Формулярный процесс: Формула и презумпции и фикции

подготовили: Родионова Н. В. и Каргапольцева А. А.

Юридическая фикция — правовой приём, заключающийся в предположении факта вопреки его действительности. Суть приёма заключается в том, что известный несуществующий факт признаётся существующим, либо наоборот.

Значительное количество примеров использования разнообразных фикций можно обнаружить в памятниках римского права. Преторы использовали формулы с фикцией в тех случаях, когда строгое право попадало в очевидное логическое противоречие с естественными представлениями о «добрых нравах», о «совести», «справедливости». Ученые указывают, что фикция (fictio iuris) использовалась претором в качестве

процессуального средства в тех случаях, когда противоречие было неустранимо в рамках материального права. Преторы предписывали судье в intentio действовать так, как если бы факт, не имевший места в действительности, был на лицо, или наоборот – как если бы действительный факт не имел места. В том случае, когда имело место признание несуществующего факта действительным, можно говорить о фикции признания, положительной фикции. Тогда как при отрицании действительности существующего факта речь идёт о фикции

отрицания, о негативной фикции. Романисты отмечают наиболее древний случай использования в римском праве фикций, возникший, вероятнее всего, в суде претора перегринов, связанный с предоставлением цивильных исков для защиты от правонарушения (exdelicto), если одной из сторон в отношении был чужестранец (peregrinus), на которых эти иски не распространялись. В формулу вставлялась фикция “si civis romanus esset…” («если бы он был римским гражданином»).

Как правило, фикция вставлялась в типичную формулу с тем, чтобы предоставить иск лицу, не управомоченному на него по строгому праву, либо – оправдать того, кто по ius civile должен быть осужден. Реже, фикция использовалась преторами для создания преторского иска (actio Publiciana).

Например, чтобы защитить лицо, допущенное к принятию наследства по преторскому праву (bonorum possessor),претор давал иск, в котором судье предписывалось рассматривать истца как наследника: «Если бы Агерий был наследником Тиция и если бы тогда это поле, о котором идет спор, принадлежало ему по праву квиритов…». Без такой фикции преторский наследник не имел бы возможности истребовать

наследственные вещи, поскольку по ius civile он наследником(heres) не был. Сходная формула составлялась для правопреемника (bonorum emptor) неоплатного должника, не оставившего наследников, который фиктивно выставлялся его наследником. Фикцией, выведенной с помощью закона, был установленный Корнелиусом fictio legis Corneliae. По римскому обычаю гражданин, сделавшийся где-либо рабом, терял качества субъекта права и утрачивал все права. Поэтому, если кто-либо умирал в плену, после него не могло наступать наследования, поскольку наследование после раба невозможно. Для защиты прав наследников — римских граждан и была установлена фикция, в силу которой предполагалось, что плененный умер свободным в самый момент своего пленения, вследствие чего, если он оставил тогда завещание, оно сохранялось в силе, если нет, то призывались наследники по закону. Если же пленённому римскому гражданину удавалось бежать, пока военные действия ещё не были окончены, то при пересечении границы Римского государства он не просто считался свободным, но и рассматривался как будто бы вовсе не был в плену.

В качестве своеобразной разновидности фикций ученые рассматривают преторские формулы с перестановкой

лиц. Они использовались в ситуациях, когда право, следуемое одному лицу, присуждается другому или ответственность одного лица возлагается на другого. Подобная подмена требовалась в ситуациях, когда эффект от юридического акта возникал на стороне лица, отличного от того, кто его совершил: например, при сделках, заключенных подвластным (persona alieni iuris) или опекуном (tutor). В demonstratioили в intentio претор указывал одно лицо (подвластного или опекуна), а в condemnatio – другое (домовладыку или опекаемого).Помимо фиктивных исков в римском праве в качестве фикции использовался квазисудебный процесс, как один из способов перенесения права собственности. Приобретатель и отчуждатель вещи являлись к претору. Приобретатель требовал вещь, которую он приобретал, утверждая, что она принадлежит ему. Отчуждатель или признавал право истца, или просто молчал. Претор констатировал право истца и выдавал акт, подтверждающий волю сторон.