Техническая отсталость

Взорвавшаяся шахта Ульяновская на бумаге считалась верхом технического совершенства, а на деле оказалось, что ее вентиляционная, транспортная схемы, главный водоотлив и система вскрытия шахтного поля допотопные. Отчего и взорвалась и даже современная английская система контроля метана этот взрыв не смогла предотвратить.

Саяно-Шушенская ГЭС тоже считалась верхом технического совершенства, самая-пресамая в мире, а потом, когда ее «эффективные» менеджеры, включая менеджеров по безопасности, летели на своих джипах на ближайшую гору спасаться от разбушевавшегося машинного зала и скрипящей в изнеможении плотины, стало ясно, что эту ГЭС создали идиоты, не имеющие представления о прочности.

Шахта Распадская по словам врунов – больших начальников тоже вроде бы как верх научно-технического прогресса, который выражается в забугорном комбайне Джой. В связи с этим отступление.

Что бы наши власти не покупали за рубежом, от донашей эры и до наших дней, они всегда покупают дешевку, и это было бы хорошо, если не было так грустно. Дело в том, что дешево продают старье, особенно, так сказать, моральное. Вон недавно какое-то «нано» прикупили, которое забугорью все равно выбрасывать, хотя и выглядит оно как новенькое. Вот за эту внешнюю «новизну» и прикупили, втридорога заплатив с учетом будущего времени.

Раз за разом обмишуливаясь, тупые власти начали приглашать для экспертизы будущих покупок своих кулибиных, которые наотрез отказывались рекомендовать к покупке уж совершенный металлолом, по которому давно плачет вторчермет, ориентируя своих хозяев на новенькое, в смысле не новой краски, а новых технологических идей. Но тогда сразу же все стало намного, до сжимающей сердце жадности, дороже. И это было бы хорошо, кабы жадность не была выше разума за счет изворотливости.

Дело в том, что все новое требует изрядной доли старого, но это, так сказать, метафора. А суть такова. Например, совершенно новая прорывная по производительности технологическая линия производства, например, автомобилей состоит из двух частей, собственно линии и оснастки. Так вот линия и ее оснастка (гайковерты, гвоздезабиватели, сварочные кондукторы и многие десятки и сотни подобных же приспособлений) по цене не уступают друг другу.

Значит, что? – Что что? – Именно на оснастке можно сэкономить, она же все-таки оснастка, а не основное производство. А «экономия» получается в два раза. Так что «оснастку не покупать, у нас молотков, кувалд и гаечных ключей у самих некуда девать». А то, что спецмолотки и спецкондукторы в оснастке сугубо специальной конструкции и конфигурации и из спецматериалов, каковые в деревенской кузне Рашки просто не создать ни при каких обстоятельствах, и именно они позволяют основной линии показывать чудеса прогресса – на это из-за слабоумия – плевать.

Ах, сколько бы я мог привести примеров за полвека подряд и из самых разных отраслей промышленности. Но не буду, надо спешить к Распадской, на которой комбайн по имени Джой, а все остальное, так сказать – оснастка, которой в пару к громкому имени Джой как раз и нет. Цитата с форума.

« 70% «коксовых» шахт работают по временной схеме и не могут гарантировать сотрудникам безопасность. Специалисты с ним согласны. «Компания намерена полностью отказаться от системы комбинированного проветривания участков с применением газоотсасывающих вентиляторов — анализ последних происшествий и взрывов показал, что она потенциально опасна»». Цитата вам не очень понятна, но я сейчас объясню.

«Коксовая» шахта – это шахта, добывающая коксующиеся марки угля. Коксующиеся марки залегают глубоко, а не коксующиеся близко к поверхности. Поэтому, закупив экскаваторы, будьдозеры и автомобили Камацу можно очень дешево черпать некоксующийся уголь прямо с поверхности, разрез называется в отличие от шахты. Очень дешево потому, что рекультивационные машины в качестве оснастки у этого же Камацу не покупаются из экономии. В результате после вычерпывания угля на его месте остаются двухсотметровые ямы на десятках и сотнях квадратных километров, а рядом с ними безобразные горы из пустой породы, на которых примерно полвека ничего не вырастет, а потом вырастет полынь и прочий чернобыль. А, если бы купили у Камацу оснастку к бульдозерам, то вместо ям и гор было бы как прежде, до вычерпывания угля, но это дорого и нафиг нужно. Я это к тому, что дешевейшие из дешевых разрезы дали старт экономии и для шахт в новой сегодняшней Рашке.

Коксующийся уголь на мировом рынке примерно на треть дороже, я внутренний не беру, так как его отродясь не было в нашей единой и неделимой и, кажется, никогда не будет до полного развала на составные части. Дороже потому, что он добывается практически всегда в шахтах, а столь мало дороже (на треть) потому что разрезы после добычи угля рекультивируются, и, если раньше на месте разреза росли эвкалипты, то после разреза точно такие же по возрасту и столько же по количеству должно вырасти вновь. Из этого вы должны сообразить, сколь важна оснастка и сколь она дорогА.

