Артур Янов

истинное чувство, потому что эта сила нужна мне, чтобы тер-

петь и не упустить мочу из члена, а это точно произойдет, если

я перестану терпеть, а я в конце концов не могу же, в самом

деле, обмочить кушетку Янова; (7) только для того, чтобы удо-

стовериться, что все мои силы уходят на удержание мочи, орга-

низм придумал небольшой кашель; (8) теперь я вынужден удер-

живать мочу и вдобавок кашель, и у меня не остается никаких

сил для того, чтобы почувствовать чувство, потому что в этом

случае мне придется расслабить мочевой пузырь, а этого я сде-

лать не могу. Так я оградил себя от чувства, превратив собствен-

ное тело в ловушку. Я лежал, оглушенный своим открытием.

Теперь я вспомнил, что за пять минут до этого чувствовал

раздражение, злобу, недовольство. Я вспомнил, как судорожно

вытянулся, словно стараясь освободиться от злости, внушить

себе спокойствие и безмятежность. И таким способом я обма-

нывал себя годы. ГОДЫ! Естественно я успокаивался, когда

делал это. Но теперь я знаю, что это было спокойствие, выз-

ванное не тем, что я прочувствовал свою боль, это был способ

анестезии, которая позволяла мне не чувствовать Боль. Я ле-

жал, пораженный тем, что я узнал о самом себе. Я лежал до-

вольно долго — может быть, минут двадцать — и постепенно во

мне снова стало возникать настоящее чувство, и на этот раз я

полностью отдался ему.

Этим чувством было ощущение одиночества. «Поговори с

мамой», — сказал Янов. Я позвал маму, но, как мне кажется,

она ничего не смогла с этим поделать. Она стояла рядом, пе-

чально опустив голову, руки ее бессильно висели. Я видел ее в

моей коме. Это видение продолжалось минуту или две. Потом

она начала медленно уходить. Я пошел за ней, не зная, что бу-

дет дальше. Я кричал ей вслед: «Подожди, не уходи! Вернись!».

Я помню, что умоляюше протянул к ней руки. Она же продол-

жала медленно уходить, и наконец исчезла. Потом, также мед-

ленно, ко мне стали подходить другие фигуры, они подходили

так медленно, что мне стало больно. Наконец мне стало казать-

ся, что это Сьюзен и ее мать; потом из них осталась одна Сью-

зен. Я испугался и начал кричать: «Не подходи». Но она все же

подошла очень близко и остановилась. Откуда-то снова появи-

лась моя мать. Мне стало трудно дышать, и прошло не меньше