Глава 22

Райзен, прихрамывая, спустился по лестнице покинутого товарного склада, который Мика нашел для них. Слава Посейдону, Трезубец был в безопасности, все еще притороченный к его спине под пальто.

Ему повезло.

Повезло больше, чем пяти его людям. Пять воинов погибли, и с какой стати? Чтобы защитить людское население, которое было достаточно глупым для того, чтобы встречать оборотней и кровососов с голыми шеями.

Единственно возможным проблеском света во тьме треклятого туннеля, которым стал этот день, было то, что про ту битву не упоминали медиа службы. Разумеется, лохматые задницы контролировали медиа с тех пор, как захватили CNN и транслирующие сети, так что, подумал он, это не так уж удивительно.

Но все же он решил, что это очко в его пользу. Всё-таки, Аларик не мог последовать за новостями, которых не знал. Он сделает целью своей жизни найти способ разыскать Райзена и отделить его яйца от тела.

Медленно.

Он посмотрел на светящиеся цифры на циферблате серебряных карманных часов его отца. Какая ирония, что единственное воспоминание, которое сохранилось от его отца, становилось нестабильным от сил, которые он посылал.

Часам не очень-то нравятся элементарные силы. Он вынул свой мобильный телефон из брюк, и поморщился при виде пустого экрана.

И технике тоже не слишком нравились эти силы, если подумать.

Но ему нет нужды подтверждать свою встречу с Обществом Платоистов. Они вряд ли забудут про нее.

И когда Трезубец будет цел и под его контролем, он отомстит за пятерых, которых потерял сегодня.

И также за своего отца.

Ходящие по земле сгорят.

Конлан с особой тщательностью разместил участников этой незапланированной встречи. Аларик прислонился к стене в одной части комнаты.

Райли сидела с Квинн на диване прямо через всю комнату от Аларика.

Он с Вэном выбрали другие две стены, так что это напоминало какую-то странную игру в шахматы (в Атлантиде), где участвуют четыре игрока, используя настоящие фигуры.

Если подумать, то он чувствовал себя чертовски похожим на пешку с тех пор, как вернулся.

Эта проблема разрешилась.

Квинн вытянула ноги и положила один ботинок на другой, явно выражая заученное безразличие. Она была такой же сильной, как сестра, но, в отличие от Райли, Квинн знала, что она крепкий орешек. Она этим овладела.

И за те несколько секунд, когда он позволил ей войти в свой разум, он почувствовал темное пятно на ее собственной душе. У нее были секреты, у этой Квинн Доусон.

И опасные.

– Будем говорить или пялиться друг на друга всю ночь? – выпалила Квинн. – Не то, чтобы вы все не были таким пиршеством для глаз, но у меня есть дела, которые надо сделать, люди, которых следует убить.

Райли с недоверием посмотрела на свою сестру. Конлан послал легкое прикосновение к эмоциям Райли, чтобы проверить их на фальшь.

Но ничего не обнаружил. Она была совершенно ошеломлена присутствием Квинн в этой заварушке.

Конлан сложил руки на груди.

– Интересный подбор слов. Вероятно, ты готова рассказать нам, что ты делала с теми оборотнями, которых ты зовешь «мои волки».

Аларик ничего не сказал, а просто смотрел на Квинн, не моргая, в его глазах горел жаркий зеленый огонь.

Квинн рассмеялась:

– Да. Правильно. Ну, вы показываете мне свои карты. Я показываю свои, как говорится.

– Эй, а что конкретно тебе хотелось бы увидеть? Я в игре, – сказал Вэн.

При этих словах комната задрожала, как будто под угрозой подводного катаклизма. Конлан почувствовал, как ледяной ветер пролетел по его лицу, направляясь к его брату, и знал, чем вызвано это землетрясение.

Или, скорее, кем.

– Прекрати, жрец, – прорычал он. – Во что бы ты ни играл, у нас нет времени на эту ерунду. Нам нужно выложить соответствующие карты на стол, сейчас же.

Но, казалось, словно он ничего не говорил.

– Ты хочешь, чтобы я показал тебе свои? – Аларик направился через комнату к Квинн и Райли, но остановился в шести шагах от них, прежде чем у Конлана или Вэна появилась возможность пошевелиться. – Ну, как насчет такого?