Если бы за буграми нашей Родины разрезы не рекультивировали испоганенную ими же природу, то коксующийся уголь стоил бы не на треть дороже, а – примерно раза в два-три. Но а нам-то «русским» какое дело? Поэтому вы сможете сами сумозреть насколько выгодно в Рашке добывать некоксующийся уголь? Или мне надо подробно объяснять? – Вижу, поняли. Тогда продолжим – Сообразили, поди, насколько невыгодно добывать коксующийся уголь, ибо он из шахт? Тут ведь затраты на рекультивацию не выбросишь.

Удивление расейских поставщиков некоксующегося угля в том, что угля этого в мире – завались, но это для них не слишком большая беда, так как, не рекультивируя землю, они могут демпинговать забугорье сколько влезет, резерв по нерекультивации у них почти неисчерпаем.

А вот «коксовикам» как быть? Упомянутая разница в треть цены на мировом рынке устойчивая, а в списки Форбс хочется. Если кратко, то – купить Джой, а все остальное, то есть оснастку, оставить без изменения, точнее еще усугубить ее отставание по сравнению с советскими временами. Тогда в Форбс попадешь быстрее. Но тут надо поподробнее, вдруг не поймете.

Дело в том, что мировой рынок некоксующихся углей неустойчив, теплая зима и – уголь никому не нужен. Вон у «пиндосов» в Вайоминге угля не меньше чем у нас в Кузбассе, однако добывать его не торопятся, нефть покупают в Арабии и жгут. Ибо «пиндосовские» шахтеры привередливые, как ухлопает кого в шахте, так выкладывай семье до 5 миллионов, разумеется, долларов. А у нас и за миллион рублей компенсации за убийство очередь стоит. Вы заметили, что это в 150 раз меньше? Но я отвлекся, мне надо закончить тем, что в рынке некоксующихся углей надо волчком вертеться, а «Абрамовичи» разве умеют? Они умеют только раз – и в дамки. При этом «раз» – это стать «кошельком» кого надо.

Напротив, мировой рынок коксующихся углей устойчив, причем надолго, так как металлургические заводы не любят менять свое коксовое меню, им для этого домны менять надо, а они – большие и дорогие. Притом все время, почти век подряд, ожидается, что они вообще скоро отомрут, какой же дурак их менять на новые будет. Поэтому, с одной стороны, уходить с добычи коксующихся углей вроде как глупо, с другой стороны, надо быстрее в Форбс, а 33-процентная разница в цене – не дает.

В результате панацея нашлась – работать по временной схеме, ведь 70 процентов владельцев шахт это делают. Не дураки ведь считать деньги, это в технике – дураки.

Теперь моя задача, чтобы вы поняли, что работать по временным схемам, это примерно то же самое что купить комбайн Джой, не покупая к нему всю остальную оснастку. Кстати, если вы читали мою статью, то я тогда – покороче. То есть, трагедия на Распадской и Ульяновской, два сапога – пара.

Во-первых, вы заметили, что обе трагедии произошли примерно в одно и то же время – весной, когда снег только что стаял и раздумывает, куда бы ему стечь, в речку Томь или в шахту? Кстати, и Юбилейная взорвалась в это же время. А в это время поры в суглинках закрываются от повышенной влажности, ибо снеговая вода фильтруется в самые глубокие горизонты. В результате прекращается фильтрация газов самовозгорания угля сквозь эту толщу на поверхность, навстречу воде. Но все равно самоокисление не прекращается, так как в угле есть внутренний кислород, и что в результате? Если, конечно, учесть, что, например, тротил или шахтный аммонит при взрыве увеличивает свой твердый объем в 11 тысяч раз, отчего и сила взрыва берется. Уголь, превращаясь в газ, тоже увеличивает свой объем. И куда газу деваться, если ему путь на поверхность по порам в суглинках закрыт водой? – Он пойдет в горные выработки, несмотря на компрессию в них, создаваемую главным вентилятором, так как давление в «завале» будет значительно выше, чем создаваемое вентилятором. А то мне тут один инженерный идиот Виктор-2 все время писал в комментариях в Самиздате Мошкова, что я ничего не понимаю в трагедии на Ульяновской и Распадской. И ведь именно поэтому шахты взрываются весной после таяния снегов. По-моему, это для таких инженеров – большая новость. Но сейчас не про это, сейчас о том, что не учитывать эту ситуацию в инженерном плане то же самое что не покупать оснастку, пользоваться временными схемами.

