История создания текстов песен и отражение в них патриотических ценностей с позиции авторов

Источниковедческий обзор поэтических произведений 1941-1945гг.

Вполне закономерен и объясним интерес исследователей к проблеме развития культуры, и в частности литературного процесса, как части культуры, в годы Великой Отечественной войны. Ее осмысление историками началось фактически в дни войны. Историография по данной проблеме достаточно внушительна. В связи с этим изучение литературной жизни в военное время представляется актуальным.

Для написания курсовой использованы документы, опубликованные в ряде сборников. Сборник законодательных актов – «КПСС в резолюциях, решениях съездов, конференций и пленумов»[4] - составлен по документам государственных архивов. Документы этого издания отражают деятельность ЦК ВКП(б) и СНК СССР в области культуры. Деятельность ЦК ВКП(б) в области литературы также нашла свои отображения в сборниках «Пропаганда и агитация в решениях и документах ВКП(б)».[5]

Из периодической печати данного периода в работе использованы газеты: «Правда», «Известия», «Советское искусство», «Литературная газета». Выбор газеты «Правда» обусловлен тем, что это официальный орган ВКП(б), на её страницах печатались постановления правительства, касающиеся деятельности искусства. «Правда» была самой распространённой и влиятельной газетой в СССР. Она отражала все сферы общественной жизни страны и культуры в том числе. Газета выходила ежедневно, в течение войны на её страницах публиковались стихи и песни советских поэтов.

Из литературы, использованной в данной курсовой работе, следует особо выделить работы Л.В. Максаковой.[6] Книга «Советская культура в годы Великой Отечественной Войны» Л. В. Максаковой освещает историю творческой интеллигенции в годы ВОВ. Автором изучен разнообразный круг источников: документы центральных архивов, письма солдат и офицеров, отчеты фронтовых театров и бригад.

Идеологической работе партии, роли морально – политического фактора посвящены книги А. Манаенкова «Культурный фронт в годы войны»[7], Г.Д. Комкова «Идейно – политическая работа КПСС в 1941-1945 годах»[8].

К отдельной группе можно отнести собственно публикации произведений, как профессиональных авторов, так и любителей. Тематика большинства как поэтических, песенных произведений - ненависть к врагу, нарушившему мирную жизнь советских людей, призывы отстоять независимость Родины, лирика. Есть и стихи, написанные в память о погибших друзьях, родных[9].

Массовая советская песня, созданная в годы Великой Отечественной войны как продукт исторической эволюции.

История создания текстов песен и отражение в них патриотических ценностей с позиции авторов

Огромную роль в борьбе с врагом сыграла музыка и поэзия военных лет. Песни как наиболее оперативный вид музыкального искусства явились первым откликом российских композиторов на события войны, эффективным средством улучшения «морального состояния» армии и народа. Именно в первый период войны песенное творчество получает наибольшее развитие. В песнях военных лет выражаются мысли и чувства миллионов людей, вставших на защиту своей Родины. В первые четыре дня войны было создано более ста песен[10]. А в течение четырех тяжких военных лет возникло столько прекрасных песен, сколько могло быть создано в течение десятилетий мирной жизни.

В 1941-1942 гг. появились лучшие советские песни, отличающиеся и сейчас не только своей патриотической патетикой, но и высоким художественным уровнем и необычайной музыкальностью: «Священная война» (А. В. Александров - В. И. Лебедев-Кумач), «Песня смелых» (В. Белый - А. Сурков), «Марш артиллерии» (А. Новиков - С. Васильев) «Ой, туманы мои, растуманы» (В. Захаров - М. Исаковский) «Моя Москва»

(И. Дунаевский - М. Лисянский) и многие другие[11].

Пожалуй, никогда еще страна не нуждалась в силе слова так, как в те дни. 24 июня 1941 года из Латвии в Москву срочно возвратился Василий Иванович Лебедев-Кумач. Ему позвонил главный редактор "Красной звезды" А. Ортенберг и попросил срочно в номер написать стихи, которые могли бы поднять боевой дух людей. По сути, это был заказ на военный гимн. Буквально в одну ночь Лебедев-Кумач сумел сочинить хрестоматийные строки[12]:

«Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!