Его глаза горели жарче, чем Конлан когда-либо видел, Аларик спокойно поднял сначала одну руку, потом другую в воздух. И вместе с этими движениями Квинн и Райли поднялись над диваном, пока не начали левитировать в нескольких дюймах от потолка, все еще находясь в положении сидя и покоясь на сверкающих шарах сине-зеленого света.

– Как вам это? – потребовал ответа Аларик. – И как насчет этого?

Он резко опустил руки вниз. Потом поднял их, ладонями вверх, что-то бормоча себе под нос. Женщины нырнули вниз, к полу, потом водный фонтан поймал их и деликатно поднял обратно на диван.

Еще одно резкое движение руки и вода исчезла. Но ни на Райли, ни на Квинн не было ни капли.

Райли слегка задыхалась.

– Ух ты, это было здоровски… это было…

– Прикольный гостинный трюк, рыбье личико, – сказала Квинн. Потом она изобразила большой зевок. – Мы закончили с дымом и зеркалами? Ох, простите, это была вода и зеркала, верно?

В одну секунду Адарик поднял ее с дивана и прижал к себе.

– Не провоцируй меня, женщина. Мы оба можем об этом пожалеть.

Но в голосе Аларика Конлан услышал не гнев. Это было почти отчаянная мольба.

Когда Квинн ответила, ее голос был настолько тихим, что Конлан едва мог расслышать ее слова. Когда он их различил, в них не было никакого смысла.

– Забудь, что бы тебе не показалось во мне, красавчик, – прошептала она. – Я разбита.

И то, что она сделала потом, заставило и Конлана, и Вэна бежать через всю комнату, чтобы защитить ее. Потому что она подняла свои руки и положила их на лицо Аларика.

Звук, которого Конлан никогда прежде не слышал, вырвался из горла жреца, тяжелый полузадушенный стон, наполненный разрушающей душу болью. Шоковая волна от звука буквально с размаху отправила Конлан и его брата в нокаут, и они тяжело упали на пол.

За те секунды, которые ему понадобились, что вздохнуть и посмотреть вверх, Аларик исчез. Квинн стояла одна, ее руки все еще находились в том месте, где было лицо Аларика.

А по ее лицу текли слезы.

Райли поднялась и обняла сестру.

– Вероятно, нам следует отложить это до утра, – сказала она, глядя на Конлана. – Я думаю, что Квинн сегодня достаточно пережила. Мы обе достаточно пережили. Мне нужно отвести ее домой, Конлан.

Прежде, чем Конлан смог высказать хоть слово против, поддержка пришла из неожиданного источника. Квинн вытерла слезы с щек тыльной стороной руки, а потом прокашлялась.

– Нет, – сказала она. – Я думаю, что тебе стоит остаться с ними.

Вчетвером они сидели вокруг кухонного стола, Райли и Квинн держали чашки горячего, сладкого чая. Конлан и Вэн взяли по пиву. Конлан сидел недалеко от Райли, чтобы она могла при желании потянуться и прикоснуться к нему.

Но было не похоже, что ей нужно было касаться его.

Не очень-то.

Большинство других мужчин, иногда останавливаясь, в основном шагали в одиночку или по двое. Некоторые приносили еду и пиво, некоторые приносили новости.

Никакого результата. Райзен исчез.

Райли попыталась улыбнуться каждому из них, особенно Деналу, который стал на колени перед ней и подарил множество цветов, а потом вышел из комнаты, стараясь держаться на безопасном расстоянии от Конлана и Вэна.

Вэн ляпнул что-то насчет школьного увлечения Денала, но никто даже не попытался улыбнуться.

Теперь они сидели, каждый погруженный в свои собственные личные мысли. Когда Джастис появился, это было практически облегчение.

– Ну, вся банда в сборе, – сказал он, в своей обычной, развязной манере. Разумеется. Любой, кто мог носить голубую косу до талии и меч, прикрепленный к спине, вероятно, мог поумничать, если хотел.

Она видела, что он мог сделать с этим мечом.

