Глава 3

Три человека на Веспе направлялись сквозь тьму к дому Нандаба. Нинамори сидела сзади и была вынуждена держаться за Харуко. Они ехали на очень высокой скорости, и, что еще хуже, ни на Наоте, ни на Нинамори не было шлема.

- Если кто-то нас увидит, на тебя настучат, - сообщил Наота водителю.

- Ничего, - ответила Харуко. – Прав у меня все равно нет.

- Ну, ты их видела, так что выбора у меня нет.

После того, как Харуко Харухара произнесла эту мрачную фразу, Нинамори подумала, что ее убьют, дабы сохранить секрет Наоты. Она приняла девушку на Веспе за такого опасного противника.

Харуко подняла все еще не пришедшего в себя Наоту за воротник. Надев на него упавшую шапку, она отвесила ему пару оплеух. Казалось, что для Харуко такое насилие вполне обычно. Когда парень пришел в себя, она внимательно осмотрела его шею и засмеялась, сказав, что он опять шалил.

- Заткнись уже, - пробормотал Наота.

Такие враждебные отношения для этих двоих были в порядке вещей.

- Ты как? – спросила Нинамори.

Наота запаниковал и схватился за голову, опасаясь, что Нинамори видела его кошачьи уши. Не понимая, что шапка слетала с него, он нащупал головной убор и с выражением ложного беспокойства спросил, в порядке ли Нинамори.

- Ну, мы сбили ее и не можем бросить. Возьмем с собой на время? – предложила Харуко.

- Куда мы едем? – спросила Нинамори.

- Домой к Таккуну, - Харуко назвала Наоту «Таккун», как и старшеклассница, которая однажды ждала Наоту у школьных ворот.

«Таккун»,- прошептала себе под нос Нинамори.

Харуко подняла упавшую Веспу.

- Забирайтесь.

- Снова втроем на мотоцикле? – пожаловался Наота. – Я думал, у тебя тормоза сломаны.

- Не волнуйся. В этот раз заставлю их подчиняться мне. Эй, девчушка, ты тоже.

- Я… - пробормотала Нинамори.

- Ты же едешь? Пекарня паршивая, но зато это дом Таккуна.

Казалось, Харуко уже решила за Нинамори, прочитав ее чувства.

Короче говоря, Нинамори оказалась на скутере, который вез троицу в дом Нандаба. Однако заставлять ее не пришлось.

«Ладно, если мне все равно некуда идти, я могу поехать домой к Наоте», - сказала себе Нинамори.

- Я поеду, - объявила она.

- И ты туда же? – заныл Наота.

Почему-то капризное поведение Наоты показалось Нинамори милым. Она знала, что парень жил в пекарне, потому что уже бывала около «Хлеба Сикегуни». В тот раз магазин был пуст, и она не смогла понять, работает он или нет. Однако девушка в любом случае не за хлебом ходила.

«Когда я обратила внимание на Наоту?» - попыталась вспомнить Нинамори.

Не то чтобы Нинамори нравился Наота – он был ей просто интересен. Он был милым, уверенным в себе и, что важнее всего, умным. Она думала, что он был особенным, и считала его подходящим другом для такой особенной девочки, как она.

Нинамори все больше интересовалась Наотой. Он отличался от других парней и был весьма таинственен. Так много вопросов без ответа: старшеклассница, ожидавшая его у школьных ворот, жестокая горничная, и, если Нинамори не показалось, кошачьи уши, росшие прямо из головы. У Наоты Нандабы были кошачьи уши!

«Что это? Что с ним произошло?» - задумалась Нинамори, надеясь, что сможет докопаться до истины, если поедет домой к Наоте.

***

Все эти вопросы будоражили разум Нинамори, продолжавшей держаться за Харуко. Девушка усмехнулась, когда поняла, что на время полностью забыла о собственных проблемах.

Как только троица добралась до пекарни Сикегуни, Харуко закричала:

- Стоять!

Она ударила бок Веспы каблуком. Словно удивившись, Веспа встала на заднее колесо, прежде чем внезапно остановиться. Казалось, что мотоцикл послушался Харуко.

Наота и Нинамори подумали, что Харуко водит в лучшем случае наудачу, и, хотя ее метод остановки мотоцикла был очень странным, они даже не задумались о том, что он полностью игнорировал законы физики трехмерного мира.

Вдохнув сильный запах карри, доносившийся из магазина, Наота пожаловался, что не хочет есть остатки вчерашнего ужина.

- А придется.

Не дожидаясь ответа, Харуко втолкнула Нинамори в гостиную.

Девушка, которой некуда было идти, была благодарна за предложение.

