1068 год был годом первого большого половецкого нашествия на Русь. Все трое Ярославичей, вышедшие навстречу степнякам на реку Альту, были разбиты и с остаткам» своих дружин бежали: Изяслав со Всеволодом в Киев, Святослав к себе в Чернигов.
Разбитое киевское ополчение, созвав вече на торговой площади в Киеве, обратилось к Изяславу с такой речью: «се половци росулися по земли: дай, княже, оружье и кони, и еще бьемся с ними». Вече хотело создать новую армию из той части населения, которая ие имела ии оружия, ни коней, т. е. из массы городского н сельского простого люда. Изяслав отказался исполнить требование веча, и это послужило поводом к восстанию народных масс в Киеве. Восстали «людие», простая «чадь». Восставшие обвиняли не только князя, но и его воеводу Коснячка, который жил в Киеве в возвышенной аристократической его части, «на горе». Люди бросились искать воеводу, но он во-время успел скрыться. Часть восставших устремилась в тюрьму и освободила заключенного там полоцкого князя Всеслава. Другая часть восставших отправилась к княжескому дворцу «прегися (спорить) со князем». Изяслав сидел с дружинниками во дворце у раскрытого окна. Народ стоял внизу и сильно шумел. Дружинники угадывали опасность, и один из них, очень близкий князю человек, советовал принять меры к охране в тюрьме Всеслава. Другие советовали еще раз обмануть Всеслава, подозвать его к тюремному оконцу и здесь пронзить мечом. Киязь отказался от этого предложения, да и было уже поздно что-либо предпринимать, так как восставшие больше не ждали. Прервав свои переговоры с князем, народ бросился на помощь тем, кто осаждал тюрьму. Изяслав и Всеволод решили спасаться бегством.
|
|
Освобожденный Всеслав стал киевским князем по воле веча. Изяслав бежал в Польшу, где надеялся найти помощь (польский король приходился ему племянником). Надежды Изяслава оправдались: с польской помощью ему удалось вернуться в Киев. Посаженный народом князь Всеслав, пользуясь ночной темнотой, тайно покинул выступившее с ним против Изяслава войско и бежал в Полоцк. Утром войско узнало, что осталось без вождя, и отступило к Кневу. Вече отправило посольство к Святославу и Всеволоду с требованием явиться немедленно в Киев и вступить в переговоры с Изяславом, угрожая в противном случае сжечь город и уйти в «Греческую землю».
Угроза уйти в «Греческую землю» не случайна. В. Г. Васильевский и М. Д. Приселков достаточно убедительно показывают, что половецкий вопрос касался отнюдь не только русских интересов, но в той же мере имел отношение к Византии и Болгарии, на земли которых половцы также не раз направляли свои удары. Эти государства принимали против половцев общие меры. Связанность международной политики здесь сказывается очень сильно
|
|
От Изяслава киевские городские люди, очевидно, ждали жестокой расправы. Святослав и Всеволод взяли на себя роль посредников. Они обратились к своему брату с предложением не водить поляков на Киев, потому что в этом нет никакой нужды: «Всеслав ти бежал, а ие води Ляхов Кыеву, противна бо ти нету; аще ли хощеши гнев имети и погубити град, то веси, яко нама жаль отня стола».
Изяслав сделал вид, что готов исполнить предложение братьев, но в конечном счете обманул их. Он послал вперед своего сына Мстислава, который произвел расправу: 70 человек из тех кто освобождал из тюрьмы Всеслава, Мстислав казнил, многих ослепил, часть уничтожил без суда. По трупам вошел он в Киев и продолжал расправу. Между прочим, он велел перенести торг, где народ обычно собирался на вече и откуда грозил самому князю Изяславу, в другое место, иа гору, где жили бояре и дружинники, всегда готовые выступить в случае нового народного возмущения. Восстание было подавлено, но сила сопротивления угнетенной массы не была сломлена. Через три года движение проявилось с новой силой.
Это первое упоминание выступления вечевого собрания в Киеве. Оно ясно говорит нам о росте политического значения горожан.
Усмиренные жестокими мерами городские низы притихли, но не сдались. В Киеве было неспокойно. По городу ходили зловещие слухи и толки. Явился какой-то волхв, стал смущать народ своими предсказаниями: скоро-де Днепр потечет обратно, Греческая земля станет на место Русской, а Русская — на место Греческой, и другим землям тоже предстоят всякие перемены.
Слухи эти о Греческой и Русской землях, на первый взгляд кажущиеся нелепыми, повидимому имели серьезные основания. Византия не могла оставаться равнодушной зрительницей ослабления политической и военной мощи Древнерусского государства, в чем она была сильно заинтересована. Вероятно подготовлялись крупные события в плоскости русско-византийских отношений, которые преломились на Руси в виде слухов, попавших и на страницы наших летописейг.
Летописец не мог скрыть, что город был полон каких-то тревожных и непонятных для него ожиданий.
О восстании киевлян в 1113 г. и о выступлении городских низов по вопросам, связанным с кандидатурами на киевский стол, речь идет ниже. Все эти факты подтверждают уже высказанную мысль о росте политического значения древнерусских городов.
То, что происходило в Киеве, не есть специфика Киева.
Общественная и политическая жизиь Новгорода в этом отношении не менее ярка. То же мы можем наблюдать, хотя и не в столь ярко выраженных формах, и в Полоцке, и в Смоленске, и в Галиче Южном, и во Владимире на Клязьме[534].
Усиление политического могущества городов — это один из симптомов ослабления власти киевского князя и расчленения Древнерусского государства.
Факты политической жизни Киевского государства XI— XII веков говорят об этом совершенно ясно.
16. РАСПАДЕНИЕ «ТРИУМВИРАТА».