– Моя лужайка никогда не станет прежней, – пробормотала она.

Квинн посмотрела наверх, перестав созерцать свою чашку, и заметила Джастиса.

– Ты! – она задохнулась. – Я думала, что ты – городская легенда.

Вэн откинулся в своем кресле, балансируя на двух ножках.

– Верно. Безумный убийца с топором, который ошивается по Лаверс Лэйн, и Джастис. Это имеет смысл, правда, если подумать. Они оба – предметы уродливых страхов, верно?

Джастис проигнорировал насмешки и сосредоточился на Квинн.

– Что конкретно ты знаешь?

– Ах, защитник слабых, современный Робин Гуд, бла-бла-бла. Тебя непросто не заметить, – ответила Квинн, охватывая взглядом его всего, от ботинок до шести с половиной футов или же до его головы с голубой косой.

Джастис слегка поклонился.

– Да, тебя тоже не упустишь. Твои ярость и скорбь горят настолько ярко, что вполне могут зажечь весь город. Ты наверно хотела бы научиться от сестры технике сокрытия своих эмоций.

Сказав это, он вышел из комнаты размашистым шагом, оставив Квинн с хмурым видом созерцать его спину.

Райли подумала, что ей давно следовало бы вмешаться.

– Что происходит, Квинн? У меня такое чувство после всего этого, что ты вовсе не административный помощник в страховой компании.

Смех Квинн звучал ржаво, словно прошло много времени с тех пор, как она находила что-либо забавным.

– Нет, не в страховой компании. Как я говорила раньше, мне нужно знать, что тут за дела с атлантийцами, прежде чем я что-нибудь расскажу.

Она пригвоздила Конлана взглядом.

– На какой вы стороне?

– Стороне чего? – спросила Райли. – О чем ты говоришь?

– Революции, сестренка.

Райли вздохнула. Разумеется, она слышала слухи о революции против быстрого вторжение сверхъестественных созданий в человеческое общество и правительство. Но она держалась от этого подальше. Она была аполитичной, с нее достаточно было усилий, направленных на то, чтобы ее пациенты были накормленными и здоровыми.

И живыми.

Конлан слегка кивнул.

– Ладно. Вот столько правды, сколько я могу тебе сказать прямо сейчас, при условии, что вы не поделитесь этой информацией ни с кем другим.

Кресло Вэна встало на четыре ножки со стуком.

– Ты не можешь этого сделать, Конлан. Ты не можешь…

– У Райли есть право знать, так как мы возьмем ее домой вместе с нами. И поэтому я считаю, что ее сестра также должна быть в курсе.

Райли почувствовала, что нервные окончания на ее шее стали напряженными, как жесткая доска.

– Ты говорил это и раньше. Забавно, я не могу вспомнить, чтобы меня спрашивали о том, хочу ли я отправиться куда-либо.

Конлан взял ее руку и сжал.

– Ты мне доверяешь?

– Я… – она запнулась. Снова подумала о тех кратких вспышках, которые она видела в его воспоминаниях; в его душе. – Да. Я тебе доверяю. То, что между нами, вопрос об анэше, может быть ошеломительным с точки зрения здравого смысла, но я знаю, что могу тебе доверять. Но где твой дом? Ты в самом деле говоришь об этом исчезнувшем континенте Атлантида?

Вэн фыркнул.

– Мы не исчезали. Просто прятались от вас, дураков.

Квинн наклонилась вперед, сложив руки на столе.

– Я бы посмотрела, кого назвать дураками, если бы оказалась на твоем месте, мальчик-рыба.

Он ухмыльнулся.

– Проверишь мои жабры?

– Довольно! Мы можем прекратить спорить и просто продолжать тему? – спросила Райли.

Конлан кивнул.

– Да. Мы с континента Атлантида. Более одиннадцати тысяч лет назад Семь Островов бороздили поверхность вод, как ваши собственные земли. Наша цивилизация и технологии были намного более продвинутыми, чем у людей в то время, но мы делились знаниями науки и искусства, когда считали нужным.

– Так что, вы снисходили к нам, бедным, низким людишкам и предлагали помощь? – рассмеялась Квинн.