За столом сидели люди, которые вполне подходили на роль отца и деда Наоты.

Нинамори поклонилась:

- Добрый вечер.

Когда она подняла голову и увидела лицо отца Наоты, она не смогла сдержать крика. Это был тот подозрительный тип, который сегодня всучил ей журнал.

- А, это ты, - сказал Камон. – Ну, присаживайся. Тут немного, но это наш ужин.

«Что происходит? - подумала Нинамори. – Я догадывалась, что он изворотливый тип, но теперь оказывается, что это отец Наоты.»

- Девушка Наоты? – спросил Сикегуни. – Неплохо.

- Харуко ее сбила, - объяснил Наота.

Лицо Камона носило настолько обеспокоенное выражение, что было почти забавным:

- Что ты имеешь в виду под «сбила»?

- Эй, эй, не будем вдаваться в подробности – предложила Харуко. – Давайте есть!

С этими словами они заняли свои места за столом.

Для Нинамори семейный ужин был делом необычным, поскольку ее семья уже давно не собиралась за одним столом. Ей не особо нравился сидящий рядом журналист, но она приказала себе соблюдать правила приличия.

Несмотря на свое идеальное поведение, она неожиданно расплакалась. Однако не от грусти, а от остроты карри.

«Острый! Острый, острый, острый, острый, острый!»- простонала Нинамори себе под нос.

Как и предупреждал Наота, он был очень остер, наверняка в несколько – о нет, во много раз – превосходил хлеб с карри. А еще значительно превосходил пределы человеческого тела.

Нинамори выдавила улыбку сквозь слезы. Ситуация показалась ей забавной. Она умудрялась весь день сдерживать слезы, но и представить не могла, что разрыдается из-за такой глупости. Однако выстоять было невозможно. Нинамори просто проигнорировала слезы, позволив им течь свободно, и продолжила поглощать карри, от которого даже заболела голова.

- А ты неплохо держишься, Сикегуни, - отметил Камон, засовывая очередную ложку в рот так, как будто он тоже заставлял себя есть карри.

Сикегуни, казалось, было больно, но, тем не менее, он продолжал есть.

- Знаешь, я думаю, даже индусы удивились бы такому карри!

Харуко, молча наблюдавщая за столом, была причиной того, что Сикегуни и Камон ели без единой жалобы. Как старые враги в любви, они не могли сказать «нет», когда она спросила, хорош ли карри.

- Тебе же нравится острое? – спросила Харуко у Нинамори. – Это Манхэттенский вкус «Звездный принц едет в Нью-Йорк»!

- Тебе не нужно было брать Нью-Йорк, - проворчал Наота. Он был единственным, кто не притронулся к еде. Он съел только белый рис с соленьями – похоже, это был его способ протеста.

- Ты как маленький! Это взрослый вкус, - объяснила Нинамори Наоте, прежде чем положить в рот еще ложку. Чтобы наглядно показать, насколько она была взрослее своего одноклассника, Маркиз де Карабас проглотила острый карри так, будто это было абсолютно нормально.

- В-воды… - запинаясь, проговорил Сикегуни.

В ответ на просьбу деда, с кухни раздался шум.

«Кто это? Может, это та старшеклассница, Мамими?» - задумалась Нинамори.

Оказалось, это был Канти, который принес на подносе несколько чашек.

Ему Нинамори удивилась даже сильнее, чем Камону:

- Что это такое?

Кто может винить ее за такую реакцию? Она как-никак увидела робота – двуногого, двурукого человекоподобного робота. Кроме того, на нем была старая куртка, и он вел себя на удивление по-человечески.

Робот подал чашку воды Сикегуни.

- Ч-что это? – повторила Нинамори.

- Наш телевизор, - объяснил Камон.

И вправду, голова робота напоминала телевизор.

- Но почему он ходит?

- Потому что это телевизор Walkman, - дал сомнительный ответ Камон.

«Телевизор Walkman? Sony сейчас и такое продает?» - задумалась Нинамори.

- В любом случае, - обратился Камон к Нинамори, - как вы себе чувствуете, Дочь Мэра-сан?

Нинамори опешила, осознавая значение этих слов. Отец Наоты все это время знал, что она была дочерью мэра, и, зная это, он все же дал ей журнал, рассказывающий о скандале с ее отцом. Нинамори почувствовала еще большее отвращение к нему. Если бы она не знала, что он отец Наоты, она немедленно сбежала бы.

- Ты много знаешь о Нинамори, - заметил слегка удивленный Наота. – Откуда?

