Конец первой части 9 страница

На пороге меня скрутило окончательно. Я стоял там уже целую вечность, упершись лбом и ладонями о входную дверь и чувствуя себя донельзя паршиво. Цифры на экране телефона расплывались и «плясали». Десять минут.

Я постучал.

Лёгкая мамина поступь отражалась в моей голове раздражающим грохотом. Натянув платок повыше на нос, я заслонил глазок - детская привычка, а теперь необходимость.

- Том, сколько можно повторять, что…

Она коротко вскрикнула, когда я затолкал её обратно, попутно захлопнув дверь ногой.

- Ни звука, а то мозги вышибу!

В жесте, очень похожим на тот, которым раньше пугал меня Билл, я наставил на неё пистолет. Властность и сила собственного голоса напугала меня до чёртиков.

- К стене, живо!

Мама безропотно выполняла все мои указания. Я старался не смотреть ей в глаза.

- Вот так. Шевельнёшься – пристрелю. А теперь слушай меня внимательно, реветь потом будешь.

Вдруг она прижала ладонь ко рту и начала захлёбываться слезами, тихо, словно каждый вдох приносил ужасную боль.

Платок Билла.

- С ним всё в порядке. Он жив. Ты меня слышишь? Да заткнись уже!

Тишину взорвал выстрел. Теперь в нашем старом-новом диване зияла дырка. Мама перестала плакать и замерла, глядя на меня прозрачными глазами.

- Умоляю…
- Да чтоб тебя! – рявкнул я. - Ты меня слушаешь?!

Осторожный кивок.

- Хорошо. Вот твой план на ближайшее будущее. Ты продаёшь дом, забираешь детей и валишь из этой страны, куда – неважно, выбери сама, и никогда, запомни, никогда не возвращаешься. Чего бы тебе это не стоило, как бы ни было сложно. Сделаешь, как я сказал - будешь жить долго и счастливо, если нет… Если останешься, твоя жизнь превратится в ад, и вы все сгорите в нём дотла. Он ведь обещал вернуться? – выраженное непонимание на её лице сменилось гримасой глубинного страха. - Он вернётся, будь уверена. Очень скоро. И ты даже не представляешь, куда он нанесёт удар. Всё поняла?

Никакой реакции. Мама расфокусированно смотрела куда-то мне за спину и заторможено моргала.

Я набросился на неё, испытывая к себе отвращение и вместе с тем – обреченное понимание того, что иначе сейчас нельзя. Вдавил в стену и ударил кулаком совсем близко от лица. Я хотел обнять её, но вместо этого кричал ей прямо в лицо, с каждым словом ненавидя себя всё сильнее.

- Поклянись, что уедешь. Прямо здесь и сейчас, здоровьем своих детей, давай!

Мама зажмурила глаза и опять затряслась в немых рыданиях. Она всегда делала это тихо и незаметно.

- Что? Громче!
- Клянусь. Я клянусь!

Только я отступил, как она тут же сползла на пол. Жара почти доканала меня. Силы, как и время, были на исходе. Пора уходить. Я вытер льющийся со лба пот рукавом и посмотрел на притихшую мать.

- Да, и вот ещё что, - я поставил пистолет на предохранитель и вытер отпечатки, а то вот бы полиция удивилась. - Своди своего старшего к психиатру. А лучше обоих. Не делай вид, что ничего не замечаешь, не закрывай глаза, потом горько пожалеешь, но будет поздно. Всё, что им от тебя нужно – только внимание.

Я поднялся в свою комнату, запер дверь и распластался на кровати. В живот упёрлось что-то твёрдое, издающее противные ноющие звуки. Джип на пульте управления. Помню такой. Был. Батарейка села.

Закрыл глаза.

Толчок и невесомость.

Время.

Я исчезал под вой полицейских сирен.

Так громко, так тихо.

Эпилог