– Квинн. Это не поможет, – прошептала Райли, а ее сестра закатила глаза, но уступила.

– Как частенько случается, люди, с которыми атлантийцы спокойно и с удовольствием сосуществовали, обрели жадность, – продолжал Конлан. – Не все, даже не большинство. Только те из них, кого испортила власть. Но этого было достаточно, чтобы протолкнуть идею о завоевании наших земель и завладении тем, что принадлежало нам.

– Да, особенно золото и все ценное, – проворчал Вэн.

– Мы бы справились с этим. Согласно древним свиткам, мы почти справились с этим. Но вот тогда вмешались вампиры, – продолжал Конлан.

Райли содрогнулась.

– Вампиры уже тогда существовали?

– Кровососы существовали с самого начала, когда бог Хаос переспал со своей извращенной дочерью Анубизой, тогда и началась вся эта грязная… – Вэн перескочил на лиричный язык, который был вовсе не знаком Райли

– Они может быть и анэши, но они не понимают древнеатлантийского, Вэн, – заметил Конлан, кривая улыбка пряталась в уголках его губ. Потом юмор исчез с его лица и сменился выражением такого испуга и ужаса, что Райли крепко сжала его руку. Стараясь вытянуть его из ада, который он увидел в своем разуме.

Казалось, это сработало, немного, но Райли все еще видела намек на хищника в жестких чертах его лица. Она решила для собственной безопасности не касаться его эмоций.

Она знала, что не хочет посетить то, что он увидел в своем сознании.

– Анубиза, – выдавил он. – Нечестивый союз Хаоса и Анубизы, богини смерти. Их потомство было предками всех кровососов. Анубиза сама вампир, но, как мы сумели понять, питается скорее негативными эмоциями, чем кровью. Чем они сильнее, тем лучше.

– Как боль от пыток, – прошептала Райли, внезапно осознав, что она видела и ощущала в воспоминаниях Конлана.

Он освободил свою руку и смягчил свое лицо под маской спокойствия.

Фальшивой маской спокойствия, весьма вероятно. Как он сумел пережить это? Как мог это сделать любой другой?

При этой мысли на нее накатило отчаяние.

– Как мы можем победить кого-то, кто считает себя Богиней?

– Она и есть Богиня, – ответил Вэн.

Райли покачала головой.

– Не для меня. Я – монотеист. И признаю только единого Бога. Не то, чтобы я была не согласна с вашими верованиями каким-то образом, но мне необходимо верить, что она не всесильна. В любом случае, если у нее божественные силы, мы пропали.

– Ты забываешь, что нас также ведет Бог. Сила Посейдона превышает возможности Анубизы, – уточнил Вэн.

На нее накатила ярость.

– Ну, а где, черт возьми, он был, когда его принца пытали почти до смерти? – закричала Райли, и, отбросив кресло, она поднялась. – Где ваш глупый Бог Морей был тогда?

Конлан притянул ее к себе и быстро обнял, потом осторожно потянул ее так, чтобы она села к нему на колени, как будто проделывал такое годами.

– Я польщен, что ты бы бросила вызов самому Посейдону, защищая меня, mi amara анэша, – прошептал он ей в волосы.

Ощущение его дыхания в ее ухе разбудило что-то в ней, что-то в нижней части ее живота, а ее мышцы на бедрах напряглись. Если бы Квинн и Вэна здесь не было, и они бы не пялились на них с открытыми в неверии ртами, она бы повернулась на его коленях, и поставила бы приличный засос на Конлане.

Квинн прижмурилась.

– Хорошо. Значит, большие проблемы с людьми, а потом что?

На сей раз ответил Вэн.

– Потом боги ввязались в мерзкую битву и случился катаклизм. Большой, «сама земля могла быть уничтожена», тип катастрофической фигни, которая случается, когда кучка детей начинает драться за свои игрушки.

Райли спиной почувствовала громыхание голоса Конлана в его груди.

– Хотя мой брат практически дошел до богохульства, в основном он прав. Атлантиду силой опустили под воду, чтобы защитить ее и от людской угрозы, и от битвы Богов. Сначала магия, потом смешание магии и технологии скрывали нас от обнаружения эти долгие годы.