С фашистской силой темною, с проклятою ордой!»

Стихотворение В.И. Лебедева - Кумача было одновременно опубликовано в двух массовых изданиях: «Красной звезде» и «Известиях». Между тем скрупулезный исследователь знаменитых песен Юрий Бирюков по документам установил[13] что вплоть до 15 октября 1941 года «Священная война» была, как говорится, в опале, ибо некие предержащие власти считали, что она чрезмерно трагична, с первых строк обещает «смертный бой», а не близкое торжество победы... Скорее царила тревога, слышался церковный колокол, предупреждающий о пожаре. И только с 15 октября - после того, как враг захватил (13-го) Калугу и (14-го) Ржев и Тверь-Калинин, - «Священная война» стала ежедневно звучать по всесоюзному радио.

Из воспоминаний А.В. Александрова: «Внезапное нападение вероломного врага на нашу советскую Родину, вызвало во мне, как и во всех советских людях, чувство возмущения, гнева и мести. Я не был никогда военным специалистом, но у меня все же, оказалось могучее оружие в руках - это песня... которая также может разить врага. «Священная война» вошла в быт армии и всего народа как гимн борьбы с фашизмом... Когда группа Краснознаменного ансамбля выступала на вокзалах и в других местах перед бойцами, идущими непосредственно на фронт, то эту песню всегда слушали стоя, с каким-то особенным порывом и настроением, и не только бойцы, но и мы, исполнители, нередко плакали»[14].

Мощный музыкальный посыл определил и высоту подъема народного патриотизма словами: «Пусть ярость благородная вскипает, как волна. Идет война народная, священная война». Песня звучала как гимн грядущей победе. Она как бы задала особый ритм ходу войны.

В военное время песня стала могучим идейным оружием и исполнялась, как правило, не одним человеком, а группой людей. Важной особенностью песни является то, что в ней выражаются общие для миллионов людей мысли, идеи и чувства.

Другая особенность – это воплощение этих идей в музыке и тексте. Песня, как бы зовет нас слиться с лирическим героем, пережить его горе или разделить радость. Одной из таких песен начала Великой Отечественной является «До свиданья, города и хаты…» Текст и ноты песни были опубликованы в газете «Правда» 29 июня 1941 года под заголовком «Прощальная песня». В те дни тема «прощания» стала для нашего искусства очень актуальной. Задача, стоявшая перед художниками, была сложной: столь традиционную для русского песенного фольклора тему нужно было решить принципиально по-новому — без уныния, без тоски-печали, с верой в будущее, с надеждой на встречу.

Мы развеем вражеские тучи,

Разметем преграды на пути.

И врагу от смерти неминучей,

От своей могилы не уйти.

Походная песня композитора М. Блантера и поэта М. Исаковского, очень всеми полюбившаяся, с честью дошла до Берлина. Она быстро приобрела популярность и всенародное признание. Мальчишки военной поры не только слушали, но и сами пели эту лирическую, распевную и оптимистическую песню.

С первых же дней Отечественной войны ленинградское радио регулярно передавало вечерние выпуски «Радио хроники», построенные по типу знаменитых «Oкон РОСТА» эпохи гражданской войны. Они включали последние известия с фронта рассказы о героических действиях наших бойцов, очерки о тружениках тыла, новые стихи и песни, сатирические куплеты и частушки. Музыку к этим передачам писали по очереди композиторы Леон Ходжа-Эйнатов и Василий Соловьёв Седой.

Обстановка тех дней потребовала от композиторов перехода на почти казарменное положение. «День наш строился по расписанию, — вспоминал В. Соловьев-Седой. — Вставали мы часов в 8 утра и два — два с половиною часа посвящали работе над песней или частушкой. Один сочинял, импровизируя за роялем, другой корректировал, критиковал, помогал отобрать лучшие варианты и записывать их. На следующий день мы менялись роялями»[15].