Во-вторых, у меня очень мало конкретной информации по Распадской, но я не думаю, что у кого-либо еще из настоящих горных инженеров, не связанного с лгущими властями, ее больше. Истинная информация – под замком, но это не значит, что простые люди России не должны получить истинных причин перманентной гибели своих сограждан. Я это к тому, что по обрывкам имеющейся информации я не могу не сделать вывода, что термин «Глухая» вовсе не топоним как можно подумать с налету. ("У нас взрыв". Меня спрашивают: "Где?" Я говорю: "На Глухой. Мужиков спасите!"). Это народный термин, обозначающий Глухой как глухая тайга, со входом, но без выхода, примерно как в зыбучих песках или в бездонных болотах, перешедший в жаргон технической терминологии. И вот почему. Действующий горизонт шахты Распадская +70 метров над уровнем Балтики в Питере, а уголь добывается, где и произошел изначальный взрыв, на горизонте –210 метров, разница 280 метров. На этот горизонт пройден только один вертикальный ствол из четырех, а уголь выдается оттуда по наклонным стволам – продолжениям действующих уже 30 лет наклонных стволов. Вот это и есть, я думаю, Глухая. Поэтому проветривание ее – по временной схеме, а метана в ней как в трубе Газпрома. Притом у вас у всех 140 миллионов нет лучшей поговорки, чем «нет ничего более постоянного, чем временное». Например, бараки «с удобствами во дворе», построенные на заре социализма, которые до сих пор не могут снести, уже в развитом капитализме.

В-третьих, не газоотсасывающие вентиляторы опасны, причем потенциально, а дурость. Ведь в принципе газоотсасывающий вентилятор на фланге шахты, это бустер главного вентилятора, поэтому его можно поставить в последовательную работу вместе с главным вентилятором и все будет то же самое. Только нулевого перехода от компрессии к депрессии не будет внутри шахты. Вот о компрессии и надо думать в первую очередь, когда хочешь подать побольше воздуха в шахту для разжижения метана. Тут вот губернатор, главный мчэсник и прочие куколки-коконы хвастаются что на Распадской 370 километров горных выработок и это дескать хорошо, шахта дескать такая же большая как плотина СШГЭС высокая. Про плотину я вам уже сказал, что это дурость. Для такой высоты плотин нет турбин приемлемых. Стоят неприемлемые. И ни один дурак в мире не нашелся (кроме как в Венесуэле), чтобы задавать турбине сверхмощность при таком-то напоре. Теперь о шахте. Комбайн Джой может давать 15 тысяч тонн угля в сутки, это при 300 рабочих днях в году выходит 4,5 миллиона тонн. Шахта Распадская, а в ее составе не одна Распадская, которая взорвалась, есть еще в ней шахты и разрезы, выдает в год около 9 млн. тонн. Взорвавшаяся же – не более, я думаю, 6 млн. То есть, два комбайна Джой сработают не только за взорвавшуюся шахту, но и за ее собратьев не взорвавшихся. А если только за взорвавшуюся, то один из комбайнов будет вообще полгода стоять без дела. Так сколько же надо горных выработок на такой комбайн – вот главный вопрос. Отвечаю – не больше 20 километров, и это даже много, но черт с ним, пусть будет 20. На два Джоя – 40. А на Распадской 370 километров постоянно поддерживаемых горных выработок, почти в десять раз больше. Нахрена? Ну, это как не за двумя зайцами разом погнаться, а – за десятью. И это недостаточно адекватное сравнение. Надо бы, чтобы один заяц был со слона, а девять остальных – нормальные. И все равно побежали бы не за «слоном», а за всеми, включая «слона». И это не дурость? Тогда я вообще не знаю, что такое дурость. Ведь 370 километров выработок надо проветривать, пусть в каждую надо мало, но это же все равно 370 километров. А среди них одна, где находится Джой, все равно надо меньше воздуха, чем на 370 километров. То есть шахту все равно надо разделить, хотя бы на 4 шахты, а по хорошему на десять. И тогда схема проветривания многократно упростится, депрессия/компрессия потребуется минимальная, и всем воздуха будет хватать. Но вы все равно этого не поймете, вентиляция таких больших шахт – наука весьма громоздкая и сложная. Лучше я вам напомню про коммунальные квартиры времен зари ленинизма-сталинизма. В бывшем, например, дворце какого-нибудь Саввы Морозова из ста комнат сделали одну коммунальную квартиру на 70 семей с детишками, так как наиболее лучшим людям досталось по две комнаты. Но все равно на всех кухня была одна, хоть и большая, туалет – тоже один, хотя и на 20 унитазов, и так далее. Например, сорок велосипедов, тридцать пар лыж висели на стенах просторного барского коридора, а при входе висел список: «Иванову звонить 3 раза, … Петрову 69 раз».

В-четвертых, хватит вас утомлять подробностями, ведь мы рассмотрели только вентиляцию, и то не до конца, а надо еще транспорт, например, чтобы один трамвай обслуживал, петляя по улицам, всю столицу, и если едешь из Медведкова в центр, то обязательно заедешь по пути в Люберцы, Бутово и так далее. Так что дня за четыре, вернее, суток – доберешься.