушении правил гостевого поведения: гость начинает вести себя в чужом доме как хозяин, присваивает себе право самовольничать, ведет себя нескромно и невежливо:
Гостеприимство ― хороший обычай. Но когда гость забывает, в чьём доме он находится, начинает сам хозяйничать и притеснять владельца дома ― такого гостя надо гнать в три шеи! [Герман Садулаев. Таблетка (2008)];
Русские гости, ― осторожно начал объяснять Коста, ― выражаясь по-русски, уж очень уверенно положили ноги на стол, пользуясь нашим гостеприимством, [Ирина Полянская. Прохождение тени (1996)].
Об игнорировании ценностной установки на «другоцентричность», дружелюбие, добросердечность, неумении прощать, подавлять обиду свидетельствует такой «эмблематический жест» (термин Г.Е. Крейдлина), как хлопанье дверью. Демонстративно покидая коммуникативное пространство, приглашенный желает показать свое возмущение и недовольство, разрывает контакт:
А по-моему, хлопанье дверью, да еще в чужом, оказавшем тебе гостеприимство доме – плохо! [Л.К. Чуковская. Дом поэта (фрагменты книги) (1972-1976)]
Разговор по душам – проявление национального коммуникативного идеала [Дементьев 2013]. Если хозяева или гости не следуют установке на кооперативное общение, нарушают законы диалоговедения, присваивая себе право на слово, КСГ развивается дисгармонически:
К обеду съехалось много гостей, но хозяин дома и я – мы оба были так молчаливы за обедом, что получили от наших жён коллективный выговор за нелюбезность. [А. Н. Апухтин. Между жизнью и смертью (1892)];
Кстати сказать, хозяин один разглагольствовал, сидя в длинной веренице молчащих вокруг стола гостей: все они не чувствовали себя оскорбленными или оплеванными, так как на их глазах разворачивалась все та же самая история, знакомая им еще со студенческих лет, когда угощение кончалось бесчинством хозяина, его бессильными криками в кухне в окружении озабоченной родни<…> [Людмила Петрушевская. Ночь (1998-1999)]
Такие сценарные повороты могут актуализировать «культурный сценарий санкций за нарушение ритуала» [Г.Е. Крейдлин, С.И. Переверзева 2013: 115-116]. На способ ритуально оформленного отлучения гостя от дома указывает фразеологизм гнать в три шеи.
Таким образом, культурный сценарий позволяет выявить не только ценности, но и антиценности русского гостеприимства.
Литовская Е.В.