24 июня — «дежурный день» Соловьева-Седого. В числе нескольких музыкальных номеров, которые он написал, была песня. Она предназначалась для главного персонажа передачи — уходившего на фронт заводского паренька Нарвской заставы Сени Ястребкова. Эту роль играл молодой актер Ленинградского академического театра драмы им. А. С. Пушкина Александр Борисов. Мелодия понравилась работникам радио, готовившим эту передачу. «Слов нет, музыка хороша», — сказал режиссер. А кто-то из присутствующих добавил: «Музыка хороша, но слов-то, действительно, нет».

«Я тут же в студии предложила первую строчку — «Играй, мой баян», рассказывает поэтесса Людмила Давидович[16]. — Но Василий Павлович засомневался. Понравятся ли слушателям слова, запоют ли их? Все же я решила начать с этих слов припев. К вечеру того же дня стихи были написаны, и я успела передать их Борисову буквально перед началом передачи. Актер спел «с ходу», прямо с листа:

Играй, мой баян,

И скажи всем друзьям,

Отважным и смелым в бою,

Что, как подругу,

Мы Родину любим свою.

Это была первая песня В. П. Соловьева-Седого во время Великой Отечественной войны.

Поздней осенью 1941 г. в походном блокноте молодого поэта, младшего лейтенанта Марка Лисянского появились такие строки[17]:

Я по свету немало хаживал,

Жил в землянке, в окопах, в тайге,

Похоронен был дважды заживо,

Знал разлуку, любил в тоске.

Но всегда я привык гордиться,

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Молодой командир, воспользовавшись недолгой остановкой в центре столицы, отнес блокнотный листок в редакцию журнала «Новый мир» и продолжил свой путь на фронт.

Стихотворение, которое называлось «Моя Москва», было напечатано в 9—10 номере «Нового мира» за 1941 год (журнал вышел в свет в январе 1942 года). Одним из первых стихи прочитал И. О. Дунаевский. Он тут же, на полях журнала, рядом со стихами набросал мелодию первых строк будущей песни.

В процессе работы понадобилось дописать текст. Для этого композитор привлек режиссера ансамбля, которым он руководил, — С. Аграняна. Ведь автор стихов был на фронте, и как его разыскать, никто не знал.

Вскоре «Моя Москва» в исполнении Зои Рождественской прозвучала по радио. Услышали ее и на Калининском фронте, где воевал Лисянский. Однополчане рассказывали ему, что слышали песню на стихи, которые как-то, в перерыве между боями, он им прочитал. Поэт поначалу не поверил, подумал, что это какая-то ошибка: ведь он никогда не писал песен, не был знаком с Дунаевским. Но вскоре убедился, что никакой ошибки нет — это была его стихотворение «Моя Москва».

Генерал-майор А. А. Куценко, командовавший 243-й стрелковой дивизией, где служил автор стихов, в своих воспоминаниях пишет: «Впервые у нас в дивизии я услышал песню о Москве, которая тогда еще не была знаменитой. С волнением солдаты пели: «Дорогая моя столица, золотая моя Москва!» С этой песней наши воины прошли победный путь до Берлина»[18].

Нелегко приходилось бойцам войск Южного фронта осенью 1941 года. Необычайно рано для здешних мест наступила зима, уже в ноябре выпал снег. А потом вдруг потеплело, снег растаял, дороги «раскисли», покрылись непролазной грязью. В ней вязли машины, орудия, солдатские сапоги... Именно в эти трудные дни родились стихи[19]:

Теплый ветер дует.

Развезло дороги,

И на Южном фронте оттепель опять.

Тает снег в Ростове, тает в Таганроге.

Эти дни когда-нибудь мы будем вспоминать.

Написал эти строки старший батальонный комиссар Илья Френкель.

«Служил я тогда в редакции газеты Южного фронта «Во славу Родины», — вспоминает поэт, — Должность называлась несколько необычно — «писатель». Какая строчка родилась первой? Вероятно, «будем вспоминать»... Будем вспоминать — значит, будем живы, будет легче на душе, будет фашист разбит[20]».

Военная судьба свела поэта с композитором-фронтовиком гвардии капитаном Модестом Табачниковым. «Это был очень радостный день, — вспоминал М. Табачников- «Стихи так увлекли и захватили меня, что я сразу же принялся за работу. И уже на следующее утро сыграл товарищам новую песню. Вскоре она была опубликована в газете «Во славу Родины», «Давай закурим» — моя самая любимая песня. С нее и началась моя творческая жизнь на фронте».