Райли, внезапно застеснявшись, соскользнула с колен Конлана и села в свое кресло.

– Вы выходили на поверхность всё это время?

– Нет, не всегда. Нам понадобилось время, чтобы научиться секретам путешествия между нашей землей и поверхностью. Но мы приняли клятву воинов Посейдона. В то время воины ни перед чем бы ни остановились, чтобы найти способ вернуться и защищать людей от растущей угрозы от вампиров и оборотней.

Конлан допил свое пиво, твердо поставил бутылку на стол.

– Наша задача – следить, чтобы вы были в безопасности, даже когда вы стараетесь нам помешать.

Квинн вертела чашку, а потом, казалось, пришла к решению. Отбросив кудряшки со своих глаз одной рукой, она начала свой рассказ.

– Ладно. Я исследовала вас обоих и, насколько я поняла, ваши эмоции говорят мне, что вы не врете. Я говорю, насколько я поняла, потому что, если вы, в самом деле, атлантийцы, совершенно отдельный вид…

Она посмотрела, ища подтверждение, и Конлан кивнул.

– Тогда, возможно, что мои великолепные способности по сканированию эмоций практически ничего не стоят, когда речь идет о вас. Ваши эмоции хоть чуточку похожи на наши?

Вэн начал отвечать, но она подняла руку.

– Нет, не беспокойся. Для меня это правда, и мне нужно следовать своему внутреннему инстинкту, или у меня ничего не останется. И если я сейчас начну сомневаться в моем инстинкте, то, как говорится, игра окончена.

Райли положила свою руку на руку сестры, чтобы подтвердить то, что ее ощущения говорили ей. Квинн говорила правду, которая была для нее очень болезненной. Нервные окончания Райли снова встрепенулись от муки, которая скрывалась за словами Квинн.

– Все нормально, Квинн. Говори все, что нужно. Я здесь, – прошептала она, посылая волны заверения и любви через их личную, сестринскую связь.

– Ну, вон тот высокий, темный и уродливый вон там, назвал нас дураками. Он прав. Не все из нас, но достаточное число прячется под камушком и позволяет переменам произойти, не пытаясь даже бороться, – заговорила Квинн бесстрастным голосом.

Райли поморщилась от эха своих прежних мыслей. Вероятно, Квинн думала, что она тоже была дурой.

– Если человек аполитичен и не участвует в походах до Вашингтона, то это не значит, что он дурак, Квинн, – возразила она. – Кто-то из нас пытается провести перемены на местном уровне.

Квинн кратко обняла ее.

– Я не говорила о тебе, милая. Ты отчаянно пытаешься спасти этих неудачников и отдаешь им двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Я говорю о правительстве.

– Они не неудачники, – тихо ответила Райли. – Это люди, у которых не было основы, чтобы улучшить свою жизнь. Я пытаюсь им в этом помочь.

– Прости. Я знаю, что ты так и делаешь. Ты права, они не неудачники. А ты просто треклятая святоша, если делаешь то, что ты делаешь. Но моя дорога несколько иная.

Вэн внезапно присвистнул, глядя на Квинн с явным восхищением во взгляде.

– Только уличный боец может узнать другого уличного бойца. Ты участвуешь в бунте.

Квинн не улыбаясь, кивнула.

– Да. И то, что я вам говорю, быстро приведет меня на смерть, поэтому я считаю, что мы квиты после того, что вы нам рассказали про Атлантиду.

Она замолчала, глубоко вздохнула.

– Я не просто участвую в бунте. Я – одна из его лидеров. А те волки, которых убили ваши приятели? Они были в моей команде. Поэтому я ответственна за их смерти.

Квинн резко закрыла рот, когда в комнату зашел Бреннан, глядя на него с подозрением.

– Все в порядке, Квинн, это – Бреннан, – Райли заверила сестру, – Он…

– У него стильный прикол, то, как он скрывает свои эмоции, глубоко, глубоко, не так ли? – сказала Квинн, ее глаза настороженно прижмурились. – Я почти совсем их не чувствую, чувак. Это неблагоприятный фактор, кстати. Как ты можешь устанавливать подобную эмоциональную блокировку?