Для Наоты стало сюрпризом, что Камон что-то знает о девушке. Он понятия не имел, что его отец и создал тот журнал. Название журнала, «Come on, Mabase», должно было напоминать его имя, «Камон Мабасе».

С хитрым выражением лица Камон спросил Нинамори:

- Ты теперь довольно знаменита?

Нинамори могла только в ужасе пялиться в ответ. Причиной ее «известности» была та статья. То, с каким спокойным лицом отец Наоты произнес эти слова, доказало, что он был весьма отвратительным представителем сильного пола. Однако Маркиз де Карабас не опустится до такого уровня.

- Нет, ничего подобного, - скромно ответила она.

- Только не начинай распространять слухи о том, что тебя сбил мотоцикл из пекарни, - беззаботно попросила ее Харуко.

- С-сбить пешехода, - Камон запнулся, когда его отвратительное выражение сменилось на обеспокоенное.

Слова Харуко, кажется, смыли гордый настрой Камона. Опубликовав скандальную статью из чувства справедливости, Камон пребывал в унынии из-за того, что его собственная домработница вызвала ДТП с участием дочери мэра.

Нинамори помаленьку приходила в себя. Она уже более-менее смирилась с тем, что ее на самом деле сбили, и теперь девушку интересовала лишь странная домработница, из-за которой волновался Камон. Нинамори мысленно сравнивала ее с секретаршей, дурачившейся с ее отцом. Они были примерно одного возраста, но эта домработница совершенно отличалась от нее.

- Почему бы тебе не остаться у нас на ночь? – неожиданно предложил Камон. – Забудешь обо всех ужасах этого дня.

- Пожалуйста, не беспокойтесь, - ответила Нинамори.

- Нет, нет, нет. Ты должна остаться у нас. Я позвоню твоим родителям. Можешь спать спокойно и забыть обо всех плохих вещах – например о том, что тебя сбили.

- Спасибо, но вам не нужно звонить им.

- Но это будет несколько…

- Все нормально.

- Они не знают, где вы…

- Мои родители – это мои родители. Я – это я, - настаивала Нинамори. – Если моего отца арестует полиция или он разведется с моей матерью, меня это вообще волновать не будет!

Канти обеспокоенно уставился на девочку, когда та выплюнула эти слова.

***

После ужина, Камон отчасти предложил, отчасти заставил Нинамори принять ванну.

- Плохой выдался денек. Хотя бы прими ванну, чтобы расслабиться. Когда я хотел сбежать от своей жизни, я принимал ванну, чтобы справиться со всеми проблемами, - признался Камон.

Поскольку Нинамори и правда устала, и поскольку это была ванна Наоты, она решила воспользоваться ей, просто чтобы удовлетворить свое любопытство.

Семья Нандаба жила в старом деревянном доме, и ванная также не отличалась новизной. По сравнению с ванной в доме Нинамори, эта была довольно маленькой. Но когда она забралась в горячую воду, то действительно почувствовала облегчение. (Начали проходить и побочные эффекты, вызванные суперострым карри, от которого у нее слезы текли из глаз.)

Тяжело вздохнув, Нинамори начала размышлять о прошедшем дне. Когда ей стало получше, она начала осознавать, что от того, что она будет ныть, лучше не станет. В конце концов, будь что будет.

«Да, успокойся и осмотрись. Ты точно найдешь что-то хорошее, мяу», - подумала Нинамори.

Этот дом полон сюрпризов: горничная, кошачьи уши, отец, делающий скандальные журналы, ходячий телевизор.

- Как водичка?

Нинамори вздрогнула, когда услышала голос Камона из-за стеклянной перегородки.

«Быть не может!» - подумала она, но так и было – Камон открыл стеклянную дверь и без спроса заглянул внутрь. Взволнованная Нинамори скрестила руки на груди и обмерла, пока глаза извращенца бегали по ее телу.

«Что мне делать? Я так и знала! Этот старик – извращенец. Потому он хотел, чтобы я приняла ванну!»

- Ты думаешь, я плохой человек?

Молчащую Нинамори била дрожь.

- Ты не обижаешься на меня?

«Обижаюсь?» - спросила себя Нинамори.

- Ведь нет?

- Из-за вас эта ужасная секретарша наконец-то исчезла из дома.

- Маленькая Эри, ты в самом деле взрослая, - восхищенно объявил Камон.

«Маленькая Эри».

Отец Наоты говорил так, будто обращался к коту.

Камон протянул что-то Нинамори:

- Возьми.

С сомнением, Нинамори закрыла грудь одной рукой и вытянула другую, чтобы взять предложенный предмет. Это была детская шапка для душа.