Впервые песня была исполнена на торжественном вечере, посвященном празднованию годовщины Октябрьской революции 7 ноября 1941 года. Было это в станице Каменской, во Дворце культуры имени В. И. Ленина.

Музыку на стихи «Давай закурим» писало много композиторов. Но в историю Отечественной войны вошла песня, созданная М. Табачниковым.

«Бьется в тесной печурке огонь,

На поленьях смола, как слеза.

И поет мне в землянке гармонь

Про улыбку твою и глаза» [21].

Этот текст известной песни «В землянке». Авторы — поэт Алексей Сурков и композитор Константин Листов. Когда поэт писал стихотворение «Бьется в тесной печурке огонь», он не предполагал его публиковать и тем более не думал, что оно может стать песней. Это были несколько стихотворных строчек из письма жене с фронта. Написал их Сурков действительно в землянке, «в белоснежных полях под Москвой», в районе Истры, в конце ноября 1941 года под живым впечатлением очень трудного дня, когда автору — корреспонденту фронтовой газеты — пришлось вместе со штабом одной из гвардейских частей вести тяжелый бой с гитлеровцами.

В начале 1942 года в столицу проездом с Балтийского флота на Северный на несколько дней заехал К. Листов. «Я позвонил Алексею Суркову, — рассказывал композитор, — и попросил дать что-нибудь «певческое». В ответ Сурков, характерно окая, сказал: «Костюша, «что-нибудь» — нет. А вот я написал тут один стишок — письмо жене, она в эвакуации. Прочти, может, что получится...»[22]. Листов поехал в типографию «Гудок», где в то время размещалась редакция фронтовой газеты «Красноармейская правда». Стихи Суркова захватили его своем лирической силой, искренностью, глубоко отозвались в сердце.

Через неделю Листов пришел в редакцию, попросил гитару и спел только что написанную песню. Нотной бумаги у него не было, поэтому ноты были записаны на обыкновенном листе бумаги, разлинованным от руки. Откровенно говоря, композитор не очень был уверен в том, что песня получилась. Казалось, в те дни нужны были песни, зовущие на бой с врагом, а он написал музыку лирическую, немного грустную... Но композитор ошибался. После того, как неожиданно для авторов, стихи были напечатаны в «Комсомольской правде», она стала популярной, как на фронте, так и в тылу.

Надо сказать, что поначалу песня вызвала и критические замечания. Некоторым казалось, что строки: «До тебя мне дойти нелегко, а до смерти четыре шага» — упаднические, разоружающие. Высказывались даже пожелания, чтобы эти слова были заменены другими, но Сурков категорически отказался от переделок.

«О том, что с песней «мудрят», дознались воюющие люди, — писал в своих воспоминаниях поэт. — В моем беспорядочном армейском архиве есть письмо, подписанное шестью гвардейскими танкистами. Сказав несколько добрых слов по адресу песни и ее авторов, танкисты пишут, что слышали, будто кому-то не нравится строчка «до смерти четыре шага».

«Напишите вы для этих людей, что до смерти четыре тысячи английских миль, а нам оставьте так, как есть, — мы-то ведь знаем, сколько шагов до нее, до смерти». Так думали фронтовики. И песня исполнялась в первоначальном виде. Ведь, как известно, «из песни слова не выкинешь».

Да, «Землянка», — произведение лирическое, чуть-чуть грустное. Но не уныние вызывала она у бойцов, не тоску. Нет, она воодушевляла на подвиг, звучала как вызов врагу, как презрение к смерти. Случалось, что ее пели перед атакой, ее пели, идя в бой.

Рождение всем известной песни «Тёмная ночь» (Музыка Н. Богословского, слова В. Агатова) связано с созданием фильма «Два бойца» режиссёра А. Лукова в 1942 году на Ташкентской киностудии.

Фильм был закончен в октябре 1943 года. Но уже до этого «Темная ночь» стала широко известной.