***

Когда Наота открыл дверь в свою комнату, посвежевшая после душа девочка сидела в кресле в его пижаме. Ее руки и ноги были длиннее, чем у Наоты, так что пижама была слишком короткой и не доставала до запястий и щиколоток.

- Ты носишь очки, - заметил Наота. Он никогда не видел, чтобы президент носила очки, поэтому сильно удивился. Он понятия не имел, что у нее проблемы со зрением. Наверное, обычно она носит линзы.

- Наш секрет.

- Тебе есть что прятать?

Нинамори носила очки примерно с того времени, как снялась в рекламе. То, что люди знают про очки, нравилось ей даже меньше, чем скандал с отцом. Однако в том, что Наота узнал эту сокровенную тайну, было что-то особенное.

- Тебе тоже.

- Что?

- Ну, я в твоей комнате, в твоей пижаме, – Нинамори озорно посмотрела на него, как будто уже победила. – Странновато.

- Правда? – Наота сел на кровать с беззаботным лицом, но душа его металась в панике. Нинамори, только что из ванной, сидела в его пижаме в его комнате. Как она и сказала, это довольно странно. Общий секрет был первым шагом к установлению необычных отношений. Эти отношения возникли совершенно внезапно.

«Это плохо. Это на самом деле плохо»,- думал Наота.

- Не стоит рассказывать об этом в классе, - предупредила его Нинамори.

- Конечно же нет, - ответил Наота, инстинктивно повысив голос. – Если люди узнают, что они подумают? С завтрашнего дня тебе лучше какое-то время держаться от меня подальше.

- Но сегодня можно и поближе, – по какой-то непонятной причине Нинамори встала с кресла и села рядом с Наотой.

Его сердце забилось намного быстрее, и Наота подумал, что попал в опасное положение. Сегодня можно поближе? Что это значит?

- Я посплю внизу, - холодно сказал Наота и поднялся.

Нинамори схватила его за руку.

- Подожди. Побудь тут еще немного. Я не это имела в виду. Комната незнакомая, и мне нужно расслабиться.

Как до этого дошло? Совсем не круто.

Беспокоясь о том, что о нем и Нинамори поползут слухи, Наота оттолкнул ее руку.

- Иди домой. Это ненормально, - настаивал парень.

Раздраженная Нинамори решила разыграть ее финальную карту:

- Ненормально то, что у тебя на голове.

Наота инстинктивно натянул шапку. Он носил ее все время, даже дома.

«Она видела мои уши. Наверное, когда меня сбило мотоциклом. Черт! Это плохо.»

- Ты видела их? – спросил Наота.

- Что это?

- Что ты видела?

- Кошачьи уши – как раз чтобы играть роль кота!

- Я уже говорил, что не участвую в постановке. Почему меня выбрали на роль кота? – простонал Наота.

- Ты не заметил, что я подделала результаты? – ответила Нинамори, хитро улыбнувшись.

- Что?

- Никто не подозревал, что я, президент класса, способна на такое.

- Ты хочешь сказать, что классное голосование для выбора ролей?..

- У меня главная роль, а ты играешь кота.

Наота подумал, что тогда это казалось странным. Вряд ли бы класс выбрал крутого Наоту на роль кота. Чтобы он играл комичного персонажа – нет, не может быть. Но если предположить, что результаты подделаны, все встает на свои места. Но даже так – Наота все равно не мог понять, почему Нинамори так одержима пьесой.

- Ты не злишься? – спросила она.

- Почему я должен быть котом? И почему ты так хотела главную роль?

- Маркиз де Карабас обманывает принцессу, чтобы она была счастлива, ни разу не раскрывая, кто он такой на самом деле. Он живет ложью и находит счастье. Ложь становится истиной. Разве это не мило?

Как и сказал Нинамори.

Кот в сапогах - история о бедном юноше, который воспользовался мудростью кота и достиг счастья. Герой, который обманом сближается с принцессой, просто мошенник.

Неожиданно пара услышала голос:

- А это точно нормально-мяу?

Подняв глаза, они заметила, что на верхнем ярусе лежала Харуко.

- Ты все время там была? – спросила Нинамори.

- Да, - ответила Харуко.

- Ты все слышала?

- Да так. Почему меня должно волновать, что ты обманом заполучила главную роль-мяу?

- Я не хочу никого обидеть! – оправдывалась Нинамори.

- Ты меня обидела! – возразил Наота.

- Я сохраню твой секрет-мяу, если ты сохранишь его-мяу, - предложила Харуко.

- Что это за горничная? – неожиданно поинтересовалась Нинамори.

Это был вопрос, на который и сам Наота хотел знать ответ.