«Еще до окончания съемок меня направили на фронт для помощи фронтовым ансамблям, — рассказывает Н. Богословский. — К моему удивлению, сразу по прибытии в армию я повсюду слышал «Темную ночь», непонятно как сюда попавшую. И только потом выяснил, как это произошло. Дело в том, что я, обуянный нетерпением, легкомысленно показал песню своему давнему Другу Леониду Утесову, не предупредив, что она из не готового еще фильма, и он стал петь «Темная ночь» повсюду, а в первую очередь на фронтах, куда часто выезжал с концертами»[23].

Песню из фильма «Два бойца» исполнял И. С. Козловский и многие другие мастера. Но в нашей памяти она неразрывно связана с именем замечательного интерпретатора песен советских композиторов народного артиста РСФСР, лауреата Государственной премии СССР Марка Бернеса.

Когда фильм «Два бойца» вышел на экраны, выдающийся советский кинорежиссер Всеволод Пудовкин писал в «Правде»: «Композитора Н. Богословского поблагодарят, вероятно, не только режиссер за слитность его работы с поэтическим замыслом, но и те многочисленные зрители, которые, несомненно, будут распевать его мелодии»[24]. Пудовкин оказался прав. «Темная ночь» получила всеобщее признание. Ее пели везде — на фронте и в тылу, пели пехотинцы и моряки, партизаны и десантники, рабочие и колхозники.

Редкое долголетие суждено замечательной песне «В лесу прифронтовом», созданной поэтом Михаилом Исаковским и композитором Матвеем Блантером. Как родилась она? М. В. Исаковский отвечал на этот вопрос так:

«Стихи написаны на Каме, в городе Чистополе, когда шел второй год войны. Работая, представил себе русский лес, чуть-чуть окрашенный осенью, тишину, непривычную для солдат, только что вышедших из боя, тишину, которую не может нарушить даже гармонь. Послал стихи старому товарищу, композитору Матвею Блантеру (с ним создавали «Катюшу»). Спустя несколько месяцев услышал по радио, как «В прифронтовом лесу» исполняет Ефрем Флакс»[25].

Блантер избрал для песни форму вальса. Чудесная мелодия звучит, словно живое человеческое дыхание, она пробуждает воспоминание о родном доме, о мирной жизни. К оригинальным мотивам композитор «пристраивает» хорошо знакомые каждому интонации старинного вальса «Осенний сон», и это связывает песню с чем-то очень дорогим, не омраченным в памяти никакими тяготами войны.

«В лирических песнях, которые мы писали во время войны, — вспоминает М. Блантер, — хотелось дать возможность солдату «пообщаться» с близкими, высказать сокровенные думы свои, высказать их подруге, невесте, жене, находившимся где-то за тридевять земель, в далеком тылу».

Но «В лесу прифронтовом» — не только лирика. Эта поистине удивительная песня написана с высоким гражданским чувством и мужественной силой. Ее мелодия звучит как призыв к борьбе, она зовет на бой с ненавистным врагом.

Рассказывают, что когда в 1943 году песня «В лесу прифронтовом» впервые прозвучала в эфире, на радио позвонил солдат, лечившийся после ранения в одном из московских госпиталей: «Гармонист, что «Осенний сон» играл, — я был. Фамилию автора не расслышал, наверное, из наших бойцов? Неужели нет? Откуда же он про меня знает? Словно всю войну рядом...»[26].

История песни «Синий платочек» (Музыка Г. Петерсбургского, слова М. Максимова и Я. Галицкого) начиналась в 1940 году. Москву приехал на гастроли Белостокский джаз-оркестр. Он привез много новых для столичного слушателя песен и среди них — «Синий платочек» (музыку сочинил один из руководителей коллектива Георгий (Ежи) Петербургский — автор многих известных в то время танго, а слова — московский поэт Я. Галицкий).

Помню, как в памятный вечер

Падал платочек твой с плеч,

Как провожала

И обещала

Синий платочек сберечь...

Эта незатейливая песенка понравилась москвичам, имела успех. Но это была песня мирных дней, и когда началась Отечественная война, трудно было предположить, что «Синий платочек» встанет в строй боевых песен. Вероятней всего, он разделил бы недолговечную судьбу многих подобных песенок, вскоре сошел со сцены, если бы не Клавдия Шульженко.

Как-то весной 1942 года артистка со своим ансамблем выступала в гвардейской части генерала Н. А. Гагена на легендарной «Дороге жизни». Здесь она познакомилась с сотрудником газеты «В решающий бой» 54-й армии Волховского фронта лейтенантом Михаилом Максимовым.

«Узнав, что я пишу стихи, — вспоминал Максимов, — Клавдия Ивановна попросила меня написать новый текст «Синего платочка». «Песня популярна в народе, — сказала она, — у нее простая запоминающаяся мелодия. Но нужны другие слова, которые отражали бы сегодняшний день, нашу великую битву с фашизмом. Тогда песня будет нужна армии».

Предложение Шульженко взволновало начинающего журналиста. Он только два месяца работал в газете, а до этого воевал политруком батареи отдельного артиллерийского пулеметного батальона. Писать песни ему никогда не приходилось. Однако...

Максимов сочинял всю ночь, и утром показал свой текст «заказчику». Ей сразу понравились простые, берущие за душу слова.

Строчит пулеметчик

За синий платочек,

Что был на плечах дорогих!

И вскоре она уже пела фронтовой «Синий платочек» для своих слушателей. С тех пор песня эта навсегда осталась в репертуаре К.И. Шульженко. Впервые «Синий платочек» на слова Максимова с огромным успехом прозвучал на концерте для военных железнодорожников депо Волхов 12 апреля 1942 года. С новым текстом «Синий платочек» и вошел в историю песен Великой Отечественной войны.

Песня «Соловьи» (Музыка В. Соловьёва-Седого, слова А. Фатьянова) появилась на фронте ранней весной 1945 года и сразу же покорила сердца воинов своим лиризмом, задушевностью, каким-то необычайным обаянием. Слова песни очень точно и вместе с тем просто говорили о том, что было в те дни на душе у каждого бойца:

Ведь завтра снова будет бой —

Уж так назначено судьбой,

Чтоб нам уйти, недолюбив,

От наших жен, от наших нив.

Но с каждым шагом в том бою

Нам ближе дом в родном краю.

Музыку «Соловьев» написал постоянный соавтор Фатьянова, композитор Василий Соловьев-Седой....Это было в конце 1944 года. Соловьев-Седой, ненадолго приехавший в Москву, остановился в гостинице «Москва». Однажды утром дверь его номера открылась и на пороге появился Фатьянов, улыбающийся, с медалью на выцветшей гимнастерке. Оказывается, он только что приехал из освобожденного нашими войсками венгерского города Секешфехервара (ему дали отпуск на несколько дней) и привез с собой написанные на фронте стихи. Среди них были и «Соловьи».

«Я не спал после этого дня два, — вспоминал композитор, — не мог сладить с необычайным волнением, охватившим меня. Еще шла война, еще лилась кровь, и наши советские парни гибли на полях сражений. Победа была уже близка, она была неотвратима, и тем ужаснее в своей жестокости были человеческие жертвы. Но я уже знал, что в самые тяжелые дни, в самое суровое время солдату нужна разрядка. Нужны, конечно, рассказы о мужестве, о героизме, но нужна и лирика. И так уж получилось, — продолжал он, — что в один присест я написал песню»[27].

Послушать ее авторы позвали обслуживающий персонал гостиницы и генерала Соколова, жившего в соседнем номере. Приняли песню хорошо, только генерал предложил одну поправку: «Почему у вас поется «пусть ребята немного поспят»? Речь ведь идет о солдатах! Это очень хорошее русское слово — «солдат», и не надо его стесняться. Оно овеяно славой, это слово. Мы на время позабыли о нем — война напомнила. Ну и надо петь — «пусть солдаты немного поспят»!..

Авторы последовали совету генерала. И с этой поправкой песня пошла в жизнь. Начиналась она, вопреки традиции, с припева:

Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат,

Пусть солдаты немного поспят...

Можно продолжать раскрывать историю создания песенно-поэтических произведений войны. Но даже краткий экскурс в историю создания позволяет сделать вывод, что часть произведений создавалась по заказу партийно-государственных органов, но всё-таки большая их доля была творческим порывом мастеров слова и музыки, искренне желавших выразить то состояние и настроение, которое царило в обществе того времени.